Подтверждаю.
Разум Анакс Терион наполнился образами всех мертвецов, которых она когда-то видела на улицах и в трущобах Чидарии, сваленных в аллеях, разорванных на части в доках, окоченевших перед терминалами, погибших от отравлений и передозировок или чего похуже. Гниющие куклы выстроились в ряд. Старая кровь утекает прочь, растворяется в ночи, как пепел от костра. Чёрные глаза под веками красного гноя. Она резко отбросила воспоминания.
Синдром Кепраля? деликатно спросил Сенна'Нир.
Бедный кварианец пытался быть вежливым. О да, если это синдром Кепраля, то все могут сделать сочувствующие физиономии и вернуться обратно ко сну с чувством облегчения и глубокого удовлетворения, которое возникает, когда ты уютно дремлешь в своей кровати, пока аварийная сирена шумит снаружи. Призывая кого-то другого. Кого-то, кто не имеет никакого отношения к тебе. Только у дреллов возникает синдром Кепраля. Они весьма сильный вид, но их лёгкиеих слабость. Дреллы эволюционировали на пустынной планете. Когда ханары совершили первый контакт, эти великие розовые медузы перевезли дреллов с истощённой Раханы на свой морской мир Кахье. Влажный воздух медленно убивал дреллов; это могло занимать десятки лет, но всё-таки убивал. Влага в воздухе постепенно отравляла их, пока они окончательно не прекращали дышать. Это назвали синдромом Кепраля. Родители Анакс умерли от него, когда ей было шесть лет. Зелёные пальцы, как голые ветки, скелетообразные, горячие от смерти. Кашель в темноте, как выстрел. Будь хорошей, Анакс. Будь хорошей девочкой. Но не оставайся здесь. Найди путь за пределы этого мира. Найди место без океанов. Их последние вдохи поднимаются, чтобы слиться с морским воздухом. Они стали их убийцей.
Нет. Разум Анакс получил ещё более сильную оплеуху. Последнее, что ей сейчас нужно, это унестись в воспоминания о печали крохотной шестилетней девочки и обо всём, что случилось после.
Многие дети потеряли родителей из-за синдрома Кепраля. Но все забронировавшие билеты на ковчег были протестированы и признаны здоровыми. На другом конце путешествия они хотели найти мир, который не будет медленно топить их. Это должно быть так. Они были так близко.
Ты запустил самодиагностику? рявкнула она на бестелесный голос систем «Кила Си'ях». Ты сказал, следы едва заметны. Может быть, ты получаешь фантомные данные. Ошибка в коде.
Да. Я оперирую на оптимальном уровне.
Мы не заметили кристаллизованные следы разложения на стекле во время прошлого цикла? спросил Сенна. Такого рода вещи как раз в зоне ответственности Полуночников.
Вы не могли заметить это. Отложения начались после предыдущего цикла Полуночников пятьдесят лет назад. Я разбудил вас, чтобы вы визуально проинспектировали капсулы. Вы последняя команда Полуночников, которая должна проснуться по расписанию перед Андромедой. Я не авторизован пробуждать следующую команду в списке, так как список исчерпан. Если имеет место простой случай неисправности сканирования или заражения капсул, вы можете починить их. Если дреллы действительно мертвы, вы должны рассчитать дальнейший курс действий. Я не авторизован принимать решения командного уровня. Но вы можете, коммандер.
Рот Йоррикасерия треугольных складок, глубоко врезавшихся в его серую плоть, дёрнулся от беспокойства:
С подозрением: Вы ожидаете, что я буду проводить медицинские обследования?
Вы единственный член команды Полуночников с официальным медицинским образованием, специалист Йоррик.
Со сдержанной скромностью: Я педиатр-аллерголог. Отоларинголог. Анакс Терион и Сенна уставились на него. Проще говоря, ухо-горло-нос. Я лечу простуду.
Тем не менее. Вы необходимый персонал.
Беспомощный смех: Я не прикасался к трупам со времён битвы при Вилууне. С возрастающей паникой: Вы можете накачать меня стимуляторами, эндорфинами или детскими конфетами, но это не сделает из меня дрелльского патологоанатома.
Сенна поднял трёхпалую руку:
Давайте не будем забегать вперёд. Мы спустимся вниз на палубу гибернации, всё проверим и после примем решение. С той же вероятностью мы найдём всех мирно спящими, и тебе не придётся ничего делать.
По моим расчётам, вероятность нулевой смертности меньше 1 %.
Ты не помогаешь, вздохнул Сенна и отключился от общего радио.
Спустя час прохождения гравитационных подстроек, фильтров влажности и обходов безопасности они втроём уставились на полностью исправную криокапсулу, которая показывала прекрасные жизненные показатели.
Лицо дреллки внутри капсулы было искажено в застывшей агонии. Её глаза безжизненно глядели в пустоту. Маленькие кристаллы льда окутывали её шею и покрывали грудь тонким слоем инея. Язык был опухшим и чёрным. Анакс Терион стиснула зубы. Она надеялась, если они обнаружат труп, это будет кто-то из тысяч незнакомцев. Личная связь становится на пути чистого анализа. Эмоциине информация. Они являлись своеобразным методом шифрования, который повреждал информацию, превращая её в нечитаемую. Но Анакс Терион знала эту замороженную девушку. Не очень близко, но достаточно хорошо, чтобы пропустить вместе пару стаканчиков. Она была замужем за Осьятом Раксиосомдиссидентом, которого Терион с натяжкой могла назвать другом. Эти двое столько раз составляли ей компанию вечерами на станции «Гефест», обсуждая политику, как будто что-то в Млечном Пути будет иметь для них значение, когда в темноте заведутся двигатели ковчега.
Йоррик сделал вдох через увлажняющую маску. Воздух в секторе дреллов был настолько сухим, что его слизистые оболочки потрескались бы в течение получаса.
Глубокое отвращение: Она пахнет, как цветы ушарета и мокрый волус.
Я ничего не чувствую, озадаченно сказал Сенна.
С лёгким межвидовым предубеждением: Невозможно. Здесь воняет. Пренебрежительно: Как вы вообще встаёте по утрам с таким обонянием?
Хм, может быть, я достаточно умён, чтобы не обнюхивать мёртвые тела без защитного костюма? отмахнулся Сенна. Анакс подумала, что, видимо, эффект обезболивающих сходит на нет. Она определённо это почувствовала.
Снисходительно: Ерунда. Криосон поддерживает температуру тела слишком низкой для того, чтобы вредные бактерии могли размножаться. Уместная торжественность: Она умерла своей смертью.
Терион посмотрела на труп. Она потёрла пальцы и переместила воспоминание об их знакомстве куда-то в глубины разума, чтобы не мешало холодному анализу.
Поломка оборудования не вызвала бы язвы и чёрный язык. Наиболее вероятная причина смертияд.
Элкор вздрогнул.
Торопясь с выводами: Мы стали жертвами саботажа.
Или это могла быть поломка криокапсулы, абсолютно случайное химическое заражение. Органическая ткань не очень хорошо переносит взаимодействие с промышленными охладителями и электрическими ударами. Эти капсулы используют средние поля эффекта массы: язвы могут быть реакцией на отходы работы полей, осторожно закончила Терион. Или это какой-то патоген, который мог быть подхвачен до стазиса. Станцию «Гефест» сложно назвать стерильной. Я не врач, но пока слишком рано подозревать возможность саботажа. У нас нет никакой информации, кроме наличия мертвеца. Я удивлена, Йоррик, разве элкорам не положено быть медленными и рассудительными?
Неконтролируемая тревога: Это самое радикальное предположение, которое я когда-либо делал. Мой мозг ощущается как молочный коктейль на авиационном топливе. Смущённо: Я лучше помолчу.
Сенна недовольно вздохнул. Терион разделяла его чувства. Они забрались так далеко в глубокий космос без единого инцидента. Они были так близко.
Кварианец опять включил радио в своём костюме, чтобы не тратить время даром.
Ки, ты можешь обнаружить следы токсичных веществ, отходы работы полей эффекта массы или заметные следы вирусов в трупе, который в настоящий момент занимает криокапсулу?
Сенна нагнулся, чтобы прочитать серийный номер на нижней стенке криокапсулы.
Совал Раксиос, мягко сказала Анакс. Это Совал Раксиос.
Криокапсула DL2458,закончил Сенна.
В капсуле DL2458 нет трупа. ПассажирСовал Раксиос, возрасттридцать четыре года. В крови обнаружен повышенный уровень алкоголя. Турианский бренди. В остальном она полностью здорова.
Анакс, Сенна и Йоррик моргнули. Они взглянули на замороженный труп в хранилище. На открытый рот со следами разложения.
Удивлённое преуменьшение: Она совсем не здорова, вздрогнул элкор.
Прошу прощения. Коммандер Сенна'Нир, я могу сообщить только те сведения, которые поступают от системы сканирования. Я не оборудован средствами проведения анализа ситуации. Я понимаю ваши возражения, но Совал Раксиос для меня выглядит хорошо.
Совал, мне так жаль, прошептала Анакс Терион. Её позвоночник внезапно свело от жёсткого удара воспоминания. Смех словно изумрудные пузыри, прошептала она. Другие уставились на неё. Её раздражало, что они смотрят и что не способна остановить воспоминание. Глаза чистые, как надежда. «Гефест» в ночь накануне. Она танцует в баре, быстрее, быстрее. Совал, которая была поэтом и женой. Совал, которая пьёт виски, словно свет переливается из одного сосуда в другой, шепчет пьяные слова: «Ты увидишь, в Андромеде всё будет идеально».
Молочно-белые веки мигнули, оставив её глаза тёмными и влажными. Она расслабилась, чуть вздрагивая. Дреллка зажала рот одной рукой, чтобы не вдыхать мёртвый воздух, а другой закрыла глаза подруги.
Пусть Калахира убережёт тебя на другом берегу моря.
Они закрыли крышку элегантно округлой криокапсулы, но Анакс больше не интересовало, что они найдут внутри. Загадка разгадана. Коробка останется запертой. Кот был мёртв.
Извините за вторжение, но, пока вы разговаривали, я обнаружил отложения пентаметилендиамина ещё в пяти капсулах.
Анакс Терион невольно издала расстроенный стон.
Ещё пять мёртвых дреллов? рявкнула она. Что происходит?
Неверно, Анакс Терион. Четыре дрелла и один ханар.
«Плохо», подумала Анакс Терион. Ханары не могут заболеть синдромом Кепраля. Это ли не сигнал тревоги доносится до тебя, коммандер? Теперь уже не так уютно.
Сенна'Нир вас Кила Си'ях сжал и разжал трёхпалый кулак.
Начинай цикл пробуждения остальных членов команды Полуночников, Ки, сказал он. Его голос немного дрогнул. Анакс и не думала, что голос коммандера может дрожать. Командный код: альфа-йота-гамма-гамма-девять.
Звёзды сияли над ними, отражаясь в стеклянных крышках тысяч криокапсул, мониторы которых показывали идентичные радостные сообщения: всё хорошо, всё хорошо, всё хорошо.
ГЛАВА 3СВЯЗЫВАНИЕ
Коммандер, оставшиеся члены команды разбужены и уже в пути.
Спасибо, Kи, по привычке сказал Сенна'Нир, хоть и знал, что в этом нет необходимости.
Сенна всегда чувствовал тягу к виртуальному интеллекту, иногда даже большую, чем к несуразному, вязкому, неорганизованному органическому разуму. Само собой, он никогда никому не говорил об этом. За исключением бабушки Лиат, которая никогда не осуждала его. Он даже не был уверен, способна ли эта милая старушка осуждать. Интересно, бабушка вообще может порицать своего единственного внука? Но назвать взгляды Сенны на эту тему богохульством было бы преуменьшением всей концепции богохульства. Вспоминать имя предка всуе было богохульством. А это Это было много хуже. Словно сказать, что он чувствует привязанность к тому, что напало на Цитадель два года назад. Жнец. Если это было Жнецом. Если Жнецы были чем-то большим, нежели особо извращённый миф. Он был там. Видел сам. И он до сих пор не был уверен. Всё, что Сенна мог вспомнить, это как чёрная фигура, огромная, словно сама смертьв ней было что-то от насекомого, что-то от корабля, что-то от бога, плавит лазером прекрасные стеклянные коридоры сердца цивилизации, пока от них не остаётся расплавленный шлак и они не превращаются в коридоры полыхающего огня. Его гражданский корабль «Чаим» вместе с двумя другими покинули Мигрирующий флот, оставив его за пределами пространства Цитадели, для стыковки на станции после месяца отчаянной нужды в ремонте, для торговли и встреч Совета, Коллегии адмиралов и Конклава. Он наслаждался каждой минутой пребывания на Цитадели. Его родители были заняты дни и ночи напролёт, ведя переговоры от имени Конклавакварианского гражданского правительства. Сенна был абсолютно свободен и наслаждался моментом. Исследуя каждый уголок Нижних районов, прячась в тени зелени настоящих деревьев Президиума, споря с ханаром, стоит ли карабин «Ригар» в хорошем состоянии целого бака гипнорыбы и старого антигравитационного летательного ранца для него, чтобы, когда придёт время, разобрать на запчасти. Сенна сидел на скамейке в Президиуме рядом с залами Посольств, где его родители участвовали в очередном закрытом заседании. Он отстраивал клапаны на герметичном костюме волуса, который выменял у техника в районе Закера едва ли не на весь свой запас гипнорыбы. Рядом стоял хранительего бледно-зелёное насекомовидное тело склонилось над управляющей панелью, как всегда, безмолвно и таинственно. Кварианец отвлёкся от своего занятия и взглянул в фасеточные глаза существа, в которых светился искусственный закат. Затем раздался звук, звук гибели надежды, и та чёрная фигура зависла в космосе. Ещё там были мать и отец. Бежали. Бежали мимо него.
Стремясь обогнать огонь.
Машины были любовью всей его жизни. И это был его грех. С тем же успехом он мог сказать, что любит нечто, положившее конец его миру, такому, каким он его знал. Но Сенна не мог ничего поделать. Он мог быть откровенным с машинами, и они никогда не смеялись в ответ. Никогда не игнорировали и не пренебрегали им из-за куда более важной работы, которую надо сделать. Никогда не оставляли его одного на несколько дней, чтобы покричать и поспорить в Конклаве. Машины никогда не лгали ему. Не говорили, что он впустую растрачивает свой потенциал. Когда бы он ни захотел поговорить с машиной, она отвечала. Сразу. Будто сама хотела поговорить. Поздней ночью, когда аварийный впуск его скафандра был утоплен в стакане с турианским бренди, он смог даже понять гетов. Да, они почти уничтожили его народ и украли их родную планету, но у них были свои причины, своя красота, своя логика. В конце концов, кто хочет быть рабом?
Сенна завидовал кварианскому Первопроходцу, специалисту по звёздной картографии, которого он много лет знал под именем Телем'Йеред. В итоге остались только они вдвоём. Он до сих пор не знал, почему капитан выбрала Телема, офицера более низкого звания. Он не думал, что это личное. Все эти дела между ними происходили много лет назад ещё до Цитадели и задолго до Инициативы. Капитан даже когда-то любила Сенну. Он любил её до сих пор. Она проводила своё Паломничество с саларианцами, онс элкорами, а после они были приписаны к одному и тому же кораблюгрузовому судну среднего класса «Паллу'Казииль». Он всегда был доволен этим фактом, с тех пор как впервые увидел своё имя рядом с названием корабля в Главном реестре. «Паллу'Казииль: Всё же правосудие грядёт». Ему было больно убирать название корабля из своего имени, когда они подтвердили своё участие в Инициативе. Чтобы никогда больше не быть Сенной'Ниром вас Паллу'Казииль, а с этого момента и навсегда остаться Сенной'Ниром вас Кила Си'ях. Сенна и Кетси были счастливы на «Паллу'Казииль». Его бабушке она нравилась. По крайней мере, ему так казалось. Бабушку всегда было трудно разговорить, когда дело касалось такого рода вещей. Они были молодыми, вспыльчивыми патриотами. Вместе присоединились к движению «Недас»группе радикально настроенных кварианцев, убеждённых, что бесконечное стремление отбить Раннох обрекает их вид вечно влачить жалкое существование бездомных без будущего, без прошлого, без собственного голоса в коридорах властителей галактики, тех, кто устал слушать народ без собственной планеты. «Недас» хотели оставить эту битву и просто найти новый дом. Начать заново. Создать что-то новое. Сенна помнил их посвящение в крошечной стерильной каюте на «Паллу'Казииль», которую их друзья по движению готовили несколько недель. Там новички могли синхронизировать свои скафандры, что считалось наиболее интимным жестом у кварианцев. Бок о бок, опьянённые амбициями и бунтарским духом, опутываемые нитями страха, предвкушающие снятие скафандров, чтобы затем их друг Малак'Рафа вытатуировал девиз движения «Недас» на бицепсах Кетси'Олам и Сенны'Нира с помощью трижды продезинфицированного голографического инструмента: «Меред ваи Раннох». Забудь Раннох. Никто другой не мог увидеть этих надписей под их защитными костюмами, расшитыми лоскутами, но они всегда знали, что надписи там. Кетси была так красива под своим шлемом.