* * *
В центре большого атриума мерцал золотистый туман, слышалось мягкое гармоничное созвучие. Шесть высоких стен были сделаны из смыкающихся кубков меда, увенчанных и освященных печатью Королевы, которые, смыкаясь, образовывали купол. Далеко внизу сотни сестер стояли концентрическими кругами, помахивая серебряными крыльями. Их лица излучали радость и умиротворение, и перед каждой стоял большой кубок сырого нектара. Из этих сосудов поднимался по спирали в воздух туман и музыка, по мере того, как вода испарялась из нектара, который загустевал и превращался в мед.
Только теперь Флора осознала, что каждая полевка и приемщица в процессии были заняты сливанием своей драгоценной ноши в открытые восковые кубки, и только одна она не была при деле. Она знала, что ей нужно уходить само присутствие уборщицы в этом священном месте, несомненно, заслуживало наказания, однако это было так чудесно, что она не могла уйти. Флора смотрела из благоухающих теней на полевок и их спутниц, опустошающих свои ноши, а затем расправляющих крылья и выходящих из зала. Одна из последних приемщиц, еще совсем молодая, была неловкой и пролила немного нектара мимо воскового кубка, но, спеша влиться в процессию, она лишь виновато опустила взгляд и побежала за остальными.
Высокие двери затворились, и круги сестер возобновили свое серебристое мерцание. Священное Созвучие набрало силу, и взмахи крыльев погнали аромат сквозь теплый воздух. Прятаться в тени казалось недостойным, поэтому Флора вышла. Инстинкт побуждал ее сделать поклон к центру атриума, но не успела она коснуться антеннами воскового пола, как что-то в ней раскрылось, ее девственные крылья задрожали, словно в ней заработал мотор, и она поднялась в воздух.
Другие пчелы озирались по сторонам, пытаясь определить источник звука. Но Флора сжала свои грудные мышцы и упала на пол, прежде чем они заметили ее. Она плотно прижала крылья к спине и в тревоге осмотрелась. Даже просто находиться здесь уборщице не дозволялось, но чтобы она еще и летала
Невероятное ощущение в теле утихло. Чтобы успокоить растревоженный мозг, Флора стала искать хоть какое-то пятнышко грязи, чтобы стереть его, но зал Продувки оказался безупречен. Единственным проявлением беспорядка была капля пролитого приемщицей нектара, высыхающая теперь на краю воскового кубка и на плитках пола.
От запаха нектара живот Флоры подвело от голода.
Желание есть грех, жадность есть грех
Но счистить пролитую каплю, уж конечно, не будет грехом?
Осторожно, стараясь не коснуться своим нечистым телом кубка, Флора присела рядом с пятном, и ее поглотил аромат жимолости. Живой дух малиново-золотых соцветий согрел ее всю и наполнил энергией, и она принялась слизывать мельчайшие частицы с пола, когда уловила нарастающее волнение снаружи.
Вибрация от движения множества приближавшихся по коридору обеспокоенных пчел усиливалась, слышались голоса протеста.
Мед! гудел глубокий голос самца. Сейчас же!
Прошу вас, Ваша Самость, кричала самка, остановитесь!
* * *
Флора отскочила в тревоге, когда в зал ввалилась компания трутней и вальяжно направилась по центральному проходу, прямо к ней. Они были большущими и источали едкий запах. Их лица были крупными и симпатичными, а козырьки над глазами защищали от солнца. Плотный мех самцов был напомажен. Мерцающие круги сестер замедлили движения крыльев и повернулись в направлении нарушителей. Никто не заметил Флору.
Сэр Тополь, Сэр Рябина, Сэр Липа, все благородные сэры! прокричала другая сестра, вбегая в зал за ними. Давайте пошлем кого-нибудь в Пирожковую или
Мы сказали, что хотим меда! прокричал другой трутень.
Хороший глубокий глоток, заявил еще один, а не эти ваши изысканные глоточки.
Они принялись топать большими тяжелыми ногами по полу, требуя меда и нектара. Туман из кубков испарился, открыв лица обескураженных сестер.
Продолжайте нас продувать, милые сестры! выкрикнул один из трутней. Мы здесь не задержимся, мы несем миссию Любви! А тебе, юная старушка с длинным лицом у двери, тебе тоже полагается выпивка с закуской, ибо мы летим отстаивать честь нашего улья!
Всех благ Вашей Самости, произнесла старшая Сестра Слива, расшаркиваясь в реверансе.
Флора, как и прочие сестры, повторила этот акт почтения. Когда она нагнулась, ее внимание привлекли тяжелые ступни трутней, мощные сухожилия и ляжки, а также нижняя сторона их огромных торсов. От них исходил сильный запах, но он не был неприятным, и дыхальца Флоры расширились, улавливая его.
Позвольте предложить вам, Ваша Самость, со всем нашим почтением, сказала Сестра Слива, вставая на ноги, учитывая постоянные дожди и это время жесткой экономии, удовлетворить вас нашими недавно собранными нектарами. Например
Мы желаем меда, и мы получим мед, заявил трутень, воздев большую мускулистую руку над Сестрой Сливой и обдавая ее своим запахом. Подумайте лучше о тех иноземных принцессах, которые нас ждут. Представьте, как сильно они должны томиться в ожидании любви. Вы собираетесь продлить их воздержание хотя бы на единый миг? Или же мы наполним наши животы силой этого улья и тогда освободим их нашими мечами?
Сестра Слива вдохнула запах трутня, и ее антенны возбужденно закачались. Большой трутень рассмеялся и оставил ее в покое, все сестры тоже засмеялись, охваченные желанием вдохнуть еще этого аромата. Сестра Слива быстро прихорошилась, чтобы скрыть сияющее лицо. Затем она выступила вперед и похлопала всеми своими руками:
Их Самости воспользуются своим Правом Доступа.
* * *
Зажатая между недовольными сестрами у дверей и прожорливыми трутнями, Флора оставалась на месте. Трутни вели себя совершенно раскованно в зале Продувки, Флора и все прочие сестры смотрели в ошеломлении, как они пробуют один мед за другим, отхлебывая из пенистых кадок сырого нектара, и хватают сестер, уводя их в пляс из священного круга. Тот, кто приласкал Сестру Сливу, был самым дерзким, из породы Дуба.
Липа! позвал он, и его окрик отразился от стен священного зала. Иди сюда, маленький и удаленький заморыш, отведай своего тезку липовый цвет уж очень хорош!
Мне только лучшее, сказал коротышка.
Этот трутень распушил свои рюши и направился туда, где насыщался Сэр Дуб. Когда он склонился попробовать лакомства, тот окунул его лицом, а затем схватил за мех и вытащил, смеясь своей проделке:
Королевская порция, чтобы подсластить твою несомненную промашку.
Сэр Липа вытер лицо от меда и вымученно улыбнулся.
Ты слишком самоуверен, мой брат, заметил коротышка. А я слыхивал о королевах, предпочитающих умных, а не сильных. Оправив рюши, он добавил: Такая и будет моей.
Ха! Сэр Дуб так хлопнул Сэра Липу по холке, что тот закашлялся. Весь мой ум в моей сабле, так что я тоже удивлю королеву.
Если только тебя ворона не опередит и не сцапает своим огромным синим клювом!
Сестры тяжко вздохнули при слове «ворона».
Уж скорее она сцапает тебя, сказал Сэр Дуб, ты и бабочку еле обгоняешь. Хотя пожива из тебя будет не важная.
Сэр Липа невозмутимо прихорашивался.
В отличие от тебя, такого крупного и распрекрасного.
Истину глаголешь, сказал Сэр Дуб и повернулся к сестрам: Фортуна мне благоволит, не так ли, леди?
Он гордо расправил свой крепкий торс, распушил мех трех высоких гребешков на голове и распространил вокруг себя облако афродизиака. Несколько сестер тут же упали в обморок, а некоторые, и среди них Сестра Слива, принялись аплодировать.
Кто меня причешет?
Несколько сестер бросились вперед, остальные трутни расправили крылья в приглашении, и к ним тоже направились заботливые самки. Флора стала передвигаться к дверям.
Эй, ты, подожди! окликнула ее Сестра Слива. Мы не звали уборщиц что вообще здесь делает эта грязная флора? Неужели привратницы опять забыли закрыть ворота на запах?
Флора хотела ответить, но придержала язык. Она лишь кивнула и издала мычание.
Ох уж эти недосмотры, сыта ими по горло. Повсюду беда с породой и ваша до того глупа и медлительна, что вы даже простейшее задание не можете выполнить, сказала Сестра Слива и взглянула на Флору с подозрением. Или ты тут кражей промышляла?!
Флора резко покачала головой и опустила антенны. Ее порода отличалась трусливостью, она презирала трусость и не раз видела тому примеры и вот, она повела себя так же, отступая, словно в ужасе. Она натолкнулась на кого-то, и Сестра Слива шлепнула ее по голове между антеннами.
Ваша Самость, позвольте мне принести извинения, расплылась в улыбке Сестра Слива. Простите, прошу вас, это грязное прикосновение. Я вызову породу повыше, чтобы расчесать вас.
Так она из уборщиц? спросил Сэр Липа, единственный трутень, которому никто не спешил уделить внимание. Они все такие волосатые? Не утруждайте себя, Сестра Примула, сегодня я настроен на что-то необычное. Пусть она расчешет меня.
Ваша Самость эта флора?
Не оспаривайте особое предпочтение Его Самости, сказал он, взглянув на Флору, и она заметила остатки меда на его мехе. Принесите мне немного молочайного нектара.
Молочайного? Его Самость шутит! Сестра Слива нервно рассмеялась. Он знает, что мы никогда не подаем молочая, ведь по нему проходят мириады ног, сказала она, сплетя руки. В этом улье вы его не найдете.
О, как жаль, ибо я знаю со слов сверчка, что он весьма хорош.
Ваша Самость, здесь никто такого не скажет, ибо ни одна полевка
Это была не полевка, Сестра Подорожник
Слива, Ваша Самость.
Как скажете, мадам. Но я видел, как его пил элегантный темный малый в Конгрегации, который сказал, что это делает его естество таким же твердым, как ветка, на которой мы стояли.
Прекратите, прошу вас! Ваша Самость выражается слишком дерзко
По крайней мере, я думаю, что он сказал именно так, на своем невнятном иностранном языке.
На иностранном? изумилась Сестра Слива. Из какой же стороны? Я спрашиваю только потому, что Премудрая хочет знать обо всех иммигрантах по соседству. И добавила, понизив голос: На случай болезни, знаете ли. И к тому же они собирают наш нектар.
Успокойтесь, Сестра, эта Конгрегация находилась дальше, чем вы могли бы долететь.
Ох, да я ведь просто домашняя пчела, я и не думала лететь куда-то! Но Ваша Самость ведь не собирается пригласить гостей? Наши кладовые почти совсем пусты
Вы разве не считаете, что у меня и так предостаточно конкурентов? произнес Сэр Липа, окидывая мрачным взглядом других трутней, которых расчесывали сестры. Так или иначе, того темного парня последний раз видели, когда он преследовал через поле одну хорошенькую принцессу, и теперь он, вероятно, король в каком-нибудь роскошном дворце. Вот что ты лучше скажи своей Жрице.
Свежие новости, я мигом! Сестра Слива сделала книксен, оживившись, получив такое поручение. Новости всегда важны для Премудрой Сестры благодарю вас, Ваша щедрейшая Самость.
И она выбежала из зала.
Флора смотрела ей вслед, и ей не терпелось уйти.
А ты никуда не пойдешь, сказал Сэр Липа, указывая на свое брюшко. Ты должна расчесать меня. Я не могу остаться один, без компании.
И тут его сильный запах привел к новому всплеску феромонов в антеннах Флоры. Ее разум затопили самые разные образы
малютки-личинки в колыбелях кто-то растягивает усохшее крыло
Она почувствовала, как трутень пытается наклонить ее.
Ты что, глухая? Расчесывай меня, когда я говорю тебе таков Закон.
Малыш на крюке
Флора отпихнула его и выбежала в коридор, по которому шла молитвенная процессия. Трутень направился следом.
Я благородная особа! Ты мне подчинишься!
Попав в ловушку между трутнем и строем одинаковых жриц, маршировавших к залу Продувки в облаке фимиама, Флора согнулась как самая ничтожная уборщица.
Да как ты смеешь
Сэр Липа кинулся на нее и налетел на Премудрых жриц. Не в силах миновать самца, не выразив ему почтения, они были вынуждены остановиться, пока он приходил в себя, и неистово раскланяться в реверансах.
Флора кинулась бежать со всех ног, не оглядываясь. Она едва не пропустила маленький темный дверной проем, но, как только проскользнула в него, чтобы спрятаться, земля ушла у нее из-под ног, и она покатилась, поскольку за дверью оказалась лестница.
Ступени были высокими и крутыми, и она крепко прижимала к себе крылья, стараясь обрести равновесие. Налетев на старую восковую стену, она ухватилась за нее и прислушалась, пытаясь уловить звуки погони.
Не было слышно ни шороха, ни запаха, только шум ее крови и воздуха, который жадно втягивали ее дыхальца. Флора поборола панику. Ее антенны, ставшие поразительно чувствительными, сообщили, что она находится на самом нижнем уровне улья и что последний лестничный пролет выходит в узкий коридор, ведущий к двери. Она поползла вперед, желая просканировать пространство.
Сначала она почувствовала через старый воск отчетливый запах своей породы, а затем запах пчел, давно лежавших без движения. Это была спальня для рабочих и уборщиц. Испытав большое облегчение, Флора открыла дверь и вошла в морг.
На нее в удивлении уставились несколько сестер-уборщиц, а затем послышался странный звук, чем-то напоминавший смех. Кто-то показал ей жестом закрыть дверь, и работницы продолжили снимать тела со стоек. Флора впервые признала некоторый ум в этих незнакомках. Она вдруг поняла, что здешние флоры принадлежат к высшему эшелону уборщиц и занимаются тем, что доставляют трупы на взлетную доску, чтобы вынести из улья.
Флора взялась за самый крупный и тяжелый труп, какой заметила, старой лысой пчелы из Пирожковой, по ее карманам была рассована пыльца. А затем она проследовала из морга за своими соплеменницами к нагретому солнцем дереву взлетной доски, за которой открывалось небо.
Глава 8
В помещении перед взлетной доской собралась большая толпа пчел, и уборщицам, тащившим трупы, пришлось ждать. Порывы теплого сухого ветра устремлялись им навстречу, и вскоре послышались возгласы приветствия и одобрения. Тогда пчелы расступились, образуя коридор, по которому побежали полевки. Флора в изумлении смотрела на взъерошенных сестер с их сияющими лицами и блестящими потрепанными крыльями, улавливая не запах другой породы, а лишь чистый свежий воздух. Полевки вбежали в импровизированный атриум перед проходом в улей, откуда слышались топот и возгласы, и толпа сомкнулась за ними.
Уборщицы двинулись к взлетной доске по отгороженному коридору, предотвращавшему контакт с высшими породами, также работавшими здесь на благо улья. Тепло солнца создавало праздничную атмосферу, и Флору воодушевляло жужжание сестер, настраивавшихся перед полетом. Она смотрела, как возвращаются водоносы с набухшими горлами, на их глянцевитые от работы лица, затем проследовали цепочки приемщиков с экзотическим грузом сырой пыльцы, не роняя ни единой частички. И еще прилетали и улетали освеженные ветром полевки, и Флора от всего сердца восхищалась ими.
Теперь трупоноски! прозвучал басовитый голос кого-то из Чертополохов, представителей гвардии взлетной доски.
Флора, выйдя из темного, закрытого улья в ослепительный мир света и простора, ступила на чистое дерево. В нем не было никакой информации, кроме ярких меток запаха, расставленных по краю, чтобы полевкам было проще вернуться домой. И еще одной ярчайшей меткой было солнце.
Скученность большая, так что держитесь ниже и не мешкайте, размеренно басила гвардия Чертополохов. Вы знаете, куда лететь, не задерживайтесь и возвращайтесь слева.
Флора кивнула.
Вам, уборщицам, всего-то один маршрут надо освоить это даже вашей породе под силу. Чертополох обратилась к пчелам, толкавшимся позади Флоры: Терпение, сестры!
Флора подняла антенны в поисках информации. У нее разболелась голова, и она посмотрела вниз. Под взлетной доской росли вперемешку трава, крапива, щавель и трилистник, а еще ниже виднелась плотная влажная земля и от всего этого исходили раздражающе сильные и странные запахи, сообщавшие о других живых созданиях, обитавших там. Зеленый цвет начал закипать.
Прекрати это! выкрикнула Чертополох, оттаскивая Флору от края. Вниз никто не смотрит.
И они обе обернулись на мощный рокот чьих-то крыльев. Над взлетной доской разнесся едкий запах, и из улья выступили трутни под предводительством Сэра Дуба. Подняв свои хохолки, опустив козырьки и раздув массивные грудные клетки, они повернулись к караульным Чертополохам и покрасовались перед ними. Чертополохи ответили им положенными реверансами.