Почему наш отец отправил его в ссылку?
Ваш отец наделил его титулом незадолго до своей женитьбы на леди Гленне.
«Не слишком тонкий намек», подумала Кардения. Архиепископ почти открытым текстом утверждала, будто у Батрина был роман с этим графом до того, как он женился, вступив в типичный династический брак: дом Косту возглавлял одну из самых могущественных гильдий.
Кардения слегка удивилась насколько она знала отца, у того были только гетеросексуальные связи. Но время и место могли найтись для чего угодно, тем более если место это называлось «университет», и в любом случае граф, видимо, оказался не первым малоподходящим предметом любви, который имперо убрал с глаз подальше, дав ему следующий титул. Этим также объяснялась поставленная перед морпехами задача.
Пока что будем придерживаться позиции нашего отца, понимающе кивнула Кардения, но нам потребуется провести совещание на эту тему.
Оно есть в предложенном вам графике, сказала Корбейн. И раз уж зашла речь о браке, пусть даже косвенно
Вы про Амита Нохамапитана? уже не столь официальным тоном спросила Кардения.
Нохамапитаны настаивают на своем, чуть ли не извиняясь, ответила Корбейн.
Мы не наш брат. Мы никому не обещали выйти замуж за одного из Нохамапитанов.
При всем к вам уважении, мэм, дом Нохамапитан считает, что договор заключен не между вашим братом и леди Надаше, но между домом Ву и домом Нохамапитан. При этом имеется прецедент, подтверждающий справедливость их слов. В пятьсот двенадцатом году кронпринцесса Давина была помолвлена с членом дома Эдмунк, но умерла до свадьбы. Ее брат, впоследствии Чонлинь Первый, женился на двоюродной сестре ее несостоявшегося жениха, поскольку договор уже вступил в силу.
Кардения перевела взгляд на Наффу:
Отчего умерла кронпринцесса Давина?
Самоубийство, ваше величество, ответила Наффа. Кардения знала, что либо информация известна Наффе, либо та мгновенно ее найдет. Вышла из шлюза на Сиане. Судя по предсмертной записке, она решила, что помолвка не отвечает ее насущным интересам.
Кардения повернулась к Ленну Эдмунку:
Надеемся, вы не сочли, будто все вышесказанное выставляет вас в негативном свете, лорд Эдмунк.
Спасибо, мэм.
Мэм, могу я предложить вам хотя бы рассмотреть возможность помолвки с Амитом Нохамапитаном? настаивала Корбейн. Даже если не брать теоретически существующие соглашения между нашими домами, дом Нохамапитан обладает немалой властью среди гильдий. Корбейн бросила взгляд на Эдмунка, который этого даже не заметил, поскольку смотрел на имперо. Такой союз мог бы в короткий срок решить многие потенциальные проблемы и вопросы с гильдиями.
И ни один дом не возражает против подобного бракосочетания? мрачно улыбнулась Кардения.
Нет, мэм, ответил Эдмунк.
Что ж, восхищенно проговорила Кардения, редкий случай единогласия среди гильдий. За последнюю тысячу лет такого почти не случалось.
Полагаю, все согласны, что в интересах Взаимозависимости следует уладить все вопросы с престолонаследием, и лучше раньше, чем позже, сказала Корбейн.
Кардения с трудом сдержала злость:
Мы рады слышать, архиепископ, что комитет единогласно полагает нашу утробу самой важной нашей частью.
Корбейн хватило приличия покраснеть в ответ.
Мои извинения, ваше величество. Ни о чем подобном нет и речи. Но вы, как имперо, наверняка должны понимать, что, если с вами что-то случится, внутри дома Ву немедленно начнется соперничество за трон между вашими многочисленными родственниками. Многие из них были не слишком довольны, когда вы по полному праву стали наследницей после вашего брата. Ясный порядок престолонаследия исключает любые вопросы.
Исключает гражданскую войну, сказала Ранатунга.
Все согласны, что мы вряд ли умрем до коронации? спросила Кардения у комитета.
Звучит разумно, мэм, улыбнулась Корбейн.
В таком случае предлагаем отложить этот вопрос на потом. Если хотите, Кардения кивнула в сторону Корбейн, можете предоставить дому Нохамапитан лучшие места на коронации, а потом мы поговорим с Амитом Нохамапитаном.
Да, мэм.
Подчеркиваю: именно «поговорим». Надеемся, что нас правильно поняли, и мы не будем представлены лорду Нохамапитану иным образом.
Да, мэм.
Хорошо. Что-нибудь еще?
Еще одна мелочь, сказала Корбейн. Кардения молча ждала. Нам нужно знать ваше имперское имя.
Мы Грейланд, помедлив, ответила Кардения. Грейланд Вторая.
Терпеть не могу это имперское «мы», призналась Кардения Наффе.
После встречи с исполнительным комитетом обе отправились на Сиань, сердце Взаимозависимости, чтобы Кардения, теперь Грейланд Вторая, начала официально принимать власть от своего покойного отца. По прибытии Грейланд Вторую немедленно окружили советники, придворные, подхалимы и помощники, все со своими программами и планами. Кардению они успели утомить за первый же час но отныне такой должна была стать вся ее жизнь.
Что тебе в нем не нравится? спросила Наффа.
Слишком уж претенциозно.
Ты же имперо, заметила Наффа. В буквальном смысле единственный человек во вселенной, кто может пользоваться им без всякой претенциозности.
Ты знаешь, о чем я.
Да, знаю. Просто мне кажется, что ты ошибаешься.
То есть ты считаешь, что мне следует пользоваться этим местоимением постоянно?
Я этого не говорила, возразила Наффа. Но признайся, ты же получила фантастическую власть. «Что, у тебя есть мнение? Да и хрен с тобой мой голос засчитывается за два».
Кардения лишь улыбнулась.
Обе наконец оказались наедине в огромных покоях имперского дворца на Сиане. Всех помощников, придворных и советников Наффа выставила за дверь. На сегодня у Кардении оставалось лишь одно дело здесь, в ее покоях, за дверью, которую мог открыть только имперо.
По крайней мере, так Кардения объяснила Наффе.
Только имперо? нахмурилась та.
Да.
Что будет, если туда войдет кто-то другой? Там собаки? Или лазеры, которые испепелят тебя?
Вряд ли.
Туда могут входить твои слуги? Или техники? Или ты, имперо, сама должна там прибираться? Там есть маленький пылесос? Разве твое дело убирать там пыль?
Вряд ли ты всерьез к этому относишься, заметила Кардения.
Очень даже всерьез, заверила ее Наффа. Просто я скептически отношусь к тому, как все это изображают.
Обе посмотрели на дверь.
Ну? спросила Наффа. Можешь покончить со своими делами.
А ты?
Если хочешь, могу остаться здесь и подождать, пока ты не закончишь.
Я не знаю, сколько времени это займет, покачала головой Кардения.
Тогда я буду у себя, в другом конце дворца, куда меня сослал дворцовый мажордом.
Мы изменим это.
Нет, не надо, возразила Наффа. Тебе нужно иметь возможность побыть вдали от всех, в том числе от меня. Она встала. Все равно мы в одном здании, просто до меня шестнадцать флигелей, только и всего.
Не думаю, что в этом дворце шестнадцать флигелей.
В нем двадцать четыре главные секции.
Что ж, тебе лучше знать.
Да, кивнула Наффа. Скоро узнаешь сама. Она отвесила поклон. Спокойной ночи, ваше величество.
Она улыбнулась и вышла. Кардения посмотрела ей вслед, а затем переключила свое внимание на дверь.
Дверь была богато украшена, как и все во дворце, и Кардения поняла, что от этих изобразительных мотивов ей теперь, вероятно, никуда не деться. Она не могла просто сжечь все дотла и начать с чистых линий и пространств, сколь бы заманчивой ни казалась подобная мысль. Да, она была имперо, но даже для них существовали определенные границы.
На двери не оказалось ни ручки, ни панели доступа ничего, что намекало бы на возможность открыть ее. Кардения робко провела по ней рукой в поисках потайной кнопки.
Дверь ушла в сторону.
«Настроена на мои отпечатки пальцев?» подумала Кардения и вошла. Дверь закрылась за ее спиной.
Помещение за дверью было большим, как спальня в имперских покоях, обширнее даже тех апартаментов, в которых выросла Кардения. Какая-либо обстановка отсутствовала, на считая единственной скамьи, выступавшей из стены слева. Кардения подошла и села.
Я здесь, сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно.
Посреди комнаты появилась светящаяся фигура и направилась к ней. На самом деле это было лишь изображение, создаваемое микропроекторами в потолке. Кардения заинтересовалась физикой этого процесса, но лишь на секунду, поскольку изображение остановилось прямо перед ней.
Приветствую, имперо Грейланд Вторая, произнесло оно с поклоном.
Ты знаешь, кто я? спросила Кардения, опустив имперское «мы».
Да, ответило изображение, не обладавшее какими-либо различимыми признаками пола или возраста. Я Цзии. Вы в Зале Памяти. Прошу сказать, чем я могу вам помочь.
Кардения знала, зачем она здесь, но поколебалась.
Кто-нибудь входит сюда, кроме имперо?
Нет, ответил Цзии.
Что, если я кого-нибудь приглашу?
Сфокусированный свет и звуковые волны сделают пребывание здесь невыносимым для любого, кроме правящего имперо.
Я могу это изменить?
Нет.
Я имперо.
«И спорю с машиной», подумала Кардения, но вслух говорить не стала.
Запрет установлен пророчицей, сказал Цзии, чей приказ нерушим.
Этот зал уже был при первой имперо? ошеломленно спросила Кардения.
Да.
Но Сианя тогда не существовало.
После основания Сианя зал перенесли сюда из Ядропада, вместе с другими деталями дворца. Остальную часть дворца построили вокруг него.
Картина космической станции Сиань, строящейся вокруг имперского дворца, показалась Кардении такой абсурдной, что она едва не рассмеялась.
Значит, тебе тысяча лет? спросила она у Цзии.
Я храню информацию начиная с основания Взаимозависимости, ответил Цзии. Аппаратура, где она хранится, регулярно обновляется, как и функциональные элементы данной комнаты, а также изображение, которое вы видите.
Мне казалось, ты говорил, что в эту комнату может войти только имперо.
Обслуживанием занимаются автоматы, мэм, сказал Цзии, и Кардении почудилось, будто она услышала в его голосе едва заметную насмешку. Сперва она почувствовала себя слегка глупо, но потом ей стало любопытно.
Ты живой, Цзии? спросила она.
Нет, ответил Цзии. В этом зале нет ничего живого, кроме вас, мэм.
Ну конечно, кивнула Кардения, ощутив легкое разочарование.
Полагаю, разговор можно считать законченным, произнес Цзии. Могу еще чем-нибудь помочь?
Да, сказала Кардения. Я бы хотела поговорить с моим отцом.
Цзии кивнул и исчез. На его месте посреди комнаты возникла из ничего другая фигура отец Кардении, Батрин, покойный имперо Аттавио Шестой. Взглянув на дочь, он улыбнулся и направился к ней.
Зал Памяти был учрежден пророчицей-имперо Рахелой Первой вскоре после основания Взаимозависимости и ее воцарения как первой имперо. Тело каждого имперо пронизывала личная сеть датчиков, улавливавших не только все увиденное, услышанное или произнесенное им, но и остальные его ощущения, действия, эмоции, мысли и желания.
В Зале Памяти содержались мысли и воспоминания каждого имперо Взаимозависимости, вплоть до самой пророчицы-имперо Рахелы Первой. При желании Кардения могла бы задать любому из своих предшественников любой вопрос о них самих, их правлении, их временах. И они ответили бы ей на основе смоделированных компьютером воспоминаний и мыслей накопленных за десятилетия фактов их личной жизни, записанных и хранившихся прямо в этом помещении.
Вся эта информация предназначалась лишь для одного места Зала Памяти. И получить ее мог только один человек правящий имперо.
Кардения вновь невольно дотронулась до затылка со вживленным имплантом сети, который теперь разрастался внутри нее. «Однажды здесь окажется все, что я совершу как имперо, подумала она. Чтобы это могли увидеть мои дети и их дети. Каждый имперо будет знать, кем я была, намного лучше, чем сама история».
Она взглянула на призрак отца, стоявший теперь прямо перед ней, и ее пробрала дрожь. Похоже, тот это заметил.
Ты не рада меня видеть? спросил он.
Я видела тебя всего несколько часов назад, ответила Кардения, поднявшись со скамьи и окидывая взглядом изображение отца. Оно выглядело идеальным, и, казалось, до него можно было дотронуться, чего Кардения делать не стала. Тогда ты был мертв.
Я и теперь мертв, сказал Аттавио Шестой. Моего сознания больше нет. Все остальное сохранено.
Значит, ты сейчас без сознания?
Да, но я могу общаться с тобой так, словно я в сознании. Можешь спрашивать о чем угодно я отвечу.
Что ты думаешь обо мне? выпалила Кардения.
Я всегда считал тебя приятной молодой леди, сказал Аттавио Шестой. Умной и заботливой. Вряд ли из тебя получится действительно хорошая имперо.
Почему?
Сейчас Взаимозависимость не нуждается в хорошем имперо как, собственно, и всегда. Правда, она относится к ним терпимо, если не происходит ничего существенного. Но сейчас не те времена.
По-моему, я сегодня произвела не слишком хорошее впечатление на исполнительный комитет, ответила Кардения, невольно попытавшись защититься.
Не сомневаюсь, что после моей смерти, во время твоей первой встречи с ними, комитет изо всех сил старался демонстрировать сдержанность и почтение. Но они также пытались выяснить, какая длина поводка тебя больше всего устраивает, ибо намерены получить от тебя все, чего пожелают, и очень скоро дернут за этот самый поводок.
Что-то мне не нравится твоя откровенность, помедлив, проговорила Кардения.
Если хочешь, можем подкорректировать мою модель общения, чтобы я стал больше похожим на того, кем был при жизни.
Хочешь сказать, что при жизни ты мне лгал?
Не больше, чем кому-нибудь другому.
Утешил, нечего сказать.
При жизни я был человеком со своим «я», как и любой другой. С собственными желаниями и намерениями. Здесь же я не более чем набор воспоминаний, созданный, чтобы помочь тебе, нынешней имперо. У меня нет своего «я», которому можно было бы польстить, а твоему я стану льстить только по приказу. Хотя не советую тогда от меня будет меньше пользы.
Ты меня любил?
Зависит от того, что понимать под любовью.
Слишком уклончивый и эгоистичный ответ.
Я питал к тебе нежные чувства, но ты мне мешала, пока не понадобилась в качестве наследницы. Когда ты стала кронпринцессой, я вздохнул с облегчением, узнав, что ты меня не возненавидела. И даже если бы возненавидела, моей вины в том нет.
Умирая, ты сказал: жаль, что судьба не дала тебе шанса любить меня и дальше.
Я вполне мог сказать это, кивнул Аттавио Шестой. И скорее всего, говорил всерьез.
Ты не помнишь?
Пока нет. Мои последние мгновения еще не загружены в память.
Кардения сменила тему:
Я решила взять имперское имя Грейланд Вторая, как ты и предлагал.
Да. По крайней мере, эта информация есть в нашей базе данных. Что ж, хорошо.
Я почитала про нее.
Да, я собирался тебя об этом попросить.
И попросил, прежде чем умереть. Почему ты хотел, чтобы я назвалась ее именем?
Я надеялся, что оно побудит тебя всерьез отнестись к грядущим событиям и к тому, что они от тебя потребуют, сказал Аттавио Шестой. Ты слышала о графе Клермонте с Края?
Слышала, ответила Кардения. Твой давний любовник.
Вовсе нет, улыбнулся Аттавио Шестой. Друг. Очень хороший друг и ученый. Именно он снабдил меня информацией, которой больше не было ни у кого и которую никто другой не пожелал бы иметь. Для работы и исследований ему требовалась полная изоляция от двора, правительства и даже научного сообщества Взаимозависимости. Он собирает данные уже тридцать с лишним лет и знает о предстоящих событиях больше всех. Ты должна быть готова к ним сейчас ты совершенно не готова. И меня беспокоит, что тебе не хватит сил довести дело до конца.
Кардения уставилась на призрак Аттавио Шестого, который стоял перед ней с едва заметной рассеянной улыбкой.
Ну? наконец спросила она. О чем, собственно, речь?
Глава 4
Кто знает, что такое Взаимозависимость? спросил из глубины планетария Марс Клермонт.