Человек бежит. На немармейский защитный комбез, перемотанный скотчем, чтобы не допустить попадания пыли внутрь. Теперь главноене забежать в тупик. Когда за тобой идет стая, любой тупик будет смертельной ловушкой. Человек на мгновение оборачивается. Вздрагивает. Лучше бы он этого не делал. По улице за ним неторопливо катится темная шевелящаяся масса, вскипая и пузырясь Масса, способная искалечить, сожрать, разорвать на части все, что попадется ей по пути.
Человек снова поворачивается, смотрит назад. В изогнутых стеклах противогаза не отражается ничего. Стекла совсем запотели.
Шумный выдох, и человек бежит дальше.
Темная пузырящаяся масса на мгновение замирает, выбрасывая из себя длинные щупальца, которые распадаются на отдельные, обросшие короткой шерстью, тела. У тел есть уши, хвост и оскаленные пасти. Изуродованные радиацией шкуры.
Это собаки Павлова. У них Гон.
А когда у собак Гон, остальные тваридаже бегунцы и гастарбайтерыпредпочитают спрятаться и не отсвечивать. И поменьше шуметь. Потому что собаки Павлова так устроены, что на любой шум у них автоматически включается рефлекс «жрать-жрать-жрать», и чем звук сильнее, тем больше они хотят жрать. Они сожрали бы и самого профессора Павлова с его колокольчиком.
Забавная штука эта постъядерная рефлексология.
Человек бежит. Если бы у него была минута, он бы сверился по старой карте Питера, что всегда носит с собой. Многое, конечно, изменилось, но хотя бы можно проверить, не потерял ли он направление. Надеюсь, думает человек, караван уже прошел до «Пушкинской». Пацаны ушли.
«Но если я сбился, я пропал».
Собака выскакивает из-за угла. Оскаленная пасть, шесть или семь глаз разного размера на острой, как у овчарки, морде.
Человек в противогазе вскидывает дробовик. Грохот. Выстрелом собаку сносит назад. Жалобный визг.
Убер передергивает затвор. Латунная гильза вылетает и падает на землю. Он на ходу нагибается, поднимает ее и засовывает в карман. Металлические гильзы можно использовать еще раз.
Убер бежит дальше.
5. Гора мертвецов
Убер бежит по улице. Кажется, стоит преодолеть ее, и будет спасение. Станция совсем рядом И тут Убер останавливается. В конце улицы показались сразу несколько собак. «Черт».
Убер соображает на ходу. Он с разбегу открывает дверь парадной, влетает в дом И внезапно перед ним заканчивается земля. Бляяя!
Обрыв.
Убер с воплем летит вниз, размахивая руками. Бум! Он приземляется, катится вниз по пологому склону. Влетает в мелкую лужу. Плюх.
Молчание.
Убер поднимает голову, оглядывается. На стеклах противогазагрязные капли.
Это огромная яма, котлован, вырытый за стенами старых зданий, от которых остались только фасады. Все остальноемусор и развалины. Вот куда скинхед и влетел. На противоположной стороне котлована застыл ржавый экскаватор с остатками желтой окраски.
Убер стоит в огромном котловане вдруг под скинхедом проваливается гора мешков. Он опять летит, кувыркаясь, вниз.
Убер приземляется на кучу серых мешков, падает, катится. Наконец останавливается. Перед ним чей-то выброшенный древний противогаз. Темные окуляры уставились на него. Убер смотрит несколько секунд, затем поворачивает голову.
Вдруг один из пластиковых мешков расходится по шву, и из него к лицу Убера падает человеческая рука.
Голая. Синяя.
Убер вскакивает на ноги, мигв его руке оказывается увесистый нож. Это непальский кукри.
Скинхед готов к бою. Он оглядывается.
«Черт».
Вокруг негодесятки серых мешков. Десятки трупов. Высохшие тела. Маленькие и большие.
Их словно выпили.
Это целая гора трупов, которая тянется к одному из фасадов.
Убер стоит. Ветер дует. Трупы лежат.
Кто-то их убил. И они все без защитных костюмов. Голые.
В голове Убера поет Том Вэйтс. Хриплый ужасный голос выводит мелодию, вкручивает в нее, как лампочки в елочную гирлянду, слова:
И ты как будто Мастрояни, а онакак Кардинале,
в этом старом и затянутом кино (забыл название),
где заранее известновсе поженятся в финале,
и ты помнишь эту песню,
только все слова забыл
Кто убил всех этих людей? Убер не знает. Никто не знает. Убер долго смотрит на лежащие трупы. Ветер припорошил их оранжевым песком. Том Вэйтс продолжает петь.
Где-то далеко лает собака. Убер вздрагивает, поднимает голову.
Убер начинает выбираться из котлована. Лай собак все ближе.
6. Впусти меня
Выбора у скинхеда нет. Его почти загнали. Он пробегает по мосту, сворачивает в ближайший двор. Прихрамывая, пересекает двор-колодец. Тут могут быть свои монстры, но когда у тебя на хвосте стая собак, некогда думать о других.
Убер бежит. Он уже выдыхается. Хриплое, надорванное дыхание. Ничего. Человек может продержаться там, где любая собака уже сдохнет. Проверено эволюцией.
Убер оглядывается. Черт! Глаза его вспыхивают надеждой. Во дворе дома видны знакомые очертания наземного вентиляционного короба. Это часть метро.
Вот это место. Здесь, во дворе, находится вентшахта, ближайшая к «Обводному каналу».
Место выглядит заброшенным, но Убер опытным взглядом видит оставленные недавно следы. Здесь проходили диггеры. Вот рифленый отпечаток ботинка в пыли. Вот цветной фантик от конфеты. Диггеры возвращались с добычей.
Ржавый круглый короб высится здесь. Решетки забиты изнутри и снаружи досками и листами металла. Короб выглядит, как ветряная мельница из «Дон Кихота». Уберу смешно от такой ассоциации, но и до смерти страшно.
Быстрее! Вот и дверьнадежная, железная. Ее поставили уже после Катастрофы.
Убер долго стучит в дверь вентшахты, но там не открывают. Проклятье! Нужно бежать дальшено собаки уже со всех сторон. Они заполняют переулок. Вот они появляются из арки. Одна, две, три Убер оглядываетсяс другой стороны двора тоже неторопливо бегут собаки. Поздно дергаться. Пять псовв середине лобастый серый боксер. Видимо, собачий командир отделения. Убер стучит, долбитсядверь заперта. И вот он бессильно колотит кулаком и собирается бежать дальше. Если добраться до парадной, можно взобраться на крышу. И если повезет, забаррикадироваться где-то в доме Но на это нет времени.
Убер отбегает от двери, достает дробовик. У него семь патронов. Что ж один надо оставить для себя.
Как вдруг из-за двери звучит голос.
Кто там?
Убер замер, потом бросился к двери. Закричал в щель.
Снова голос. В первый момент Убер принял его за детский:
Что? Не слышу!
Убер прислонился к двери, задрал маску надо ртом. Заорал изо всех сил:
Открывайте, а то меня сожрут!
Молчание. Голос за дверь замялся.
Я не знаю не знаю! Мне нельзя! Убер вдруг понял, что это голос не ребенка, а молодого парня, почти подростка. Мы сегодня мы никого не ждали!
Так, спокойно. Нельзя его пугать.
Убер заговорил негромко и спокойно, очень убедительно:
Парень, меня сейчас будут жрать. Ты понимаешь? Открой дверь, пожалуйста.
Заминка. «Ну же», подумал Убер. Шебуршание. Затем:
Пароль!
«Черт».
Какой нахуй пароль?! закричал Убер. Я щас сдохну тут! Парень!
Человек за дверью озадаченно замолчал.
Собаки все ближе. Убер услышал их приближение, по затылку пробежал холодок. Он оторвался от двери, развернулся. Точно, сразу две собаки. Одна нормальная, а другая явный мутант. Они прыгнули одновременно. Убер выстрелил из дробовика. БУХ! Боже, благослови разлет картечи. Двух собак снесло одним выстрелом. Кровь, брызги.
Собаки бежали. Убер стрелял и стрелял.
Вой и визг. Убер передернул помпу, но больше патронов нет. Щелк. Пусто.
Убер скривился. Наклонился к двери.
Заговорил:
А когда меня будут жрать, я им скажу, чтобы следующим они забрали тебя! Веришь, нет?! Веришь?!!
За дверьюмолчание.
Собака прыгнула. Убер спиной почувствовал это, мгновенно повернулся. И едва успел
В последний момент Убер сбил ее в прыжке ударом дробовика. Н-на. В следующее мгновение в его руке оказался кукри. Р-раз! Черная полоса крови.
Следующая собака сбежала вниз, оскалилась. Из пасти падают клочья пены. Собака неторопливо бежит к Уберу. Это серый боксер. «Командир отделения», думает Убер отрешенно.
В последний момент дверь открывается.
Убер вваливается внутрь, застревает в проеме. Собака бежит за ним. В прыжке она вцепляется в рюкзак Убера.
Убер едва успевает захлопнуть дверь. Финиш.
Вентшахта. Слабый свет лампы.
Глухие мощные удары в дверь. Рычание, утробные звуки.
Убер сползает на пол, с облегчением прислоняется затылком к двери. Стягивает маску с лицаоно распаренное и мокрое. Спасен.
7. Перо ангела
Корзина почти собрана. Давно Нэнни не чувствовала себя такой усталой. Впрочем, теперь усталой она чувствует себя всегда. Надо бы присесть, что ли.
Нэнни вздохнула и заговорила нараспев:
Когда взорвались бомбы, небеса загорелись. Ангелы падали на землю обгоревшими кусками вопящей от боли плоти И еще долгие дни на землю опускались черные перья
Мика закрыла глаза и увидела, как медленно кружась, опускается на землю черное перо. Открыла глаза. Ого!
Няня, что это? спросила Мика.
Нэнни резко повернулась. Мика наклонилась над чем-то, чего няня пока не видит. Мика протянула руку подняла.
Нэнни вздохнула, начала вставать.
О боже. Что ты там опять нашла?
Мика повернулась.
На ладошке у неечерное воронье перо. Грязное и старое. Она держит его, как особую драгоценность.
Нэнни замолчала.
Мика подняла голову. У нее светло-карие глазанеожиданно красивые.
Это перо ангела.
Глава 2
1. Юра
Голос за дверью принадлежал на самом деле вот этому типу. Юра прищурился, разглядывая незнакомца. Изображение стало четче. Зрение у него давно садилось, местный врач объяснил, что это из-за недостатка витаминов и плохого освещения. И конечно Тут Юра вздохнул «Из-за дурной наследственности».
Незнакомец был в химзащите, но не простой, а дорогой, офицерской. Замотана скотчем на запястьях и лодыжках, везде надписи, как у сталкеров Обводного. Юра тоже раньше хотел стать сталкером. У сталкеров интересная жизнь, героическая. Ноне судьба. Родители против, да и здоровье
Незнакомец сидел, прислонившись спиной к двери. Лицо мокрое от пота, голова выбрита налысо. Потеки грязи. На коленях скинхеда нож со следами крови. Юра вздрогнул. «Вот это ножище! Мне бы такой».
Юра помедлил, потом спросил:
Вы сталкер?
Незнакомец не сразу понял вопрос. Он поднял голову и посмотрел на Юру. У незваного гостяголубые глаза. Аж хочется прищуриться, настолько они яркие, словно против источника света стоишь. Юра прищурился.
Что? сказал гость.
Вы сталкер?
Незнакомец задумался.
Скорее уж диггер.
Юра помедлил. Ему не нравилось слово какое-то ершистое? Злое.
Кто это?
Гость усмехнулся.
Не важно. Спасибо, что впустил, парень. Я уж думал, меня там сожрут. Знаешь, а давай я тебе кое-что подарю на память
Гость тщательно вытер нож и вложил в ножны на бедре. Поднялся на ноги. Потянулся рукой назад, за спину, пошарил. Кивнул Юре:
Помоги снять рюкзак.
«Хорошая шутка». Юра не двинулся с места. Над ним часто подшучивали, и сейчас он точно не попадется. Юра поднял брови.
Зато, помедлив, спросил:
Какой рюкзак?
Пауза. Незнакомец остановился. Лицо удивленное.
Что значит какой?
Гость быстро пошарил за спиной, но так и не нашел рюкзака. Только обрывки лямок. Собаки выпотрошили его рюкзак, сообразил Юра. Вот же судьба.
Незнакомец несколько секунд молчал, переваривая эту новость, затем в сердцах бросил на пол остатки рюкзака.
Вот фак! сказал он. И вдруг засмеялся. Все, что нажил, сука, непосильным трудом. Три кожаных куртки, три портсигара
Юра нахмурился. «Какой-то псих».
Зачем вам три куртки?
Гость мотнул головой.
Забудь.
Юра оглядел забрызганного кровью незнакомца. «Зачем он сюда пришел, к нам?» На мгновение ему показалось, что с приходом гостя в веншахте стало холоднее, словно потянуло в спину сквозняком. Юра повел лопатками.
Вам нужно помыться, сказал он.
Гость хмыкнул. Похоже, ему все казалось смешным. Его ярко-голубые глаза смотрели на Юру задумчиво, с иронией.
Помыться? протянул гость. В последний раз такое предложила моя жена. И потом залезла ко мне в душ Надеюсь, ты такого не повторишь. Верно?
Юра от удивления открыл рот. «Чего?!» Он показал на железную кювету со стоком и ржавую лейку от душа.
Дезинфекция, сказал Юра. Положено.
Давай, раз положено. Гость поднялся на ноги, с сожалением натянул противогаз, застегнул химзу, встал в кювету. Юра начал одной рукой качать насос, другой держал лейку душа, а гость медленно поворачивался под струями ржавой, дурно пахнущей воды.
О, тепленькая пошла! обрадовался он в какой-то момент. Юра мысленно покрутил пальцем у виска. Опять эти старперы со своими шутками из прошлого. Хотя этот вроде не сильно старый.
Когда с радиактивной пылью было покончено, гость с наслаждением стащил противогаз, стряхнул воду и начал расстегивать мокрую химзу, с треском растягивая и отдирая прозрачные полосы скотча. Пока он разоблачался, Юра прислушался. За стенами вентиляционного киоска все затихло, но тревога не отпускала.
Гость засмеялся. Хлопнул Юру по плечу.
Веди меня к своим старшим, средним, не знаю, кто здесь главный. Хотя подожди. Он посмотрел на Юру внимательно. Тебя как зовут, парень?
Юра открыл рот, закрыл. Как большая рыба.
Юра, сказал он. Юра Лейкин.
Дуралейкин? переспросил гость, тут же спохватился: Извини, брат. Извини.
Юра моргнул. От незаслуженной обиды горело в груди. Гость помедлил.
Меня Убер, сказал он.
Юра моргнул.
Как?
Уберфюрер.
Для Юры это звучало как «ключ разводной на двенадцать». Юра, подумав еще, серьезно спросил:
Это должно что-то означать?
Человек, назвавшийся «Убером», махнул рукой:
Ни черта это не значит. Слушай, брат Юра, а что тут
Его прервал долгий чудовищный крик. Гость вздрогнул от неожиданности и замолчал. Юра поежился. Насколько он привычный, а все равно каждый раз мороз по коже. Бррр. И ведь все душу вынет, сволочь.
Гость насторожился, огляделся, прислушиваясь. Лицо внимательное, черты лица заострились.
Чудовищный крик то затихал, то становился громчено все длился и длился. Это было похоже одновременно на плач ребенка и вопль боли тысячи людей. И победный крик обезумевшего от крови птеродонта.
Гость покрутил головой. Глаза холодные, прищуренные.
«Глаза убийцы», подумал Юра. По спине пополз холодок. Но в следующее мгновение он отогнал эту мысль.
2. Крик чудовища
Крик оборвался. Но еще несколько секунд казалось, что он продолжает звучатьколеблется чем-то вроде эха в натянутых, как струна, нервных волокнах.
«Что, черт побери, это было?» подумал Убер.
Он выпрямился, посмотрел на Юру. Парень заметно занервничал, отводил глаза. Убер оглядел его с интересом. Русский или белорус, может быть. Лет шестнадцать, возможно, чуть больше. Шатен, сложение довольно хлипкое, но это может пройти с возрастом. Вдруг он вообще квадратом будет. Взгляд слегка близорукий. А вот это в условиях метро редко проходит. Вид у парня недовольный. Тонкие черты лица. Несколько прыщей украшают высокий лоб. «Как тебя там? Юра, кажется? подумал Убер. Дуралейкин Черт, вот же сочетание имени-фамилии. Не хочешь, а оговоришься».
Юра наконец грубо сказал:
Чего?!
Убер почесал затылок, затем лоб. Затем опять затылок. Легкий массаж затылочной области всегда помогал ему соображать.
Что это было? спросил он наконец.
Не знаю, сказал Юра.
Убер усмехнулся. Ну, конечно, конечно
Серьезно?
Да, а что? с вызовом спросил Юра. Уши у него покраснели.
«А парень-то совсем не умеет врать».
Убер хмыкнул.
Я же вижу, что ты врешь.
Вру и вру, тебе-то какое дело? сказал Юра. Станция не твоя.
Убер засмеялся.
Что смешного?!
У тебя уши горят, брат Юра. Чувствуешь запах? Будь на тебе противогаз, уже резина бы оплавилась. Ладно, не хочешь, не отвечай. Ты прав, станция не моя. Да мне и неинтересно, в общем Убер пожал плечами.
Скинхед отвернулся, сунул «химзу» в мешок для санитарной обработки. За спиноймолчание. Убер закинул наживку и ждал. Он стянул шнурки мешка, обмотал вокруг горлышка и затянул.