Плохо!
Это конец
Я должен был стать его тенью, находиться постоянно начеку, готовым к незамедлительному исполнению любой команды ордена, а я по глупой невнимательности выдал себя. Но отступить сейчас я не мог, слишком много было поставлено на карту. Игнасио Его разочарование убьет меня, я никогда не прощу себе его печали. Поэтому я не имею права бросить начатого. Оставалось лишь понадеяться на счастливый случайневнимательность Гленорвана, и продолжать задание.
Я выдохнул и двинулся следом за вверенным мне объектом.
ВОЗЛЮБИ ВРАГА
Джордж сидел возле окна в дорогом японском ресторане. Он вальяжно закинул ногу на ногу и курил Captain Black с ароматом ванили, при этом задумчиво потягивая саке. Мимо стеклянного окна, по совместительству играющего роль витрины, сновали толпы людей, усталых и утомленных извечными будничными проблемами. Гленорван взирал на людскую массу с неким добродушным презрением человека, волей судьбы освобожденного от роли офисного планктона.
В суетливом наполнении звуков ресторана приятной восточной мелодией зазвонил новенький телефон, явно недавно приобретенный Джорджем, причем с одной лишь цельюскрыться от назойливого преследования противоборствующего лагеря.
Американец неспешно отпил разгоряченное огнем и страстью повара саке, и поднял трубку. Его расслабленное лицо сделалось серьезным, от чего желваки, дернувшись, сразу напряглись.
И что это за одноглазая дюймовочка меня пасет? с насмешкой спросил Джордж вместо приветствия.
В трубке отозвались сбивчивым бормотанием.
Ну, не знаю Ассоциация такая возникла, какой-то мой убийца щуплый и жалкий. Мне ему посочувствовать захотелось, а не пулю в лоб всадить.
Собеседник взял слово. Гленорван слушал внимательно, изредка кивая головой.
Как говоришь звать свалившуюся по мою душу розу? Альентес? Звучное имя.
Телефон прошипел.
Смотрю, ты его не особо жалуешь. Хотя я не удивлен. В ордене всегда было полно ренегатов, и у каждого из них находилась тонна причин выдавать своих собратьев, но основной оставалась лишь однаревность. Видимо это побочный эффект вашего монашеского воспитания. Но ты, знаешь, Гленорван хмыкнул, В последнее время предателей среди роз все больше. Должно быть, королевство Добра дало трещину. Тревожный факт?
В трубке промолчали.
Джордж блеснул хитростью голубых глаз и заключил:
Ну, думаю, столь ценную информацию ты не станешь передавать своим старикам, иначе возникнут неприятные вопросы.
Собеседник американца заверещал дерзостью.
Так чего я должен бояться? с невозмутимым видом осведомился Джордж, Говоришь этот Альентес лучший боец? Воспитанник знаменитого Игнасио?
Из телефона донеслись угукающие звуки.
Так это же замечательно! Мне уже доводилось работать с учениками вашего реинкарнировавшего Жиля Де Реца, и как видишь, я жив. Мне все равно, сильный этот мальчишка или нет, я не собираюсь с ним воевать
Джордж улыбнулся, услышав, как замялся его собеседник.
При всей исключительности воспитанников Игнасио, продолжал он, У них есть одно интересное сходство. Их души измучены, а сердца разбиты, что делает дух, при всей силе тела, очень слабым. Игнасио плодит на свет уродов, моральных калек, я удостоверился в этом столкнувшись с Пабло. Поэтому мне не составит труда убедить нашего одноглазого Джо, в том, что моя смерть излишня
Собеседник поперхнулся и что-то отчаянно залепетал.
У меня будет стимул доказать тебе обратное, отозвался на реплику американец, Я убедительно втолкую ему бессмысленность моего убийства, причем он поверит, что решил так сам. Вот увидишь, твой хваленный Альентес потерпит фиаско. Но Я так полагаю, ты только обрадуешься его неудаче.
В трубке раздался звук, походивший больше на хрюканье.
Хватит злорадствовать, брат святого ордена! иронично отозвался Джордж, Мне вот жаль мальчугана. Он показался таким потерянным, да и, наверное, неприятно лишаться глаза в столь юном возрасте.
В трубке недовольно пробурчали.
Джордж скривился:
Вот те на, совсем вы розы озверели, детей-инвалидов на задания посылаете! Мои моральные принципы поколебались, мне же придется расправиться с ребенком! Как вам не стыдно, ставите меня в неловкое положение
Собеседник смущенный столь завуалированной иронией американца поспешил распрощаться и положил трубку.
Гленорван едва заметно хихикнул. Он снова затянулся Captain Black, впадая в свою естественную задумчивость.
Альентес, произнес себе под нос американец, Есть в тебе что-то необычное. Боюсь, ничего хорошего наша встреча нам обоим не принесет. Заранее прошу прощения, nothing personal.
Джордж утопил свой смех в глиняной стопке с саке.
Ему решительно было наплевать и на братство розенкрейцеров, и на ренегата, вызывающего лишь неприятное чувство презрения, и на Акведук. По жизни игрок, Джордж любил бросать вызов судьбе. Вот и сейчас его интересовал исключительно розенкрейцер, умело притаившийся на улице за ларьком с газетами и при этом неусыпно следящий за ним. Переиграть еговот истинное наслаждение для потомка великого рода Гленорванов, ярых борцов с орденами святой церкви, как главными поработителями человечества и врагами прогресса. Не зря вся тайная организация называлась Акведук, символизируя своим именем функцию фильтра земли, предохраняющего ее от нечистот и закостенелостей, мешающих движению кристального потока познания.
В сущности, Джордж не был плохим человеком, по крайней мере, именно так он о себе говорил. Он не испытывал ненависти к своему будущему убийце, не желал ему зла, даже к враждебному братству американец не чувствовал негатива, его лишь умиляли догмы ордена и забавляли адепты, старательно следующие своим глупым правилам. Но, как только розы решали атаковать Джорджа, он превращался в смертоносную гадюку, разящую без промедления или раздумий. Мобилизируя все внутренние резервы организма Джордж умудрялся на голову обыгрывать врагов и в тактике и в стратегии. Почувствовав всю свою исключительность, Гленорван давно расслабился и перестал вообще чего-либо опасаться.
В окна постучал зимний дождик.
Погода таяла снегами, и небо решило последовать примеру подруги-земли, захныкав бесцветными каплями воды.
Джордж присмотрелся. За ларьком все еще маячил розенкрейцер, кажется, полностью игнорирующий дождь.
Американец хмыкнул.
Замерзнет же, дурачек, буркнул он.
Поднявшись с места и, подав официанту знак рукой, Джордж вышел на улицу через служебный выход. Промозглый ветер исподтишка заполз под воротник и ужалил тело неприятным холодом. Джордж укутался в пиджак и пожалел, что не накинул куртку.
Подойдя к киоску, американец осторожно выглянул из-за угла, чтобы не спугнуть монаха. Он зашел с обратной стороны, поэтому парень оказался к нему спиной, ничего не подозревая о партизанской вылазке объекта.
И не холодно тебе? с иронией осведомился Джордж у продрогшего и промокшего насквозь розенкрейцера.
Тот вздрогнул и резко обернулся. Его руки сразу потянулись к черному чехлу, мирно покоившемуся за плечом.
Я не нападаю, подмигнул Джордж.
Растерянный вид монаха его позабавил.
Так они и замерли, глядя друг на друга в нерешительности предпринять дальнейшие действия.
Альентес, кажется? хитро улыбнувшись, спросил американец.
Розенкрейцер сначала вздрогнул и удивленно поднял на врага свой единственный глаз, но потом резко успокоился, приняв равнодушное выражение лица и отдернув руку от чехла с оружием.
Выдержав паузу, видимо соображая как себя вести, парень, наконец, утвердительно кивнул.
Шпионов у вас много, пояснил Джордж.
Ясно.
Удивлен?
Немного.
А голос у тебя такой Не подходит образу молодого парня.
Гленорван, что тебе надо? Альентес нахмурился.
Встречный вопрос, роза.
Монах не ответил, предпочтя наградить врага яростным взглядом.
Тебя послали меня убить?! улыбнулся Джордж.
Когда будет приказ, я сделаю это.
О! Не сомневаюсь. Я, признаться напуган. А пока, значит, приказа нет?
Альентес не ответил.
Понятно. Ну, раз нет приказа и между нами все очевидно, может, присоединишься ко мне за трапезой?
Монах удивленно уставился на врага.
А что? пожал плечами Джордж, Ты меня убьешь, ты же уверен в этом?! Так ведь? Ну и что нам мешает просто посидеть в ресторане, переждать дождик. Смотри, ты весь продрог.
Ничего подобного, огрызнулся Альентес, непроизвольно хлюпнув раскрасневшимся от резкого ветра носом.
Неужели есть правило запрещающее нам посидеть вдвоем? Я же не предлагаю тебе излить мне душу.
Джордж прищурился и разочарованно покачал головой.
Нет, тихо произнес Альентес и сглотнул слюну, вызванную запахами, вырывавшимися из дверей японского ресторана, Нет такого правила.
Ну, а в чем тогда дело? Джордж хлопнул в ладоши, Боишься меня?
Альентес покачал головой.
Я убью тебя, когда мне прикажут, повторил он.
Уже слышал. Не оригинально.
Я согласен пренебрежительно кинул монах и первым двинулся в сторону ресторана.
Умница, чуть слышно шепнул Джордж.
Они поднялись по кафельной лестнице и, пройдя по залу, сели за столик уже облюбованный американцем. Люди с беспокойным удивлением проводили взглядами одноглазого монаха, так диссонировавшего с легкой фигурой американца. Джордж опустился на стул, вытягивая из пепельницы пол сигареты Captain Black. Альентес сел напротив и сразу же закурил, пряча свои глаза за дымовой завесой табачных испарений.
Я думал, вы ведете праведный образ жизни, наигранно удивился Джордж.
Альентес молчал.
Вот узнает твой наставник, голову оторвет.
Нет, отчеканил монах.
Почему??
Он сам курит.
Неплохая марка, Джордж бесцеремонно взял пачку красного Dunhill и повертел в руках, У тебя есть вкус.
У Учителя, поправил американца Альентес.
Вот как!
Да, сначала я курил другие сигареты. Я прятался, так как не знал реакцию Учителя на мою дурную привычку. Но, когда меня рассекретили, он лишь отругал меня за неверный выбор марки и поделился своими сигаретами.
Его не заботило твое здоровье? с долей провокации поинтересовался Джордж.
А должно было? Главное, чтобы я выполнял задания.
Альентес затянулся второй сигаретой.
Убьешь сердце в хлам, прокомментировал американец.
Не имеет значения, равнодушно отозвался Альентес.
Разве? Настолько наплевать на свой организм?
Да.
Я вижу, доказательства передо мной, Гленорван указал пальцем на повязку монаха.
Ирония неуместна.
Не обижайся. Я даже соболезную тебе в связи с потерей глаза.
С чего ты решил, что я его потерял?
Ты же в повязке, ничуть не смутился Джордж.
Ничего не значит. Я могу видеть Просто пока глаз в плохом состоянии.
Бедный Саламоныч, оставил он тебе знатный подарочек перед смертью, мечтательно протянул американец, будто бы вспоминая, как самолично прикончил товарища по организации.
Альентес отвернулся к окну и замолчал.
Закажешь что-нибудь? неожиданно спросил Джордж.
Чт-что? встрепенулся парень, нечаянно выронив сигарету на стол.
Да, не нервничай так! Я просто спросил, американец засмеялся реакции противника.
Альентес потупил взгляд, на его щеках властвовал едва заметный румянец. Смотря на мальчишку-монаха, Гленорван поймал себя на мысли, что его умиляют юношеские реакции еще неопытного розенкрейцера, который только и знал, что учение братства, а к самой жизни приспособиться не успел.
Я не умею есть японскими приборами, виновато признался Альентес.
Мы возьмем тебе вилку. Не скромничай, ты следил за мной весь день, и, должно быть, проголодался.
Я Нет, Альентес замотал головой.
Ну, раз ты не хочешь решать, я сам выберу, на этих словах Джордж подозвал официанта и сделал заказ, не обременяя себя изучением меню. Кажется, он в совершенстве знал тонкости восточной кухни.
Когда американец вновь взглянул на своего сеттелита, то с удивлением обнаружил его полное замешательство. Альентес сидел, понурив голову, с пылающими от стыда щеками.
Тебе здесь неуютно? скорее сделал вывод Джордж.
У меня не хватит денег на здешнюю еду, признался монах.
Американец заливисто рассмеялся.
Это точно! подтвердил он, Я и не думал, что ты будешь платить сам. Откуда у роз столько денег?! Вы же не люди, вы слуги интересов верхушки братства, поэтому на вас не станут понапрасну тратиться. Я заплачу за тебя, Альентес.
Я не стану есть твою еду
Она не моя, она японская. Люблю, знаешь ли, восточную культуру.
И?
Джордж не ответил, он сам закурил и принялся рассматривать лицо молодого монаха. Тот сидел молча, не поднимая глаза, и казался смущенным.
Не надо переживать из-за того, что подумают о тебе все эти люди, американец демонстративно окинул презрительным взглядом людей вокруг, Они ничтожества. Ты их сильнее, к тому же сидишь с самым желанным мужчиной двух континентов.
А чего не всего земного шара? съязвил Альентес, поднимая колючий взгляд на своего врага. Теперь Джордж прочел в нем закоренелую ненависть. И в тот самый момент в голове Гленорвана родилась мысль, во что бы то ни стало изменить взгляд этого мальчишки. Новый вызов судьбе сулил путешествие по волнам жизни полное неожиданностей и сюрпризов. Джордж улыбнулся, он обожал намечать себе интересные цели и добиваться их.
Принесли еду.
Альентес даже не посмотрел на нее и естественно не прикоснулся.
Но Джорджу было наплевать.
Странный цвет глаз, проговорил он, изучая лицо Альентеса.
Тот промолчал.
У альбиносов бывают такие глаза.
Я не альбинос.
Я вижу
Не о чем говорить, Альентес поднялся, Напрасно я с тобой пошел.
Брось, Джордж тоже встал, Я заметил тебя еще в отели. К чему выдерживать излишнюю конфиденциальность, если тебя уже рассекретили?
Моя ошибка, розенкрейцер нахмурился.
Не спорю, но раз так, то какой смысл делать вид, что ничего не произошло?
А что предлагаешь? Пойти за руки в парк или вести долгие диалоги о превратностях судьбы?
За руки? Милый мальчик, я предпочитаю женщин, рассмеялся Джордж и снова уселся на место, поблескивая на Альентеса лукавым взглядом полным высокомерного снисхождения.
Мальчишка покраснел, как-то неестественно дернул плечами, испуганно огляделся, и хотел было кинуться к выходу, но вовремя взял себя в руки.
Я ничего такого не имел в виду. Но я не удивлен, что твое сознание развращено, иного от Акведука я и не ожидал, произнес он, и, наградив Джорджа укоризненным взглядом, спокойно вышел из ресторана.
Ясно, тихо проговорил Гленорван, когда его спутник ушел, Игнасио постарался на славу.
ВЕРШИНА ДОБРОДЕТЕЛИ
Хоть я и не спал всю ночь, днем мне так и не удалось пополнить истощившийся энергетический запас организма. Как только я открыл холодильник, я понял, что продукты остались нетронутыми. Казалось, что Альентес вообще ничего не ел. Меня это опечалило.
Поэтому, напялив на себя фартук, я принялся за готовку. Сегодня Альентес поест у меня вдоволь! Провозившись у плиты добрую половину дня, я остался довольным. Фаршированная курица, рис, тушеные овощи, мои кулинарные способности поразили даже меня самого. Вообще я не слишком люблю готовить и вести быт, но ради Альентеса я готов стать домохозяйкой. Бедные женщины Домашняя работа одна из самых утомительных, я это теперь по себе знаю.
После кулинарного колдовства я принялся драить квартиру. Пыли оказалось немеренно, застарелая грязь чернела по углам, пришлось вычищать. В ванной я два часа стирал и отскребал кровавые разводы, оставленные сутаной Альентеса. После генеральной мойки настала очередь стирки белья.
С этим я справился куда быстрее, благо опыт у меня уже был.
Теперь квартира сияла.
Еще я погладил все вещи Альентеса, которые только нашел в ванной. Я радовался, что могу хоть чем-то помочь другу. Как он там на задании?
Как его раненый глазик? Болит ли? Беспокоил ли его?
Сердце было не на месте. Я страшно волновался за собрата и попросту не знал, куда себя деть. Неожиданно, проходя мимо ванны, я заметил краем глаза белоснежный носок, валяющийся на полу. Должно быть, выпал из кучи белья, когда я переносил ее в комнату. Я нагнулся и поднял вещицу.