Благодаря своей работе Мэл научилась мгновенно переключаться в зависимости от того, с кем она говорила и что делала. У нее было множество ролей. Для меня Мэл была наставником, защитником, она направляла меня и опекала. А еще она не выносила некомпетентность, особенно в вопросах безопасности. Такой прокол в дополнение к инциденту, случившемуся во время поездки, явно вывел ее из себя.
Всe нормально, заверила ее я. Просто кто-то нас провоцирует
Это не нормально, проговорила Мэл и, положив руку мне на плечо, отвела к ближайшей колонне, где мы оказались вне поля зрения жадных новостных камер. Предполагалось, что ты объявишь об изменениях в избирательном праве. Вот почему я привлекла на это мероприятие столько прессы!
Я пораженно отшатнулась, пытаясь найти подходящие слова.
Я подтвердила, что ты готова к более значимым заявлениям, но если это не так начала женщина.
Нет! Каким-то образом мне удалось стряхнуть с себя потрясение, парализовавшее мой ум. Нет, я готова. Просто всe это, оно не кажется оно не было
Справедливым.
Я не могла произнести это словосейчас, когда Мэл продемонстрировала такое явное разочарование. Жара становилась невыносимой, но ее слова прозвучали так холодно и отстраненно.
Текст прислали из администрации временного президента. Они выбрали тебя для этого заявления.
Почему?
Мэл посмотрела на меня таким взглядом, будто я заговорила на иностранном языке.
Почему выбрали меня? Я не отводила от нее глаз.
Кто-то коснулся моего локтя, и Мэл не успела ответитьесли она вообще собиралась это сделать.
Мэм? Сюда.
Униформа Защитников была, что говорится, с иголочкитакая же новая, как и само формирование. Серая в обтяжку куртка плюс черный штурмовой пояс с нелетальным оружием и другими средствами защиты, включая фирменную дубинку, на которой серебряными буквами был выгравирован девиз: «ЗА ЗАЩИТУ ДЛЯ ВСЕХ». С левой стороны от плеча до бедра шла красная кожаная перевязь, на которой в районе сердца крепился серебристый значок.
Меня включили в фокус-группу, которая помогала в выборе униформы. Помню, как я сидела рядом с главой администрации Круз, и дизайнер, который разрабатывал образецтретью из пяти окончательных версийвошел в конференц-зал. В следующее мгновение я обнаружила, что стою в дверях, готовая выскочить из зала. Я до сих пор не понимала, почему от вида именно этого конкретного варианта у меня так защемило сердце. Это была великолепная форма. Просто фантастическая. С ней всe было в порядке, даже если ее цвета
Я глубоко вдохнула, посмотрела на Защитницу и кивнула. Мне было так неловко, когда руководитель администрации тогда спросил меня, что со мной произошло, и я смутилась еще больше, когда дизайнер объяснил концепцию. Контраст алого с серым должен был символизировать надежду на более надежное, мирное будущее перед лицом мрачного прошлого.
С этой униформой всe было в порядке и со мной тоже, и я доказала это, проголосовав за нее.
Из-под шлема Защитницы виднелась туго заплетенная коса, светлая кожа обгорела на солнце. Судя по строгой выправке, женщина раньше служила в какой-то государственной военной структуре, а затем прошла психологические проверки и тактическую переподготовку для службы в рядах миротворцев ООН. Она повела нас вперед с уверенностью человека, который привык отдавать приказы или, по крайней мере, следовать им.
Подождите. Я попыталась высвободить руку, но Защитница сильнее сжала пальцы, стаскивая меня вниз по ступенькам парадного входа в Старый главный корпус. По стуку каблуков Мэл я догадывалась, что она идет следом.
Агент Купер сказал
Не сейчас, резко отреагировала Мэл, останавливаясь рядом и показывая на группу Защитников, которые выстроились по периметру импровизированной стены, сдерживая напор любопытствующих зрителей, пытавшихся фотографировать, и немногочисленных репортеров.
Что думает временный президент по поводу приближающихся выборов?! Она видела данные последних опросов? выкрикнул один из них, обращаясь к Мэл.
Мэл, как вы можете прокомментировать слухи о том, что Генеральная Ассамблея ООН вернется в Манхэттен? вторил ему другой журналист.
Мэл! Мэл!
Догадываясь, что об этом подумают окружающие, я придвинулась к Защитнице, игнорируя напряжение, нараставшее в моей голове. Колонки по-прежнему гудели, негромко потрескивали электрические заряды.
А вот слова Мэл прозвучали очень отчетливо.
Улыбайся, прошипела она мне, и сама растянула губы в искусственной улыбке.
Я не могла.
Среди взволнованной толпы, отключившись от непрекращавшихся выкриков, я внезапно поймала взгляд того самого парня. Он словно замер возле своего стула, и я тоже застыла. Потом парень нахмурился, отвел взгляд и уставился на высокого Защитника, который пробирался к нам сквозь толпу.
Защитница, державшая меня за руку, снова потянула за собой, дальше вниз, но не прочь от толпы, а прямо в нее.
Почему мы идем сюда? спросила я. Нам лучше было идти в прямо противоположную сторонутак было бы быстрее, и агент Купер тоже пошел туда же.
Протокол безопасности изменился, буркнула женщина. Ее коса еще больше потемнела от влажного воздуха.
Если ты когда-то уже встречался лицом к лицу со смертью и едва выжил, в тебе происходят необъяснимые изменения, пробуждается какое-то особое чувство. С того мгновения и навсегда ты становишься сверхпроницательным, пусть и неосознанно. Это не значит, что, насторожившись, ты сразу ощутишь укол тревоги. Или твое сердце вдруг быстрее заколотится в груди. Иногда не остается времени даже на такую реакцию.
Назовите это стремление к самосохранению инстинктом, интуицией или как-то ещене важно, главное, что оно поселилось в тебе на всю оставшуюся жизнь. И когда оно пробуждается, твоя кожа начинает зудеть, словно от удара статическим электричеством.
Я должна была догадаться. Я помню, что это чувство укоренилось во мне, когда я случайно остановила машину родителей посреди шоссе I-495. В тот момент, когда грузовик врезался в нее с пассажирской стороны. Это чувство спасало меня слишком много раз, чтобы рискнуть и проигнорировать его сигналы. Что всегда говорит Вайда? Иногда нужно довериться своему нутру и послать нафиг вежливость и прочее дерьмо.
Сделать это под прицелом камер будет посложнее. Никто не должен увидеть меня напуганной или слабойобойдетесь. Не в этот раз.
Но это сейчас я ощущала нечто иноене просто беспокойство. В воздухе возникла какая-то новая вибрация, она зудела в барабанных перепонках, впивалась в них с низким воем.
Лица людей расплывались в моих глазах, и вдруг я заметила, что девушка в ярко-желтом платье, схватив своего соседа за руку, показывает ему на что-то у меня за спиной.
Я оглянулась, пытаясь понять, куда они смотрят. Завывание стало громче, усилившись гулом колонок.
Нам нужно пойти другой дорогой, тихо сказала Мэл Защитнице. Выйти из толпы.
Да. Да, нужно. Студенты и родители напирали друг на друга, пытаясь протиснуться к единственному выходу из ограждения. Дневная жара усиливалась, а вместе с ней становились громче запахи пота и скошенной травы, отчего во рту оставался горьковатый привкус.
Я снова повернуласьпосмотреть, как лучше вернуться к Старому новому корпусу. Куда-то исчез агент Мартинес Но тут толпа расступилась, пропуская к нам новое лицо. Это был тоже Защитник. Слишком тесная форма облепила его широкие плечи, бледное лицо блестело от пота. Он опустил голову, но его цепкий взгляд охватил меня с ног до головы. Я даже не успела окликнуть Мэл, как мужчина уже подошел совсем близко ко мне.
Так близко, что я увидела рисунок на его сверкающем значке.
Так близко, что я заметила: на его дубинке нет серебристой надписи.
Так близко, что я увидела, как его рука скользнула в карман куртки. И различила очертания смертоносного оружия, когда он приготовился нажать на спуск.
Я не думала. Я не кричала. В моем сознании вспыхнула картинкалицо той пожилой женщины, что бросилась на нас сегодняи я вскинула руки. Вытянутые вперед пальцы почти касались конца его дубинки. Мужчина стиснул зубы, в его глазах горела неприкрытая ненависть. Держа пистолет в кармане, он прицелился прямо мне в сердце.
Я выстрелила первой.
Я собрала заряд с гудящих вокруг проводов, превратив его в единый поток электричества, который сорвался с моей кожи. Я целилась ему в грудь, рассчитывая лишь сбить его с ног, но
Нет! крикнул кто-то как раз в тот момент, когда Защитниккем бы он ни былвскинул свою дубинку, чтобы принять заряд. Она была из дерева, она должна была быть только из дерева, но поток света превратился в трескучее сияние, которое вспыхнуло вокруг дубинки, окружив мужчину потоками неистовой энергии.
Что ты сделала?! закричала Мэл. Боже, что ты
Но даже ее голос затерялся в реве колонок, взорвавшихся волной огня и грома.
Глава четвертая
Сначала не было ничеголишь тишина. И дым.
Он проникал глубоко в мои легкие, выдавливая из них последний воздух. Жар, заключенный внутри меня, пузырями вырывался на поверхность, и в конце концов я ощутила, что моя кожа вот-вот отделится от мышц, а мышцыот костей.
Затем пришла боль.
А мозг взорвала паника. Добела раскаленный воздух и ударная волна сбили меня с ног, как только Защитник исчез в вихре опаленного пластика и металла. Его униформа и волосы загорелись, и огонь, повторив очертания мужчины как вторая кожа, полностью поглотил его. А я отлетела назад Болела голова, и было так темно, так темно
Мне никак не удавалось глубоко вдохнуть, хотя я отчаянно этого хотела. Я не могла пошевелиться. Нервы стонали, кричали, ныли, но давящая сила прижимала меня к острому неровному камню и почти расплющила мою грудную клетку.
Дым, дым был повсюду. Он потоками плыл надо мной, касаясь открытых ран на руках и груди. Правую руку прижало металлическим листом. Я попыталась ее вытащить, но запястье зацепилось за что-то острое. Я стиснула зубы, подавив крик боли.
Думай Думай
Мэл. Где Мэл?
Я изо всех сил попыталась повернуться, чувствуя, как металлический край впивается в кожу.
Не могу оставаться здесь, на земле Не могу
Кто-то здесь хочет тебя убить.
Кто-то здесь хочет тебя убить.
Бомба.
Хватит, выдавила я. Прекрати.
Вопреки всем инстинктам, всем голосам в моей голове, которые кричали о том, что нужно выбраться, двигаться, дышать, я заставила себя прекратить борьбу с тяжестью придавившего меня металла. Я заставила себя ощутить обжигающий воздух, каждый наполненный горечью вдох, который мне удавалось сделать. Успокоиться.
Не сработало. Защитники, Мэл, тот парень, телесуфлер, зеленая-зеленая трававсe это перемешалось в моем сознании. Я снова попыталась вцепиться обломанными ногтями в металлический лист, который не давал мне сдвинуться с места. Я дышала, я была живакаждый раз, когда тьма пыталась поглотить меня, мне удавалось ускользнуть. Я сделала это снова. Со мной еще не покончено. Я была жива.
Я должна помочь им.
Сдавленно застонав, я выгнула спину и уперлась коленями в придавивший меня кусок металла, пытаясь его спихнуть.
Я почувствовала под щекой жесткую щетку коврапохоже, меня отшвырнуло на временную сцену, которую соорудили для моей речи.
Я пихнула металлический лист снова, и на этот раз он подпрыгнул, загремев на ступенях. Но только я успела вытащить обе руки и прижать их к груди, как его тяжесть придавила меня снова.
Но вдруг лист задрожал, и края его приподнялиськакой-то человек пытался мне помочь. И когда он повернулся спиной к солнцу, я смогла различить черты его лица.
Это был тот темноволосый парень.
Мне нужна была пара секунд, и я успела отползти как можно дальше. С явным облегчением мой спаситель разжал пальцы, позволив листу рухнуть обратно на ступени, и в воздух поднялось еще одно облако пыли.
По моему телу разливалась кровь, шумело в ушах, а в онемевшие ноги словно вонзились лезвия ножей. В глазах так защипало, что я прикрыла их рукой. Пепел кружился в воздухе, словно яростная метель, а я будто перенеслась куда-то в другое место, где было так одиноко и так холодно.
Я хотела закричать, но крик застрял в моем горле.
Парень схватил меня за предплечья и заставил подняться, хотя чувствительность в ногах еще не восстановилась. Он держал меня крепко, хотя колени мои подгибались, и я шаталась взад и вперед. Он слегка встряхнул меняможет, хотел, чтобы я посмотрела на него?
Но я смотрела дальше.
Мэл.
Так ломает куклы раскапризничавшийся ребенокразрывает на части и расшвыривает их по земле. Одна из ее туфель так и стояла на ступеньке прямо передо мной, будто Мэл просто сняла ее в тот самый момент, когда ее настиг жар взрывной волны. Защитникиженщина, которая привела нас сюда, и мужчина с пистолетомбыли мертвы, серая ткань их униформы еще дымилась.
Взрыв сорвал верхний слой почвы, оставив воронку в развороченной земли и плитке. В горящей земле, пытаясь выбраться, шевелились еще телаэто были оказавшиеся поблизости сотрудники университета и журналисты. Их кожа и одежда обгорели так сильно, что опознать их будет очень тяжело.
Я вздрогнула, когда в плотной завесе дыма вдруг показался человек, налетев на искореженное ограждение. Следом за ним, хромая, шла женщина, ее сарафан был порван и перепачкан кровью, стекавшей по ее ногам. Ее лицо ничего не выражало, будто взрыв выжег все ее мысли. Выражение никак не изменилось, даже когда женщина посмотрела на свою оторванную руку, которую сжимала в другой.
Люди в панике разбегались в разные стороны, топтали разбитые камеры, пытаясь не наступить на мертвые тела, на раненных и на тех, кто пытался помочь пострадавшим. На тех, кто стоял на коленях на дымящейся земле и беззвучно кричал посреди этого хаоса. Подростки. Родители. Бабушки и дедушки. Полицейские. Защитники. Повсюду кровь. Дымтак много дыма.
Это была всего лишь искра.
Это был всего лишь один электрический разряд. Он не мог вот так распространиться или обрушиться на слушателей. Я очень хорошо контролировала свою способность. Я повернулась снована этот раз туда, где находилась аппаратная. Туда, куда ушел агент Мартинес.
Что-то снова сжало мне руки. Мои глаза были мокрыми, из них струились слезы. Парень встал передо мной, чтобы закрыть страшную картину разрушений. Его губы шевелились, но я смогла разобрать только несколько словневнятные звуки прорывались лишь обрывочно, будто парень кричал под водой.
идeм обратно слышишь?
Он понял, что я его не слышу, одновременно со мной. Мне стало страшно. Я попыталась вырвать руку из его ладони. Мое сердце забилось ужасно быстро, а в глазах потемнело. Но парень только сжал мои пальцы еще сильнее и, взяв меня за подбородок, заставил снова взглянуть прямо на него.
Волны паники и страха, захлестнувшие мое сознание, на мгновение улеглись. Он продолжал говорить. Повторял одно и то же слово. И я уже не понимала: услышала ли я его наконец или только представляю себе его голос, низкий и хриплый:
Ты в порядке? Ты в порядке?
Похоже, я оглохла не полностью, но большинство звуков заглушал жалобный вой, доносившийся отовсюду и ниоткуда.
Ты в порядке?! крикнул парень прямо мне в ухо. В порядке?
Я кивнула, потому что я была жива. Я кивнула, потому что это, похоже, было единственное, на что мое тело оказалось способно в данный момент. Я была не в порядке а вокруг творился хаос
Я даже не могла расплакатьсяиз глаз из-за пыли и дыма и так непрерывно текли слезы. Моему сознанию не удавалось погрузиться в скорбь и печаль.
Парень снова взял меня за руку и потащил к расколотым ступенькам. К телам.
Я попыталась сопротивлятьсявернуться под защиту Старого главного корпуса. В голове моей все путалось. Взрыв. Защитники. И его я не знала. А я с детства усвоила, что с незнакомцами никуда ходить нельзя, так почему я делаю это сейчас? Он тоже мог быть замешан. Что если это он это он активировал взрывное устройство.
«Ты сделала это, прошептал голос. Ты потеряла контроль».
Я замотала головой. Нет. Я не могла. Я знала свою силу.
Я повторила это еще раз и еще. И мне стало легче. Я знаю свою силу.
Это была не я. И если поддамся панике, позволю себе признать, что я на это способна, что я причина этих ужасных событий, ничего хорошего не выйдет. Я стиснула челюсти, пытаясь унять дрожь в руках.
Новый план таков: добраться до машины. Найти Купера. Уехать отсюда, забрав всех, кому требуется помощь.