Иногда казалось, что в такие мгновения передо мной открывалась настоящая Кейт. Я не назвала бы наши отношения «хорошими», потому что они строились на лжи, и довольно жестокой. Женщина могла говорить одно, при этом имея в виду совершенно другое. Но сейчас, сдавшись тишине, ее лицо само рассказало мне все. Я видела борьбу в ее чертах и понимала: что бы Кейт сейчас ни сказала, ее слова обращены к агентам вокруг нас, а не ко мне.
Я отправляюсь на север, ровным тоном сообщила она, на задание.
«Север» означал улицы Лос-Анджелеса. Скорее всего, ей предстояло провернуть что-то с Федеральной коалицией. Теперь Кейт стала старшим агентом, заслужив свои крылья. Если ее отправляли туда, значит, предстояло сделать что-то очень важное для Албана.
Выходит, тебя с нами не будет? уточнила я.
Кейт глянула мне за спину и кому-то махнула. Я почувствовала, как что-то холодное потекло мне за шиворот, хотя волосы уже почти высохли.
А, ты здесь, проговорила Кейт. А я как раз собиралась обрадовать Руби, что на операции она будет в надежных руках. Ты ведь хорошенько присмотришь за моей девочкой, правда?
С первого дня, как мы познакомилась, Роб никогда не касался меня, лучше других зная, во что это может вылиться. Но я все равно следила за его руками, пальцы которых были покрыты темными волосами. Мое горло сжалось.
Я вроде всегда за ней приглядываю, нет? слабо хохотнув, поинтересовался Роб.
Кейт встала, ее бледное как мел лицо засияло в искусственном свете.
Поки, кроки!
Уходя, она всегда прощалась с нами этой глупой детской считалочкой, и мы всегда отвечали в рифму: Джуд придумал прощание, обыграв позывной Кейт. И сейчас я едва выдавила в ответ:
После двух, подсолнух.
Когда и Роб, и Кейт ушли, в противоположном конце Атриума я увидела Коулаон сидел за столом, и перед ним лежала открытая книга. По мрачному выражению его лица было совершенно ясно, что парень слышал весь разговор.
«Ты сказал, что за ним приглядишь».
Неужели во всей Лиге нет ни единого человека, которому я могла бы доверять?
Коул покачал головой, поворачивая руки на столе ладонями вверх. Бессильное извинение, но он хотя бы понял: перемещение одной фигуры на доске меняло всю игру.
Глава шестая
Нас с Джудом отправили в Бостон на рассвете. Мы устроились на откидных сиденьях пузатого грузового самолета. Модель была еще древнее, чем та, на которой мы летели из Филадельфии, и по запаху Джуд предположил, что в ней раньше перевозили мясо.
Я смотрела на огромные ящики перед нами, пытаясь не обращать внимания на то, как они поскрипывают, когда натягиваются удерживающие их стропы. Каждый ящик были маркирован логотипом с элегантным золотым лебедем «Леды-корпорейш» словно Вселенная подмигивала нам с жутковатой ухмылочкой. Конечно, в этом ничего такого не было, и дурным предзнаменованием это тоже считать было глупо. Мы все время летали на «ледовских» самолетах. Корпорация, как тот теленок, партнерствовала и с Греем, и с Федеральной коалицией, получая особые «привилегии», позволявшие перевозить свои грузы в Калифорнию и обратно. Упертому Грею, который не шел ни на какие соглашения, пришла в голову «блестящая» идея попытаться заморить Федеральную коалицию в Калифорнии голодом, запретив ввоз и вывоз товаров из штата. Однако пострадали как раз все остальные, потому как в Калифорнии производилась большая часть фруктов и овощей, а еще имелся легкий доступ к нефти, которую добывали на Аляске.
Однако Федеральная коалиция была нашим партнером. Мы летали в обмен на то, что, по сути, являлись их тайным оружием. Албан считал это «справедливой платой» за сведения, которые мы собрали, и за бесчисленные операции, которые не один год проводили от их имени, хотя я знала, что он хотел большего. В частности: уважения, денег и места в новом правительстве, когда Грей отойдет от дел.
По ту сторону завернутых в пластиковую упаковку ящиков сидела команда «Бета». Они продолжали хохотать над какой-то шуткой, которую заглушило непрекращающееся рычание двигателей.
Я прижала к щекам заледеневшие ладони, пытаясь унять их дрожь. Крохи тепла, что еще сохранялись в грузовом отсеке, должно быть, поднялись к потолку и совсем не ощущались. Сгорбившись, я завернулась в черную дутую куртку, насколько позволяли ремни безопасности.
Глубокий вдох, монотонно бубнил Джуд, глубокий выдох. Глубокий вдох, глубокий выдох. Ты не в самолете; ты плывешь по небу. Глубокий вдох
Думаю, чтобы это сработало, надо действительно глубоко дышать, предположила я.
Самолет нырнул в воздушную и сразу подпрыгнул.
Это голос Джуда надломился. Это нормально?
Просто небольшая турбулентность, объяснила я, пытаясь освободить руку из его тисков. Так бывает во время каждого полета.
Джуд водрузил на голову шлем члена опергруппы и на глазазащитные очки. У меня не хватило духу объяснить, что, если самолет начнет падать, последствия окажутся гораздо трагичнее, чем шишка на голове.
Господи. Он же боится летать! И пока не справляется с этим страхом.
Это было ошибкойнадо было сильнее бороться, спорить, стучать по столу, но отмазать Джуда от этой операции. Там, в Штабе, когда я думала о том, что все это время, пока я буду разыскивать Лиама, Джуда придется тащить за собой, эта мысль выводила меня из себя, раздражала. Но я понимала, что так уж случилось, и мне придется это принять. Но теперь теперь я просто боялась. Нам придется прятаться от Роба и от «Беты», и как с этим справится Джуд, если он и пяти минут не может посидеть спокойно? Если от разыгравшегося воображения мгновенно улетучивалась вся его смелость?
«Возможно, я смогу найти способ оставить его с Бартоном», размышляла я, потирая лоб. Вот только откуда мне знать, не был ли Бартон на стороне Роба в споре о способах нападения на лагеря? Откуда мне знать, что кто-нибудь из его товарищей по команде не пустит мальчишке пулю в голову?
Все будет отлично. Все будет круто. Папка с деталями операции, которую выдали Джуду, была заляпана пятнами того, чем он поужинал накануне вечером. Вид у парня был раскисший.
Мне хотелось кричать. Кричать. Лишний рот, лишняя спина, которую придется прикрывать. Джуд был воплощением всего, что могло мне помешать. Но что я могу с этим сделать? Отправить его обратно в эту дыру, надеясь, что он доживет до моего возвращения, а Коул сумеет привести в действие свой план?
Нет. Джуд был лишним грузом, который мне предстоит нести на себе всю дорогу, благо я стала сильнее. Я сделаю это. Найду Лиама и буду защищать их обоихпотому что другого варианта все равно не было. И я была готова его принять.
Бартлет. Как ты думаешь, чем он занимается? спросил Джуд. Страницы летали под его пальцами. Здесь еще много тех, кого я знаю. Фрэнсис милаякак-то угостила меня шоколадным батончиком. Лебровски, Голд и Филлиен мне тоже нравятся. Крутые парни. Научили меня раскладывать пасьянс. И командир мне тоже нравится. Я рад, что выдвинули Бартона. Но кто, черт возьми, этот Бартлет?
Не знаю и знать не хочу, заявила я, фокусируясь на стоящих перед нами ящиках с лекарствами. Вообще-то я знала, кто такой Бартлет, новичок, которого перевели к нам из Штаба в Джорджии. В раздевалке я подслушала каких-то Зеленых девочек, обсуждавших, каким он был «прекрасным экземпляром». Заметив меня, они разбежались, прежде чем я смогла узнать хоть что-нибудь полезное.
Теперь Джуд что-то мурлыкал себе под нос, отстукивая одной ногой безумный ритм по лежащим на полу матам. Компас, висевший у него на шее, выбился из-под рубашки и раскачивался в такт. Похоже, все пять часов, что мы проведем в воздухе, мальчишка не успокоится.
Бартлет учился в Вест-Пойнтекак думаешь, значит ли это, что он хорош в деле?
В твоей папке есть все личные дела, почему ты спрашиваешь меня?
Потому что людиэто не только документы или файлы. То, что Бартлет специализируется в ножевом бою, мне неинтересно. Хочу сказать не пойми, блин, меня превратно, но я бы предпочел знать, почему он присоединился к Лиге и что думает об этом решении сейчас. Что любит есть
Я повернулась к нему, наполовину удивленная, наполовину встревоженная его словами.
Ты считаешь, его любимая еда важнее того, какой он выберет способ убить тебя в бою?
Ну да, это что-то вроде
Я сама не понимала, что заставило меня так разозлиться, но остановиться уже не могла.
Хочешь больше узнать о команде «Бета»? Я слышала, как мое сердце бьется где-то в ушах. На ближайшие двенадцать часов эти шестероединственные, кто не станет пытаться тебя убить. Но и защищать не будут, тем более если это помешает операции. Поэтому слушай приказы командира и, блин, не высовывайся. Это все, что ты должен знать.
Господи, моргнув, пробормотал Джуд. Не каждый же взрослый мечтает о нашей смерти.
Я прикусила язык. «Думаешь, худшее, что могут с тобой сделать, это убить?»
Мне просто хочется больше знать о людях, объяснил он. Что тут такого?
Ну извини, буркнула я. Мало кто из них захочет что-то узнать о тебе.
Нет, я хочу сказать Мальчишка замахал руками, словно так ему было легче донести до меня важную истину. Просто в наше время люди сразу спешат разобрать тебя на примитивные, понятные схемы и встроить в какую-то систему, понимаешь? А я думаю: никто и никогда не узнает другого человека, пока по-настоящему не обратит на него внимания.
Он замолчал, вытянув длинную шею, чтобы осмотреться, но наш Наставник в этой операции был занятиграл с Фрэнсис в карты.
Посмотри, к примеру, на Роба. Его личное дело идеально: учился в Гарварде, был армейским рейнджером, даже немного поработал агентом ФБР. Ростсто восемьдесят сантиметров, весдевяносто два килограмма. Он отлично обращается с огнестрельным оружием и неплохо говорит по-испански. Но зная это, мы никогда не догадаемся, что он Джуд затих. Я хочу не просто видеть чье-то лицо; я хочу знать, какова его тень.
Похоже, что Блейк стал для Джуда первой утратой. Конечно, парнишка знал о том, что не все агенты возвращались с заданий, погибая то от выстрела, то от взрыва. Когда ты навсегда разлучаешься с тем, кого знал как самого себя, постепенно приспосабливаешься к этой особой боли и уже не пытаешься с кем-то снова сблизиться.
Да? переспросила я. А мою тень ты видел?
Джуд посмотрел вниз, туда, где пятки его комично больших ботинок подпрыгивали на мате.
Нет, сказал он так тихо, что его голос почти потерялся в нескольких километрах прозрачного синего воздуха под нами. Иногда мне кажется, я и лица-то твоего не видел.
Я никак не отреагировала на это признание. Мои руки застыли, но только из-за холода, а не из-за толщи льда, что намерз между нами за эти несколько секунд. Челюсти сжались, только чтобы не стучали зубы, а не для того, чтобы удержать меня от жалкого бессильного крика. Я не нуждалась в том, чтобы меня любили, хотели или заботились обо мне, не нуждалась в друзьях и определенно не нуждалась в ребенке, который однажды обвалил всю компьютерную сеть Лиги, запутавшись в собственных огромных ногах. А теперь он пытался заставить меня стать той, кем на самом деле я не была. Со мной все было в порядке. Просто немного замерзла.
Я еще глубже зарылась в куртку, уголком глаза наблюдая, как мальчик ерзает, докрасна выкручивая себе руки.
«Бета» хорошая группа, наконец сказала я. Будешь выполнять их приказы, и они тебя не обидят. «Альфе» на все начхать, и тогда старайся держаться рядом с другим ребенком, который сможет прикрыть твою спину. «Дельтой» руководит Фарбрингер, он любит детей.
Правда? переспросил Джуд, но его голос прозвучал безжизненно. Мальчишка изучал обрывок черной ткани, прицепившийся к его колену. Руби, произнес он так тихо, что за ревом самолета я с трудом его услышала. Роб взял меня на операцию, чтобы убить?
Впервые я встретила Роба сразу после того, как Кейт вытащила меня из Термонда. Два агента Лиги договорились встретиться на заброшенной бензоколонке и привести с собой детей, которых сумеют освободить. Роб утверждал, что не смог вытащить своих и, пока его не обнаружили лагерные инспекторы, был вынужден сбежать один. Кейт, у которой с ним закрутился роман, не сомневаясь, ему поверила. Но один промах, одно небрежное касание, и его разум открылся моему. Я увидела правду.
В те ночи, когда я не лежала без сна, изводя себя мыслями о том, что случилось с Лиамом, Толстяком, Зу и девочками, которые остались в Термонде, мои сновидения заполнялись воспоминаниями Роба. Я видела лежащего на земле мальчика в капюшоне, забившегося в конвульсиях, когда агент выстрелил в него в упор. Видела лицо девочки, видела, как дрожат, умоляя о пощаде, ее губы и как сотрясается мусорный контейнер, когда Роб швыряет в него тело. Под конец я просыпалась совершенно разбитой не только потому, что на моих глазах снова и снова погибали люди, но и потому, что чувствовала, будто сама их убила. Так-то, малыш: хочешь «узнать чью-то тень» попробуй сам побыть его тенью.
Я все время вспоминаю Блейка. Думаю о нем каждый день, каждую минуту. Мы должны были об этом рассказать, продолжал Джуд. Джарвина и остальных выгонят, и Лига станет прежней такой же, какой была до того, как все это произошло. Они плохие. Если ты избавишься от них
Если бы справиться со злом было так легко. Иногда гниль въедается слишком глубоко, чтобы избавиться от нее, просто вскрыв нарыв. Роб, Джарвин и остальные могли оказаться всего лишь верхушкой айсберга. Меня так и подмывало рассказать Джуду правду: все, чем поделился со мной Коул, но пугать мальчишку, чтобы просто доказать свою правоту, глупее не придумаешь. Если все сработает, ему и знать не нужно о том, что мы запланировали. Я не могла позволить Джуду проколоться и выдать нас Робу и остальным.
С тобой все будет в порядке, заверила я мальчика. Я все время буду рядом.
Джуда тряслокажется, он вообще не слушал меня.
Как они могли? Чем мы им не угодили? За что они так нас ненавидят?
Я зажмурилась от раскатистого ржания Роба, почти оглушившего меня.
Может, попробуешь заснуть? спросила я. Лететь еще несколько часов. Надо набраться сил.
Хорошо, согласился мальчик, Я просто хотел
Чего?
Можно мы лучше поговорим? уставившись в колени, предложил он, неловко подтаскивая ноги к сиденью.
Ты действительно не можешь находиться в тишине? поинтересовалась я. Она тебя что, убивает?
Джуд ответил не сразу, как будто пытался показать мне, что я не права.
Нет, наконец сказал он. Просто я не люблю тишину. Мне не нравится, что я в ней слышу.
«Не спрашивай. Не спрашивай. Не спрашивай».
Что например?
Чаще всего то, как они ссорятся, прошептал мальчик. Как он кричит на нее, а она плачет. Но я слышу это через закрытую дверь. Знаешь, мама обычно прятала меня в шкафу, потому что, когда меня не было видно, он не так злился. Я не помню, как на самом деле звучал ее голос, в памяти сохранилось только это.
Я кивнула:
Такое и со мной бывает.
Это не странно? Прошло уже восемь лет, а я слышу их и думаю, как было темно и тесно, и мне снова нечем дышать. Я слышу их постоянно, будто они меня преследуют, и не могу от них скрыться, никогда. Они не хотят меня отпускать.
Я понимала, что мальчишка измучен, и не понаслышке знала, что это делает с твоим разумом. Какие шутки это проделывает с тобой, стоит только зазеваться. Людей преследуют не призракивоспоминания.
Поговоришь со мной, пока я не засну? Просто просто, пока не засну. И не могла бы ты никому об этом не рассказывать никогда?
Конечно. Я положила голову на спинку кресла, размышляя, что же рассказать ему, чтобы успокоить.
Маленькой я очень любила эту историю, негромко начала я, чтобы только он мог расслышать меня за ревом двигателей. О кроликах. Может, ты ее раньше слышал.
Я начала с начала, с побега. Вот мчишься через лес, и опасности подстерегают тебя на каждом шагу, и подступает отчаяние, когда пытаешься защитить всех, но понимаешь, что и себя-то толком защитить не можешь. Мальчик с бездонными темными глазами, предательство, огонь, дым. К тому времени, как я поняла, что рассказываю собственную историю, Джуд уже крепко спал, провалившись в свои сны.
Что я могу сказать о таких местах, как Бостон: неважно, какими они были раньше, что представляли собой их жители, какой процветал бизнес, какие родились в них великие люди, города, какими их знали прежде, исчезли. Это все равно как смотреть в зеркало заднего вида на того, кого ты любишь. Видеть, как он становится все меньше и меньше, пока уже не становятся неузнаваемыми очертания его фигуры.