После десятого тела у меня начали дрожать руки. Опознав четвертого грейстоунского налетчика, я перестала смотреть на их лица. Не хотела знать, кто явился сюда из моей прежней жизни. Я старалась думать о них как о мешках с мукой, представив, что я помогаю Мейзи. Только так можно было уберечься от срыва. Единственное, я проверяла, не брат ли это. Джоуны среди убитых не было. Ему удалось сбежать.
Движения Хейдена отличались методичностью. Думаю, и он старался отключить ум от нашего занятия, но у него это получалось хуже. И не важно, к какому лагерю принадлежал очередной убитый. Каждое тело, которое мы поднимали с земли, усугубляло состояние Хейдена, усиливая его физическую и эмоциональную подавленность. Он все больше погружался в себя.
За час мы обследовали всю территорию Блэкуинга. Две цепочки тел оказались длиннее, чем я думала. Никто из наших друзей не пострадал. Я мельком видела Дакса, Кита, Докка, Мэлин. Все они помогали устранять последствия бойни. Единственным, кого я пока не видела, был Джетт. Хотелось думать, что он и девчонки благополучно переждали весь недавний ужас.
Я встала рядом с Хейденом, упершись руками в бока. По спине еще стекал пот. Пожары постепенно гасли сами. Огонь на башне удалось погасить, хотя пока никто не брался оценивать ее пригодность к восстановлению.
Итак, Блэкуинг потерял двенадцать человек, подытожил Хейден. Грейстоундвадцать три.
Тридцать пять напрасно загубленных жизней.
Боже мой, прошептала я, содрогнувшись всем телом.
Ссутулившийся Хейден безотрывно смотрел на лица своих убитых подопечных. Несколько пожилых людей с морщинистыми руками. Люди среднего возраста. Страшнее всего было смотреть на лица совсем молодых. Двое или трое были моложе меня. Подростки, зачем-то полезшие в эту заваруху и получившие то, о чем не просили.
Хейден, идем домой, сказала я, беря его за руку и надеясь увести от ужасов побоища. Ты и так сделал более чем достаточно.
Но Хейден словно прирос к месту. Его рука выскользнула из моей и повисла. Казалось, он впал в транс. Он словно не видел тех, кто пришел за телами налетчиков, чтобы отнести в особое место и сжечь. Он сам и установил эту традицию. Тела погибших за Блэкуинг предадут земле.
Хейден.
Я нарочно встала перед ним, загородив обзор. Ему пришлось несколько раз моргнуть остекленевшими глазами, прежде чем он увидел меня.
Идем. Тебе нужно заглянуть к Докку. Пусть проверит и убедится, что ты ничего себе не сломал.
Нет, упрямо мотнул он головой. У меня все цело.
Но
Грейс, я же сказал, у меня все цело.
Говорил он жестко, но неубедительно, без обычного напора, и прозвучало это безжизненно. Где-то я и ожидала такой его реакции, но легче от этого мне не стало.
Хотя бы он не покалечился, если не считать скованности движений и постоянного кашля, не утихавшего все время, пока мы работали. Мысленно я умоляла Хейдена согласиться, что на сегодня достаточно. Ему требовалось отдохнуть и скрыться в стенах хижины от мрачной атмосферы, воцарившейся в лагере.
Не упрямься, пошли, уговаривала я, снова беря его за руку. Примешь душ и просто отдохнешь. Тебе нужно отдохнуть.
На этот раз он почти не противился и вскоре повернулся спиной к удручающему зрелищу. Через несколько шагов я отпустила его руку, помня, что большинство обитателей Блэкуинга ничего не знали о наших отношениях.
Вдалеке слышались вопли Дакса, отдающего распоряжения. Я знала: они с Китом сделают все, что нужно. Тем более осталось не так уж много. С этим они управятся и без Хейдена.
Мы подходили к хижине, когда навстречу выскочил возбужденный Джетт. Я узнала место, куда спрятала его и девчонок.
Грейс! Хейден! кричал Джетт, улыбаясь во весь рот.
Джетт. Я заставила себя улыбнуться, что было нелегко после наших скорбных дел. Все в порядке?
А как же? Рейни и ее сестра тоже целы и невредимы, сообщил мальчишка, сияя от гордости. Я их защищал, хотя никто к нам не совался!
Хейден стоял, будто статуя. Джетт вытащил из заднего кармана пистолет, который я ему оставила, и это вернуло Хейдена в реальность.
Это у тебя откуда? сердито спросил Хейден, немедленно забирая пистолет.
Джетт виновато поглядел на меня.
Грейс мне дала, смущенно признался он.
Что? рявкнул Хейден, бросив на меня гневный взгляд.
Джетт умеет обращаться с оружием. Ему нужно было чем-то защищаться, когда вокруг такое творилось.
И ты позволила ему бегать с пистолетом по этому аду?
Нет, конечно. Я отвела его в хижину, где прятались две маленькие перепуганные девочки. Джетт помог их защитить.
Я сделал что-то не так? пропищал Джетт.
Нет
Да.
Наши ответы прозвучали одновременно. Я выдержала жгучий взгляд Хейдена. Он сдался. Вздохнув, Хейден убрал пистолет подальше.
Будь осторожен, угрюмо велел он Джетту. Иди прямо к Мейзи. И чтоб не бегать по лагерю и не глазеть. Слышишь?
Мальчишка удивленно вытаращил глаза. Он совсем недавно вылез из укрытия и еще не видел следов побоища.
Ладно, тихо сказал он, делая шаг назад. До встречи!
Пока, Джетт, ответила я, не найдя сил улыбнуться.
Я взяла Хейдена за руку и довела до хижины. Он двигался совсем не той легкой и пружинистой походкой, какую я привыкла видеть. Войдя, Хейден остановился в нескольких шагах от двери и протяжно вздохнул. Чувствовалось, в душе его идет борьба. Я не знала, кто его противники, но очень хотела избавить его от этой ноши.
Я подошла к нему и осторожно положила руки ему на бока, надавив большими пальцами на ребра. Хейден сильно зажмурился, потом открыл глаза и, склонив голову, посмотрел на меня. Мое сердце забилось сильнее. Я чувствовала растущее напряжение Хейдена. Казалось, его разрывало между противоречивыми чувствами, ни одно из которых не было радостным.
Иди ко мне, прошептал он.
Хейден не торопился, и ожидание показалось мне вечностью. Наконец он обнял меня за плечи и притянул к себе. Мои руки сразу же сомкнулись на его талии. Мы застыли в объятии. Я уткнулась ему в грудь. От Хейдена пахло дымом, потом и кровью, но я наслаждалась теплом его тела, прильнувшего к моему. Его губы касались моей макушки.
Я так счастлива, что ты не пострадал, сказала я, продолжая его обнимать.
Хейден обнял меня еще крепче, словно боясь, что я ускользну.
Это благодаря тебе, тихо ответил он. Ты меня спасла.
Я покачала головой. Не окажись меня возле башни, Хейден наверняка выбрался бы сам. Его не требовалось спасать.
Я лишь немного помогла.
Хейден нагнулся. Наши лица оказались почти рядом. Его взгляд прожег меня насквозь, соединившись с моим.
Нет, Грейс. Ты меня спасла. Во всех отношениях.
Глава 3. Боль потерь
ХЕЙДЕН
Грейс стояла ко мне спиной, не догадываясь, что я на нее смотрю. А мой взгляд скользил по ее телу, почти ничем не прикрытому, если не считать лифчика и трусиков. Я наслаждался изгибами ее талии и бедер. Даже сейчас, густо покрытая грязью, сажей и кровью, ее кожа оставалась невероятно мягкой.
Она повернулась, и у меня перехватило дыхание. Поняв, что я глазею на нее, Грейс усмехнулась. Вновь отвернувшись, она сбросила белье, оставшись совсем голой. Я продолжал смотреть. Из душа лилась холодная вода. Но когда Грейс встала рядом, мне показалось, что температура воды повысилась.
Вода холодная, сказал я, не зная, о чем еще говорить.
Да, холодновата, согласилась она, подойдя ближе и упираясь теплыми руками мне в грудь. Ты запачкался.
И ты тоже.
Стекающая с тела Грейс вода была почти черной от грязи, но Грейс не становилась особо чище. Попытки оттереть грязь не дали результата.
Давай по-другому
Намылив тряпку, служившую мочалкой, я повел по коже Грейс. Тряпка смывала грязь, делая воду еще темнее. Нежная кожа Грейс постепенно обретала свой прежний вид. У меня забилось сердце, когда под тряпкой проступил зигзаг шрама на ее боку. Та вылазка и сломанное ребро. Казалось, это было давным-давно, а память навсегда осталась на теле Грейс.
Последним невымытым участком осталась ее грудь. Я невольно вздохнул, увидев свежую рану прямо над сердцем. По всему было видно, что рана долго кровоточила. На коже засохла тонкая полоска запекшейся крови. Осторожно, чтобы не сковырнуть ее, я удалил остатки грязи по бокам.
Грейс, а на эту рану стоило бы наложить швы. Иначе останется шрам.
Вот и пусть останется. Я совсем не возражаю.
Почему?
На ее теле и так хватало шрамов. От этих напоминаний о боли мне становилось не по себе. Тонкий шрам на бедре, куда попала пуля. Длинный косой шрам между ребер, а также множество других, появившихся еще до нашего знакомства.
Грейс поджала губы и ничего не ответила. Взяв у меня тряпку, она принялась оттирать грязь теперь уже с моего тела.
И все-таки, Грейс, почему? снова спросил я, наклоняясь к ней, чтобы видеть ее глаза.
На память.
О чем? допытывался я, сбитый с толку.
О том, что люди способны меняться независимо от их прежнего отношения к тебе.
Такой ответ меня совсем не удовлетворил. Я не понимал, зачем ей понадобилось столь жуткое напоминание, уродующее ее прекрасное тело. К этому времени Грейс отмыла мне спину. Судя по напору, воды в баке оставалось чуть-чуть. Едва хватит ополоснуться. Я притянул Грейс к себе.
Что случилось? Кто тебя ранил?
Вместо ответа, Грейс шумно выдохнула. Чувствуя на себе мой настороженный взгляд, она заговорила.
Джоуна сказала она, следя за моей реакцией. Это его рук дело.
Естественно, меня захлестнула жгучая ярость. Получается, Грейс пытался убить ее родной брат.
Ты серьезно? на всякий случай спросил я. От злости мне стало жарко. Он посмел тебя ранить? Что за
Хейден, было и прошло.
Нет, не прошло! рявкнул я, и от моего голоса задрожали стены тесной ванной. Ты же его сестра!
Твой близкий родственник мог сделать нечто, показавшееся тебе жутким и непростительным. Но из-за этого убивать члена твоей семьи? Это каким же подонком надо быть?
Я ведь их предала, пожала плечами Грейс.
Ее невозмутимость показалась мне подозрительной.
Это еще не повод бросаться с ножом на сестру, торопливо возразил я.
По его мнению, более чем достаточный повод.
Нет, сердито замотал я головой. Это рассуждения отморозка.
Хейден!
Ты уж меня прости, но твой братредкостный мерзавец, да еще и ушибленный на голову.
Знаю.
Руки Грейс вдруг сжали мне подбородок, словно требуя внимания.
Но я жива, и это главное. Со мной все в порядке. Не будем драматизировать ситуацию.
Ты правду говоришь? Только прошу тебя, не ври мне, потребовал я, пытаясь по глазам определить, не скрывает ли чего она. Если он тебе еще что-то сделал, скажи.
К моему удивлению, Грейс притянула меня к себе и поцеловала. Это был наш первый поцелуй с момента нападения на лагерь. У меня екнуло сердце. Я тоже прижал ее к себе, наслаждаясь теплом, исходящим от ее тела. Наш поцелуй был недолгим. Грейс отодвинулась. Тогда я прижался лбом к ее лбу.
Хейден, честное слово, со мной все в порядке.
Я смотрел и не знал, верить ли ей. К этому моменту вода в баке кончилась. Грейс подхватила два полотенца: одно бросила мне, а другое обернула вокруг тела. Я сделал то же самое. Грейс уже собиралась выйти из ванной, но я схватил ее за руку и потянул назад.
Подожди.
С полочки, где у меня лежала всякая всячина, я взял несколько бинтов.
Стой и не шевелись.
Надорвав упаковку, я достал марлевую подушечку и осторожно, насколько это было возможно, приложил к ране. Добавив вторую подушечку, я закрепил повязку полоской пластыря, после чего разгладил края. Не удержавшись, я поцеловал это место, задержавшись там на несколько секунд. И снова, как то бывало не раз, пространство вокруг нас затрещало от напряжения.
Ты хочешь оставить шрам как напоминание о переменчивости людей, но Я не изменюсь. Наши отношения, мои чувства к тебе это никогда не изменится. Поняла?
У нее дрогнул подбородок, а глаза удивленно раскрылись. Я буквально ощущал, как у нее колотится сердце. Да и мое билось ничуть не меньше.
Грейс, ты поняла? повторил я, нежно сжимая в ладонях ее лицо.
Конечно, помолчав, ответила она. У нее немного дрожал голос. Хейден, я тебя очень люблю.
И я тебя очень люблю.
Потом я ее поцеловал. Не слишком крепко, просто наслаждаясь самим поцелуем. Мне показалось, что каждый раз, когда я целую Грейс, груз, давящий мне на плечи, становится меньше.
Постояв еще немного, мы вернулись в комнату. Я торопливо оделся и присел на кровать. Грейс одевалась неспешно, потом тщательно вытирала волосы. Наши мокрые полотенца валялись на полу. Не удержавшись, я нагнулся и обнял ноги Грейс, потянув ее к себе.
Хейден, ты как себя чувствуешь? спросила она.
Я лишь кивнул. Пальцы сами собой поднялись выше, поглаживая ее бедра. Грейс повернулась, и ее ноги оказались между моих. Она присела мне на колено, обняв за шею.
Вполне сносно, ответил я.
Я соврал. Даже в эти благословенные минуты, в тишине нашей хижины, я ощущал густую, давящую тьму, что накрыла лагерь. Столько погибших. А я ведь обещал заботиться об их безопасности. Получается, я не выполнил обещание. Грейс была единственной силой, не дававшей мне распасться в прах, хотя моя душа вся уже была в трещинах.
Грейс недоверчиво поглядывала на меня. Мои слова ее не убедили. Она собралась заговорить, но я ее опередил.
Грейс, я очень ценю твою заботу, но сейчас просто не хочу обсуждать случившееся.
Я старался говорить спокойно и даже непринужденно. Ни в коем случае не хотел заткнуть ей рот. Просто такой разговор нарушил бы мое хрупкое душевное равновесие, за которое я хватался, как за соломинку. Не мог я сейчас говорить о недавней бойне. Потом, но только не сегодня.
Хорошо. Грейс болезненно поморщилась. Но если передумаешь
Тсс. Я закрыл ей рот поцелуем. Знаю.
Грейс попыталась спрятать досаду и даже постаралась ободряюще улыбнуться, после чего откинула одеяло и легла.
Ложись, позвала она, похлопав по матрасу. Тебе надо выспаться.
Я не стал спорить и тоже лег. Руки сами потянулись к Грейс. Я прижал ее к себе. Наши ноги переплелись. Ее голова улеглась мне на плечо. Наши тела идеально сомкнулись, что не переставало меня удивлять. Грейс прижалась лицом к моему плечу, ее руки приятно согревали мне грудь.
Я бы мог лежать так целую вечность, безмерно наслаждаясь одним присутствием Грейс, самим ее существованием. Этого бы мне хватило до конца жизни если бы окружающий мир позволил бы такую роскошь.
Спокойной ночи, Хейден, пробормотала она, нежно поцеловав меня в шею.
Спокойной ночи, Грейс, шепотом ответил я, погладив ее по спине.
Я чувствовал, как она засыпает, будто растворяясь в моем тепле.
Мне было не заснуть. Мысли бомбардировали меня со всех сторон, а я им даже не противился. Попытки сосредоточиться на ритмичном дыхании Грейс не удались. В уши хлынули крики умирающих. Я чувствовал их боль и отчаяние. Тогда я попытался войти в успокаивающее тепло тела Грейс, прильнувшего к моему, но меня обжигало пламенем недавних пожаров. Я сделал новую попытку, представив ее прекрасное лицо. Оно ускользало, сменяясь безучастными лицами погибших. Их мертвые глаза смотрели на меня с упреком. Это было только начало пытки.
Сегодня погибли двенадцать жителей Блэкуинга.
Двенадцать человек, заботу о безопасности которых я брал на себя.
Двенадцать человек, которых я подвел.
Я зажмурился, крепче прижал к себе Грейс, но ум настолько был переполнен недавними событиями, что я почти не чувствовал ее. В животе разрастался тугой узел.
Я заслуживал эти мучения.
В какой-то момент руки сжались в кулаки. Тело одеревенело. Казалось, оно противится успокоительной близости спящей Грейс. Мазохист во мне жаждал страданий. Жаждал отгородиться от нее и скрыться во тьме. Только в самой глубине души я, наоборот, отчаянно цеплялся за Грейс, отбиваясь от налетающих демонов.
Мысли продолжали терзать мой мозг. Тело дернулось, и я с удивлением обнаружил, что медленно и осторожно, стараясь не разбудить Грейс, высвобождаю свои ноги, готовясь встать. Я действительно встал, укрыл Грейс и соорудил из одеяла валик, маскируя свое отсутствие. Взглянув на нее еще раз, я напряженно выдохнул и пошел к столу.
Стул подо мной громко скрипнул. К счастью, скрип не разбудил Грейс. Чиркнув спичкой, я зажег свечу на столе. Потом достал дневник, ощупью найдя его в ящике, и открыл на одной из последних страниц. Я вспомнил, когда в прошлый раз вписывал сюда имя последней жертвы. Как мне тогда не хотелось, чтобы в списке появились новые имена. А они появились. Целых двенадцать.