Достаточно, без лишних эмоций проговаривает он, резко одергивая руку от моей кисти, словно прикоснулся к раскаленному железу. Я убедился, что тебя не искусали.
Нет, я ошиблась. Я не стану использовать его, чтобы достигнуть цели.
Он и есть моя цель.
Глава 2
Почему эта тварь не загрызла тебя? с сомнением спрашивает он, оглядывая меня с ног до головы.
Я наблюдаю, как напряженно вздымается его грудная клетка, а непроницаемый взгляд серых стеклянных глаз продолжает блуждать по моему белоснежному комбинезону. Темные волосы по бокам, на затылке и висках подстрижены немного короче, напоминая стрижку «канадку» и самые длинные пряди продолжают плавно колыхаться от прохладного лондонского ветра. Мой взгляд направляется в сторону его отличительного знака, тому, благодаря которому я осознала, что онмоя цель. Небольшая татуировка скорпиона на правой стороне шеи. И хотя он тщательно старается скрыть ее, намертво застолбив высокий воротник черной рубашки поло, я улавливаю большие остроконечные клешни.
Он полностью облачен, по мнению «Нью сентори», в предательский черный цвет.
Цвет изменника. Цвет врага.
Мой взгляд блуждает по его черным байкерским перчаткам без пальцев, защищающие костяшки, плотному черному бронежилету, черным брюкам карго со спущенными подтяжками в V-образной форме и плавно опускается к старым пыльным берцам.
Диана была права.
Облачение настоящей машины для убийств.
Такие сложные вопросы? его бровь вопросительно изгибается, а дуло пистолета возле моего лба слегка дергается. Он заметно нервничает, его непроницаемый и равнодушный взгляд с некой тревогой скользит по моему лицу.
Это еще одна проблема инфицированныхони не в состоянии сохранять хладнокровие, им свойственно бояться.
Он боится меня.
Почему она должна меня грызть? без интонации в голосе проговариваю я.
Рука с оружием невольно вздрагивает. По его лицу на мгновение проскальзывает тень отчаяния с малой толикой боли, но в ту же секунду он пытается натянуть непроницаемую маску безразличия.
С того, что эти твари насмерть загрызают любое живое существо, произносит он бесцветным голосом.
Это невозможно, говорю я. Эти безобидные существа способны только издавать странные шипящие звуки, потому как
Мои слова перебивают многочисленные свисты пуль, пролетающие мимо нас. Некоторые из них рикошетят стены средневековых построек, и парень резко приседает на асфальт, хватает меня за руку и тянет вниз. Я падаю на каменную укладку улицы, заглатывая пыль, застревающую в горле.
Рейдеры, сквозь стиснутые зубы проговаривает он.
Его взгляд моментально направляется в мою сторону, отрываясь от наблюдения за людьми с оружием в руках.
Твои дружки, с презрением произносит он, бросая взгляд на серебряный треугольник, вышитый на моей груди. Несколько раз в день по заданному маршруту они совершают очередной рейд, чтобы насильно запихнуть людей в черные фургоны и сделать из них таких же зомби, он кивает в сторону особи, которую застрелил три минуты назад.
Я отрицательно качаю головой.
Исключено, отвечаю я. Рейдеры ловят лишь инфицированных людей, которые противостоят процедуре оздоровления. Эти люди не причинят мне никакого вреда.
Он ухмыляется, искоса поглядывая в мою сторону.
Поразительно, до какой степени они промыли тебе мозги, несколько секунд он наблюдает за людьми в белых комбинезонах с термо-контролем, разгуливающих по улице с оружием в руках. Как ты можешь так говорить, когда по тебе открыли огонь?!
Очевидно, это какая-то ошибка, недоумеваю я.
Нормальные люди для них ошибка, хмуро проговаривает он, хватая меня за локоть. Нужно валить отсюда.
* * *
Несколько минут мы бежим по глухим лондонским улицам, страдающим от недостатка человеческого внимания. Я наблюдаю, как бесконечные разноцветные листовки парят по воздуху с очередным дуновением ветра; пустующие автомобили с распахнутыми дверьми наводят жуткую атмосферу; под ногами шуршат и трескаются грязные стекла и различные пластмассовые предметы.
Рон продолжает вести меня вперед, уверенно удерживая пистолет перед собой. Он больше не оглядывает меня странным, сомнительным взглядом, напротив, теперь он избегает любого контакта со мной.
Куда мы идем? спрашиваю я, перешагивая через огромные грязные лужи.
Несколько минут он не реагирует на мой вопрос, продолжая с предельной осторожностью оглядывать впередилежащие улицы.
Почему твои дружки не дали тебе оружие? вдруг раздается его стеклянный, хрустящий как гравий голос. Он по-прежнему избегает моего взгляда, оставаясь во всеоружии. Ты бессмертная?
Отвечать вопросом на вопрос крайне невежливо, говорю я, испепеляя взглядом его затылок с копной темных волос.
В один момент он внезапно разворачивается и одним движением руки резко припечатывает меня к стене. Тело грубо сталкивается с твердой каменной укладкой, пока в его глазах я улавливаю искрящуюся ненависть, которая крепчает с каждым моим вдохом. Несколько секунд он странно изучает мою спокойную реакцию, нацепляя на себя маску презрительного безразличия.
Слушай сюда, сквозь стиснутые зубы проговаривает он, в этом мире больше не существует никаких правил, норм, законов и подобного дерьма. Больше не существует ничего, кроме разрушений, потерь и смерти, он делает паузу, его серо-стеклянные глаза продолжают блуждать по моему лицу отчаянного безразличия. Я задал вопрос, потому что мне нужны объяснения по этому поводу. Может, ты представляешь опасность для моих людей?
Я продолжаю ощущать на шее его теплые пальцы, осознавая одноон не собирается меня душить, его единственная цель лишь запугать меня. Я не бьюсь в конвульсиях, как инфицированная, не кричу во все горло и не дрожу от страха. Вместо этого я лишь устремляю на него непроницаемый взгляд, в котором невозможно прочесть ничего, кроме абсолютного спокойствия.
Я не чувствую ничего, кроме боли, ничего, кроме боли, ничего
Не знаю, что с тобой сделали эти лабораторные ублюдки, но я намерен выбить все это дерьмо из твоей головы, Рон произносит это с такой презрительной интонацией, будто я виновна во всем, что происходит вокруг.
Я здесь, чтобы не навредить людям, а спасти их, произношу я, несколько раз моргая.
Он медленно отходит от меня, тяжело выдыхая в сторону.
Почему я должен доверять тебе, когда ты стоишь передо мной в белом комбинезоне с этим чертовым треугольником, заполонившим весь город? раздается его раздраженный голос. Через несколько секунд он разворачивается, устремляя на меня взгляд, в котором читается безысходность. Может быть, эта долбаная корпорация зла забрала у меня все, что я имел, всех, кого считал близкими людьми?
Тогда тебе нечего терять, мгновенно отчеканиваю я. Тебе следует пройти процедуру оздоровления и
Ты меня слышишь?!Они забрали все! кричит он, направляя гневный взор светло-серых, практически полупрозрачных глаз в мою сторону. Они забрали у меня все, понимаешь? тихо повторяет он, спустя несколько секунд. И ты считаешь, что я должен отдать им еще и свою жизнь?
Я хочу сказать нет, нет, нет, я не понимаю его.
И никогда не смогу понять его кипящих чувств и бурлящих эмоций.
Я не создана для того, чтобы чувствовать и воспроизводить на свет какие-либо эмоции. Меня запрограммировали лишь подчиняться, выполнять приказы и ничего более. Идеальный солдат без лишней сентиментальности и притупляющего чувства страха. Идеальный боец без бесполезных эмоций и боязни быть убитым ради идеи.
Я ведомыйне ведущий. И меня полностью устраивает такое расположение дел.
Ты должен подумать о будущем поколении, продолжаю я, твердо глядя ему в глаза. Ты должен рискнуть всем, ради спасения своих будущих детей.
Он начинает смеяться, но этот смех сухой, холодный и совсем не похож на искренний. И я удивляюсь, что простой инфицированный, для которого целая жизнь состоит из одних только эмоций, может быть до такой степени черствым.
Детей? с презрением спрашивает он сквозь поддельный смех. Какие дети? Оглянись вокруг, где ты видишь здесь светлое будущее? он проводит пистолетом по воздуху. Ты представляешь, как тут будут бегать счастливые детишки? Может быть, ты представляешь, как маленькие мальчики и девочки с неподдельной радостью спешат в школу? Как после того, как здесь мучили, загрызали и резали людей, может зародиться светлое будущее? от отвращения его лицо искажается в странной гримасе. Нас ждет дерьмовое будущее, потому что мы потеряли светлое прошлое. И только попробуй оспорить этот факт.
Где-то позади раздается отдаленное шипение, приближающееся с угрожающей скоростью. Рон реагирует быстро, молниеносно направляя оружие в сторону врага. Между нами и непонятной серой субстанцией, издающей прерывистые шипения, всего несколько дюймов. Несколько секунд прицеливаясь в голову жертвы, парень хладнокровно жмет на курок, и спустя мгновение существобольше похожее на труп мужчины, чем на человека в целомрушится наземь, издавая последний хриплый вдох.
Может быть, я ошиблась. Может быть, эта хладнокровная машина для убийств вовсе не инфицированный. Может быть, он прошел какую-то другую процедуру оздоровления.
Но мне приходится тут же отогнать подобные мысли. Рон прошел самую страшную школушколу выживания и беспощадной борьбы за собственную жизнь.
Не нужно было его убивать, тихо произношу я.
А ты ждала, пока он меня сожрет? с издевкой проговаривает он, резко хватая меня за локоть. Валим отсюда, пока нас кто-нибудь не пристрелил.
* * *
Пройдя две огромных лондонских улицы, мы сворачиваем на небольшой переулок, в котором находятся несколько зданий, по форме построения напоминающие научные центры, либо различные фабричные производства. Посреди улицы располагается огромный двухэтажный автобус, в основном покрытый ярко-красной краской и частично окрашенный в цвета британского флага. Быстрым шагом Рон подходит к бывшему общественному транспорту и несколько раз громко стучит в железную дверь автобуса.
Какого черта, Рон? доносится раздраженный мужской голос из автобуса. Ненавижу тебя. Ты знаешь, что ты больной ублюдок?
Не спи на посту, раздается сухая усмешка Рона, когда он открывает двери двухэтажного «Рутмастера».
Тебя не было три дня, где тыпарень прерывается на полуслове. Одна нога спускается на асфальт, другая застывает на ступеньках автобуса.
Его недоуменный взгляд карих глаз растерянно блуждает по моему лицу, телу, костюму, глазам. Несколько секунд его рот открывается, словно он хочет сказать что-либо, но через мгновение он вновь плотно сжимает губы, не в состоянии выговорить ни слова.
На нем свободно сидит черная кожаная куртка с поднятым вверх воротником, кисти рук плотно скрывают черные беспальцевые перчатки, точно такие же, как и у Рона, а темные вьющиеся волосы на голове образуют полный хаос.
Питер.
Это определенно он.
Это что? он задает вопрос, продолжая смотреть мне в глаза. Его недоуменный взгляд за считанные секунды превращается в хмурый. Ты зачем привел сюда это?
А ты не подумал башкой, что она может нам пригодиться? раздраженно бросает Рон, хватая меня за локоть, чтобы направить вперед.
Я бросаю последний взгляд на растерянного Питера, а затем наблюдаю, как нервно играют желваки на лице Рона. Он крепко сжимает челюсть, с каждым шагом ослабляя мертвую хватку.
Я продолжаю ровно дышать, осматривая здание бывшей библиотеки, куда ведет меня этот парень. Он резко открывает старинную деревянную дверь, окрашенную в бордовый цвет, где присутствуют места облупившейся краски. В лицо бросается холодный поток воздуха, волосы цвета молочного шоколада слегка перемещаются в сторону, перекрывая взор. Короткий звон колокольчика, висящий над дверью, оповещает о нашем визите всех посетителей здания.
В светлом помещении прохладно, несмотря на то, что практически каждый фут обставлен различными шкафами для книг и другой подобной мебелью. Я осматриваю книжные полки, обнаруживая, что библиотека практически пуста. На напольной плитке продолжают обитать одинокие экземпляры, предавая окружающему пространству жуткую атмосферу. Из глубины здания раздается детский плач, прерываемый чьим-то бормотанием. Рон ускоряет шаг и, продолжая удерживать мой локоть, направляется прямо по глухому коридору.
Боже, наконец-то ты вернулся! восклицает девушка лет восемнадцати, возникшая из ниоткуда. Она живо бросается на парня, обхватывая его шею тонкими ручонками. Ее светлые волосы, достигающие талии, равномерно разбрасываются по всей спине. Мы уже с ума сходим. Она постоянно плачет без тебя, нервничает, и мы уже не знаем
Ханнатихо произносит Рон, словно опасаясь прикоснуться к девушке, бросившейся к нему на шею.
Ханна недоуменно отрывает взгляд от парня, слегка отстраняясь. Наконец, ее глаза цвета свежескошенной травы находят мои, и через мгновение ее лицо искажается в странной гримасе боли и страха. Невольно она отстраняется назад, спиной натыкаясь на светло-голубую стену. Ее грудная клетка продолжает томно вздыматься, пока Рон не касается ее плеча.
Скажи, что это неправда, шепчет она, с опаской глядя в мою сторону.
Это не то, что ты думаешь, спокойно начинает парень, она не представляет угрозы.
Да?! ее голос срывается. А ее комбинезон говорит об обратном! Какого черта ты привел ее сюда? Теперь корпорация знает, где мы находимся!
Ханна, успокойся, он кладет обе руки на ее плечи, упорно глядя в глаза. Она может помочь нам, последние слова он произносит почти неслышно.
Тогда давай пригласим сюда всех муз?! кричит она, ее растерянный голос вперемешку со страхом эхом раздается по всему коридору.
Заткнись, сквозь зубы шипит Рон, на секунду прикладывая ладонь ко рту девушки.
В проеме арки возникает фигура маленькой девочки, примерно, лет восьми. На ней свободно висят небольшое белое платьице без рукавов, достигающее колен, и черные облегающие брюки. Несколько секунд она недоуменно оглядывает то, как Рон зажимает рот Ханне, прижимая девушку к стене.
Рон! радостно восклицает она, подбегая к парню. С каждым шагом ее белокурые косички подпрыгивают в разные стороны. Я ждала тебя!
Парень мгновенно отрывается от Ханны, приседая на уровне девочки.
Эй, любовь моя, с легкой улыбкой на лице проговаривает он, крепко обнимая девочку.
А я знала, что ты не бросишь меня, тонким голосочком произносит она, взъерошивая ему волосы, и сквозь тусклый свет флуоресцентных ламп на ее щеке я обнаруживаю едва заметный розовый шрам.
Кэти, расскажи своему брату, что здесь происходило, пока он прохлаждался на улице, сердито бросает Ханна, переплетая руки на груди. Может быть, в следующий раз он подумает, прежде чем сбегать, она окидывает парня недовольным взглядом и исчезает в проеме деревянных белых дверей.
Что-то случилось? на мгновение Рон хмурит лоб, обращаясь к сестре.
Просто Белла постоянно плачет, почти не спит и не идет ни к кому на руки после того, как ты ушел! удивленно восклицает девочка, вскидывая руки. Даже ко мне, представляешь?
Его губы растягиваются в усталой улыбке.
Сейчас мы это исправим, тихо произносит он. Ты ведь помнишь Еву?
Кэти с неподдельным интересом принимается полноценно оглядывать меня. На мгновение ее лоб покрывается морщинками, а глаза остаются непроницаемыми, словно девочка погружается в воспоминания.
Да, говорит она, продолжая смотреть мне в глаза. Я рада, что ты, наконец, нашел ее!
Она меня знает? Все те люди, которых я сегодня встретила, знают меня?
Нет, конечно же, нет. Они знают Еву Финч, но ее больше не существует. Есть только солдат номер семь и точка.
Номер семь, номер семь солдат номер семь.
Девочка протягивает мне руку, вероятно, ожидая с моей стороны какого-то действия.
Будем знакомы снова, она берет мою ладонь и вкладывает в свою руку, пожимая ее, меня зовут Кэти, а этот сумасшедший громила мой брат, его зовут
Ну, все, думаю, на сегодня достаточно, равнодушно прерывает Рон, разбивая наше рукопожатие. Нам пора к остальным, я надеюсь, ты хорошо представишь ее перед всеми?
Кэти несколько раз оживленно кивает, расплываясь в широкой улыбке.
* * *
Брат и сестра ведут меня в сторону огромных белоснежных дверей с потрескавшейся краской. Кэти медленно открывает одну из них, и по всему залу раздается протяжный скрип. Детское хныканье продолжает звенеть в ушах, сопровождаемое женским шепотом.
В помещение я захожу последней. Несколько изумленных и растерянных пар глаз мгновенно устремляются в нашу сторону. Нет, не так. Все эти люди недоуменно уставились лишь на меня, продолжая испуганно осматривать мой белоснежный комбинезон, эмблему корпорации, но в особенностимое лицо.