Сенаторы хихикнули в унисон, повернувшись друг к другу, демонстрируя, что каждый оценил остроумие Когсуэлла. Но Март смотрел поверх их лиц, не боясь быть смешным. Он был доволен их недовольными взглядами.
Я не делаю таких предположений, сказал Март Когсуэллу.
Тогда, пожалуйста, объясните Комитету, какую земную ценность представлял бы для сэра Исаака Ньютона патент на Закон всемирного тяготения! И какая польза будет вам, если вам выдадут патенты на то, что судя по-всему является столь же очевидными Законами природы.
В вашем последнем утверждении кроется ошибка, которая лежит в основе всех наших трудностей в понимании друг друга,сказал Март.Действие гравитации очевидно. Но Закон гравитации очень далек от очевидности. Законы, которые я открыл, еще менее очевидны. На самом деле они настолько неочевидны, что я рискну предположить, что, если я не соглашусь раскрыть их не получив надлежащую патентную защиту, они могут быть не открыты по крайней мере еще сто лет.
Вы высоко оцениваете свои собственные способности по сравнению с способностями ваших коллег!сухо сказал Когсуэлл.
Нет, дело не в моих способностях, а в методах, с помощью которых я смог сделать эти открытия. Чтобы прояснить мою позицию, давайте возьмем более понятный пример. Одним из самых известных технологических устройств в современной науке и промышленности является обычный фотоэлемент. Фотоэлемент стал возможным благодаря открытиям доктора Альберта Эйнштейна. Доктор Эйнштейн не изобрел фотоэлемент он открыл основные принципы, с помощью которых другие смогли спроектировать устройство. Вы видите какая несправедливость? Доктор Эйнштейн не получал и не мог получить никаких патентов на свои основные открытия. Он ушел без какого-либо заметного вознаграждения за эту работу. Но корпорации которые с тех пор разработали и изготовили фотоэлементы, получили баснословные гонорары за патенты, которые они имеют на фотоэлементы. Человек, сделавший фотоэлементы возможными, не получил никаких гонораров.
Этот же человек, благодаря своему важному принципу: E = MC2, заложил основу для атомной бомбы. И известно, что Комиссия по атомной энергии не выплачивала ему никакого вознаграждения за каждую произведенную бомбу, ему или любому другому ученому, чьи основные открытия сделали возможным производство этого оружия. С другой стороны, вы обнаружите, что
В дальнем конце комнаты внезапно возникла суматоха, это доктор Дикстра взлетел со своего места и помчался по короткому проходу к столу сенаторов.
Это нелепо! воскликнул он.Совершенно нелепо! Джентльмены, нельзя допускать чтобы имя доктора Эйнштейна осквернялось, упоминалось в связи с этой этой корыстной попыткой
Председатель Когсуэлл громко постучал молотком:
Пожалуйста! Вас вызовут и разрешат дать показания, когда придет время. В данный момент мы слушаем доктора Нэгла. Пожалуйста, займите свое место и воздержитесь от дальнейших вмешательств подобного рода.
В данный момент,продолжил Март.Я хочу поднять еще только один важный вопрос. Было упомянуто о потребности нации в научных талантах высшего порядка, о необходимости новых и фундаментальных открытий. Да это действительно так. Более того наша потребность в этом критична. Но фундаментальная научная работа не выполняется в достаточном объеме, потому что материальное вознаграждение отдельного исследователя и его спонсорского агентства недостаточно велико.
Я показал это на примере такого человека, как доктор Эйнштейн. Но возьмем корпорацию, которая вкладывает большие средства в научные исследования. Рассмотрим Gigantic Electric Corporation. Она берет на себя бремя фундаментальных теоретических исследований на сумму в пять миллионов долларов в год. В результате открываются некоторые основные законы химии и течения жидкости. Из-за патентной ситуации эти законы не могут быть защищены, но им очень рады в Mammoth Chemical и Altitude Aircraft, инженеры которых получают большое количество патентов на устройства, которые они разрабатывают на основе принципов, открытых в Gigantic.
Планируется что в следующем году исследования Gigantic приведут к созданию теории полупроницаемой мембраны. Mammoth Chemical любезно поблагодарит их, проведет некоторые разработки и получит патенты на методы извлечения пресной воды из морской по доллару за кубическую милю или около того. AEC улучшит фильтры в Ок-Ридже. Кто-то еще получит патенты на выделение полезных углеводородов из побочных продуктов переработки нефти для производства пластмасс.
Gigantic Electric Corporation не получит ничего. Ее акционеры не получат ничего. Гигантский провал большой теоретической исследовательской программы. Мало кто осмеливается браться за такую работу, потому что при нашей нынешней патентной системе нет возврата денег от теоретических исследований в достаточном масштабе.Вот в чем наша проблема, джентльмены. Дело не в том, что доктор Мартин Нэглсобака на сене по отношению к тем немногим вещам, которые у него есть. Это серьезная проблема, которая затрагивает каждого искреннего, ответственного ученого высшего уровня в стране. Это влияет на научное благосостояние всей страны. Я призываю вас дать нам решение, в котором мы нуждаемся!
В тот вечер в отеле была небольшая вечеринка с парой десятков его ближайших друзей. Кейз был там, и Дженнингс, и дон Вульф. Они пригласили и Дикстру, просто так, из вежливости, но у профессора оказались неотложные дела в другом месте.
Март старался, чтобы разговоры не касались слушаний и темы его открытий. Это продолжало непроизвольно выплескиваться, но всем было понятно, что лучше об этом не говорить, поскольку все это станет известно Комитету. Только Дженнингс прорвался с одной информацией, относящейся к работе Марта. Он сообщил, что Гудман приобрел один из вулканов размером с таверну и разрабатывает систему, чтобы побеждать в игре.
Слушания были возобновлены во вторник утром. Первым был вызван Дикстра. Он встал, прочистил горло и со зловещим видом двинулся к столу Комитета, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
Он сказал:
С того великого момента, ныне затерянного в тусклых глубинах истории, когда первый пещерный человек добыл огонь с помощью кремня, чтобы согреть и осветить свою пещеру, существует кодекс, который истинный ученый неуклонно соблюдает. Неписанный, он, тем не менее, выгравирован в его сердце горящими буквами. Он заключается в том, что знание должно быть свободным, принадлежать всему человечества. Истинный ученый точно также никогда не подумает о том, чтобы получить патент на свою работу, как и о том, чтобы намеренно сфальсифицировать данные в своих наблюдениях. Никогда в среде ученых я не слышал ничего более оскорбительного, чем вчерашнее упоминание уважаемого имени доктора Эйнштейна. Как будто его действительно могли волновать такие мелочи как отчисления от производства фотоэлементов! Отчисления это уровень мастеров и механиков гаражей, а не Великого Ученого.
Когсуэлл кашлянул, прикрыв рот рукой:
Похоже, доктор Дикстра, что ученые тоже должны чем-то питаться.
Ученый всегда найдет себе работу,сказал Дикстра,Ни один настоящий ученый никогда не голодал и не нуждался. Конечно, он должен жить экономно, но спартанский режим тем более способствует работе ума с максимальной эффективностью.Нет, сенатор, истинный ученый не нуждается в отчислениях. Ученый, который заслуживает этого звания, автоматически приобретет репутацию, которая приведет его в лаборатории и в фонды которые и созданы для таких как он, таких, которые щедро даруют свои открытия всему человечеству. Дарят, не думая о вульгарном коммерциализме, который, как мы видим, здесь пытаются навязать нам.
Во второй половине дня вызвали Дженнингса. Его худощавое, похожее на палку тело неловко опустилось в кресло свидетеля. На его лице была удивленная терпимость.
Я бы предпочел ответить на ваши вопросы,сказал он. Все общего рода заявления, уже были сделаны до меня.
Что вы можете сказать нам, доктор Дженнингс, о якобы революционных принципах, лежащих в основе этих игрушек доктора Нэгла?
Я ничего не могу вам сказать, потому что не знаю, каковы эти принципы,ответил Дженнингс.
Вы не знаете наверняка, сделал ли доктор Нэгл действительно все те открытия, о которых идет речь?
Я уверен. Я совершенно уверен, что они существуют. Я уверен, что этот «Вулкан», который здесь стоит на столе, символизирует, возможно, самое революционное открытие со времен тех, которые привели к высвобождению атомной энергии. Использование принципов этого открытия, несомненно, приведет к трансмутация элементов с простотой обычных химических реакций. Трудно оценить ценность открытия.
И все же вы говорите нам, что не знаете, в чем заключается принцип,сказал Когсуэлл.Похоже, что научный ум работает по каналам, далеким от тех, по которым протекают рассуждения обычных людей.
Нет, это самый обычный способ мышленияили, во всяком случае, должен им быть,сказал Дженнингс.Это просто означает, что я знаю способности Мартина Нэгла. Я его знаю. Я ему доверяю. Если он говорит, что это так, то я верю, что его символика основана на реальных фактах.
Ну, если вы так убеждены в существовании этих открытий, каково ваше мнение о утверждении доктора Нэгла, что он имеет право на патентную защиту на них?
Я думаю, что он совершенно прав в своих требованиях,сказал Дженнингс.
И эти неизвестные принципы будут классифицированы, с точки зрения патентов, как Законы природы?
Да.
Если это так, то почему их не раскрыли другие люди вашей профессии? Неужели эта символика так сложна? Признаете ли вы, что, как говорит доктор Нэгл, никто другой не будет достаточно умен, чтобы понять эти вещи в течение следующих ста лет? Или у вас есть еще один неписаный кодекс, запрещающий вам пытаться понять. Так сказать проф. солидарность?
Дженнингс криво усмехнулся:
Доктор Нэгл говорил не совсем так, но давайте оставим это в прошлом. А насчет солидарности я вам скажу так. В стране едва ли найдется ученый, который не пытался бы разгадать эти три трюка Мартина с тех пор, как он выставил их на рынок. Я знаю только одного человека, который добился хотя бы частичного успеха в этой попытке.
Можете ли вы назвать какую-либо причину такого отсутствия успеха? Действительно ли доктор Нэгл такой исключительный гений, каким кажется?
Да, он необыкновенный гений, но не в том смысле, в каком кажется,со смехом сказал Дженнингс.Отвечая на ваш вопрос, я подозреваю, что существуют определенные традиционные способы научных исследований, которые исчерпали себя на нынешнем этапе. Я полагаю, что доктор Нэгл отказался от них и разработал для себя новые методы поиска базовых знаний.
И вы, я полагаю, хотели бы, чтобы Комитет рекомендовал разработать поправки к Патентному законодательству, позволяющие доктору Нэглу получить патенты на Законы природы?
Конечно, хотел бы!ответил Дженнингс.
VI
После этого пришел черед выступлений желающих высказаться. Были выступления озлобленные, озадачивающие и сенаторы с удивлением слушали, как молодые исследователи говорили об идиотизме юридического подхода к научным вопросам. О трудности определения отличия важных направлений от неперспективных. О таинственной вспышке гения, столь необходимой для изобретательства.
Некоторые из менее выдержанных изливали безудержную горечь от долгих часов исследований и разработок, признанных бесплодными с точки зрения патентоспособности.
Но все это не выходило наружу, не становилось известно обществу заметил Март. Репортеры записывали его слова, но почему-то получалось так, что записанное ни сколько не опровергало обвинения, выдвинутые Бэрдом. Прессе было гораздо легче процитировать Дикстру и его комичную, мелодраматическую интерпретацию, чем искреннее разочарование исследователей, которые делали все возможное, чтобы поддержать Марта.
В четверг в полдень он сказал Берку:
Мы должны всю эту дискуссию перенести туда, где каждый житель нашей страны сможет ее оценить. Даже если мы победим здесь, в этом Комитете и даже в Конгрессе, мы не переубедим тех людей, головы которых заморочил Бэрд. Вот настоящий враг.
Что ты собираешься делать? спросил Берк.
Я собираюсь предложить Бэрду взять у меня интервью в его программе, в прямом эфире.
Берк присвистнул:
Брат, это все равно что сунуть голову в пасть льва по самые пятки. Да ты знаешь, что он с тобой там сделает на этом так называемом интервью, он же профи. Ты там будешь как бабочка пришпиленная булавкой к картонке. Он слова тебе не даст сказать, а обрушит на тебя гору обвинений, причем во всех смертных грехах . Бэрд снимет с тебя шкуру!
Не думаю,сказал Март. Ее довольно трудно содрать.
Бэрд был более чем в восторге от этого предложения. Марту показалось, что комментатор едва удержался, чтобы не оскалить зубы. На мгновение Март даже пожалел, что не послушался Берка.
Давай провернем это поскорее,сказал Март.До завершения слушаний.
Сегодня вечером,сказал Бэрд.Я сменю тему своей программы на этот вечер и дам тебе возможность изложить свое дело всей стране.
Март кивнул:
Встретимся в студии.
Марту не требовалось никакой подготовки. Он точно знал, что хотел сказать. Дело было только в том, чтобы не дать Бэрду исказить всю его историю. Было очевидно, что он наверняка собирается это сделать.
Началось с того, что он усадил Марта таким образом, что его лицо было далеко от камер и было видно под плохим углом, и только Бэрд мог напрямую обратиться к аудитории. Как только они вышли в эфир, Март передвинул свой стул так, чтобы смотреть прямо в камеру. Сбитый с толку, Бэрд был вынужден смириться и стал позади Марта.
Бэрд начал с потока речей, которые дали аудитории представление о Мартине Нэгле как о самом трудном индивидууме, с которым когда либо приходилось иметь дело ему в ходе своей работы на государственной службе. И только после этого последовало:
Доктор Нэгл, не могли бы вы рассказать нашей аудитории, какова ваша концепция удовлетворительной патентной системы?
Патентная система, начал Март,предназначена для того, чтобы обеспечивать вознаграждение первооткрывателю за использование его работы. В случае
Хорошо, одну минуту, доктор Нэгл. Вознаграждение, предлагаемое патентом, носит характер монополии, и в этом суть нашей нынешней проблемы. Ведь нельзя же предоставлять человеку монополию на ЛЮБОЕ открытие только потому, что он стал первым, кто его открыл.
Я сказал обеспечивать вознаграждение. В случае
Ну что ж, доктор Нэгл. Вы говорите «вознаграждение». Хорошо, мы будем использовать слово «вознаграждение». Но сразу же очевидно, что если вы хотите поставить величину вознаграждения прямо пропорционально величине открытия, быстро возникает предел, после которого нелепо позволять одному человеку контролировать или реализовывать вознаграждение за открытие, которое будет иметь колоссальную величину. Вы не согласны с тем, что это так, доктор Нэгл?
Март пожал плечами, улыбнулся и ничего не сказал. Он взглянул на часы на запястье, надеясь, что не ошибся в оценке времени, которым располагал, ведь этой передаче было отведено строго определенное время.
Бэрд сделал паузу, ожидая, что Март начнет отвечать, и его можно будет опять прервать и попытаться запутать. Но Март молчал.
Не могли бы вы тогда рассказать нашей аудитории, как именно вы рассматриваете свои собственные нынешние спорные открытия в свете нашей нынешней Патентной системы?
Я так и сделаю,спокойно сказал Март,если вы позволите мне закончить объяснения, не прерывая меня, прежде чем я закончу. Если меня снова прервут, я позволю аудитории самой принять решение о том, почему мне не дают излагать свою точку зрения.
Лицо Бэрда побагровело, и казалось, что он вот-вот взорвется. Но он взглянул на вездесущие камеры и сдержался от оскорблений. Март медленно выдохнул, он выбрал правильную линию поведения. Камеры были его союзниками они могли держать Бэрда в узде, они сдерживали ярость комментатора и не позволяли тому прервать его сейчас.
Спрятав от взгляда камеры свое лицо с губами, вытянувшимися в нитку, и горящими от ненависти глазами, направленными на Марта, Бэрд выдавил из себя:
Пожалуйста, продолжайте, доктор Нэгл.