Он в своем праве, ведь за рамки традиционного подхода Игнасио не вышел. Пускай мое сердце раскалывает боль, но я не хочу вмешиваться. Видишь ли, я стою на том, чтобы в ордене существовал выбор Я за выбор Пусть каждый наставник сам определяет для себя, какой политики придерживаться.
Но брат Игнасио в сущности натуральный костолом!
Костолом? Интересное выражение. Ты прав, мальчик мой, но труды Игнасио приносят ощутимую пользу братству, а это многого стоит. Вот мой приемник Дедал тоже на меня шипит, мол, я покрываю бесчинства воспитанника, но Если бы Пабло не попал к Игнасио, кто знает, смогли бы мы отстоять Рим.
При упоминании о Пабло по телу Рауля прокатилась дрожь негодования, и он не смог молчать.
Сегодня брат Игнасио заявил, что хочет насладиться смертью Альентеса, с чувством святого протеста выпалил Рауль, Вы полагаете это нормально? Достойно брата святой церкви?
Он играл с тобой, не более, отмахнулся Сизиф, Подобное поведение в репертуаре Игнасио, он любит доводить людей до белого каления.
Но
Твой Диего, кажется, собирался в Россию, старейшина не дал договорить собеседнику.
Ну, да хочет.
Так в чем проблема? Пускай едет
Вы разрешаете? удивленно прошептал Рауль.
Тоже мне диво, фыркнул Сизиф, Хочет ехать, вперед! Хуже Альентесу не будет. Наоборот, думаю, Диего прикроет его в случае форс-мажора А то и правда Джордж не простой фрукт.
А Лига Другие старейшины? Они согласятся?
Командировать в Россию одного монаха я в состоянии и сам, без дозволения Лиги. Я это могу, Сизиф недовольно прищурился.
Спасибо вам! А то я и не знал, как мне Диего пришлось бы успокаивать!
Не надо только долгих речей благодарности, не утомляй. Иди лучше восвояси.
Рауль вскочил с места и, учтиво поцеловав руку Старейшины, поспешил на выход, совсем не желая послужить причиной усталости почтенного старика, за которой всегда следовал необузданный гнев.
ИЩИТЕ И ОБРЯЩЕТЕ
Я открыл дверь покинутой недавно русской квартиры. Еще с улицы я всмотрелся в окна пятого этажа и увидел свет, Альентес был дома. Мое сердце заныло сладостной тоской в преддверии долгожданной встречи.
Я вошел в дом, и ринулся сразу на кухню, откуда струился свет уютной лампы. Альентес резко обернулся на звук шагов, при этом он выглядел опешившим от неожиданности. Замешательство продолжалось, пока из его рук, ударившись об пол глухим шлепком, не выпала черная плеть. Только тогда он перевел взгляд на мою дорожную сумку, как бы прикидывая про себя, что означает мой визит и надолго ли я намерен задержаться.
Но я был поражен не меньше него. Черная повязка на глазе Альентеса сбила меня с толку и ввергла в пучину горечи.
Через пару секунд оторопь прошла.
Альентес! Господи! Что с твоим глазом?! опомнившись, воскликнул я и кинулся к другу.
Но он не позволил мне приблизиться. Проведя точный прием, Альентес повалил меня на пол, а сам презрительно отвернулся.
Мое тело принадлежит не тебе, не распускай руки, хриплым голосом произнес мой собрат.
Он закурил.
Я кое-как поднялся, растирая ушибленный бок. Настроение резко ухудшилось.
А плеть-то тебе зачем? поинтересовался я, между делом поднимая и крутя в руках черный кожаный кнут, утяжеленный металлической пластиной.
Альентес не ответил, не счел нужным. Он стоял и курил, смотря через окно в сумрак ночи, а я невольно приковал свой взор к его спине. Через шерстяную ткань сутаны медленно проступали влажные пятна. Их было несколько и форму они имели продолговатую, как тень от хлыста. Я догадался, что это было и мне стало не по себе.
Альентес видел мое отражение в окне и конечно заметил перемену в лице, отразившую тревожившие меня мысли.
Я был неаккуратен, наконец, выговорил мой товарищ, выпуская изо рта плотный сигаретный дым, И теперь я должен быть наказан. Я испортил чужую вещь, поэтому расплата вполне оправдана.
Какую еще чужую вещь? Ты о своем собственном глазе что ли? удивился я и уселся на облезлый табурет возле кухонного стола.
Альентес тихо хмыкнул.
Я не понимаю, для чего ты себя уродуешь, протянул я, нервно барабаня пальцами по фанерной крышке стола.
Шрамов не останется, и, вообще, это совершенно не твое дело, брат Диего.
Я же переживаю
Зачем ты вернулся? перебил меня жесткий голос собрата.
Я ну растерялся я, забыв напрочь все придуманные в дороге оправдания.
Хм, вот и я не понимаю смысла. Быть может ты агент Акведука, предатель, которого прислали за мной шпионить, Альентес уселся напротив меня и монотонно стряхивал пепел с сигареты в дымчатое стекло пепельницы, В таком случае, мне стоило бы тебя убить. Но, он криво улыбнулся, Зная, твой характер, брат Диего, могу предположить, что ты сам взял за горло того же бедолагу Рауля и таки заставил его отпустить тебя в Россию Что-что, а докучать ты действительно умеешь.
Произнеся это, Альентес с чувством выполненного долга удалился в единственную комнату.
Я еще немного посидел, размышляя о своем невыгодном положении, а потом решил не оставлять товарища одного и направился вслед за ним.
Альентес сидел с ногами на кровати, прислонившись спиной к стенке, и механически водил кончиками пальцев по повязке на глазу.
Я присел у него в ногах.
Все же, начал он, Раз ты явился сюда, то сделай одолжение, не мешай мне.
Не буду, пообещал я, мрачно насупившись.
Теперь я почти спокоен, только на кровати опять станет тесно, а мне нужен отдых.
Не волнуйся, я тебя не потревожу. Я буду спать на полу.
Хорошо, ты все правильно понимаешь.
На этот раз не ответил я. С чего бы? Я так рвался к этому человеку, а встретил только язвительное неодобрение. Хотя Был ли я вправе требовать от Альентеса другого отношения?! Конечно, нет. Я заявился сюда с таким видом, как будто спаситель пожаловал, а ведь этому человеку, так равнодушно сносящему все несчастья, совсем не до моих игр в благородного «друга». Вот, он сидит сейчас рядом такой спокойный, безразличный, старательно избегающий разговоров, но кто знает, что творится в его душе? Потерять глаз А потом за этот сомнительный проступок стегать себя же плетью. В голове не укладывается! Что же должно происходить внутри, чтобы отважиться на столь губительное саморазрушение?
Мое сердце сжалось. На глазах выступили слезы. Я вспомнил Альентеса мальчишкой, и мне захотелось рыдать по разбитому образу милого трогательного ребенка.
Диего, неожиданно позвал меня мой товарищ. Я буквально подпрыгнул и за секунду оказался возле него у изголовья кровати.
Альентес с некоторым удивлением посмотрел на меня своим единственным глазом. Я тоже застыл и не сразу смог оторвать от него взгляда. Черная повязка с облупившимся рисунком креста едва закрывала бинты и их белые клочки неаккуратно торчали из-под жесткой материи. Стало невмоготу выносить общество друга, настолько печальным оказалось зрелище. Я вздрогнул.
Посмотри, пожалуйста, что с моим глазом, тихо произнес Альентес.
Меня тронула его просьба, столь противоречащая нарочитой самостоятельности собрата. Я кивнул и в мгновение ока оказался верхом на коленях Аля, принимаясь стягивать повязку с его лица. Он прикрыл глаз, откинув голову на спинку кровати.
Бинты с пластырем поддались не сразу, кровь слиплась и отходила вместе с кожей. Я двигался медленно и осторожно, боясь сделать Альентесу больно. Когда мне удалось снять пластыри, мое дыхание задрожало.
Под бинтами набухал диагональный порез, аккуратно прошитый черными нитками. Глаза видно не было, рана сильно опухла и гноилась.
Надо промыть, заключил я.
И?
Не проронив ни слова, я достал из сумки аптечку и извлек пузырек с обеззараживающей жидкостью.
Будет больно, предупредил я.
И? так же равнодушно отозвался Альентес.
Я вылил жидкость на рану, она гневно зашипела. Альентес чуть заметно дернулся, но сохранил общее спокойствие.
Ты был у врача?
Да.
Что там сказали?
Там много не болтали, просто зашили рассечение.
Ясно. Я не смогу добраться до глаза, все опухло. Не знаю, что с ним и не могу тебе сказать.
Ты сделал все, что требовалось, отмахнулся от меня Альентес, Спасибо.
Но
Я похож на Слепого Скитальца? совершенно неожиданно спросил Аль.
Я вздохнул, стараясь победить в себе желание состроить скорбную мину.
Нет, Аль, ты не похож на него, как можно увереннее сказал я.
Понятно. Все же есть одно значимое отличие Глаз я не потерял, просто он сильно травмирован. Я буду видеть процентов на 20, лучше, чем я ожидал. А главное это не помешает моей работе.
Мне стало легче. Хорошо, что все же рана не такая серьезная!
Я быстрыми движениями залепил травмированный глаз и сам надел на Альентеса его пиратскую повязку.
Тебе еще что-нибудь нужно? ласково поинтересовался я.
Да, слезь с меня, сделай милость.
Альентес нахмурился.
Я послушно последовал его просьбе и примостился на краю кровати.
И еще, Аль задумчиво склонил голову набок, Если тебе не сложно, принеси мне анальгин и воду, ночью у меня поднимается температура, видимо из-за воспаления.
Я все сделаю! Может антибиотик какой поискать?
Альентес не ответил, давая понять, что мое участие в данном вопросе должно ограничиться исключительно выполнением озвученной просьбы.
Аль, хочешь, я смажу твои раны на спине? У меня есть в аптечке заживляющая мазь.
Не требуется.
Альентес сполз вниз и устроился на подушке, поворачиваясь ко мне спиной. Я заметил, как изредка его плечо содрогалось от нервного спазма.
Я все понял.
Как можно быстрее я сходил на кухню и принес таблетки с бутылкой воды. А потом вернулся еще и за льдом.
Я больше не спрашивал Альентеса, помогать ему или нет, я просто начал это делать. Он, слава Богу, не противился. Через полчаса лед лежал на больном глазе друга, а он сам был укрыт одеялом и напоен тонной обезболивающих таблеток, предусмотрительно растворенных мною в воде для повышения их усвояемости в крови.
Сам я устроился на полу рядом с кроватью, так, чтобы слышать каждый вздох Альентеса, и в случае чего прийти ему на помощь. Мой расчет оказался верным. Всю ночь его колотила лихорадка и мучил бред. Мне приходилось то и дело менять спиртовую марлю на мокром от испарины лбу товарища. За все ночь я и глаза не сомкнул. Альентес наперебой звал то Игнасио, то меня, причем так жалобно и протяжно, что сердце сжималось от мучительной боли. Но подойти к нему или взять за руку я не отважился. Будь он в сознании, он бы мне не позволил этого сделать, и я не стал перечить его воле. Что ж, если этот человек хочет казаться столь холодным и недосягаемым, то пускай, я не стану ему мешать. Если это сделает его хоть чуть-чуть счастливее, пусть будет, как он вообразил.
Под утро, окончательно обессилив от ночного бдения, я пошел на кухню заваривать себе кофе. Было около семи часов. По телевизору шла очередная ерунда, сутра программы отличались такой же бессмысленностью, как и вечером. Выключив мусорный ящик, я не знал, чем себя занять. В квартире стояла тишина. Отмучавшись и вымотавшись болью, Альентес впал в глубокий сон и теперь мерно посапывал.
Я гулял по квартире, если конечно по 20 метрам можно совершать прогулки. Делать было совсем нечего
Я скользнул в ванную. На полу валялась окровавленная сутана моего товарища, видимо, он не в силах был привести одежду в порядок и просто ограничился сменой балахонов. Вообще Аль не отличался разгильдяйством, наоборот ему сопутствовали чистота и порядок во всем. И тщательно выстиранное и аккуратно развешенное на веревках белоснежное белье лишь подтверждало мое суждение.
Я недолго думал, прежде чем наполнить таз водой с порошком и приняться за стирку. Сутана отстирывалась тяжело, застарелая кровь прочно въедается в ткань и потом крайне тяжело отходит. Вода окрашивалась в бурый противный цвет с резким и удушливым запахом. Но мои руки и нос не чувствовали отвращения, ведь это была кровь Альентеса.
Победив пятна, я повесил одежду на полотенцесушитель, а сам вернулся на кухню допивать остывший кофе. Только сев на стул, я понял, как сильно устал и как ломили мои кости от проделанной работы. Рассветное солнце безжалостно резало глаза. Я зажмурился и облокотился на холодильник. Приятный медовый цвет растекался под веками, а теплые лучи согревали кожу уютом. Мне стало так хорошо Я совсем не заметил, как провалился в дремоту.
Напрасная работа, разбудил меня хриплый голос Альентеса.
Он проснулся и стоял напротив меня, сжимая в зубах сигарету.
Ты о чем? спросонья не догадался я.
Он не ответил, лишь подошел к окну и застыл, остановив свой взгляд на детской площадке.
Я просто постирал от нечего делать, наконец, до меня дошло.
Я собирался ее выкинуть
Теперь не придется, я улыбнулся.
Альентес не ответил, предпочтя закурить следующую сигарету, уже вторую по счету.
Как ты себя чувствуешь? побеспокоился я.
Он пожал плечами и небрежно кинул в мою сторону:
Не видишь?
Наверное, тебе надо выдержать постельный режим
Нет, все хорошо. Температура бывает только под вечер. К тому же, мне уже значительно лучше. В первые два дня действительно был повод для беспокойства.
Что? я подскочил, Если свое состояние ты называешь «значительно лучше», то как же ты себя чувствовал? И почему никого не позвал на помощь??? Как это безрассудно!
Не сотрясай понапрасну воздух.
Ты бредил вчера ночью У тебя был жар, может, имеет смысл передать задание мне?
Самодеятельность строго запрещена, отрезал мой сотоварищ.
Но ты ранен, это факт. И тебе бывает дурно. Выполнение миссии под угрозой.
Естественно мне бывает дурно, рана восполена, но на моей боевой форме это не отражается. И вообще, мне пока не сообщили плана дальнейших действий, так что время набраться сил у меня есть.
А! я хлопнул себя по лбу, Забыл Мне же передали для тебя конверт.
Вместо того чтобы докучать мне своей суетливой заботой, лучше бы ты выполнял поручения в срок, подметил Альентес и сердито нахмурил брови.
Я сбегал в комнату и принес конверт, доселе забытый на дне моей дорожной сумки.
Когда я протягивал послание Альентесу, наши пальцы случайно соприкоснулись, и мое сердце забилось быстрее. Было что-то родное и приятное в тактильном столкновении наших ладоней.
Мой товарищ резким движением распечатал конверт и извлек цветное фото. Мне стало интересно, кто намечен на повестку дня, но Альентес закрыл фотографию, повернувшись ко мне спиной. Однако попытки удовлетворить свою любознательность я не бросил. Наверное, просто из вредности и банального человеческого любопытства. С энтузиазмом шизофреника и такой же глупой улыбкой я вился вокруг Аля и пытался заглянуть из-за его плеча на снимок.
В конце концов, Альентес не выдержал. Он снова кинулся на меня с намерением провести свой уже апробированный на мне прием. Но на этот раз я не позволил себя повалить. Я перехватил его руку и теперь уже Альентес оказался поверженным. В отличие от него, упасть ему я не дал, удержав под локоть. Аль так и завис в считанных сантиметрах от земли.
Я засмеялся, смотря на его удивленное лицо.
Ага, проговорил я, Не ждали?
А ты не такой никчемный, как я думал, спокойно ответил Аль.
То-то же, я подмигнул и выбил изо рта друга сигарету, Бесит, что ты вместе с легкими сажаешь свой хороший голос.
Может, отвалишь от меня?!
Конечно, но только после этого я вырвал из рук товарища фото будущей жертвы.
Ну поторопил меня Аль.
Я отпустил Альентеса и он развалился на полу, недобро на меня поглядывая.
Я мог провести контр бросок, и ты бы горько пожалел о своем поведении, произнес он, Но я решил не перенапрягать глаз из-за мелкого раздражителя
Фу! Как тебе не стыдно! я картинно покачал головой, Я за тобой ухаживал всю ночь, а ты еще обзываешься!
Я не просил.
Это потому что ты гордец и дурак!
Альентес поморщился, ему стало неприятно напоминание наших детских обзывательств. Я всегда, будучи ребенком, дразнил лучшего друга гордецом, вот и сейчас он среагировал на старое прозвище. Но мне не хотелось его подначивать или заставлять нервничать, он и без меня вдоволь натерпелся за ночь.
Я решил сменить тему.