Бедный старик действительно был настолько пропитан запахом своего учреждения, что, когда вы подходили к нему, вам всегда казалось, будто вы входите в уборную. Тем не менее каждый раз в канун воскресного дня, когда жена г-на Путека уходила в церковь, мясник стучался в дверь своего соседа и неизменно говорил:
Господин Бунк не откажите распить кружку пива
За кружкой пива они предавались спору, который шестой год не мог разрешиться. Сущность этого спора заключалась в том, что господин Путек пять лет утверждал, что его профессия и дело боен являются самыми важными в государстве. А старик Бунк возмущенно доказывал, что его профессия и уборные важнее боен. Такие взаимоисключающие точки зрения приводили диспут к конфликту, к оскорблению особы г-на Бунка и словом и действием. Шестой год спор неизменно кончался тем, что г-н Путек, исчерпав все разнообразие оскорбительных выражений этландского языка, хватал кружку, выплескивал остатки пива в лицо г-ну Бунку и, выбрасывая последнего за шиворот из своей комнаты (неизменно стукая на ходу кружкой по его лысому черепу), тяжело сопя, задыхаясь, так хлопал дверью, что просыпались жильцы двух соседних домов и даже трехэтажного дома, стоявшего напротив «Ноева Ковчега».
Г-н Бунк голосом полным скорби скликал соседей, отбирал свидетелей, одевался в свою вылинявшую зеленую форму с галунами, чтобы идти за полицейским, даже спускался на четыре ступеньки вниз потом неизменно возвращался в свою конуру. Тихо и горестно плакал. Вытирал залитое пивом лицо и пиджак, ложился; постонав, засыпал. И время буднично текло до следующей субботы в которую он услышит стук и вежливое приглашение распить кружечку пива.
Вот и сегодня г-н Путек, как-то приятно подмигивая, разливал пиво.
Спор начинался всегда издалека, и после первой кружки небеса их дружбы еще были безоблачны. Старые друзья рассуждали о необидных и разнообразных мелочах. Вроде того, что есть народы на земле, которые пьют соленую воду с луком вместо чая Но после второй кружки г-н Бунк всегда вступал на скользкую тропинку. Вот и сегодня, стерши пену с седеньких усов, он стал вздыхать.
Ох-хо-хо, господин Путек Народ пошел третьеразрядный Разве такой народ ходил к нам раньше? Где те упитанные, положительные люди, с такой солидностью спускавшиеся по ступеням? Они брали платный номер и не спеша, с чувствам большого уважения к себе и к своему здоровью сидели по полчаса, а иногда и по часу. У меня, господин Путек, были свои старые завсегдатаи. Для одних я держал специальные книжки, которые они изволили читать, для других особые сорта мыла, индивидуальные полотенца Да, время было! Ящички. У одного пудра, у другого гребенка Всегда «на кофе». А теперь все, словно одержимые, бегут, прыгают через пять ступенек, спешат. Должно быть, от голода. Ничего не едят, нечего и задерживаться
Г-н Путек допил кружку и почувствовал, что настала пора и ему поговорить.
Да, гм год тяжелый. И скота меньше. И скот худой. Противно и резать Раньше возьмешь за шею, чувствуешь, как под пальцами жирок гуляет. А теперь кость
Г-н Путек не спеша (наблюдая, как ерзает на стуле старик Бунк, горящий желанием прервать его) расписывал породы быков, сорта мяса и технику убоя.
После третьей кружки старик Бунк размякал и предавался философским размышлениям:
Конечно, вы считаете мое ремесло позорным. Вообще при слове «уборная» все зажимают нос Что тут позорного?.. Господин Путек, что может быть позорного в том, что человек освобождает свой желудок? Когда паровоз выбрасывает шлак или выпускает лишний пар, вы же не говорите своей жене: «Отвернись, какой-то хулиган паровоз безобразничает прямо на дороге» Конечно, по-вашему, паровоз лучше человека. Ну, а для меня человек лучше паровоза! Понятно?! И лучше ваших быков!
Г-н Путек в таких случаях начинал тяжело дышать.
Господин Бунк, я прошу моих быков не трогать. Говорите, что вам угодно, но быков я не позволю трогать!
Тут г-н Путек довольно сильно стукнул кулаком по столу и налил по четвертой кружке. Воинственность старика-писсуарщика возросла.
Вы, господин мясник, даже в церковь ходите раз в месяц, а в уборную три или пять раз в день. Она нужнее вам, чем церковь Потрудитесь уважать мой труд! пискнул захмелевший диспутант. Она нужнее, чем парламент!
Толстое лицо г-на Путека стало бледным.
Знаете что господин Бунк говорите о таких вещах тише
Я не боюсь Я об этом могу кричать хоть с площади Победы! Пусть созывают всенародное голосование! Я не побоюсь выйти перед народом и, став под конной статуей короля Энрика, сказать: «Этландцы! Уборная или парламент?» и вы увидите: все будут голосовать за уборную А хотите вызвать бунт? запретите этландцам пользоваться уборными. Уборная примиряет всех. Здесь плечо к плечу стоят богачи и бедняки, монархисты и социалисты, верующие и безбожники. Уверяю вас, господин Путек, могут рухнуть парламенты и церкви, дворцы и биржи, но общественные уборные переживут все правительства и династии! Будь я министром, я бы поступал не так, как муниципалитет, который сокращает каждый год жалованье сторожам уборных Я бы выстроил громадное здание, как собор, с золоченой надписью: «Дворец Гигиены и Естественных Отправлений». Стены были бы выложены мрамором. Голубые с золотом изразцы Стояли бы вешалки «Первый класс» имел бы бархатные купе Клиенты могли бы получать чистое белье, если им потребуется. В зале играл бы оркестр. Марши или вальсы, по вкусу клиентов
И словно слушая музыку, старик Бунк умолкал Г-ном Путеком овладевала мрачная зависть; он не умел так говорить, как этот вонючий старик, и он начинал сопеть и пыжиться.
Да вы думаете, что скот резать это пустяки!.. Тут тоже может быть всякая музыка. Ремесло убоя древнее и почетное ремесло. Солдаты, полиция, политики у нас учатся. Мясо, оно
Мясо! Мясо! Мясо едят не все. У одних нет денег, другие вегетарианцы Мое ремесло более важное в государстве!
Это был самый веский довод, которым старик приводил резника всегда в состояние злобной беспомощности. Услышав его, Путек даже тихо взвыл от злобы. Вскочил, навис грозной бычьей тушей над хилым старичком и, тяжело сопя ему в лицо, прохрипел:
Не буду резать скот не будут ходить в уборную! Не будут! Все зависит от меня!
Старик Бунк с визгом доказывал, что потому и покупают мясо, чтобы было зачем спускаться в комфортабельную уборную на площади Победы
* * *
Г-жа Шлюк вошла в комнату, когда Путек и Бунк, подобно петухам, уже прыгали друг перед другом, ища момента, чтобы сладостно вцепиться в гребень
Г-жа Шлюк с трудом удержала г-на Путека:
Постойте!.. Бросьте кружку Тише!.. Господин Путек в нашем доме живут преступники Будьте свидетелями и понятыми Закройте дверь и посмотрите, не подслушивает ли кто-нибудь
Бунк на носках прошел к дверям, высунул голову:
Никого нет Что случилось, госпожа Шлюк?
Хозяйка «Ноева Ковчега» страшным свистящим шопотом рассказала о том, что жилец, именующий себя инженером, и его жена несомненно преступники Полицейский сержант Цоп уверен, что они печатают фальшивые деньги или что-нибудь еще более ужасное Необходимо как можно скорее не дыша, не стуча, не скрипя подняться на соседний чердак.
На чердак поднимались долго и мучительно. Лестница была старая и под тяжелой стопой мясника трещала на весь дом Бунк и г-жа Шлюк злобно шипели, требуя тишины, тайны и конспирации.
К чердаку, занимаемому инженерам, примыкал чердак, отведенный для сушки белья. Среди мокрых панталон и полотенец, с фонарем в руке, пробиралась г-жа Шлюк со своими жильцами. Фонарь освещал снизу их лица, рождая атмосферу тайны Наконец они добрались до стены и приложили уши Вначале долго и однообразно раздавался металлический шум. Бунк и Путек шепотом спорили о том, на что похож шум.
Такой звук, как будто он опустил воду и дергает за ручку.
Ручку! Ручку!.. С таким звуком точат нож Вот слушайте: шмсс шмсс шмсс шмсс
Тише Бросьте ругаться зашипела г-жа Шлюк. Разве вы не слышите, что это звон чеканка монеты?..
Тише. Слушайте!..
За стеной звон стали сопровождать восклицания инженера: «Плохо плохо»
Видите: «плохо». Не выходят монеты шепнула Шлюк.
Звон прекратился, и голос еле слышно произнес: «Не то попробую так»
Не выходит Хочет попробовать по-другому.
Наступила долгая тишина И вдруг трое подслушивающих даже подпрыгнули За стеной кто-то произнес: «Здравствуйте, инженер Куарт».
Тсс! Сообщник пришел!
На чердак поднимались долго и мучительно. Лестница была старая и под тяжелой стопой мясника трещала на весь дом
Молчание. Звон опять: «Здравствуйте, инженер Куарт!»
После этого голоса пришедших перестали быть слышными. Очевидно, поздоровавшись, они проходили в дальний угол чердака. Опять: «Здравствуйте, инженер» Г-жа Шлюк мигом сбегала вниз и так же быстро вернулась, вся бледная и от этого еще более страшная Она приблизилась к подслушивающим и прохрипела:
Никто не подымался к инженеру ни один человек Все жильцы клянутся
Госпожа Шлюк, их двадцать человек, двадцать человек с ним поздоровалось. Откуда они?
Через слуховое окно! Да да. А этот шум ногами по крыше Порядочные люди не станут лазить по крышам.
Старик Бунк согласился.
Мазурики. Я их знаю, у них не только нет двух фени, чтобы заплатить за уборную, они еще норовят украсть щетку или полотенце. Двадцать мазуриков. Это заговор
Нащупывая ногой ступеньки, ускользающие от света дрожащего фонаря, г-жа Шлюк бормотала:
Убийцы Фальшивомонетчики Двадцать человек Господин Путек и господин Бунк, идемте сейчас же к полицейскому сержанту Цопу.
* * *
Полицейский сержант Цоп записал показания владелицы «Ноева Ковчега» и двух свидетелей о том, что в эту ночь жильца, именуемого «инженер Энрик Куарт», посетили с неизвестной целью двадцать человек, пробиравшихся к нему по крыше и проникавших на чердак через слуховое окно
Глава III,в которой приходит ночью «он».
Инженер Энрик Куарт хотел подняться на чердак, когда в комнату вошла его жена Мария. Она сделала несколько шагов и бессильно остановилась, прислонив голову к стене.
Большие серые глаза Марии были затоплены слезами, и рот стал совсем детским, подергивающимся и беспомощным.
Почему я должна переносить столько оскорблений?! Она выгнала меня вон из лавки. И кричала на всю улицу: «Ваш муж негодяй! Если он не заплатит мне долга я вас обоих засажу в тюрьму» Там собралась целая толпа. И все смотрели на меня Ну, скажи, за что эта грязь?
Мария!
Я ведь молчу, когда я голодна Но когда меня каждый день оскорбляют Почему меня? Ведь я не виновата, что у тебя нет денег. Я ведь не виновата? Я хочу жить, я хочу есть, улыбаться Нет, нет. Я больше не буду плакать. Это мешает тебе И от слез делается старым лицо Я и так уж Я не хочу становиться старухой, я не хочу ходить в лохмотьях!
Куарт сбежал с лестницы, молча поднял Марию на руки, сел, долго безмолвно успокаивал ее, прижимая ее голову к себе, целуя мокрые щеки, чувствуя, как у самого тоже заволакивает глаза
Родная! Закрой уши и глаза на три дня Только три дня и муки кончатся. Я достану денег. Три дня еще.
У меня нет сил.
Я скажу тебе два слова и слезы высохнут Я нашел то, что искал. Я заканчиваю. Сегодня в три часа ночи он придет сюда
Придет?
Придет. Ложись, спи. Я разбужу тебя. Ты голодна. Спи, так легче Я пойду работать.
Он вытер слезы с ее больших, слипшихся стрелами ресниц, уложил ее в кресло, укутал, погасил свет и тихо взобрался по лестнице наверх.
* * *
Ночь близилась к трем часам. В кресле спала Мария. Куарт тихо шагал по комнате. Часто останавливался, прислушивался и смотрел на часы
Без пятнадцати
Куарт вытащил браунинг. Смотрел на него, слушал ход часов.
Перевел гашетку на «огонь» и спрятал браунинг в карман.
Без десяти
Тишина. Спят дома. Города. Мир спит. 27 ноября 27 ноября может войти, как дата переворота. Может войти, как дата в журнале морга. Выстрелы не разбудят мира. Дома будут храпеть. Улицы мокнуть ночным потом.
Энрик! Ты что?
Проснулась в кресле Мария.
Жду.
Сколько времени?
Без пяти три
Значит, сейчас придет?
Или мы уйдем
Куда?
Далеко Ты ничего не слышишь?
Вода в трубах.
Четыре минуты Я не мог ошибиться, Мария! Милая, дай руки. Обними вот так мою голову. Пойми только: девять неудач девять крушений Три минуты Но ведь часы могли отстать! Значит, уже три часа и тихо тихо Слушай, не дыши
Несколько минут в комнате, где замерли двое, царит пустая тишина. Где-то далеко в квартире застуженным звоном бьют часы. Три часа ночи. Энрик Куарт вскакивает, делает шаг к лестнице. Наверху, на чердаке раздается шум. Шум длится мгновенье и обрывается. Энрик бросается к лестнице, виснет на перилах Достает браунинг, прячет за борт пиджака, идет к поникшей в кресле Марии. Он уже подошел к креслу. В этот миг наверху раздаются тяжелые шаги. Оба вскакивают. Шаги приближаются. И Куарт шепчет:
Идет
Оба впиваются глазами в люк, ведущий на чердак. Шаги гремят, откликается эхом в комнате. Открывается люк, и медленно, тяжело по лестнице спускается огромная металлическая фигура. Она ступает по лестнице, идет вниз, лязгая железом. На средину комнаты выходит механический человек.
Останавливается и хриплым криком произносит:
Здравствуйте, инженер Куарт!
И Куарт, в слезах, кричит на всю затхлую мансарду, на весь прогнивший дом на «Кеплер-руте»:
Здравствуй, Энрик-9! Ты принес мне жизнь!
В эту минуту в дверь мансарды Куарта кто-то ожесточенно заколотил кулаком. И голос грубый и спокойный произнес:
Откройте дверь. Полиция!
Глава IV,в которой мы знакомимся с ревностным блюстителем порядка Цопом.
Куарт открыл дверь. В комнату вошло довольно большое стадо людей. Тут были сержант Цоп, двое полицейских, г-жа Шлюк и постоянные «понятые» всех водевилей с участием полиции в «Ноевом Ковчеге» Бунк и Путек.
Куарта обыскали. Полицейские переворачивали чердак. В комнате молчали, и было слышно, как вхолостую работал мотор внутри автомата. Полицейский сержант Цеп сел составлять протокол. Сухой озлобленный скелет г-жи Шлюк сурово торчал у дверей между телохранителями грузным Путеком и кривоногим стариком Бунком.
Кто лазит к вам по ночам в окно на чердаке?
Кошки
Господин Куарт, я попрошу не шутить с представителем власти!
Уверяю вас, в окно на чердаке изредка лазит кошка Люди, которые ко мне ходят, предпочитают, как это ни странно, дверь.
Кто ходит к вам?
Один безработный слесарь
Ага! Безработный? Так.
Он делает по моему заказу части для автомата.
Части? Неплохо выдумано! Кто еще к вам ходит?
Иногда мой товарищ по институту.
Тоже безработный?
Тоже.
Ага! Значит, у вас бывают безработные У меня есть свидетельские показания, что к вам на чердак по ночам приходят и громко с вами здороваются неизвестные люди
Мария, не удержавшись, захохотала. Куарт, улыбаясь, сказал:
Да, да, этот голос принадлежит моему автомату, Энрику-9.
Куарт включил автомат, и тот громко и резко прокричал: «Здравствуйте, инженер Куарт!» Пришедшие испуганно попятились. Один из полицейских мрачно и уверенно произнес:
Там внутри кто-то спрятан.
Другой бросился к автомату. Куарт загородил ему дорогу.
Господин полицейский! Одну минуту У вас есть дети и теплая пухленькая жена. Не подходите близко к стальному чучелу. У него скверный нрав. Нечаянно нажмете рычаг и завтра появятся новые сироты и вдова. Пустите, я сам все покажу.
Куарту пришлось снять все цилиндры, показать весь механизм, раз двадцать включать вал фонографа, пока Цоп не успокоился и не скомандовал отбой. Но г-жа Шлюк не была побеждена. Она остановила сержанта:
Господин Цоп, я в вашем присутствии требую, чтобы жилец увез немедленно адскую машину из моего дома! Она может испортить мне дом и мебель. У меня семейные жильцы. Это чудовище перепугает их до смерти. Где это видано держать машины в квартире! Может, инженеру завтра вздумается построить здесь паровоз У меня меблированные комнаты, а не фабрика