Им нужно немного охладиться, они столько работали на такой жаре. Сегодня весь день печет, как в кузне.
Им это нипочем. Они всегда могут попить воды. А с этим чаем оглянуться не успеешь, как они начнут требовать его каждый
Но я уже его приготовила, резким тоном возразила Салли.
Здоровый глаз учителя с ненавистью уставился на детей, в то время как другой, безвольно опущенный книзу, казалось, не придавал значения ничему из происходящего.
Ну хорошо. Давайте, ребята, пейте свой чай. Только не думайте, что теперь так будет каждый раз.
Спасибо, мисс Салли, нестройно пробормотали дети, собираясь вокруг столика.
На здоровье, отозвалась девушка.
Зажав запотевший стакан в ладонях, Пес приложил его сбоку к морде. Холод, восхитительный холод. По такой жаре ходить в шерсти было просто убийственно. В стакане позвякивал лед, под которым виднелась веточка мяты. Пес в несколько глотков прикончил сладкий напиток и принялся дробить лед острыми зубами.
Мистер Гейнс вновь обратил свое внимание на девушку.
Это очень великодушно с вашей стороны, мисс Салли, произнес он с широкой улыбкой. Надеюсь, вы не станете возражать, если я скажу, что вы сегодня восхитительно выглядите?
Нет, сэр, я стану возражать! Эти ребята трудятся не жалея сил, а вы стоите тут, изображаете из себя босса, да еще и раздаете комплименты четырнадцатилетней девушке!
Ну-ну, поосторожнее
Это вы поосторожнее! отрезала девушка. Вот я расскажу папе, как вы разглядываете меня уже чуть ли не месяц! Все эти постоянные замечания насчет того, как я выгляжу
Можете рассказывать ему все что хотите. Я просто пытался поддержать дружескую беседу.
Она склонила голову набок, прислушиваясь. Издалека доносился звук приближающейся машины.
Вон он уже едет, я слышу!
Мистер Гейнс яростно воззрился на детей. Они отворачивались, благоразумно делая вид, что их это не касается. Одна Мэри с отсутствующим лицом продолжала смотреть прямо на него. Учитель бросил взгляд на дом, где Элбод хранил свой дробовик.
Вот что я вам скажу, мистер Гейнс, продолжала Салли. С этого момента я буду угощать этих ребят каждый раз, когда мне захочется. И вы не станете мне препятствовать или думать, будто я что-то вам должна.
Да делайте что хотите. Мне все равно.
Вот и хорошо, проговорила девушка с милой улыбкой, поворачиваясь к дому.
Ну ладно, проворчал мистер Гейнс, когда она ушла. Нам пора. На сегодня хватит.
Пес возвращался к грузовику, воодушевленный чаем и еще большенебольшим проявлением доброты со стороны Салли. По пути его взгляд упал на тощую курицу, на теле которой почти не оставалось перьев. Очевидно, ее сестры клевали ее, понемногу убивая с каждым клевком. Пройдет немного времени, и она погибнет от ран. Так уж устроен мирПес по опыту знал, что он жесток и безжалостен. До сих пор у него не было причин думать, будто мир может быть другим.
Но сейчас ему начинало казаться, что, возможно, он был неправ.
Глава седьмая
Эми в последний раз посмотрела на себя в зеркало в ванной комнате, прежде чем спуститься вниз. Мама похрапывала на диване в гостиной. В темноте вспыхивал и угасал экран телевизора. Было душно, в воздухе висел запах застарелого табачного дыма.
Я ухожу. Может быть, займусь сексом с одним мальчиком, сказала она.
В ответ мать выдала очередную руладу. До завтрашнего утра она не проснется.
Спокойной ночи, мама.
Она вышла, и ночь тотчас облепила ее кожу. Теплая и влажная. Темная и бесконечная. В такую ночь могло произойти что угодно. В такую ночь можно скрыть что угодноидеальные условия для любых проделок. Эми прошлась до угла дороги, где они с Джейком целовались. Он ждал ее, руки в карманах, стоя рядом с кустом желтого жасмина.
Заслышав хруст ботинок по гравию, он насторожился. Затем его лицо прояснилось, когда она со смехом вышла в пятно лунного света.
Что, испугался? Решил, что я монстр? спросила она.
Меня пугает только то, какая ты красивая. Я каждый раз чувствую, будто меня асфальтовый каток переехал.
А-ха-ха, да ты умеешь мести языком!
Э-э
Продолжай, мне нравится. Я просто тебя подкалываю.
Джейк взял ее за руку и повел через разоренное поле. Вся кукуруза была уже убрана, торчали только обрубки стеблей. Его ладонь была потной.
Салли, наверное, уже на месте, сообщил он. И Трой тоже.
Так что, они теперь вместе? Она мне ничего такого не говорила, хотя могла бы и сказать.
Да, вместе. Джейк засмеялся. Просто Салли еще этого не знает.
Если бы знала, ее папочка уже развязал бы военные действия.
Не ему решать, кого она должна любить.
Вы с Салли оба такие сердобольные в вопросе насчет чумных детей, сказала Эми. Удивительно, что ты выбрал в подруги меня, а не ее.
Я ничего не выбирал. Кажется, я рассказал тебе без утайки, как я к тебе отношусь.
А что ты, кстати, такое говорил? Я что-то плохо помню.
Все, что было надо, я сказал. Теперь твоя очередь. Иначе ты не дождешься от меня ни единого слова.
Ты сломаешься, поддразнила она. Я могу быть очень упрямой. В этих делах я совсем как моя мама.
Да уж. Он снова засмеялся. Скорее всего, я сломаюсь.
Если он не скажет это первым, то скажет она. Ей не терпелось сказать ему всю неделю.
Может быть, сегодня ночью. Сегодня было возможно все.
Они вошли в лес. Эми прислонилась к нему, и он обнял ее за талию. Его пальцы пробрались внутрь ее джинсов, ладонь легла на бедро. Она прочла свой учебник гигиены от корки до корки. Она знала, что если заниматься сексом в презервативе, это не гарантирует, что ты не подцепишь заболевание, которое распространяется при телесном контакте. Тем не менее трогать друг друга там, внизу, не возбранялось: они могли делать это без риска распространить заболевание, если использовали одноразовые перчатки.
Его пальцы передвинулись к мягкой выемке между ее ребрами и подвздошной костью. Эми поежилась от его прикосновения и дернула себя за волосы. На коже высыпали мурашки.
Ну а теперь кто боится? спросил он.
Она не боялась. Это было возбуждение. Она хотела быть нормальной девочкой.
Не волнуйся, добавил он, мы уже почти пришли. Слышишь музыку?
Среди деревьев бухал сумасшедший бас, в ветвях мелькали отблески. Они с Джейком сошли с тропы и пошли напрямик, пока не оказались на поляне, окруженной древними дубами и гикори.
Трой подбрасывал прутики в небольшой костерок на дне выложенной камнями ямы. Салли и Мишель сидели на одном из нескольких бревен, положенных возле кострища вместо скамеек. В переносном магнитофоне орала какая-то песня, которую Эми никогда не слышала.
Хей-хей-хей! приветствовал друзей Джейк, изображая Толстяка Альберта.
Трой расцвел улыбкой:
Теперь можно начинать веселиться! Глянь-ка, что принесла Мишель: бутылку красного!
А ты? спросил Джейк. Ты-то принес что-нибудь?
Пару бутылок «Йинглинга». Привет, Эми!
Господи помилуй, произнесла она. Что у тебя с лицом?
Кто-то разрисовал его маркерамижирные черные линии на темной коже. Свет от костра еще больше дополнял отвратительную картину, превращая лицо в ухмыляющуюся маску с острыми клыками и большим красным языком, вытянутым вверх, как бы облизывая правую щеку. Салли и Мишель засмеялись. В отблесках пламени Эми увидела, что их лица точно так же изуродованы.
Мама рассказывала ей, что раньше дети раскрашивались подобным образом на Хеллоуиндо того как появились настоящие монстры. Нарядившись чудовищами, они ходили по домам и выпрашивали сласти.
Мы сделали себе уродские лица! похвастался Трой.
Зачем вам это понадобилось?
Потому что это круто!
Ужасно жаль вас разочаровывать, но это совсем не круто.
Уродыэто круто, сказал Джейк. Крайности выносят мозг.
Почему вы называете их уродами?
У «Би-52» была такая песня, «Каменный урод».
Это то, что сейчас играет?
Нет, это «Стыдомания», альбом «Чумное поколение».
Кажется, я видела их на одной из твоих футболок, сказала Эми. Они поют так, словно их что-то очень достало.
Это музыка бунта, ответил Джейк.
Трой сказал:
Уродам не нужно писать музыку или носить костюмы, чтобы заявить о себе. Они заявляют о себе самим своим существованием. Просто тем, что они есть.
В задницу общество! вставил Джейк.
Вот именно. Для ребят нашего возраста вся жизньтюрьма. Все говорят нам, как жить, даже если мы их не спрашиваем. Вся школа построена на иерархии: кто крутой, а кто не крутой. Отражение иерархии общества. Уроды получают то же самое, потому что они так живут. Наша тюрьма невидима, а у нихабсолютно реальна.
Эми никогда в жизни не слышала ничего тупее. Долгие годы она жила с мыслью о том, как она отличается от других. И в этом не было ровным счетом ничего замечательного. Быть аутсайдером, изгоем, вынужденным прятаться у всех на виду, чему тут можно было завидовать?
Моя старшая сестра ходит в школу в Атланте, рассказывал тем временем Трой. И она протестует против апартеида! А у нас, между прочим, в какой-то паре миль отсюда находится Дом, где детей держат под замком! Мы не лучше, чем Южная Африка. Черт, да мы не намного лучше нацистов с их концентрационными лагерями!
Не было смысла с ними спорить. В конце концов, Эми пришла сюда, чтобы повеселиться. Она пренебрежительно махнула рукой:
Вы можете делать с собой что хотите, но я не собираюсь разрисовывать себе лицо, чтобы выглядеть уродкой. А вот пива я бы выпила, если тут предлагают.
Она присела на бревно рядом с другими девушками и взяла протянутую бутылку «Йинглинга». Опасливо понюхав, отхлебнула и поморщилась от горечи. Напиток пощипывал язык и давал небольшое ощущение тепла.
Как будто что-нибудь может сделать тебя уродкой, сказала Салли.
Сколько нужно выпить, чтобы напиться? спросила Эми.
Для кого как, отозвалась Мишель.
Ну мне не хочется, чтобы меня стошнило. Я слышала, что так бывает.
Ты справишься. Просто выпей побольше воды, когда придешь домой. Но если хочешь действительно оттянуться, глотни тутового вина. Тебя мигом сшибет с ног!
Нет, спасибо. В следующий раз я утащу бутылочку из маминых запасов. У нее весь дом завален бурбоном, она даже не заметит.
Если ты припрешь бурбон, можешь считать себя членом шайки, сказала Мишель.
Джейк с Троем продолжали разглагольствовать об отчужденности молодежи. Родители, учителя, президент Рейганвсе были против них. Россия с Америкой целились друг в друга ядерными боеголовками. Какие бы ошибки ни делало общество, расплачиваться за них предстояло детям. Детям без будущего, без права голоса в отношении чего бы то ни было.
Они как будто читали друг другу проповеди: их речи казались заученными, словно некий старый ритуал, известный им обоим. У Эми было чувство, что Джейк пытается произвести на нее впечатление, разыгрывая эту сцену. Может быть, ее бойфренд был немножко чересчур увлечен всем этим, но ей было все равно. Его страстностьвот что вызывало в ней интерес. То, как он выступал, а не то, за что он выступал.
Мишель отхлебнула вина из бутылки и скорчила гримасу.
Я с тобой согласна, Эми. Мне просто нравится делать себе уродское лицо, потому что это веселоразрисовывать лица друг другу!
Для тебя это просто абстракция, сказала Салли. Ведь это так называется? Когда что-то не по-настоящему?
Эми подавила отрыжку.
Угу. Именно так.
Абстракция, повторила Салли. Даже для Троя с Джейком. Я встречала заразных детей. И я никогда не видела, чтобы на детей изо дня в день валилось столько дерьма. Даже папа иногда обращается с ними плохо. Он даже не понимает, что это плохо!
Да, им не повезло в жизни, сказала Мишель. Здесь я с тобой согласна.
И они принимают все это так, будто не знают, что хорошо, а что плохо. Для них это нормальное положение вещей.
Эми чувствовала, как ее мозги тяжелеют от пива.
Я просто хочу жить обычной жизнью. Я не хочу, чтобы в моем мире было чувство вины или уродство.
Так устроен мир, отозвалась Салли. Прекрасное и уродливое идут рука об руку.
Мишель переменила тему:
Так что, вы с Джейком теперь типа вместе?
Эми взглянула на Джейка и улыбнулась.
Да, типа того.
Из вас выйдет прекрасная пара, заверила ее Салли.
Эми понравилось, как это звучит: «прекрасная пара».
Ну да. Он мне тоже очень нравится.
Мишель наклонилась к ней и понизила голос:
А что, вы уже занимались чем-нибудь? Ну, ты знаешь, как в книжке написано?
Погоди-ка секундочку, перебила Салли. Вы слышали?
Я ничего
Эй! позвал чей-то голос из кустов.
Дети замерли, прислушиваясь. Ничего, кроме крикливой музыки, разносящейся среди деревьевеще один певец, сердитый на весь мир.
Салли выключила магнитофон. Мишель спрятала бутылку.
Кто там? спросил Джейк.
Это наше место.
Твое имя здесь не написано, дружок.
Ничего, если мы выйдем, чтобы поздороваться? Может быть, посидим с вами у костра?
Джейк повернулся к друзьям и пожал плечами.
Конечно. Выходите и садитесь, если вы мирные люди.
Кто это? шепотом спросил Трой.
Я знаю этот голос, сказала Салли.
На свет костра вышел монстртощий, похожий на волка, с пронзительно-голубыми человеческими глазами и длинными волосатыми лапами, торчавшими из рукавов, словно ершики для чистки труб.
Глава восьмая
Пес вышел из кустов с широкой улыбкой, радуясь, что встретил новых друзей. Он давно заметил их из зарослей жимолости, но не мог определить, кто они такие. Визгливая музыка, уродливые лица среди теней. Одежда слишком хорошая для диких. Похоже, тоже чумные, как и он, но не из их Дома. Неужели бывают дети, которые живут в настоящем мире, среди нормалов? Он просто не мог оставаться в неведении.
Выходите! позвал он Мозга и Уолли. Все в порядке!
При виде Уолли, выбирающегося из зарослей на своих змеящихся корнях, послышалось несколько испуганных вскриков. Потом к ним присоединился Мозг со своей огромной гривой в форме сердца.
Дру-зья, проговорил Уолли.
Пес вгляделся в незнакомцев, и его глаза расширились.
Ох. Вы не такие, как мы!
Привет, Енох, сказала Салли. Это я, Салли Элбод. Ничего страшного.
Пес вспомнил, как она была к ним добра, как несколько дней назад вынесла им чай со льдом. Он опустил взгляд в землю.
Здравствуйте, мисс Салли. Простите, что побеспокоили. Мы не хотели никого напугать. Сейчас мы вернемся в Дом и оставим вас одних.
Не спешите, прервал один из мальчиков. Почему бы вам немного не посидеть с нами?
Пес бросил взгляд на Мозга. Тот кивнул:
Хорошо. Можно и посидеть малость.
Он умостил свой зад на бревне напротив нормалов и принялся смотреть в огонь. Уолли, переваливаясь, подобрался к нему и запустил свои корни в землю. Мозг уселся рядом и выпятил подбородок, словно призывая нормалов отпустить какое-нибудь замечание.
Я Джейк, сказал один из мальчиков, прерывая затянувшееся молчание.
Он представил своих друзей. Пес ответил тем же. Нормалы и чумные дети рассматривали друг друга, пытаясь представить себе, каково этобыть такими, как эти, напротив.
Хочешь чего-нибудь выпить? спросил Джейк. У нас есть пиво и вино.
Нам в Доме не разрешают пить, ответил Пес.
Я не спрашивал, что вам разрешают. Я спрашивал, хотите ли вы.
Пес покосился на Мозга. Тот покачал головой:
Спасибо, но, наверное, не надо.
Почему ваши лица так разрисованы? спросил Мозг у парня по имени Трой.
В знак солидарности с вами. Чтобы показать, что мы понимаем, каково вам приходится, и сочувствуем вам. Мы на вашей стороне.
Пес не мог его понять. Если они на одной стороне, то почему эти ребята так напуганы? Он чуял запах их страха, кислый и едкий. Они сидели так, словно были готовы в любой момент дать деру.
Вы когда-нибудь бывали в Доме? спросил Мозг.
Нет, ответил Трой. Никогда.
В таком случае что вы можете знать о нашей борьбе?
Какое-то время все молчали.
Мы боимся, призналась Мишель. Я не хочу больше бояться. Я хочу всех любить. И я не хочу, чтобы вы меня ненавидели. Вот что я чувствую.