Вот суки, тихо сказал Санька, вот же суки
Дальнейший разговор не склеился абсолютно. Санька отвечал односложно, а чаще просто неопределённо пожимал плечами.
Ладно, Дрюха, сказал он, взглянув на часы, надо уже бежать. Ты тут ешь свои ананасы, а я ещё загляну как-нибудь.
Было понятно, что он уже не зайдёт.
Санька, беспомощно пробормотал Андрей, ты скажи, что случилось-то?
Ростовцев вместо ответа подмигнул, на выходе из палаты надсадно улыбнулся и поднял руку в этаком «но пасаран». Всё.
Андрей закрыл глаза. На него снова, в который уже раз за эти полгода, накатило чувство непонимания и беспомощности. Встретились-поговорили, твою мать. Что происходит? Почему человек напротив теперь смотрит на тебя как на говно? Какое слово его зацепило? Какой жест? Что, мать вашу, случилось-то?! Почему же нельзя объяснить по-человечески
Вспомнилась школа. Санька Ростовцев что-то читает на сцене актового зала. Санька Ростовцев в нелепом чёрном костюме играет на рояле. Они вместе с Санькой бредут ночью к дому Людки Осиповой. И ещё чей-то день рождения, и они играют на трёх гитарах. И вместе на выставке моделейсамолётики такие клеить надо было
И куда вообще все пропали-то?..
Вот Анька. Их когда-то даже любовниками считали. Четыре года работали вместе. Она его вытащила из той дерьмовой истории с капитаном безопасности, и они очень смешно упились красным полусладким. Потом ещё был Новый год с дикими танцами. Но вот Анька уехала в свой Питери сгинула. То есть не то чтобы потеряласьесть и телефон записанный, и какой-то старый, наверное, адрес, а попытаешьсяи не вспомнишь, когда виделись или по скайпу разговаривали.
А вот Санька Лебедевуниверситетский приятель, они вместе списывали конспекты у Ленки. Он теперь в Ханты-Мансийске, что ли. Как и полагается, обещали звонить и ездить в гости.
Другие ещё: Серёга Сухов, Танька Васнецова, Егор Чёрт, как у него была фамилия?
Появляются, машут рукой, обнимают за плечи. А потомуже никого. Только пейзажи. Окукливаешься постепенно: привычки, взгляды, удобства. И никто новый через этот фейс-контроль не пробивается.
В какой-то момент ты включаешь на компьютере мессенджер, чтобы набрать кого-нибудь из зелёного списка. Кажется, столько всего произошло, а сядешь перед камерой, и не знаешь, о чём говорить. Копаешься в ворохе мелочей, который накопился за два месяца, что вы не общались, но там или какие-то обрывки, или копеечные сериалы из жизни новых знакомых; ерунда, в общем. Даже неловко с таким лезть к людям. Сидишь и пялишься в экран как дурак.
Хорошо, что Валька Савельев остался. Валькаон, как и Ростовцев, со школьных ещё лет.
Андрей крикнул сестру и попросил телефон. Набрал Валькин номер.
Валь, ты спишь поди? Извини. Да нет, ничего срочного. Да честно, всё нормально у меня тут. Давай завтра. Конечно.
Вот и поговорили.
Картинки со старыми друзьями ещё долго кружились в голове, и всё же постепенно мысли переползали на неизвестного Сычёва. Андрей теперь пожалел, что даже не спросил, кто это, собственно, такой. Зимой познакомились? Ну, может, мельком где-нибудь, у Светки Чадовой на посиделках или когда Илья приезжал. Народу в «Самогоне» много было, но вот именно Сычёва нет, не было вроде бы.
На планшет ловилась только внутренняя сеть. Сычёвых в «Микроне» числилось семь человек, из них ни одного Константина. Некий К. Сычёв встречался в выдаче только разкак соавтор доклада «От полупроводника к Проводнику. Экономические перспективы Кукольного проекта». Текста не было. Вот и гадайтот или не тот. И что такое «Кукольный проект» опять же.
Андрей несколько раз пробовал в хронологическом порядке листать в памяти встречи, разговоры на улицах, мероприятия. Полный ноль. Ладно, пока проехали. Тогда попробуем с другого концаот того, что вообще случилось.
История с терактом (безопасники не сказали «теракт», но телевизор кричит, не переставая) на концерте выглядит нелепо. Был бы запуск, можно было бы искать, кто плеснул хамством. А такникакого смысла, да и уровень исполненияшкольная самодеятельность. Несчастный случай на производстве был бы куда логичней. Или даже уголовное дело, тем более, что за ним и бегать никуда не надоКостыль как родной. Чуть-чуть добавить жару в СМИ, ещё налёт синих, и опа, снова отложили.
Но у нас-то отложили и так!
Ещё аккуратно кивают на сам «Микрон» мол, могли добавить драматизма. Но это уж совсем чепуха. У нас, да ещё тайно, такое организовать не смогут, даже если сильно захотят. Да и стрельба в качестве песенного аккомпанементаэто совсем другие мозги нужны.
Андрей вспомнил Алису Сикорскую: как она, закрыв глаза, стоит на цыпочках перед самым краем сцены. Мурашки просто
Дверь без стука распахнулась, и возникла дежурная вахтёрша второй «травмы» суровая бесцветная тётка. Ни слова не говоря, она метнула трубку с длинной телескопической антенной в ноги Андрею и молча удалилась.
Слушаю, сказал Андрей.
Звонила Ирка. Готовится совещание по противодействию терроризму, и прислали бумаги. Как водится, секретные. Надо срочно расписаться, а никому, кроме Андрея, вскрывать конверт нельзя. Потому что обязанности начальника ни на кого не возложены.
Я тут ещё не очень хожу, сказал Андрей, может, сюда привезёте?
Их нельзя с этажа выносить, меня эта дикая женщина из секретки специально предупреждала. Давай я попробую кого-нибудь за тобой прислать? Чтобы туда-обратно свозили.
Нормально, согласился Андрей, заодно у тебя записи новостей заберу, посмотрю на досуге.
За Андреем притопали два стажёра. У обоих глазасовсем пацанячьи, восторженно-самоуверенные. А ведь внутри уже должна быть личинка, что выест их изнутри, оставив только надутый живот и второй подбородок Может, предложить им глистогонного, пока не поздно?
Андрей попросил одного из парней помочь одеться, и тот полез в платяной шкаф. Смешно. Смешно, когда тебе помогают натягивать штаны.
Стажёры прикатили инвалидную коляску, и Андрей не без труда в неё переполз. Поехали.
От быстрого спуска в лифте закружилась головавсё вокруг начало резко тускнеть и расслаиваться. Опять откуда-то всплыли картинки с концерта. Сикорская сидит на краю сцены, свесив ноги, и шепчет в микрофон, а получается пугающий, будто высосанный из детских страхов туземный плач.
Андрей Сергеевич, позвали над самым ухом.
Андрей открыл глазанапротив маячило лицо стажёра.
Андрей Сергеевич, вы дальше сами, наверное. Тут с доступом проблемы могут быть
Да-да, сказал Андрей, спасибо.
* * *
Прокатившись по знакомым коридорам, ткнулся в свой кабинет, но тот оказался заперт. Ирка выбежала из соседней дверив чём-то сиреневом и трепыхающемся. Она наклонилась, чтобы чмокнуть Андрея в щёку, и выронила большой жёлтый конверт. Тут же бросилась его подниматьи чуть не рухнула, не удержавшись на каблуках. Затем все троеАндрей, Ирка и конвертпереместились в её кабинет, и Андрей расписался в форме для секретной переписки.
Тебя шеф просил заглянуть, сказала Ирка полушёпотом.
А зачем, не знаешь?
Та вытаращила глаза и замотала головой.
А шёпотом почему?
Да не знаю что-то
Андрей хмыкнул. Он сунул конверт в карман каталки, решив, что почитает содержимое в палате. Туда же сгрузил записанные в день концерта диски с теленовостями.
Что у вас про потасовку-то говорят?
В компьютерном болтают, что это «ответка» генеральному от финуправления. Девчонки слышали, что кого-то из кремниевого ловят. А вообще, Андрей Сергеевич, кто нам будет говорить-то?
* * *
Увидев Андрея на коляске, секретарша начдепа испуганно метнулась в кабинет к шефу. Моментально выскочила обратно и махнула рукой: мол, можно заходить.
Андрей проехал предбанник с кофе-машиной и пустой барной стойкой и оказался в квадратной комнатке. Почти половину её занимал приземистый стеклянный стол, вдоль которого растянулся Г-образный диван. Рядом с ним примостились несколько стульев и личное кресло начдепа. На столе стояли чайные приборы, коньяк и кондитерская мелочь.
Кроме Рябова, присутствовали ещё двое. На низком кожаном диване, практически полностью в него провалившись, сидел управделами департамента Арутюнов. Невысокий, с оттопыренными ушками и редкими чёрными волосами, зачёсанными наверх чуть ли не из подмышек, а-ля батька Лукашенко. А один из стульев занимал главный промышленный контрразведчик Власовнеопрятный человек-колобок с вечно грязными манжетами рубашек. Оба кивнули Андрею, после чего Власов стал выжидательно на него смотреть, а Арутюнов напротив, казалось, не испытывал ни малейшего интереса к прибывшемуон возился с конфетницей.
Рябов поднялся навстречу посетителю и протянул руку.
Ну как, Андрей, всё в порядке? спросил он с отеческой заботой.
Нормально, Сергей Сигизмундович.
Начдеп хлопнул Андрея по плечу и без прелюдий заговорил о происшествии на концерте. О погибших и пострадавших, о неумелых действиях ответственных служб, о необходимости сделать выводы и о недопустимости «отравлять» момент запуска.
Разрешите, Сергей Сигизмундович? неожиданно подал голос Арутюнов.
Конечно, Василий Очирович.
Управделами, как подводная лодка, вынырнул из-за скрывавшего его края стола. Гипнотизируя взглядом чайник и вроде бы ни к кому конкретно не обращаясь, он отрапортовал:
Нужно молниеносное внутреннее разбирательство! Уже идут какие-то нелепые слухи, и, если всё так оставить, можно весь департамент замазать. Надо назвать вещи своими именами!
Рябов, скрестив руки на груди, задумчиво водил взглядом по потолку.
У нас происходит страшное ЧП, трагедия настоящая! не унимался Арутюнов. Дело открыто по «экстремистскому сообществу», если кто не в курсе. И прятаться в это время на больничном
Кто и где прячется? тихо поинтересовался Андрей, у которого от ярости даже занемели пальцы.
Перестаньте! отмахнулся от него Арутюнов. Хватит вам уже огрызаться. Он впился взглядом в Рябова. Сергей Сигизмундович, можно один раз закрыть глаза на то, что Андрей Сергеевичсоциолог, и это полное несоответствие квалификационным требованиям на его должности. Но когда он начинает заигрывать с разной внешней шушерой, и это становится достоянием органов Я предлагаю не тянуть, чтобы к нам заявились с обысками. Андрей Сергеевич сейчас напишет признание, контрразведка его зафиксирует, и дальше по цепочке.
Я отвечу, сказал Андрей.
Нет уж, я закончу! вскрикнул Арутюнов. Имейте совесть не перебивать! Из-за ваших художеств нас уже третий день по телевизору полощут! Вы понимаете, что на департаменте теперь «экстремистская» статья?! Что это удар по всему «Микрону» может быть? По Петру Михайловичу, который только знакомится с делами?
Если бы не ваши известные фокусы с закупками мебели, я бы решил, что вы сумасшедший.
Да что он себе позволяет! взвизгнул Арутюнов и так резко дёрнулся из-за своего края стола, что показалось, будто он рискует упасть в конфеты и чайные чашки. Мне знак почётного работника сам Славский вручал!
Андрей Сергеевич, прекратите склоку, подал голос Рябов, Василий Очирович, успокойтесь, я же вам сказал: мы здесь и собрались, чтобы принять решение.
Очень на это надеюсь, выкрикнул Арутюнов и опал на диван. Вы же понимаете, такое нельзя откладывать!
Да-да, сказал Рябов. Борис Валерьевич, обратился он к Власову, что вы думаете насчёт признания?
Власов быстро улыбнулся, отчего его лицо приняло виноватое выражение. Привычным движением он провёл носовым платком по лысине и улыбнулся снова.
Да я не знаю, что сказать, произнёс он тихим голосом и слегка развел руками, неприятности получились серьёзные, уверен, Андрей понимает. Кто виноватрасследование покажет. Конечно, имело бы смыслна всякий случайописать свою ответственность. Если вдруг у проверяющих возникнет серьёзный вопросмы эту бумагу положим на стол. НетАндрей будет жить себе дальше, как ни в чём не бывало.
И он замолчал, выжидательно глядя на Рябова.
Это было серьёзно. Вот теперь ясно, что очень серьёзно. Андрей сообразил, что эти двое уже написали на него и докладную, и характеристику. Правда, что ли, могут впаять «экстремизм»
Андрей почувствовал, как от напряжения с новой силой начинает ныть бок. Идея, что крайним за произошедшее на концерте сделают именно его, да ещё подверстают к этому тяжкую статью, прежде в голову как-то не приходила.
Сергей Сигизмундович, разрешите теперь мне, попросил Андрей.
С вами, Андрей Сергеевич, мы сейчас останемся и поговорим отдельно, сказал Рябов. Спасибо, коллеги, уже позднее время, отпускаю вас по домам.
Арутюнов и Власов встали и, поручковшись с начдепом, исчезли.
Вот видите, Андрей, что делается, сказал Сергей Сигизмундович, покачав головой. Истерика просто.
Это вы очень точно подметили, согласился Андрей, сглотнув. Истерика.
Мне бы не хотелось, чтобы это как-то отразилось Рябов снял очки и задумчиво покусал дужку, вообще на чём-нибудь отразилось. И вам ведь этого не хочется, правда?
Андрей предпочёл промолчать. Кто знает, к чему клонит Рябов.
Я с большим уважением отношусь к тому, что вы сделали на своём посту, продолжал начдеп, думаю, мало кто внёс такой вклад в укрепление В укоренение даже имиджа «Микрона», как вы. Но, Андрей, надо понимать, в какой момент мы живём
Он ещё что-то говорил. О вызовах стране, о невозможности сейчас «притормаживать», о давлении со стороны, особенно после дела Костылева.
Андрей перестал слушать, он душил холод, выползающий из солнечного сплетения. Аккуратно, Андрей Сергеевич. Надо сконцентрироваться. Каждое слово подбирать. Медленно-медленно. Некуда торопиться. Честное слово, некуда.
Это из-за доноса, который написали эти господа? спросил он.
Рябов прищурился, как от яркого света.
Да ну, бросьте, Андрей. Это я вам просто хотел продемонстрировать серьёзность настроений.
Помолчали. Андрей выжидал, стараясь не показать сковавшего его напряжения. Рябов делал вид, что о чём-то задумался.
Андрей, а вы ведь баловались литературным творчеством, правда? наконец, спросил начдеп.
Андрей кивнул и непроизвольно улыбнулся.
Подёнщиной больше.
Вот, заявил Рябов, взмахнув перед лицом указательным пальцем как дирижёрской палочкой, это может быть выходом.
Он предлагал вместо СИЗОроман. Документальный. О пути корпорации к арсенидному заказу. С правильными акцентами, Минсредмашем и ответственными руководителями. Это хорошее предложение, пояснял он. Исключительное. Но действовать нужно быстро. Сдать дела и перебираться под цокольный этажв архив.
Ещё до запуска? спросил Андрей, постаравшись по возможности не дрожать голосом.
Рябов выразительно на него посмотрел.
Дальше были мелкие детали. Андрею всё хотелось садануть по столу что есть сил и матерно-дико заорать. Но это было бессмысленно, совершенно бессмысленно. Можно выкатиться со скандалом, но эти сучьи очировичи и потные власовы на радостях только ещё по сто пятьдесят коньячку накатят. И он вместо ора говорил: веско, сухо, вовсе не слушая Рябова и не пытаясь понять смысл собственных фраз. На автопилоте.
Когда будете работать над текстом, предупредил напоследок Рябов, мой вам совет: не забывайте о работе контрразведки. Обратитесь к ним за консультацией ещё до согласования. И вообщепобеседуйте, установите контакт, хорошо?
Начдеп встал с кресла и кивнул, прощаясь. Андрей протянул ему рукуи тут же испугался, что сделал это зря, и Сергей Сигизмундович её не пожмет. Всё же пожал.
До палаты Андрея снова докатили стажёры. Когда перегружали на кровать, сильно дёрнули ногу, долго извинялись. Андрей попросил вытащить из коляски конверт и диски и положить их на тумбочку, а сам закрыл глаза.
Когда он их снова открыл, ему показалось, что у двери стоит какая-то девушка. Андрей сощурился, чтобы рассмотреть её получше, но вокруг плавали только радужные круги.
Можно к вам? спросила Алиса Сикорская.
5Забирайка
Жалко, что Кати нет, вздохнул Руся.
Ну да, они с Катей больше всех дружили, конечно. Она иногда утром ему бант на шею повязывалафиолетовый или зелёный. А он её катал по всему Дому. Больше никого не катал, только её Вот только зачем Руся это говорит? Катю ведь и остальным жалко. Так не бывает, чтобы остальным не жалко. И Катю, и Ёжика, и Серого Собака И зачем они только одни наверх пошли? Это неправда, что там Второй фронт. Совсем неправда.
Давайте уже подниматься, сказал Сёма.
Яшу оставили внизу. Он всё равно не сможет влезть на баррикаду. Стена из сломанной кукольной мебели, кусков наблюдательных камер и каких-то гнутых ржавых штырейпочти отвесная. А у динозавра только две огромные плоские лапы. Он, конечно, очень хотел бы пойти со всеми, но Сёма сказал, что Яша будет охранять тыл. Сёма не знал, что это за тыл такой, но в фильме про войну, который ему показывали старшие, так говорили про остающихся.