Разве тебя они не раздражают?
Он нахмурился.
Почему они должны меня раздражать?
Потому что потому что они уродливы. Я выгляжу, как Франкенштейн.
Ты не выглядишь, как Франкенштейн, сказал он так тихо, что я едва слышала его.
Поверь, я знаю, как я выгляжу.
Ладно. Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что я вижу эти шрамы и думаю, о том насколько болезненно было их получить? Или о том насколько неправильно то, что ты позволяешь этим шрамам затмить для себя все остальное?
Что затмить?
Эм, шрамы на твоих руках едва заметны. Ты можешь носить футболки без рукавов. Никто не заметит и ты ну, на шрамы точно никто внимания не обратит.
Я все еще хотела вскочить и поднять свой свитер, но заставила себя сидеть на месте.
Какого это?
Что? я смотрела прямо вперед, вглядываясь в темноту.
Умирать.
Смерть сложно было описать словами.
Никак, это никак не чувствуется. В одно мгновение была боль, а потом ничего не стало. Просто черная пустота, ты вроде как все осознаешь, а вроде и нет. Ты чувствуешь это здесь. Я положила руку на живот. Когда ты умираешь, то чувствуешь, как пустеешь, как тебя покидает.
Покидает что?
Я кидаю на него взгляд. Он внимательно смотрел на меня, даже с нежностью. Прежде чем меня покинула решимость и я не передумала, я потянулась и положила руку на живот Хайдену. Несмотря на то, что на нем был свитер, я ощущала тепло его кожи.
Твоя душа, тихо сказала я. Я знала, что уже говорила ему, что не хочу обсуждать эту тему, но на меня опять напала словесная диарея. Ты чувствуешь, как она выжигается. Сгорает словно свеча.
Хайден резко вдохнул.
Ты, правда, думаешь, что у тебя нет души?
Я отодвинулась от него и снова пожала плечами.
Все из-за твоего прикосновения? Хайден сместился и облокотился на одну руку. Его дыхание танцевало на моем плече.
По мне побежали мурашки.
Ну да. Это то, что я почувствовала, как она испарилась.
Эм, у тебя есть душа.
Как ты можешь быть так в этом уверен, Хайден? Как много людей умерло и вернулось?
Никто не умирает и не возвращается. Ты воскресла благодаря своей сестре и у тебя есть дар. Возможно, это сыграло роль в твоем возвращении, но у тебя есть душа. Ты не зло. Ты не сделаешь ничего, что заставит меня поверить в твою теорию.
Я подняла взгляд и наши глаза встретились.
А ты не можешь сказать ничего, что заставит меня почувствовать себя иначе.
Он опустил глаза. Длинные ресницы почти упали на щеки.
Я знаю, что она у тебя есть, потому что я не хотел, бы поцеловать тебя, если бы у тебя не было души.
Я замерла.
Ты ты хочешь поцеловать меня?
Он поднял взгляд, наклонившись так, что его губы оказались очень близко к моим. Я почувствовала головокружение, словно из комнаты высосали весь воздух.
С тех самых пор как впервые увидел тебя. Не подвинулся еще ближе, его губы были на одном уровне с моими. А сейчас я хочу этого очень сильно. Ты себе и не представляешь, Эм, но я не хочу причинить тебе боль.
Мой взгляд опустился на его губы. Какого будет почувствовать их на моих губах? Я не смогла удержаться и придвинулась так близко, что между нами почти не осталась расстояния.
Я тоже хочу тебя поцеловать.
Хайден издал мягкий горловой звук. Его дыхание коснулось моих губ, и я закрыла глаза, представляя ощущение и вкус. Затем его дыхание согрело мою щеку и оба глаза, прежде чем он вернулся к моим губам.
Я положила руки ему на грудь, зарываясь пальцами в свитер.
Хайден, прошептала я.
В ответ он сжал мои бедра, притягивая к себе на колени. Я ничего не хотела больше, чем поцеловать его и прикоснуться. Я положила щеку на плечо Хайдена, закрыв глаза, пока его рука путешествовала по моей спине. Приятные мурашки танцевали на моей коже, заставляя желать то, чего я не смогу получить.
Его рука гладила меня по спине, сминая тонкую ткань топа вверх и вниз. Мое тело захлестнула волна эмоций, а руки Хайдена дрожали. Каждый раз, когда он подбирался к обнаженному участку кожи, каждая клеточка во мне оживала и горела. Его дыхание стало рваным.
Я не знаю, сколько времени мы так просидели, подходя так близко к прикосновениям и чему-то большему, до тех пор, пока Хайден тяжело не задышал и не снял меня со своих колен.
Хватит. Пробормотал он. Боже, но этого совсем недостаточно.
Прости. Я опустила подбородок, желая быть кем-то другим, той девушкой, которую он смог бы целовать и касаться.
Хайден наклонился ко мне, убирая пряди от моего лица, так чтобы посмотреть мне в глаза.
Не извиняйся. Я наслаждаюсь этим. Ты не представляешь, как долго я хотел, чтобы между нами были такие отношения, и я не хочу останавливаться, но
Но боишься, что не остановишься? спросила я, чувствуя, как краснею еще сильнее.
Точно. Он криво усмехнулся, откинулся на подушку и похлопал по месту рядом с собой. Иди сюда.
Я приподняла бровь в ответ. Лежание рядом с ним на кровати определенно не сможет унять огонь, бушующий в моей крови.
А часть меня вообще не могла поверить в его признание и в то, что произошло между нами. Все казалось нереальным, словно сон, который никак не мог превратиться в реальность.
Взгляд Хайдена остановился на моих губах.
Мое сердце сделало глупый кульбит, от которого мне стало тепло и уютно. Я ему нравилась, правда нравилась.
Даже после того как он увидел мои шрамы. Это был настоящий джек-пот, а не просто парень.
Давай. Он снова похлопал по месту рядом с собой.
Сегодня вечер пятницы. Разве ты не должен весело проводить время или типа того?
Уголок его губ приподнялся.
Мне здесь весело. Очень. Он закинул руки за голову. А вытянув ноги, едва не столкнул меня в кровати.
Особого выбора у меня не было. Я аккуратно перелезла через его ноги и села на другой стороне кровати.
Ложись, скомандовал он.
Хайден.
Его улыбка стала шире.
Эмбер?
Я закатила глаза, но сделала, как он велел.
Счастлив?
Ага.
Я повернулась так, чтобы видеть его и улыбнулась, когда он мне подмигнул.
Ты ты удивляешь меня.
Хайден перекатился на бок и положил руку под голову.
Чем я тебя удивляю?
Я закусила губу.
Ты беспокоишься, что причинишь мне боль, но не о том, что я могу навредить тебе. А это ведь у меня смертельное прикосновение.
Я не волнуюсь об этом, потому что знаю, что ты не причинишь мне вреда. Его взгляд изучал мое лицо, затем опустился ниже. Он придвинулся еще ближе. Наши колени соприкоснулись, посылая разряды электричества по телу.
Могу я спросить кое-что? Личное?
Он заинтересованно посмотрел на меня.
Конечно.
Сколько лет тебе было, когда Кромвел нашел тебя?
Он перевел взгляд на потолок. Улыбка угасла. Теперь осталось мрачное выражение лица.
Мне было семь.
Ты был тогда со своими родителями? Он махнул головой, мышцы на шее напряглись.
Нет. Я был в приюте.
Я закусила губу. Никогда не была в приютах, но так сильно боялась их, что делала все возможное, чтобы туда не попала Оливия.
Как Кромвел нашел тебя?
Хайден расслабился и откинул голову на подушку.
Он ездил по приютам, это был восьмой за два года. Он сделал паузу и рассмеялся. Это было начало лета, и Кромвел просто пришел за мной. Остальное уже история.
А что насчет Отдела? Похоже на то, что они настоящее зло, но ты был там. Мне показалось, что Кромвел работал с ними. Я не понимаю.
С Отделом все сложно.
Ну, попробуй мне объяснить. Возможно, однажды я окажусь там.
Хайден нахмурился.
Ты никогда не попадешь туда, Эм.
Откуда такая уверенность?
Он лег на спину, но каким-то образом оказался еще ближе ко мне, чем раньше.
Я не допущу этого. Отдел это не зло, но у них свои методы тренировок. Они напористы и требовательны. Дар для них главное. Их девиз: «То, что ты сделал и сделаешь, ничто, в сравнении с тем, на что ты способен», это не похоже на тот смысл, который Эмерсон вкладывал в свои слова.
Как долго ты был там? я спросила, не ожидая ответа.
Мне мне было семь, когда я попал туда. Одиннадцать, когда ушел оттуда. Так что четыре года, плюс минус пару месяцев. Там было лучше, чем в приюте, но в каком-то смысле там было хуже. Много правил. Они контролировали каждое движение, у меня не было своего времени. И было много тестов. Они любили подтолкнуть к краю. Серьезно проверяли самоконтроль, доводили до его непременной потери. Он продолжал все, также глядя в потолок. Лучше ты расскажи мне о себе. Что-то, чего я не знаю.
Он много чего недоговаривал, но я не хотела его пытать.
Я не знаю. Моя любимая часть зимыэто первый снег. Я люблю, как пахнет осень. Я никогда не видела падающую звезду.
Правда? он звучал удивленно. Хотя я тоже.
Я слегка улыбнулась.
Я всегда смотрела в небо, но так и не увидела.
У меня никогда не было питомца, признался он с низким смехом. Даже золотой рыбки.
Все равно рыбка не считается.
Он снова засмеялся, и мы совсем потеряли счет времени. Лишь бледный луч лунного света падал на кровать.
В какой-то момент, пока мы разговаривали, я совсем забыла, что он мог видеть мои шрамы, и чувствовала себя нормальной. Но каждый раз, когда он делал паузу и смотрел на меня, я знала, что он хотел сделать.
Уже поздно. Сказал Хайден, оторвав свой взгляд от меня. Хочешь уйти?
Я подумала об этом.
Нет. Я еще не устала.
Раньше ты хотела уйти.
Я и ударить тебя раньше хотела, заметила я.
Сейчас ничего из этого не хочешь?
Нет.
Хорошо. У меня есть идея, сказал он. Ты за?
Странное напряжение наполнило мой живот.
Конечно, вздохнула я.
Не двигайся, он сел. И не бей меня.
Не могу обещать. Но совсем не это было у меня на уме.
Просто не нервничай, хорошо? Хайден сместился, и я почувствовала, как его рука гладит мои волосы.
Иди сюда.
Сначала я не поняла, куда это сюда, но потом все стало очевидно. Хайден хотел, чтобы я положила голову ему на грудь. Второго приглашения мне не требовалось.
Когда я легла щекой на мягкую ткань его свитера, а его рука легла на мою поясницу, я подумала, что сейчас умру. Это было почти также хорошо, как и то, что случилось между нами ранее. А может даже и лучше, просто лежать, прислушиваясь к мерному биению его сердца и трепыханию моего.
Тебе удобно? пробормотал он.
Да, прошептала я, закрывая глаза. Правда была в том, что я слишком наслаждалась моментом, но все же не позволяла себе раствориться в нем. Наличие мыслей в голове явно переоценивают. Как и реальность. В темноте все кажется возможным. Это казалось возможным.
Хорошая мысль, да?
Я сонно улыбнулась в его свитер.
Да, точно.
Он хохотнул. Этот звук пронзил меня так, что пальцы на ногах поджались. Тишина накрыла нас, и я начала засыпать, очарованная ощущением такой близости с кем-то, с ним.
Что-то заставило меня подскочить на кровати. В темноте я слышала ровное дыхание Хайдена. На мгновение я не поняла, что разбудило меня.
А потом до меня дошло.
Кое-что в воспоминании, что Паркер пробудил, было очень-очень важным. Я не могла поверить, что упустила это.
Мои родители знали о даре Оливии.
Я повернулась к Хайдену, желая рассказать ему. Пару секунд я просто смотрела на него. Длинные густые ресницы падали ему на щеки, а губы раскрывались с каждым вздохом. Во сне его естественная красота казалась более утонченной, более уязвимой. Мне было жаль его будить и беспокоить, но мне это показалось весьма серьезным поводом. Он хотел бы знать.
Хайден? я подвинулась ближе, сидя на коленях на уровне его талии. Проснись.
Он не двигался, даже ресницы не дрогнули.
Хайден, проснись. Давай же, просыпайся.
Ничего.
Я коснулась его плеча и потрясла его.
Давай же. Я должна рассказать тебе он вскочил со скоростью ракеты, сбивая меня и укладывая на спину. А в секунду он был уже на мне, прижимая своими ногами мои бедра и ноги. Все это произошло так быстро, так неожиданно, что я просто замерла.
Он опустил голову, опираясь руками по разные стороны от моей головы. В это мгновение я не узнавала его, взгляд был мне не знаком, как и напряжение губ. Он стал для меня абсолютным незнакомым.
И я точно знала, что он не узнает меня.
Хайден? прошептала я, положив дрожащие руки ему на грудь. Это я.
Он моргнул и резко вдохнул.
Никогда больше так не делай, Эмбер.
Я смотрела на него, сердце грохотало в моей груди. Его глаза были темнее, чем когда-либо раньше.
Я мог причинить тебе боль.
Он мог причинить мне боль? В любой другой ситуации это было бы забавно. Но не сейчас. Я сглотнула.
Ладно.
Его грудь приподнималась и опадала напротив моей. Его тело излучало невероятное количество тепла.
Прости что напугал тебя. Меня слишком много раз так будили в приютах. И никогда это не заканчивалось хорошо.
Наконец я выдохнула, не зная, что сказать. Я могла лишь представить, что он имел в виду под этим и каждая моя мысль была хуже предыдущей.
Хайден прикрыл глаза, его голос был напряжен.
Прости. Это было
Нет. Все нормально. Ты просто удивил меня. Я в порядке. Ты в порядке.
Хайден открыл глаза.
Эм?..
В его взгляде была такая интенсивность, что мне стало тяжело дышать. Хайден рассматривал меня с желанием и отчаянием. Изучал мое лицо и то, как задрался топ. И вслед за его взглядом жар распространялся по моему телу.
Хайден медленно откатился и перенес свой вес на руку. Он поднес ладонь к моей щеке, его пальцы едва не касались моей кожи. Мои пальцы сжали его свитер. Боже, я так хотела, чтобы Хайден меня коснулся. Это желание подчиняло меня и обжигало.
Хайден закрыл глаза и издал резкий звук, прежде чем оттолкнуться и встать на колени. Его руки опустились по бокам.
Меня накрыло разочарованием. Я хотела, чтобы он прижался ко мне всем телом как раньше, желая того, что делать мы не могли.
Так зачем ты меня разбудила? спросил он, голос был немного грубым после пробуждения.
Мне понадобилась минута, чтобы вспомнить о важном поводе.
Мои родители они знали о даре Оливии.
Хайден скатился с кровати и встал на ноги. Мне показалось, что он сознательно увеличил дистанцию между нами, чтобы обдумать мои слова и не отвлекаться.
Что ты имеешь в виду?
Я села, пытаясь прогнать остатки сна и другие отвлекающие мысли.
Поправив топ, я снова покраснела.
Когда Паркер был в моей голове, я снова пережила аварию. Не знаю, как я упустила это раньше, но, наверное, я была так напугана всем этим, что просто не задумалась об этом.
Это понятно. Он пробежался рукой по волосам. Что ты вспомнила?
Я рассказала Хайдену о разговоре мамы с папой. Пока я говорила, он отходил все дальше в тень, туда, где его не освещало пламя свечей.
Оливия, должно быть, использовала свой дар до того, как вернула тебя, сказал Хайден.
Да, но кто такие «они»? Те, которым мама не хотела об этом говорить? Думаешь, она рассказала тем, кто устроил аварию?
Прошла минута, прежде чем он ответил.
Я не знаю, Эмбер. Это не имеет смысла. Может, твоя память подводит тебя.
Не подводит, Хайден. Я знаю, что слышала.
Твои родители не знали бы к кому обращаться, даже если бы Оливия вернула целую армию мертвых. Сказал он. Мы не афишируем себя, как и Отдел. Мы находим одаренных, а не они нас. Откуда твоим родителям знать, куда идти с таким вопросом?
Я не знаю, напряженно говорю я. Может, они узнали каким-то образом. А может, к ним кто-то пришел раньше. Тут меня осенило. Ты говорил, что Лиз чувствует одаренных, когда они рождаются, так? И меня она почувствовала, когда я вернулась?
Да.
И она знала об Оливии так? Ты сам так говорил.
И что? То, что Лиз знала об Оливии ничего не значит. Постой. Ты, правда, думаешь, что мой отец и тетя Лиз, которая и мышь не прихлопнет, способны устроить аварию, чтобы добраться до Оливии?
Я уставилась в абсолютную тьму в том месте, где мне казалось, стоял Хайден.
Да, думаю. Или может Лиз и Курт это сделали. Они довольно близки друг к другу, а Лиз относится к Оливии, как к своей дочери.
Потому что она беспокоится о ней. Хайден покачал головой. Слушай, все это не имеет смысла.
Точно, сказала я.
Звучит так, словно ты хочешь, чтобы это был мой отец или Курт.
Я не хочу, чтобы это были они, но кто еще это может быть? Мои родители не знали к кому идти с таким, но кому-то же они сказали! А потом Лиз волшебным образом почувствовала мое воскрешение и смотри! Смотри, как вышло! Оливия теперь здесь, так ведь?
В ответ мне отозвалась тишина, а я была готова станцевать победный танец, потому что заставила Хайдена задуматься.
Но когда он заговорил, я поняла насколько ошибалась.
Нам стоит вернуться, Эмбер. Утром мы попробуем поразмыслить об этом. Сейчас мой мозг плавится.
Я подняла голову. Тон Хайдена изменился. Я слезла с кровати и ждала, пока он потушит все свечи. Все это время он держался спиной ко мне и не разговаривал. Мои нервы были натянуты, как канаты, и становились все тоньше с каждой секундой молчания.
Я натянула капюшон и поплотнее закуталась в толстовку, когда мы вышли на холодный ночной воздух. Над нами светила луна сквозь густые ветки, пока мы в молчании шли к дому.
С каждым взглядом на Хайдена мой желудок сжимался. Его лицо было напряжено и отстранено.
Он смотрел строго вперед и ни разу не взглянул на меня. Было такое чувство, что тех драгоценных мгновений в хижине, когда мы признались в своих желаниях друг другу, не было.
Мы остановились у ступеней, но я не была готова так просто его отпустить.
Я хочу поговорить о
Знаю, сказал он, но я не хочу. Не сегодня. Я разбит. Уже поздно.
Но Он сделал шаг вперед, склонив голову.
Мы не можем говорить об этом сейчас. Мы кого-нибудь разбудим. Иди спать, Эмбер. Поговорим утром.
Я отошла от него, мое сердце сжалось.
Ладно. Завтра утром, так?
Он кивнул и прежде, чем я успела что-то сказать, исчез.
Глава 19
Я не увидела Хайдена ни утром, ни позднее днем. Точнее, я видела его за всю субботу не более пяти секунд. Я была уверена, что он меня избегает.
К середине воскресенья мое удовлетворение от того, что я уличила Кромвела и его компанию испарилось.
Хайден всегда верил, что его приемный отец приносит лишь хорошее в жизнь одаренных, но тот, кто хотел добраться до Оливии, убил ради этого. И нравилось это Хайдену или нет, все указывало на одного из членов его семьи, одного из тех, кому он доверял.
Я увидела его на ступеньках крыльца, когда как раз заканчивала причесывать куклу Оливии.
Торопливо выбежав из комнаты, я раскрыла дверь и чуть не врезалась в Хайдена. Он так и застыл на месте, вытянув руку, а глаза расширились от удивления.
За ним шла Фиби, она несла какую-то коробку в своих наманикюренных руках.
Привет, выпалила я, игнорируя заинтересованный взгляд Фиби.
Хайден сделал шаг назад.
Привет.
Можем поговорить?
Он сжал губы.
У меня дела
Пожалуйста. Я знала, как веду себя, но меня это не волновало.
Фиби переводила взгляд с меня на него, а потом проскользнула мимо Хайдена.
Я положу это в холодильник.
Спасибо, ответил Хайден, все еще глядя на меня. Он вздохнул и медленно выдохнул. Ладно, но у меня не так много времени. Пройдемся?
Я кивнула и сошла за ним по ступенькам в сторону деревьев. Я не могла поверить, что прошло лишь два дня с нашего последнего разговора. Казалось, прошли годы. Мне нравилось проводить время с Оливией, но я скучала по Хайдену. Как только мы отошли от дома, я заговорила.
Ты злишься на меня? хотя этого я говорить не хотела.
Он смотрел строго вперед.
Ты поэтому хотела со мной поговорить?
Ладно. Его голос звучал иначе, намного холоднее, но неважно.
Нет, я не об этом.
Тогда о чем?
В этот момент из моей головы все вылетело. Хайден остановился и повернулся ко мне лицом. Он сложил руки на груди и ждал чего-то. Он ждал, что я скажу то, что собиралась, чтобы он мог уйти. Так, все пошло не по плану. Не по моему плану.
Ты обедал с Фиби? спросила я.
Хайден кивнул.
В моей груди раздалась пустота. Глупо, но все, о чем я могла думать, так это о том, что он никогда не приглашал на обед меня. За исключением школьного времени.
Эмбер?
Я сглотнула.
Я хотела поговорить с тобой о том, что я рассказала тебе в хижине.
О том, что твои родители знали о даре Оливии? он смотрел поверх моей головы.
Да. Я думала об этом. Много думала и я уверена в том, что слышала. Я увидела момент, когда он решил, что этот разговор ему не интересен. Это было видно по глазам, они потемнели. Но я упрямо продолжила. Это должно быть связано. Мы знаем, что кто-то устроил аварию, чтобы добраться до Оливии. А теперь кто-то делает все эти вещи с моим шкафчиком. Словно словно они хотят, чтобы я уехала или типа того.
Мы не знаем, связаны ли эти вещи.
Ты несерьезно! Ты знаешь, что эти события связаны.
К чему ты ведешь, Эмбер? Что моя семья причастна не только к мертвым животным в твоем шкафчике, но и к аварии?
Да.
Он вздохнул и покачал головой.
Слушай, я знаю, что ты им не доверяешь. Я понимаю. Правда понимаю, но я знаю свою семью. Я знаю их. Они не стали бы делать что-то такое, потому что не ужасные люди. А то, что сотворили с твоей семьей, просто ужасно.
Так может ты мне скажешь, кто виноват? почти закричала я. Ты сам сказал Хайден. Мои родители не знали к кому с этим идти.
Это не значит, что моя семья замешана.
О, значит тот факт, что вы вломились в мой дом, похитили нас и привезли сюда, не вызывает у тебя подозрений? Что никто не был заинтересован в Оливии до тех пор, пока тетушка Лиз не почувствовала меня? Чушь собачья.
Эмбер.
Нет. Я вцепилась руками в волосы. Я знала, что они будут торчать в разные стороны, но мне было все равно. Записка на той игрушечной машинке «мертвые должны оставаться мертвыми»? А потом петля. Хайден прищурил глаза.
Какая петля?
Упс. Я сделала шаг назад.
Это неважно. А важно то, что никто другой о таких подробностях не знает.
Я думал об этом, сказал он после нескольких минут тишины. Я не игнорирую очевидное, но я не могу и не стану, верить, что моя семья имеет к этому отношение. Извини, Эмбер, но вместо того, чтобы рассуждать о том, насколько зловещая моя семья, мы могли бы думать кто на самом деле за этим стоит.
А, так вот чем ты занимался? Доказывал себе, что твоя семья не виновна? Ну, удачи тебе с этим.
До меня дошел запах чего-то горящего, губы Хайдена превратились в тонкую линию, а глаза стали черными. Я знала, что это был удар ниже пояса.
Ты закончила?
Нет.
А я закончил. И на этом он ушел.
Хайден! закричала я, чувствуя, как слезы обжигают глаза.
Он остановился, но не повернулся. Мое сердце подскочило к самому горлу.
Ты жалеешь о том, что произошло в хижине?
Мне не потребовалось дополнительных объяснений. Судя по тому, как он напрягся, я поняла, что он знал, что я имею в виду его признание и то, как близки мы были и как сильно хотели большего.
Нет. Я жалею не об этом, сказал он.
И вот Хайден ушел, а я осталась стоять на месте с осознанием того, что между нами все кончено так и не успев начаться.
***
После этого все пошло наперекосяк.
Наши с Хайденом поездки в школу были напряженными и обычно заканчивались ссорой на подъезде к парковке. Я все утро пыталась побороть его твердую уверенность в том, что его семья не причастна ни к чему из произошедшего. Для него же они были святыми и ангелами.
Даже, несмотря на то, что я понимала необходимость перестать на него давить, я никак не могла этого сделать. Мне нужно было, чтобы он, чтобы кто-то, мне верил. Я не придумала все это. Для меня все было очевидно, но они были его семьей. Если уж совсем откровенно, я прямым текстом обвинила людей, которых он любит и которым доверяет, в убийстве.
Я даже не понимаю, зачем мы ходили на обед вместе, ведь тогда мы тоже ссорились, а к среде Фиби и Гейб присоединились к нам. Они словно почувствовали, что их присутствие нам необходимо.
Ну, либо же Хайден попросил их об этом.
Для Фиби обед был мучением. Даже мне это было очевидно. Поэтому я пыталась побороть свое раздражение, когда она была рядом. Не знаю, почему меня это беспокоило. Это не заставило ее быть со мной добрее и уж точно не помогло нашим отношениям с Хайденом. Обычно обед заканчивался тем, что Хайден уводил бледную и дрожащую Фиби.
Мы попытались попрактиковаться в хижине в понедельник ночью, но это закончилось полным провалом. Каким-то образом мы разбили горшок об пол. Во вторник и в среду мы не пытались.
И словно все было недостаточно плохо, в четверг утром я нашла в своем шкафчике протухший фарш для гамбургеров. Я сразу же расплакалась, как какая-то истеричная идиотка. Хайден к тому моменту уже исчез и мне пришлось выгребать мясо с книг и вещей самостоятельно. Моя копия «Над пропастью во ржи» была испорчена, а учебник математики ужасно вонял. Мне надо было сказать кому-нибудь, потому что все это надо было убрать.
Первую часть утра я провела в женской уборной рядом со спортзалом. Никто, кроме курильщиков, туда не заходил. Там воняло, но не так плохо, как от моего шкафчика. Я не могла вспомнить, когда последний раз так сильно плакала и мне потребовалось еще два урока, чтобы успокоиться и наконец пойти на поиски уборщика.
Но вместо него я нашла мистера Тео.
Эмбер, почему тебя не было ты в порядке?
Да. Нет. Я вытерла глаза рукавом толстовки. Мне нужно найти уборщика.
Он нахмурил брови и его очки съехали на кончик носа, что напомнило мне об Адаме, и я снова начала плакать.
После этого я оказалась в кабинете директора. Это было похоже на снежный ком, катившийся с горы. Все вышло из-под контроля.
Директор Хоукс была милой женщиной и мистер Тео был прав. Она не поощряла травлю в любом виде, а когда он рассказал ей об остальных вещах, она позвонила опекуну, указанному в бумагах.
Джонатану Кромвелу.
Несколько ребят приходили в кабинет директора, чтобы понять, почему я там нахожусь. Я не обращала на них внимания, потому что у меня были проблемы посерьезнее. Мистер Тео ушел к тому моменту, а мне очень хотелось, чтобы он остался, учитывая, что именно он решил рассказать все директору.
Кромвел появился меньше чем через двадцать минут. Плакать я уже перестала. И разговаривать тоже, я просто сидела и морально готовилась.
На нем был деловой костюм, темные волосы аккуратно уложены, а на лице натянутая улыбка. На меня он не смотрел. Я понятия не имела, что ему сказали.
Директор Хоукс, как поживаете?
Они обменялись любезностями, пока я ерзала на своем месте. Я была близка к потере сознания, когда директор, наконец, закрыла дверь в кабинет и выложила суть вопроса кратко и по-деловому: про кролика, про куклу, про машинку и все остальное. Я молча смотрела на стол, пока они говорили.
Рядом с ее компьютером лежала крошечная монетка, похожая на ту, что была у меня в кармане. Это не могла быть такая же, ведь я сомневалась, что мистер Тео раздает счастливые монетки как конфеты.
Я забыла о монете в тот же миг, как они замолчали.
И лишь тогда Кромвел посмотрел на меня. Я не смогла держаться и отпрянула назад.
Как долго все это происходит?
Я не ответила.
Очевидно, с первого дня, ответила директор Хоукс. Мэр Кромвел, я хочу вас заверить, что мы не поощряем такого рода поведение. Более того, за все годы моей работы, мы не сталкивались с таким.
Я чувствовала его взгляд на себе, пока он говорил.
Я сам впервые об этом слышу. Я ужасно разочарован, что Эмбер не призналась мне раньше. Директор Хоукс, что вы предпримете что-то, чтобы остановить это?
Она заявляет, что ее никто не обижает, так что у нас мало вариантов. Хотя я не уверена, что мы можем полностью доверять ее словам, с учетом того, что нам только сейчас об этом рассказали.
Я посмотрела на них. Это была неправда. Я рассказывала мистеру Тео, а он рассказывал ей. Она должна была понять, что он был в курсе, но следующая его фраза решила мою судьбу. Меня отошлют. Без сомнений.
Я не хочу обидеть вас, мэр Кромвел. Как вы знаете, я за вас голосовала и не сомневаюсь в правильности своего выбора, продолжила она, но я думаю, что эта проблема начала развиваться еще до того как она начала посещать нашу школу.