И в это время в дверь позвонили. Я открыл, и сердце мое, как принято говорить в таких случаях, упало в пятки. На пороге стоял Карачун.
Не ждали?спросил он громко.А я без спроса. По делам. Не стал предупреждать, чтобы поберечь ваши нервы. Расстроились бы, наверное. Мне кажется, что вам не хочется встречаться со мной?
Он прошел в комнату и уселся в мое кресло.
Какого дьявола вам нужно?спросил я.
Есть разговор.
О чем?
Само собой о будущем. О чем еще можно с вами говорить, Уилов? Вы же больше ни в чем не разбираетесь. Да и будущее вы представляете как-то странно.
Можно жена уйдет? Не хочу впутывать ее в наши отношения.
Нельзя. Она у вас, кажется, писатель? Это полезная профессия. К тому же, вы, наверняка, ей все выболтали. Не сомневаюсь, что она в деле без моего участия. Вашими стараниями. Не правда ли, мадам?
Да, это так,подтвердила Лида.
Возразить было нечего. Осталось попытаться свести общение с врагом к минимуму.
Вас интересует что-то конкретное?
Разоблачите, с точки зрения вашей футурономии, одно утверждение. Крутой зарубежный фантаст сказал однажды: «Каждая дискуссия, каждый спорэто, по сути, попытка изменить мышление другого человека, каждое стихотворение и каждая статьявирусный инструмент для взлома чужих убеждений».
По счастью это не так,ответил я, не задумываясь, я знал правильный ответ, это было легкое задание.
По счастью?
Заговорили о будущем, и страх немедленно испарился. Толкование спорных заявлений фантастовмой конек. Работа успокаивает.
Небезобидное заявление,сказал я решительно.
Что-то не так?заинтересовался Карачун.
Если согласиться с этим утверждением, немедленно приходим к очевидному порочному выводу: предлагается признать, что никакого реального мира не существует, есть лишь взгляды, представления и убеждения отдельных людей. Даже если они идиоты и придурки. Свои взгляды следует навязывать другим людям, не брезгуя ничем, а чужие отвергать, чтобы в голову не проникли вирусы вражеских мыслей. Древние философы считали, что в спорах рождается истина. Как только мы отказываем истине в существовании на том основании, что она не соответствует нашим убеждениям, мы перестаем быть людьми. Почему? Мы теряем способность адекватно воспринимать мир. А без этого человечеству не выжить. Есть множество тому подтверждений.
Замечательно,сказал Карачун.Ценные мысли. Подождите, я сейчас запишу. Вы оправдали возложенное на вас доверие. А вот еще вопрос. Правду ли говорят, что некоторые люди сгорают, как свечки, если остаются без работы?
Да, я слышал о таком феномене.
Полезное знание!
Неужели мои враги убили человека только для того, чтобы вести со мной философские беседы? Бред! Мир окончательно сошел с ума. Мне пришло в голову, что и я не застрахован от помешательства. Так легко поддаться всеобщему безумию. Вот я внимательно рассматриваю человека, с удобством устроившегося в моем кресле, и, вопреки здравому смыслу и известным фактам, не могу разглядеть в нем умелого и жестокого врага. Знаю, что предо мной страшный мерзавец, убийца, но мои глаза-обманщики видят другое: интеллигентный человек (он понимает, о чем я говорю), заинтересованный в моей работе. Карачуну важно знать мое мнение, вот он и задает заранее придуманные вопросы и радуется, когда слышит ответы, может быть, излишне резкие, но устраивающие его. Плохо то, что смысл разговора мне непонятен.
Вот что мне еще хотелось бы прояснить,сказал Карачун.Один известный политик и экономист заявил, что для успешного развития экономики необходимо два условия: свобода и законы. Звучит привлекательно.
Ага! Вот только для кого?от возбуждения я даже вскочил со стула.Мы живем в мире, в котором разум самым гнусным образом вытеснен мифами и задавлен красивыми, но давно потерявшими смысл словами. Мы стараемся не замечать, что нами манипулируют. Но жить легче почему-то от этого не становится. Пустые слова оказываются сильнее способности анализировать факты.
Какие слова?
Например, «свобода». Что это за штука такая, одно упоминание о которой должно приводить нас в экстаз?
Не желаете быть свободным?удивился Карачун.
Мне сначала нужно понять, о чем идет речь.
Свобода это ограничение контроля или полный его запрет.
Вот. И тут начинаются странности. Речь ведь идет об экономике, свободной экономике. Используйте только что прозвучавшее определение, и вы получите экономику, выведенную из-под контроля. Рожи, которые за лишнюю копейку задавятся, получают возможность бесконтрольно трясти с людей деньги. Спасибо, не надо.
Но лучший контрольэто закон?
А кто пишет законы?поинтересовался я.Для чего их пишут? Наверное, не для того, чтобы защитить людей, а наоборот, чтобы помочь развитию «свободной экономики».
Значит, вы не одобряете свободу?
Почему? Я за свободу как философскую категорию. Однако когда приходится говорить о чем-то подобном с незнакомым человеком, хотелось бы сначала выяснить, какой смысл он вкладывает в этот термин. Иначе трудно понять друг друга.
Хотите узнать мое мнение о свободе?
Нет. С вами на эту тему я говорить не намерен, мне это неинтересно.
А что так?удивился Карачун.
Если вы сами этого не понимаете, объяснить будет трудно.
Ваше решение как-то связано с будущим?
Нет. Скорее, с прошлым.
А-а, тогда и не говорите. Меня это не касается.
Мне непонятен ваш интерес к будущему.
Хотите узнать мой замысел?
Да.
Придет время, и я расскажу. Обязательно расскажу.
Профессор Манин
Сколько раз умные люди предупреждали простаков вроде меня: будьте осторожны со своими желаниями, они иногда сбываются. Но разве кто-нибудь слушает чужие советы? Только посмеиваются и предпочитают учиться на собственных ошибках. Вот и я мечтал, что появятся вокруг меня люди, с которыми я смогу говорить о будущем. Что же, исполнилось. Не знаю, как теперь выпутаться.
Вопросы кончились?спросил я.
Пожалуй. А теперь обещанный профессор Манин! Открывайте дверь,радостно объявил Карачун.
Лида открыла дверь, и в комнату вошел лысоватый, аккуратно одетый человек в круглых очечках.
Здравствуйте, япрофессор Манин,сказал он.Вы меня ждали?
Нет,ответил я.
Нет?!
Не обращайте внимания, профессор, Уилов пытается шутить,сказал Карачун.Ему редко удается общаться с живыми людьми, вот он и пользуется возможностью для баловства. Чего еще можно ждать от мизантропа?
Понимаю,сказал Манин.
Помолчали, присматриваясь друг к другу. Насколько я понял, Манин был испуган не меньше меня. Не трудно было догадаться, что он пришел не по своей воле. Если повезет, я никогда не узнаю, какой компромат собрал на него Карачун. Лида принесла стул. Манин поблагодарил и сел. Если он ждал, что разговор начну я, то он ошибся. Говорить с ним мне расхотелось.
Пауза затягивалась. Первым не выдержал Карачун.
Профессор сейчас расскажет о своем замысле. Не буду вмешиваться в ваш разговор, но хочу послушать, о чем вы будете спорить.
Лично я спорить не буду,сказал я.
Карачун рассмеялся.
Не выдержите. У вас склочный характер, Уилов!
Не люблю, когда мои идеи переустройства общества подвергают сомнению,сказал Манин.Не для того я согласился возглавить проект, чтобы потом выслушивать обвинения в некомпетентности, пусть даже и от такого заслуженного человека как Уилов.
Ничего, Манин, со временем привыкнете,сказал Карачун укоризненно.Начинайте свое повествование, не задерживайте нас!
Я надул щеки и кивнул.
Профессор поднялся со стула и выпрямился, готовясь прочитать лекцию, как привык это делать перед большим скоплением народа. Но быстро сообразив, что выступать ему придется только передо мной, снова сел, судорожно сжав руками края стула.
Очень скоро мир изменится самым решительным образом,сказал Манин, стараясь, чтобы голос звучал зловеще.Будут бесповоротно отвергнуты привычные принципы устройства общественной жизни. Девальвации подвергнутся не только деньги, но и само понятие власти. Последствия могут быть ужасными, не исключаю, что и катастрофическими.
Сколько раз я слышал подобные утверждения. Не могу сказать, что они кажутся мне убедительными. Скорее, тревожными. Мне кажется, что произносящие их люди плохо представляют, что происходит с людьми, когда мир меняется. Но я промолчал, потому что Манин явно ждал, что я брошусь в бой, чего мне делать не хотелось. Пусть продолжает, мое делослушать.
Нам придется наблюдать за тем, как рушатся самые, казалось, могущественные государства и общественные организации.
Я опять удержался от комментария. Не плохо было бы выяснить, чем он собирается наблюдать, после того, как все рухнет, и ему сплющит голову. Наверное, его голова и после этого будет повторять заученный текст.
Было бы непростительной глупостью делать вид, что нас это не коснется. Чувство самосохранения заставляет заранее подготовиться к предстоящему катаклизму,продолжил профессор Манин.
Стало интересно. О каком катаклизме идет речь? И как к нему готовиться? Из последних сил я заставил себя промолчать и на этот раз. Если дать человеку свободно выговориться, можно услышать много занимательного.
Прежде всего, нужно забыть о нравственности. Чем скорее удастся отделаться от постылой привычки по любому поводу вспоминать о милосердии, морали и совести, тем ярче и свободнее станет жизнь! Уже сейчас из культурной парадигмы смело вышвыривают устаревшие понятия. И это не должно нас беспокоить, наоборот, мы обязаны всеми своими силами и умениями содействовать разрыву с религиозными догмами.
Религиозными догмами? А они здесь причем?не удержался я от реплики и, наверняка, сделал это зря. Дал профессору точку опоры для новых утверждений. Что-то подсказывало, что если бы я промолчал, Манин быстро бы выдохся. Но я сообразил это слишком поздно.
Как же! Мораль и совестьпоповские выдумки. Они мешают нам поступать по-человечески. А это значит, что мы сможем стать настоящими людьми, только вернув природное право действовать рационально, не стесняясь получать прибыль от каждого поступка.
А совесть мешает вам получать прибыль?
Мешает.
Каким образом?
Шепчет на ушко: «Не получай прибыль, поделись с обманутым тобой». Иногда мне не хватает силы воли не обращать внимания на голос совести. Считается, что сам с собой человек сумеет договориться. Но это далеко не всегда верно.
Насколько я понял, вы человек нерелигиозный, но признаете, что и у вас все равно возникают проблемы с совестью. Выходит, религия не виновата? Не пробовали отыскать другие причины?
А кто виноват? Пушкин, что ли?спросил Манин сердито.Родители решили сделать из меня примерного культурного человека. Сколько труда им это стоилоумолчу. Но культура пропитана религией. Мне ли этого не знать! Культурапродукт древнего культа, искусствопопытка привнести в нашу жизнь искусственные чувства и понятия. Чтобы стать настоящими людьми, мы должны отбросить устаревшие символы, которые придуманы лишь для того, чтобы ограничивать деятельность людей. В первую очередь ложную мораль. Совестьвсего лишь жалкий пережиток поповского воспитания.
Но без морали жить невозможно. Нужен фильтр, который бы отделял плохое от хорошего, доброе от злого, больное от здорового.
Лукавите, Уилов. Наводите тень на плетень. Если ваши научные знанияничтожны, то и религиозная идея об этических фильтрах, как часть этого знания, тоже становится необоснованной и ничтожной. А наши научные знанияглубоки и основательны, мы добрались до кварков и суперструн, вычислили темную энергию и темную материю, наши спутники уже улетели за границы Солнечной системы, мы готовим квантовые компьютеры и солнечные парусники... И ваши наивные вопросы мы тоже решим без помощи попов.
Людисущества разные, их надежды и мечты часто противоречат друг другу. Для того, чтобы они могли жить в относительной безопасности, необходимо договориться о правилах совместного проживания. И не всегда это тема для государственного законодательства, часто достаточно домашнего воспитания. Наверняка мама с папой вам объясняли, что плевать в прохожих нехорошо, даже если очень хочется. Люди научились отличать хорошее от плохого благодаря опыту, приобретенному поколениями.
Легче организовать особые поселения для людей, чьи представления совпадают, чем заставлять всех подряд подчиняться наивным и давно устаревшим правилам. Собственно, именно об этом я и хотел с вами поговорить. Церковники виноваты еще и в том, что до обидного мало рассказывают про принципы устройства рая. Мы могли бы воспользоваться их идеями для построения идеального города будущего. Но они и сами с трудом представляют, как должно выглядеть привлекательное для праведников убежище. Длинные белые одежды и арфыне способны сагитировать массу поклонников.
Идея разделения общества мне не нравится.
Мало ли кому что не нравится,задумчиво сказал профессор Манин.Вы будете мне помогать?
Нет,решительно ответил я.Не вижу смысла участвовать в заведомо провальных проектах.
Но вы еще не выслушали меня!
Зачем, собственно? Насколько я понял, вы оказались в тупике и хотите, чтобы кто-нибудь рассказал вам про город будущего. На меня не рассчитывайте. Бредни про обязательный отказ от морали и неизбежность сегрегации мне не интересны. Я и сам могу говорить об этом часами. Понимаю, что раскол общества неизбежен, но участвовать в нем лично не намерен.
Это ваше последнее слово?
Да. Окончательное.
Мы немного увлеклись спором и забыли, что в комнате кроме нас находятся еще два человека. Лиду интересовала теория, Карачуна практика.
Все понятно,сказал Карачун, вставая с кресла.Пойдемте, Манин. Вы проиграли.
Они ушли.
Что все это значит?спросил я.
Не знаю,ответила Лида.Если бы у меня в тексте была такая сцена, то я обязательно закончила бы ее как-нибудь эмоционально. А так получилось очень вяло. Словно из воздушного шарика выпустили воздух.
Иногда Лида путает реальный мир со своими текстами. Не хочу сказать, что она придумывает плохо, с этим у нее все в порядке, но действительность богаче на фокусы, чем самая изощренная человеческая фантазия. Бывают дни, когда тихо радуешься, что выпала возможность поскучать или без трепета понаблюдать за вяло развивающимися вокруг тебя событиями. Как в данном случае. Поговорили на отвлеченные философские темы и разошлись по своим делам. Хорошо!
Мы должны ждать продолжения,сказала Лида.Оно обязательно последует.
Почему? Мне показалось, что тема исчерпана.
Не забывай, что мы давно с тобой действующие лица в пьесе, сценарий которой неизвестен. От нас ничего не зависит. Мыстатисты. И чем скорее научимся вносить правки, тем безопаснее будем себя чувствовать.