В нашем тоже, перебил Дин. Господ преторианцев уважают. Милостью Королевы назначены. Лучшие из лучших. Одноглазый Ян узнаетнакажет. Жестоко накажет. Он уже знает. Господа преторианцы все видят и слышат. Ты в своем Улье еще не подумалони уже знают.
Говорил васпа тихо, но твердо и с такой убежденностью, что в неотвратимость наказания верилось без сомнений. После явления офицеров на утреннем разводе даже самые жуткие истории о них я был готов принять за истину. Настоящее командование. И незачем на них клеветать.
Засохшую грязь с лица я кое-как отскреб, а форма смрадом от лохмотьев особо-то и не успела пропитаться. Раздетые нами шудры нашлись там же, где их оставили. Вернув лохмотья и развязав уродцев, мы с Дином вышли из катакомб.
Вовремя, потому что в казарме еще горело дежурное освещение и неофиты спали. Кивнув на прощанье Дину, я заскользил вдоль стены. Нужно срочно убрать тряпичный манекен и занять его место. Только бы дежурный не заметил. Адреналин поднялся еще выше, и сердце забилось в припадке тахикардии. Я почти на месте, еще немного.
Из темноты на меня напала тень. Чьи-то руки зажали рот и утащили за собой в ячейку.
Тихо, шепнула тень голосом Тезона. Пятками по полу колотишь, как манекен на плацу избиваешь.
Ин дэв ма тоссант, зашипел я, вырываясь из хватки. Нормально не мог позвать? Катись в бездну с такими шутками! Отойди, я сказал. В сторону!
Разведчик отступил на шаг и демонстративно загородил телом выход из ячейки. Руки чесались разбить ему рожу в кровь. Я понимал, что перебрал адреналина, но контролировать себя в таком состоянии не мог. Ярость требовала выхода.
Времени нет, прохрипел я. Мне нужно обманку из койки убрать.
У дежурных пересменка, уперся Тезон. Окно в пятнадцать-двадцать минут тишины.
Они тебе расписание показали?
Копию прислали в трех экземплярах, разведчик тоже завелся и зачастил:Вторую ночь за дежурными хвостом таскаюсь, пока ты спишь или шляешься неизвестно где. Чем занимался все это время?
Ох, зря он полез меня отчитывать. Мы оба лейтенанты. Даже номинальное лидерство в нашем микро-отряде не давало ему права метелить меня, как молокососа, ссаными тряпками по лицу.
В ангаре писал сообщение на днище вертолета, зло ответил я. Вы уж извините, господин разведчик, но раньше тупого и уродливого шудру, в чьих грязных лохмотьях я там ошивался, из наряда не отпустили. Пришлось всю смену работать.
Я уже бросился тебя искать. Какого х-х-холостого выстрела ты ничего не сказал? Собрались с васпой и ушли, я только тени успел засечь. Взяли вас или не взяли? Может, уже пора труп забирать и подарочек папе в черный полиэтилен упаковывать?!
А ты за моего папу не переживай! За своего беспокойся! сорвался я.
Вся ярость, что во мне была, поднималась черным облаком и мешала дышать. Я наступал на разведчика, представляя, как сломаю ему нос и выдавлю глаза. А потом выбью все зубы, чтобы больше никогда не слышать: «Нилот. Папенькин сынок. Генеральский выкормыш».
За свою задницу боишься? Да не будет ничего, хоть по кускам меня в лагерь принеси. Генералу плевать. Я двадцатый сын, понимаешь? Двадцатый! Одним больше, одним меньше, какая разница? Будет еще двадцать первый, двадцать третий, тридцатый. А я никому не нужен. Ни отцу, ни матери, ни мужику ее новому. Она двух дочерей ему родила, а про меня все забыли. Хоть сегодня я сдохну, хоть завтра, никому нет дела!
Мой голос опасно звенел в тишине казармы, но даже дежурным сержантам и спящим неофитам было наплевать. Разведчик давно освободил выход. Вжался в стену и смотрел на меня широко распахнутыми глазами. В них блестели все лампы Улья, а где-то на дне отражалась такая же тьма, как во мне. Глубокая. Черная. Невыносимая. За мгновение до того, как моя адреналиновая ярость погасла, Тезон выдохнул и скатился спиной по стене.
Извини, тихо прошептал он. Я не знал. Мой отец не жил с нами. Приедет иногда на денек другой, сунет матери подарки, а меня к тетке на всю ночь. Я так погано себя чувствовал. Думал, как хорошо нилотам. Отец генерал. Огромный особняк, толпа нянек, поваров, охранников. Всего вдоволь и делай, что хочешь хоть целый день. Отец, конечно, часто занят, но он хотя бы рядом.
Я устало выдохнул, прогоняя холод, грозящийся забраться под гимнастерку. Не научусь справляться со своими демонами, стану зверем среди зверей. Зачем набросился на Тезона? Мог просто спросить. Или догадаться.
Какой там особняк, скажешь тоже, пробормотал я, усаживаясь рядом с разведчиком. Я жил в горах девятого сектора. В маленьком доме возле заброшенного аэродрома. До ближайшего поселка два часа на мотоцикле. Все лето босиком бегал и в рваных штанах. Жили впроголодь. Когда на восьмом цикле в училище забрали, я с матерью попрощался и больше ее не видел. Отец захотел, чтобы его старший нилот учился на равнине. Военный транспортник перевез через океан, сопровождающий капитан сдал меня в училище, и все. Мать без денег, с двумя детьми на руках, а билет туда и обратно страшно представить, сколько стоил. Зато отец в том же городе, ага. Я радовался примерно два цикла, ждал его. Потом понял, что генералвсегда генерал. Ты отца хотя бы изредка видел, а меня воспитывала фотография на стене в казарме. Если бы не моя хулиганская выходка на девятнадцатом цикле, когда я всю ночь просидел в закрытом клубе, чтобы утром встретить отца до его выступления, так бы и не знал, как Наилий Орхитус Лар вживую выглядит.
Тезон вздохнул и, болезненно морщась, потер лоб.
Да уж. Вот и думай о собственных детях, если даже у генералов В общем прости меня. Клянусь, больше ты про «генеральского сынка» не услышишь.
Забыли, мотнул я головой. И ты меня прости. В следующий раз никуда не уйду, не предупредив.
Получилось хоть? все еще тихо и подавлено спросил Тезон.
Да, Дин нарисовал глифы. Красиво и точно, будто всю жизнь по-цзыдарийски писал.
Вопросов не задавал о надписи? Что, зачем? разведчик включился в работу.
Нет. Дин толковый.
Мне он тоже показался адекватным, но осторожнее с ним. Не в нашей ситуации верить кому-то без оглядки. Рассказывай, что видел.
Я отчитался перед ним, как рапорт составил. Коротко и по существу. Тезон тоже заинтересовался коконами и перерожденными.
Расспроси Дина о преторианцах, поручил мне лейтенант. Скорее всего, это личная гвардия Королевы. В других Ульях их нет, поэтому можешь не стесняясь выспрашивать подробности. Интересует распорядок дня, привычки, мелкие слабости. Думаю, рядовые утрировали про пьянки и гулянки, но общее впечатление некоторой неадекватности преторианцев нельзя игнорировать. Они могут употреблять наркотики. А любой наркоманлегкая добыча.
Сомневаюсь, скептически покривился я. Не станут офицеры на службе употреблять. Не вяжется с образом. Понимаешь?
А что вяжется с образом?
Не знаю. Заглядывать в душу на расстоянии я пока не научился.
Хвала несуществующим богам в казарме по-прежнему было тихо. Но мы все равно между фразами прислушивались. С дисциплиной у васпов все в порядке, дежурный должен выйти на обход четко по графику.
Преторианцы, коконы, королева, бормотал Тезон. Я чувствую, разгадка где-то близко. Не хватает одной детали. Найти бы ее.
Как думаешь, мы успеем? спросил я.
Да, еще минут пять есть.
Я про Королеву. Успеем мы увидеть ее до экзамена?
Разведчик нахмурился, будто я оторвал его от решения важной задачи какой-то незначительной глупостью.
Если не успеем, то будем сдавать экзамен.
А сдадим?
Придется сдать, искоса посмотрел на меня разведчик. Теоретических занятий со сверхсложным техническим материалом у неофитов нет. А общая физическая подготовка, нормативы, парные и групповые поединкине проблема.
Хотелось бы и мне так думать, усмехнулся я.
Тебе пора, кивнул за спину Тезон. Имитацию свою не ищи. Я убрал.
«Какая забота, нет, ну какая забота».
Мысленно позволив себе последнюю колкость, я кивнул разведчику на прощание и вышел в коридор.
Глава 13. Группа крови
До ячейки я добрался без приключений. Нырнул внутрь, сел на матрац и услышал знакомую тяжелую поступь по коридору. Тьер, Грут! Пришел сообщить результаты анализов? Морщась от боли, я содрал гимнастерку с заживающей спины и оставил на руках. Вроде как только что проснулся. Одеваюсь.
Двести тридцать, подъем! гаркнул сержант и застыл в дверях, глядя на то, как я картинно натягиваю гимнастерку обратно. Похвалы за скорость можно не ждать, бить меня не за что. Сочувствую сержанту. Что делать будет?
Бегом в тренировочную, слизняк.
Вот тебе и не за что. Опять допросная. Хотя, если бы васпа нашел за мной серьезный косяк, уже убил бы. Дорогу до тренировочной-допросной я знал наизусть и, поправляя ремень, спешил за сержантом. Не хотелось думать, что могли найти местные лаборанты в крови цзыдарийцев. Мы хоть и похожи на людей, но генетически разные. А от васп тем более отличались. Но я продолжал надеяться, что серьезные генетические исследования лаборантам Улья недоступны.
Тьер, неужели нет? На рабочем столе Грута в допросной лежали шприц, жгут и несколько пробирок. Дополнительные анализыэто бездна как плохо. У меня ноги стали ватными и руки опустились.
На стул, скомандовал сержант, забирая со стола жгут. Рукав закатывай. Быстрее. Все делаешь так медленно, словно на дыбу постоянно нарываешься. Вот скажи мне. У вас со сто пятьдесят третьим один сержант был, тренировал вас одинаково. Из одного неофита боец вырос, а из другого дохляк. Как так? Не знаешь?
Дохляк, значит. «А ты дай моим ребрам срастись, я и тебя грудью по полу в тренировочном зале покатаю», хотел сказать я, но подобную дурь, как огрызание в ответ на риторические вопросы, из меня еще в Училище выбили.
Не могу знать, смиренно ответил я.
Забыл! Забыл приставку-обращение.
Не могу знать, господин тренер, поправил меня сержант и с размаха заехал в челюсть. Ладно, это было за дело. А впечатлил его Тезон. Боец. Надо же.
Группа крови у тебя какая? спросил Грут, повязав жгут и рассматривая надувающуюся кровью вену.
Проклятье, какая еще группа? Компоненты крови не солдаты, чтобы группами ходить. В животе от страха заныло так, словно сержант уже наматывал мои внутренности на прут. Лучше промолчать и еще раз получить в морду, чем дать заведомо неверный ответ.
Грут взял кровь, убрал шприц и с любопытством, несвойственным его грубому, как топором рубленому, лицу посмотрел на меня. Я постарался изобразить заспанный взгляд с легкой придурью.
Группа крови у тебя какая? повторил вопрос сержант.
Я молчал.
Личный номер!
Три, Е, двести тридцать, пятнадцать, три плюс, живо оттараторил я.
Грут замер и уставился на меня с еще большим любопытством. Что-то нехорошее сейчас происходило. Я почувствовал, как по спине между лопатками стекла капля пота, хотя теплее в допросной не стало.
Ты еще и тупой, слизняк, вздохнул Грут. У тебя третья положительная группа крови. На клейме. А в анализах пусто. «Не определяется». Гемоглобин ненормальный, остальное тоже. Ребус.
А решали ребусы сержанты васпов единственным способом. Выколачивали верные ответы из неофитов. Но сегодня Грут удовлетворился анализами. Врезал мне всего дважды, услышал в ответ «не знаю» и отпустил. Очередной день в Улье начался как всегда прекрасно.
Третья положительная, значит. А я, дурак, думал, что три плюсэто очередь в столовой или любой другой не слишком важный показатель. Хотя, раз его поместили в номер на клейме, то смысл он имел. Догадаться бы еще какой. И желательно до того, как сержант поднимет шум из-за анализов.
Потревоженные командой подъем, васпы спешно одевались и бежали в душевую. Я заметил лейтенанта-разведчика, выходящего из ячейки, хотел привлечь его внимание, но остановился, услышав окрик Грута:
Сто пятьдесят шестой! Ко мне!
Проклятье, это номер Тезона. Разведчик развернулся и прошел мимо меня, как мимо пустого места, мельком взглянув на следы свежих побоев. Если Грут собрался и у него анализы взять, а потом сравнить с моими, то подозрения только усилятся. А кроме того появятся зацепки и первые косвенные доказательства того, что мынеправильные васпы. Жаль, что подслушивать под дверью допросной никто не даст. Любой проходящий мимо дежурный тут же вытолкает меня взашей. Я был вынужден оставить Тезона и следовать распорядку Улья.
К Дину сегодня никак не удавалось подойти, то васпа отвлекался, то сержанты рядом терлись. Время тратилось впустую. Я так и не узнал нечего о преторианцах. Тезон не пришел на завтрак в столовую, не заступил в наряд на мытье посуды. Грут тоже не объявлялся, и я начал тихо паниковать. Если брошусь искать разведчика, то могу натворить еще больших бед. Спокойно, Дарион, может быть, Тезона отправили чистить душ? День в Улье шел, как по нотам, ничего сверхъестественного не происходило. Следующее гарантированное место встречитренировочный зал.
Туда сегодня согнали чуть ли не всех неофитов и заставили бегать по кругу легкой трусцой. Сержанты периодически забирали своих воспитанников из круга бегущих и отводили в сторону, чтобы погонять по индивидуальной программе. Наконец, я смог незаметно приблизиться к Дину.
Тура нет, прошептал он.
Да, кивнул я, еще раз оглядывая зал. Сержант забрал и не вернул.
Готовь сахар, усмехнулся Дин, не оборачиваясь ко мне. Туру понадобится.
Зачем?
Чтоб кости быстрее срастались. Не знал? Мне сержант сказал.
Я вспомнил, как васпа принес мне в подарок кусочек сахара после первого допроса у Грута, и стало сильно не по себе. Что этот садист сейчас делал с Тезоном? Кости ломал? Разведчик жив или уже нет?
От шока я сбился с ритма бега и чуть не упал в ноги другим неофитам. Дин поймал за шиворот.
Испугался? шепнул он. По бесстрастному тону васпы было невозможно понять, веселится он или переживает. Зря. Наши сержанты еще ничего. Слышал про другие Ульи. Что любят сержанты своих. Не только бить.
Любят? переспросил я, а Дин в ответ как-то странно поиграл бровями и посмотрел на мои брюки.
Не знаю. Может, брехня. Как про господ преторианцев.
Только этого не хватало. Улей слухами полнился, и я не знал, чему верить и чего бояться сильнее. Дополнительные анализы еще сделать нужно, проверить несколько раз. А сержант Тезону кости прямо сейчас ломал. Если покалечит так, что разведчик встать не сможет, то как мы сбежим? С тяжелой ношей на плечах я далеко не уйду, нас догонят. Кхантор бэй! Я все больше чувствовал себя не осой в Улье, а мухой в паутине.
Рядовые трепали языками в ангаре. Забыл? Дин толкнул меня локтем.
Помню. Конечно, брехня. Забудь. Господа преторианцы лучше нас живут, вот им и завидуют.
Да, мечтательно зажмурился Дин. Выше казарм живут. Над ангарами. Рядом с коконами и королевой. В претории.
А ты был там? с надеждой спросил я. Наверняка пробирался, с твоимито талантами. Вон как с грузовым лифтом хорошо придумал.
Нет, смутился васпа. В преторию не зайдешь просто так. Нужно, чтобы господин офицер позвал.
Я скривился и цокнул языком. Классическая зона ограниченного доступа. Только в присутствии члена подразделения. Фокус с дерзким ночным проникновением не пройдет.
А неофитов когда-нибудь туда звали? удивился я. Дин посмотрел настороженно через плечо и промолчал. Пришлось уговаривать. Ну, расскажи. Интересно же. Не было в моем Улье преторианцев. А вам везет здесь, в головном. Королева.
Васпа просиял улыбкой.
Да. Нам хорошо. А господам офицерам еще лучше. Стать преторианцембольшая честь. Королева милостью своей выбирает достойного. Он перерождается еще раз. Говорят, это долго и тяжело. Много яда. Не каждый выдержит. Болеют офицеры. Тогда берут неофита и переливают кровь. Чтоб легче стало. Иначе как служить?
Дикость какая. Прямое донорство! У нас давно во время сложных операций собирали кровь пациента, очищали ее специальным аппаратом и вливали потом обратно. На крайний случай, пользовались препаратами искусственной крови. А в Улье ерундой страдали. Чужая кровь не лечит. Она еще и навредить может.
Я видел, как забирали троих, продолжил Дин. Вернулся один. Самый крепкий. Хвастался, что самому советнику кровь отдал.
Советнику?
Информация сыпалась, как наряды вне очереди за залет. Я не успевал вникать.
Совет десяти, пояснил васпа. Лучшие из лучших. Всегда десять. Ближе них к Королеве никого нет. Тому неофиту повезло, что группа крови совпала. Я бы тоже хотел.
У меня в голове словно тумблер щелкнул. Группа крови! Я мечтал вцепиться в Дина, утащить его в ячейку казармы и не выпускать, пока он все не расскажет. Все дороги к тайнам вели в преторию. Донорствошикарная зацепка. Прямой доступ к преторианцам. Но мне категорически не нравилось замечание Дина, что из трех неофитов вернулся только один. Слухи или не слухи, а исключать вероятность смерти донора от потери крови нельзя. У васп с их уровнем медицины вообще ни одного худшего варианта исключать нельзя. За здоровьем личного состава никто не следил. Неофитов били, ломали, доводили голодом и тренировками до полного истощения, а потом кровь брали. Сразу много. Вот и умирали неофиты.