Мне кажется нет, я просто уверен, смело и даже задиристо начал Шурка, что для того, чтобы пространство жилища семьи стало образовательным, должна сформироваться сама эта семья, как духовное целое, основанное на настоящей любви и сознательно стремящееся воплотить себя в ребенке. И если жилище строиться как архитектурное воплощение этой формы человеческих отношений, получается то, что действительно можно назвать образовательным пространством.
Ну а как ты, Шура, собираешься отличать увлеченность партнером от настоящей любви? выкрикнула звонким и чуть насмешливым голосом интересовавший многих вопрос Настя, сидевшая у окна рядом с верной Ликой. В тонком тёмно-сером свитере, особенно удачно подчеркивающем её длинную шею на фоне окна, Настя притягивала к себе взгляд Платона, вызывая тем самым нескрываемый интерес подруги. Впрочем, не только она, но практически вся женская половина коллектива, прекрасно осведомленная о развитии многих любовных сюжетов в большом сообществе участников проекта, внимательно следила за Платоном и его переживаниями по поводу внешнего равнодушия драгоценного предмета его обожания.
Шурка зарделся, спрятал за спину откровенно мешавшие ему сейчас длинные руки и, набрав воздуха неожиданно и надолго умолк. Пауза в образовавшейся тишине оказалась настолько томительной, что даже Платон вернулся в мир реальных событий и оторвав взгляд от профиля Насти, бросился на помощь другу.
А он не только не может отличить одно от другого, но и не должен уметь это в отношении других людей. Достаточно, если он, как и любой человек, сумеет понять это в отношении самого себя. Даже это, кстати, совсем не просто, поскольку сама способность любить есть проявление высокого уровня человеческой культуры, до которого ещё нужно добраться. А это далеко не у всех и не всегда получается. Вон средневековые религиозные фанатики в стремлении достичь высокой духовности даже истязали собственную плоть, полагая её греховной. И греховной от природы!
Конечно, когда семье уже не один год, можно судить об отношениях между супругами даже по сформированному ими интерьеру. Хотя, конечно, главным показателем все равно будет ребенок, как реальное воплощение единства двух личностей, двух мировоззрений.
Настя, слушавшая Платона, пристально глядя тому в глаза, снова громко и вызывающе изрекла:
А что делать нам, архитекторам, ждать когда вы, философы и психологи, разберетесь с молодой семейной парой или когда семья и её пространство полностью сформируется? А когда и для кого проектировать наш замечательный жилой дом, если у сложившейся семьи уже есть обустроенное жилище, а с молодой семьей еще ничего и никому не понятно?
Не удивительно, что постепенно в центре разгоравшейся дискуссии оказалось понятие любви, кажется, хорошо известное и понятное каждому, но, одновременно, не поддающееся не только исчерпывающему, но даже более или менее приемлемому для всех определению. Вначале осторожно, а затем все смелее звучали суждения сторонников разных взглядов.
Самым неожиданным и заставившим всех умолкнуть, как бы мысленно примеряя его на себя, оказалось высказывание Железного Романа:
Люди вечно путают половое влечение, связанное с инстинктом размножения, и человеческое чувство любви, которое ему противоположно по самой сути. Ведь если животное, вступая в эти отношения, фактически потребляет, использует партнера, стремясь успокоить собственную плоть, то человек, наоборот, отдаёт себя любимому человеку. Он подчиняет себе природу, противопоставляя человеческий альтруизм животному эгоизму! Жестко и даже агрессивно отчеканил Роман, В основе человеческого чувства лежит не физиологическая, а духовная близость. Тело же становиться лишь одним из средств её реализации. Это не значит, к сожалению, что отношения между людьми не могут быть просто психофизиологическими. Но тогда они и длятся недолго, как у животных.
Роман собрался сказать еще что-то, но вдруг смутился, закашлялся и вспомнив, видимо, что он человек неразговорчивый, побрел ссутулившись к своему стулу у вазона с каким-то высоким южным растением, раскинувшим высоко над головой ветви широким балдахином. Под покровом листвы Роман затих и до конца семинара молчал, отказываясь отвечать вопросы.
Общий разговор вскоре стал рассыпаться на горячие осколки из спорящих групп, а затем и пар, продолжавших негромко и с удовольствием рассуждать о любви. При этом народ постепенно покидал зал, естественно забыв про Шурку, который тщетно пытался взывать к сознательности коллектива, так и не оставившего в отсутствие твердого организующего начала, каким был Андрей, ни одного письменного свидетельства проделанной коллективно работы. И теперь докладчику предстояло превратить свои скомканные воспоминания о дискуссии в содержательный письменный отчет о прошедшем плановом мероприятии.
Да не расстраивайся ты! Платон весело обнял высокого и худого Шурку за плечи, хотя сам был почти на голову ниже. Помогу я тебе, да и подумаем еще вместе, завтра на природе времени будет достаточно.
* * *
Хоть сотрудники творческого центра, были людьми исключительно высоко квалифицированными и творческими, пятницу они любили не меньше, чем прочее население страны. Вечер последнего рабочего дня, сладкое время предвкушений, это безусловно лучшие часы недели. И прелесть этого времени невероятным образом сохранялась даже тогда, когда в выходные предстояло поработать над какой-нибудь срочной задачей. Народ собирался в лаборатории для серьезного дела, но настроение у всех было какое-то шаловливое. Шутки и розыгрыши то и дело вызывали взрывы смеха в разных уголках «Лабы». Между тем, дело делалось и с задачей справлялись даже быстрее, чем в обычное время.
Впрочем, эта пятница, завершившаяся большим содержательным разговором о любви, была не просто последним рабочим днем, но преддверием долгожданного мероприятия, которое именовалось сладостным и удивительно благозвучным в это время года словом «пикник».
Отъезд на природу был назначен сначала на семь утра, но в результате длительного обсуждения с серьёзными аргументами, изложенными во вдохновенной речи всегда сонного Вовы-завхоза, время сбора основной группы перенесли на восемь. Рыбаки и ответственные за подготовку лагеря выезжали в шесть или раньше, если сочтут нужным. От остальных они не зависели, располагая специально оборудованным стареньким, но надежным японским восьмиместным минивэномсобственностью «Лабы».
Опоздавших не было и минут в десять девятого, когда ласковое августовское солнце уже заботливо прогрело автобус, сотрудники Лабы расселись по местам и двинулись по знакомому и сказочно очаровательному лесному маршруту. Смешанный лес плотной зеленой стеной стоял вдоль дороги, выпустив вперед к обочине бойкий, разношерстный подлесок. Заросли лещины и бересклета, малины и шиповника разных видов тут и там тянулись ветвями к дороге, а многочисленными хвостатые обитателями, то и дело выскакивали на проезжую часть к всеобщей радости пассажиров автобуса.
Постепенно дорога пошла на подъём. Близился перевал, самый трудный для водителя участок пути, где было не только много похожих друг на друга развилок, но сама дорога была крайне неровной, местами каменистой, а местами заросшей густой травой и потому плохо различимой и скользкой на крутых спусках. Конечно, Антон был водителем опытным, и маршрут был ему хорошо знаком, но ситуация на перевале нередко менялась и предвидеть каждый очередной сюрприз бывало трудно. Внимательно вглядываясь в дорогу, и осторожно объезжая взявшиеся невесть откуда новые камни, Антон тревожно посматривал по сторонам на лужи тумана, становящиеся все более глубокими и плотными. К тому времени, когда автобус по его расчетам находился в верхней точке пути, туман вдруг полностью укутал сосны и скалы, совершенно скрыв и без того плохо различимую дорогу.
Пришлось остановиться. Пассажиры дружно вывалились на траву, но не разошлись в ответ на призыв Кирилла, главного организующего начала компании.
Долго туман не продержится, здесь высоко и ветер обычно дует, рассуждал вслух Антон, максимум через полчаса поедем.
Но это обычно, а сегодня все как-то не так, начиная с этого странного тумана, да и ветра нет. пробормотал Кирилл и, подойдя к Антону, спросил с беззаботной улыбкой:
Дорогу мы, надеюсь, не потеряли?
Вот и я на это надеюсьответил Антон, как-то немного слишком серьёзно, и отошел от Кирилла, пристально вглядываясь в едва видимый окружающий пейзаж. Собственно даже не пейзаж, а отдельные темные силуэты то ли больших скал, то ли сосен, то ли еще чего-то неясного.
Как ёжик в тумане, произнес чей-то беззаботный женский голосок. Затем ещё невнятные голоса и дружный смех. Тревога, охватившая водителя и Кирилла, вообще мало склонного к шуткам, ещё не проникла в ряды отдыхающих. Народ мысленно уже был на берегу безымянной речушки, в замечательном месте, найденном и обустроенном ещё в прошлом году. На большой и необычно ровной для этих мест поляне можно было не только разбить лагерь, но и играть в бадминтон или гонять мяч. А речушка, хоть и маленькая и неглубокая, была очень симпатичной и не слишком холодной. К тому же возле лагеря русло её расширялось, образуя некое подобие купальни, достаточно глубокой и комфортной.
До лагеря оставались буквально минуты езды, и никто, конечно, не мог предвидеть того, что случится, а вернее начнется очень скоро.
* * *
Муть из осколков неудачных идей и недодуманных мыслей начала оседать в голове, освобождая место светлой и понятной картине мира. Она была настолько очевидной в своей простоте, что Андрей на какое-то время даже потерял способность рассуждать, а просто любовался чудесным явлением истины, которую он давно предчувствовал, но никак не мог толком разглядеть под слоями мусора, каковыми казались ему теперь промежуточные результаты долгих поисков. Потом, позже, он поймет, что без этих интеллектуальных раскопок, едва ли ему открылось бы что-либо достойное.
Он увидел свой мир в бесконечном, ничем не ограниченном поле возможностей; мир, развивающийся по законам фантастического будущего, созданного человеческим воображением.
Человек давно научился создавать смысловые ориентиры в жизненном пространстве, воплощая в пластике форм свои идеи. Сначала это были простейшие анимистические представления о душах, населяющих природу: животных, растительных, предметных и стихийных. Именно они воплощались в символах, которыми человек наполнял свой мир. Затем происходит постепенное очеловечивание этих душ и, наконец, возникновение и развитие исторических религий. В итоге бесконечные, ничем не ограниченные силы и возможности были объединены в сознании людей в едином, очищенном от всего греховного, образе бога, того, к чему каждый человек должен стремиться. Это и был на тот момент лучший способ удержать будущее, а значит сохранить сам человеческий способ жизни.
Не удивительно, что когда религиозные ценности уже утрачивали определяющую роль в формировании сознания людей, «освобождая место» капиталу, науке, машине, а эти новые ценности ещё не достигли уровня общественного идеала, возродилась ценность самого человека, причем человека свободного, человека-творца. Впрочем, Ренессанс был недолгим, а приход капитализма неизбежен.
Но какими бы не были идеалы и ценности, объединяющие людей в разное время, они неизменно создавали соответствующие художественные образы и символы, в качестве смысловых опор своего жизненного пространства, стремясь так или иначе к некоему идеальному образу самого человека.
И ведь именно это необходимо в нашем проекте. Но какие именно общественные ценности могут сегодня стать реальным объединяющим началом для общества? Какие сюжеты, какие примеры для подражания должны быть воплощены в пластике художественных форм, если само общество идеологически дезориентировано и разорвано по склонности граждан между деньгами и уже мало понятными церковными традициями. Ценность же самого человека-гражданина несоизмеримо меньше ценности денежного мешка, прибыли. Она настолько незначительна, по сравнению с эпохой Возрождения, и даже с недавним прошлым, что становится не только грустно, но и страшно.
Размышления о ценности человека, невольно вернули его к мыслям о будущем ребенке, с которым в его сознании были естественно связаны все представления о человеке и его достоинствах. Снова и снова Андрей возвращался к вопросу о том, как возможно то, к чему они с Женей стремятся всей душой. Как должна быть устроена их общая с ребёнком жизнь, чтобы детская душа не оказалась отравленной потоком лжи и грязи, заливающем жизненное пространство, как научить его отделять истинные культурные ценности от фальшивых и пошлых подделок? Ведь каждый малыш любит маму и папу, так как же получается, что в одних случаях ребенок становится продолжателем дела родителей, создавая династию, а в другом выросшее в интеллигентной семье чадо вдруг оказывается монстром, совершающим безнравственные и жестокие поступки? Ведь дело здесь не в природе? Или все же в природе? Ведь наши далекие предки, в которых было гораздо больше «звериного», были достаточно жестоки и в силу этого жизнеспособны. Вопрос «кто кого» возникал почти на каждом шагу доисторического охотника, требуя убить или быть убитым.
Да. Об этом надо специально подумать, решил Андрей и перенесся мысленно в медицинский центр, к Жене.
* * *
Снова пустившись в путь по ставшей различимой дороге, автобус начал медленный спуск, который должен был закончится прямо на месте обычной стоянки у весело журчащего потока. Однако время шло, а осторожное движение вниз продолжалось и продолжалось. Видимость оставалась плохой, и Антон, крепко держа руль двумя руками, не реагировал на поступавшие то и дело веселые предложения прибавить газу. Когда, вместо того чтобы стать, как ожидалось, более пологим, спуск резко стал круче, Антон начал осторожно притормаживать, но автобус заскользил колесами по траве теряя управление, затем у всех вдруг возникло мгновенное ощущение падения и в конце концов, сильно ударившись обо что-то, машина резко остановилась.
Когда пассажиры немного успокоились, а растерянный Антон обрел способность говорить, выяснилось, что никто серьезно не пострадал. Практически новый автобус, как вскоре стало ясно, тоже с честью выдержал испытание. И все было бы замечательно если бы за окном, освободившийся наконец от тумана, пейзаж не оказался незнакомым и даже каким-то неправильным, как сказал Кирилл, выйдя из послушно открывшейся двери автобуса и оглядевшись.
Плотно обступившая автобус растительность выглядела не совсем привычно из-за малого количества хвойных деревьев и изобилия каких-то невысоких широколистных и кажется редких в нашей зоне растений. Но главное обстоятельство, повергшее всех в смятение, было совсем другого рода. Вышедшие вслед за Кириллом и столпившиеся за автобусом, совсем еще недавно шумные и беззаботные пассажиры, молча разглядывали вертикальную стену, неизвестно откуда взявшуюся там, где должен был быть след колес автобуса и дорога, по которой он прибыл в эту странную точку. Было, конечно, ощущение падения, но совсем незначительное. Падение же с шестиметровой стены, нависавшей сейчас над автобусом, имело бы совсем другие последствия и для машины и для пассажиров.
Внимание, друзья, заговорил Кирилл, стряхнувший с себя оцепенение, Мы сбились с дороги, но далеко уйти с маршрута не могли. Факт появления этой стены и прочие неясные обстоятельства можно обсудить позже. Сейчас нужно найти дорогу к лагерю, которая конечно, где-то недалеко. Предлагаю художникам организовать поиск Кирилл посмотрел на компас, который был у него на запястье, в южном направлении. Скорее всего, где-то здесь дорога с которой мы ушли. Архитекторы могут отправиться на восток, осмотреть ближайшие окрестности также на предмет наличия дорог, тропинок и т. д.
Никто не спорил с Кириллом, и не только потому, что его организационные способности давно были признаны, но и в связи с очевидностью предложенного плана. Нужно было быстрее выбираться на дорогу и мчаться в лагерь, где их ждали друзья, и идти при этом можно было лишь вперед, на восток и вправо, на юг, поскольку путь назад и налево был закрыт. То скрываясь за плотной растительностью, то снова появляясь на свет, высокая, местами каменистая стена образовала непреодолимый барьер, ограничивающий направление поисков.
Остальным я предлагаю остаться на месте и не отходить далеко от автобуса. Можно, конечно попробовать определить свое положение с помощью смартфонов, если получится, хотя я не думаю, что это чем-нибудь поможет.