И поэтому, если ты не l`imbecile, нужно идти в Шанхайминский чайна-таун. И, да, лучше делать это ночью. Забудьте обо всех этих ужасахо том, что людей тут похищают на органы, что китайские колдуны превращают тутэйших, которые случайно зашли в квартал ночью, в зомби. Эти сплетни Госнаркоконтроль распространяет, поскольку чайна-таунединственная территория в городе, которую им контролировать очень сложно. Миллион китайцев, которые живут на площади в один квадратный километр. Огромный муравейник, где не то что спецоперацию сложно провестидаже просто передвигаться почти невозможно. К тому же Шанхай контролируется триадами.
Но нам с вами стоит бояться не триад. Нам с вами стоит опасаться Госнаркоконтроля. Поэтому чайна-таунпочти безопасное место для джанки в активном поиске.
Как найти дилера? Внимательно смотрите по сторонам. Знайте: в это же время барыга как раз ищет вас, и в его карманестопка листочков, от которых он просто жаждет избавиться. А потомувглядывайтесь в лица людей. Через несколько часов прогулки, когда «местные» вас изучат и перестанут остерегаться, вам может повезти. Молодой китаец, который сидит у дверей лавки, поймав ваш взгляд, кивнет вам и приветливо улыбнется. Это сигнал. Хотя нет, не так! Сигнал в таком случаепросто внимательный взгляд, который является как бы зазеркальным двойником вашего взгляда, такого же внимательного и ищущего. Это как инь и ян: ваше желание приобрести и его желание сбыть. Вместе они порождают гармонию. Подойдите, узнайте цену, располовиньте и бегите кайфовать.
Но часто бывает так, что часы эксплоринга в Шанхае оказываются безрезультатными. Потому что, опять же, искать нужно ночью, а людям ночью свойственно спать. И ваш дилер может и не дождаться вас и пойти дрыхнуть. Или идти за вами след в след и думать: не агент ли вы? Для таких случаев есть один hint или даже lifehack.
У мест, где живут, собираются или просто постоянно пасутся барыги, вы найдете два иероглифа.
Первый иероглиф«атрамант» или, как еще говорят, «чернила». На китайском языке он звучит как «МО». Второй, означает «плитку» или «кафель», которыми покрывают крыши домов. В общем, по-нашему будет «черепица». По-китайски он читается как «ВА». «Чернила, черепица» на китайском звучит точной фонетической копией двусложного слова «мова». Поэтому совмещение этих двух иероглифов указывает на место, где ее можно купить.
Время от времени граффитисты наносят иероглифы баллончиком. Но чаще всего наклеивают обычную бумажную афишку, каких на стенах домов сотни и тысячи. Если ты совсем не знаешь китайского, ты никогда не обратишь внимание на такую мелочь, как очередная такая афишка. Но когда тыджанки в поиске торча, ты будешь буквально сканировать стены в жажде найти эти символы кайфа.
Наткнувшись на афишку с , просто стой рядом: к тебе подойдут. Когда она наклеена на чьи-то двери или стену частного жильяхозяин высунется и скажет, что делать и где искать. Главное, слова «» и «», в отличие от слова «мова», не находятся под запретом. А назавтра (или даже через несколько часов!) бумажной афишки уже больше не будетона переместится на другую стену, столб или тумбу. Как видите, китайцы умеют хранить наши сокровища значительно лучше, чем мы сами.
Я, когда еще не нашел своего постоянного барыгу и закупался у случайных китайцев, обычно заходил в Шанхай со стороны Немиги. Потому что живу недалеко, можно пешком пройти вдоль Свислочи-реки
Вам интересно узнать о месте, где я живу, мои несуществующие читатели? Ну что же, расскажу!
Моя квартира выглядит не так, как оборудована большая часть «роскошных» апартаментов в высотках в стилистике агро-luxury. В них увидите окно во всю стенупризнак исключительной роскоши; панораму города с заоблачной высоты, которая должна символизировать стратосферные успехи в карьере владельца. Рядом с окном и «головокружительной» панорамойкровать, напротив неесетевизор; по правую рукуgame controller, по левуюkeyboard. Серые обои, черная плитка в душевой. Всей роскоши40 квадратных метров, потому что небеса в Минскене резиновые, if you see my point.
Я же живу в малоэтажном бабушкином доме у древнего обелиска, около которого когда-то (я помню это с детства!) горел «вечный огонь». «Вечность» огня оказалась весьма относительной, как и вообще любая «вечность», созданная руками человека. На крыше моего дома почерневшие от времени метровые буквы на весь город заявляют довольно-таки наркоманское: «ДВИГ НАРОДА». Фраза подхватывается на соседнем доме еще более удивительным словосочетанием «БЕС МЕРТЕН».
Когда пришли китайцы, они сразу ощутили сакральный характер круглой площади, но поняли его, как всегда они все понимают, очень по-своему. Они сделали тут площадь Мертвых. Благодаря нашим пантеистическим братьям, цены на недвижимость в квартале катастрофически и навсегда упали. А я же помню, бабушка рассказывала, что когда-то район этот был одним из самых престижных, ведь барельефики с голубями на соседнем доме символизировали, что в нем размещались резиденции дипломатов (в те седые времена профессия дипломата еще считалась благороднойкак профессия представителя Госнаркоконтроля сейчас).
Квартира у менясемьдесят метров. В ней две отдельные комнаты, потому что в древние времена «родители» жили тут вместе с «детьми». Еще в квартире имеется такая замысловатая примочка, как «кухня»там, еще в средневековье, «жена» готовила еду для всей «семьи» (дешевых wok-снеков тогда, по всей вероятности, еще не придумали). Пол у меня из настоящего дерева, потолок высокий, иногда с него падают куски антикварной штукатурки. Апартаменты и правда выглядят, как заброшенный императорский дворец в Хюэследы былой роскоши, которая, со сменой эпох и эстетики, уже больше с роскошью не ассоциируется, а ассоциируется скорее с интерьерным чудачеством.
Окна комнаты, в которой я сплю, выходят на тот самый серо-черный обелиск. Ночью хорошо видно, как унылые фигуры возлагают к месту, где когда-то горел «вечный огонь», бумажные «Мерседесы», как разбрасывают по углам площади «эзотерические доллары», приобретенные в «лавке мертвых». Как сжигают пучки душистых палочек на стихийных алтарях предков, которыми, как могилами, испещрена теперь вся площадка вокруг обелиска. Это обычно происходит в полной тишине. Китайцы, которые поддерживают чистоту у алтарей или колдуют с помощью «вещей мертвых», не здороваются с другими людьми, которые пришли за тем же. Иногда сюда приводят одетых в красные балахоны шаманов, которые долго бубнят над подношениями или гадают на кубиках и узелках. Переход под площадью всегда заставлен свечами, а его стены обклеены фотографиями улыбающихся с того света китайцев. Трепещущий свет свечей гуляет по лицам людей, которых давно нет на этом свете, и надо иметь железные нервы, чтобы по своей воле спуститься туда. Сейчас этот переход (да и вся площадь) больше напоминает храм мертвых, чем монумент какой-то «победы», про которую уже все давно забыли.
Время от времени, наблюдая за тем, как выглядящая вполне современно девушка сомнамбулически перемещается по площади, расставляя в «правильных местах» свои передачи умершим родственникам, я улыбаюсь. Неужели это не смешно? Такие прагматичные в торговле, китайцы становятся наивными, когда речь идет о вопросах бытия и небытия.
Они верят, что у умерших может быть «здоровье» и «благополучие». Они тешат себя надеждой, что после смерти душа продолжает ездить на «Мерседесах» и жрать утку по-пекински. И что ей, умершей душе, есть какое-то дело до того, как чтут ее память те, кто остался в мире живых. Хотя очевидно, что никакой жизни после смерти нет, как нет ни рая, ни ада. Никчемное существование нашей души оканчивается вместе со смертью физического тела.
А поройзадолго до смерти. Хотя, кто бы мне объяснил, почему иногда, выглядывая из окна или переходя площадь Мертвых, я не могу избавиться от ощущения, что над ней витают сонмы невидимых, но от этого не менее реальных душ.
Барыга
Из-за того, что бизнес у меня небольшой, я не могу позволить себе жилье в роскошных домах-небоскребах с окнами на всю стену, с огромными net-визорами и панорамными видами на наш прекрасный город. Я живу в скромной старой квартирке, которая осталась мне от родителей. Квартирав приземистом доме в историческом центре Минска, внутри первой кольцевой. Рядоммагазин «Детский Мир» и улица Колоса, названная в честь хлеборобов Северо-Западных территорий, собирающих колосья, из которых изготавливают хлеб.
Дом мой построен по древней технологии, из больших бетонных панелей. Он очень надежный в отличие от многих новомодных домов. Только в нескольких местах панели потрескались и обсыпались. А такстоит и, как мне кажется, будет стоять еще тысячелетиями: армированный бетон, что с ним может случиться? У меня однушка, в ней, кроме старинной чугунной ванны, есть еще кухня, а в нейнастоящая газовая плита, на которой я время от времени с удовольствием себе готовлю.
Такие дома называют «хрущевками»потому что они все небольшого размера, 45 этажей, и с близлежащих деревьев на балконы в мае-июне слетается много хрущей. Из точно таких же панелей построены и девятиэтажные дома в Зеленом Луге, но они «хрущевками» не называются, потому что хрущи до девятого этажа долететь не могут.
На площадке между вторым и третьим этажами меня встречает мой «сосед через стенку», Сан Саныч, он жедядя Саша. Он курит сигарету из табака в цветнике, который сам оборудовал на площадке. Здесь в наличии имеется картина Шишкина «Утро в сосновом лесу», два старых кресла, на которых Сан Саныч собственноручно сменил обивку, стол, на котором стоит пепельница, а также множество разнообразных растений, которые необходимо все время поливать. Увидев меня, он улыбается, пожелтевшие от табака усы, которые вызывают сложную ассоциацию с упомянутыми выше колосьями, ползут вверх, и в них тонет его нос картошкой.
О! Сосед! басит он и звучно чешет грудь под линялой тельняшкой.
Если попробовать описать Сан Саныча на современном языке, ничего не получится. Потому что в мире брендов, net-визора и рекламных типов просто не осталось таких живых персонажей, как он. Он толст, но не той коммерчески привлекательной полнотой, какой полны герои роликов пельменей «Равиолики» или вареников «Сибирское чудо». Ончеловек компанейский, но не той компанейщиной, которую мы видим в промо водки «Русский стандарт». Он добр, но, опять же, его доброта не похожа на доброту пива «Арсенального». Он любит потрындеть, но его трындеж не похож на трындеж фирменного «мужика-соседа» из рекламы «Велком» «Все говорят».
Я пытаюсь сделать шаг вверх по лестнице, к себе на третий этаж, но он, конечно же, останавливает меня.
А вот еще случай был, бросает Сан Саныч мне прямо в спину, зная, что я остановлюсь, чтобы послушать. Я и в самом деле останавливаюсь, исполнилось мне тогда 16 лет, получил я паспорт, и пошли мы с друзьями это отметить. Купили бутылку водки и поехали на Минское море. Там взяли лодку напрокат на два часа, отплыли немного от лодочной станции, водку выпили и давай рыбу ловить. А тутна тебеи началась настоящая июльская буря! Дождь! Град! Ветер! Нас отнесло к берегу, мы гребем, а ветер нас относит. Час, второй. Ну скажу такне меньше четырех часов гребли! Руки все в кровь постирали! А лодкас места не сдвинулась! Как заколдованная встала! Тьфу ты! Я уже не рад был ни водке, ни паспорту, ни взрослой жизни! А ты говоришь!
Дядя Саша замолк, то ли история кончилась, то ли задумался о чем-то своем, вспомнив еще какую-то историю.
И чем все кончилось?
Ну понятно чем. Я на Галине женился, сказал он мудро.
А с лодкой?
А с лодкой? переспросил он и отхлебнул пива из полторашки, которую прятал под креслом. Мы с волнами тогда боролись-боролись и сдались. Направили лодку по ветру, к противоположному от станции берегу. Пристали, спрыгнули прямо в воду и, как бурлаки, за канат ее по мелководью потянули. Тянули весь вечер и полночи. Пришли, лодочника разбудили. Он нам паспорта вернул и за перебор по времени денег не взял. Добрый был человек. С пониманием. Посмотрел на наши разодранные физиономии и сказал: «Не, ребята, я с вас денег за задержку брать не буду. Хоть вы лодку только на два часа и арендовали». А тут как раз и утро пришло. Мыв электричку и домой. А я такой усталый был, что в утреннем троллейбусе взял и отключился. Меня будят, а мне кажется, что сегодня выходной, а меня мама в школу поднимает, трясет. А я говорю: «Не, не надо, сегодня же выходной!» Смотрю, а это не мама, а мужик, а сам яне в кровати, а на полу в троллейбусе. А ты говоришь!
Он снова замолк.
Интересная история, дядь Саш! А у меня сегодня тоже происшествиес меня сегодня пытались рюкзак удочкой содрать.
Что ты говоришь! удивился дядя Саша. И как это было?
Тут дверь его квартиры приоткрылась и показалась сухощавая фигурка тети Гали.
Котик, иди кушать! позвала она мужа. А то остынет! А ты же знаешь, как я не люблю, когда еда остывает, а голодный муж на лестнице курит.
Здравствуйте, Сережа! поприветствовала она меня.
Мой сосед, фыркая, как тюлень, поднялся с кресла и потопал в квартиру. Полторашку он, скорее всего, допьет, когда в очередной раз выйдет покурить. Он когда заходил, жена быстро чмокнула его в щеку. Сан Саныч и Галинаединственная известная мне семья. Не какая-то там последняя «счастливая семья», а простопоследние люди из всех моих знакомых, которые видят смысл в том, чтобы жить по этой схеме: муж, жена, совместный сон, совместный быт.
Моя Ирка на них злится. Она говорит, что из-за таких, как они, старых колхозников, мы и просрали когда-то свое будущее, настоящее и вообще все. Но когда я смотрю на то, как они целуются: онвесь седой и пузатый, а онасухая и старенькая, я ощущаю нечто вроде зависти.
Джанки
Семья сдохла как схема отношений между людьми не десять и не двадцать лет назад. На самом деле семью убили «Битлз», сексуальная революция, Вудсток, 1960-е, 1970-е и па-ба-ба-бам! самое главное: контрацепция! В двадцатом веке люди просто не осознавали, что на самом деле изобрели, придумав презервативы и гормональные контрацептивы. Первой опасность почувствовала католическая церковьперед тем, как окончательно сгинуть под натиском новых гламурных верований, она пыталась запретить предохранятьсяглупый шаг в век СПИДа и тотальной половой распущенности.
В конце двадцатого века люди настолько увлеклись новыми возможностями, которые обещал мир секса без социальных последствий, что просто перестали рожать детей. Дети стали восприниматься примерно так же, как до этого воспринимались венерические заболеваниякак следствие чрезмерной похотливости. Или результат неспособности минимально контролировать физические влечения и тратить хотя бы тридцать секунд на то, чтобы натянуть презерватив. Родили ребенка? Ну что жубивайте сейчас лучшие годы на то, чтобы его накормить, одеть и выраститьпримерно это говорили выражения лиц людей, видящих семью с новорожденным.
Но в начале нашей эры все снова кардинально изменилосьможет быть, сработали какие-то скрытые цивилизационные механизмы, которые охраняют род людской от проявлений глупого индивидуализма, лени и жажды комфортного существования. И снова люди начали рождать детей. Причем сразу же, как кролики: по три-четыре ребенка на семью! Люди вдруг поняли, что воспитывать ребенкасамо по себе большое счастье. Но при этом отмерла классическая схема «папа + мама + ребенок». Ведь получается, что чтобы дать жизнь человеку, нужна только сперма, яйцеклетка, а также социальная помощь в достаточных объемах (как варианталименты).
Так получилось, что весь тысячелетний проект «западной семьи» основывался исключительно на невозможности контролировать зачатие. И как только люди придумали контрацепцию (и, с другой стороны, изобрели искусственное оплодотворение, ЭКО и клонирование), они начали совокупляться с одними людьми (ради чистого удовольствия), рожать детейс другими людьми (более здоровыми носителями генного строительного материала), а житьс третьими людьми (более состоятельными, способными обеспечить высокий уровень бытового комфорта).
Вся эмоциональная система «Двадцатого века минус» (т. е. тысячелетий до изобретения контрацепции) была признана морально устаревшей и отменена. Сопливым «чувствам», «любви», «нежности» пришел на смену прагматичный cold sex. Который, кстати, изобрели не мы, придумали его социологи двадцатого века, которые уже тогда поняли то, что некоторые не понимают до сих пор, когда Armageddon is completed successfully.
Что касается меня, то где-то в этом городе живет женщина, которая растит маленькое капризное существо, в котором содержится мой генетический материал. Иногда мы встречаемся, и я веду это существо в «МакДональдс», где оно ест гамбургер, а я вытираю ему сопли и кетчуп с подбородка. Никаких чувств ни к женщине, ни к ребенку у меня нет, потому что она называет его «бейбиком» и смотрит шоу «Веселые коты» по сетевизору. Они с ребенком хором смеются.