Воспряли. Род. И Даждьбог, негромко поправил волхва Иванов. И Велес.
Вот! Муромир Огляныч с негодованием направил указующий перст в сторону мэра. И вы, господин мэр, попали в тенета заблуждений и ловушки коварных исказителей истории нашего великого народа! Я же говорю: все, буквально все перетолмачено. А между тем наш академик Всемирной Академии Славянистических Вед имени Федора Артуровича Изенбека, волхв и прорицатель Глядовзор, при коммунистах носивший варварскую фамилию Судаков, в своих крайних работах наглядно доказал, что имена исконно славянских богов были искажены в угоду в угоду враждебным силам, чтобы потерять внутреннюю энергетику и тонкие связи с астральным миром. Вам же известна связь между вербалистикой и тонкими структурами? Вы же читали «Колесо славянской сансары»?
Да, конечно, конечно, уверенно закивал господин Иванов.
Вот! в округлившихся глазах Муромира Огляныча вспыхнул праведный огонь. Неправильное прочтение отдельных звуков, замена парных гласных, перевороты шипящих и секвестры аллитераций привели к тому, что даже само имя нашего великого и древнейшего на планете народа оказалось переврано.
И как же, простите, вас хм-хм нас, я хотел сказать, называют на самом деле?
Зловяне! торжествующе провозгласил волхв. Простая замена одной буквы, всего лишь одной и как меняется смысл!
Но Вы меня извините, господин волхв Зловяне это что, от слова «зло»?
Разумеется, развел руками Муромир Огляныч. Но в его исконном, сакральном, ведическом смысле, понимаете? Тогда ведь не существовало понятия «добро», оно возникло позже, когда истинное добро было искажено и оболгано. И таким образом в своем исконном, сакральном, ведическом смысле, я бы сказал, значение слова «зло» это волхв сделал паузу и победно посмотрел на господина Иванова. ну, ну, помогайте!
добро? робко предположил мэр.
Вы почуяли! зычно возопил Муромир Огляныч, пытаясь заключить господина Иванова в объятия. Не сумев вытащить плотного мэра из кресла, волхв сжал и принялся трясти его руку. Вы попали в самую мякотку! Наш! Наш! Я знал Я сразу уловил астральные колебания! Я счастлив, господин мэр, что нашел в вашем лице единомышленника! Мы зловяне, мы беруны! Мы несем добро и стабилизируем мировое энергетическое поле Вселенной!
«Вот и славно, трясясь вместе с рукой, подумал господин Иванов. Вот и проблемка решилась сама собой. Через неделю будет что доложить Самому. Осталось только порешать детальки»
«Детальки» порешали в тот же день. Оказалось, что планы Муромира Огляныча относительно Средневолжска были весьма обширны, масштабны, а главное полностью совпадали с планами господина Иванова.
Помещеньице выделите и хвала Беруну, начнем, громыхал по кабинету голос волхва. Общину организуем, детишек учить будем. Ремесла опять же, во славу Тащ-бога. Исконный наш зловянский напиток квасуру изготовлять начнем. Знаете, сколько в истинной, сакральной квасуре должно быть градусов?
Три? наугад предположил мэр.
Опять ложь, опять наветы! горько затряс головой волхв, и кисточка на его шапочке затряслась вместе с ним. А сорок один не хотите?
Хочу, кивнул господин Иванов.
Вот и славно! В общем, на самоокупаемость выйдем, закрытое акционерное общество организуем. Ну и все такое прочее. Но это потом, потом. Сейчас главное людям глаза открыть. Просветительская, духовная работа вот самая мякотка. Ну, что я вам рассказываю, вы же из наших, сами все понимаете, и зеленые глаза Муромира Огляныча в упор буравили господина Иванова, заставляя его кивать, смущаться и за неимением сакральной квасуры предлагать волхву сорокаградусный коньяк.
Таким образом разговор продолжался второй час и наконец дошел до кульминации помещения.
У нас есть старая котельная, рядом с Домом культуры, произнес чуть заплетающимся языком господин Иванов. Стены побелены, свет, вода. Кафе хотели открыть. Принимайте в полное свое распоряжение. Тепло, светло, и как говорится, мухи не кусают.
А почему сам Дом культуры нельзя? быстро облизнув губы, алчно поинтересовался Муромир Огляныч. Мы же для народа, духовные ценности
Я понимаю, с тоской посмотрев на опустевшую бутылку коньяка, кивнул господин Иванов. Но экономическая ситуация У Дома культуры уже есть собственники. Приватизация, никуда не денешься.
Информировать волхва о том, что большая часть помещений в ДК приватизирована фирмами, главами которых значились сестра и мать господина Иванова, мэр логично не пожелал. Он выбрался из кресла, подошел к Муромиру Оглянычу, протянул руку.
Ну, дорогой мой человек, до послезавтра. Сейчас ступайте к Тюляпкину, это мой зам по культуре, он поможет с организационными вопросами. А в субботу, стало быть, встретимся там у вас как вы это назвали?
Муромир Огляныч приосанился и без тени улыбки пробасил:
Презентация Ведической Средневолжской общины под покровительством отца нашего небесного Великого Беруна. А в воскресенье откроем капище.
Вот-вот, затряс головой господин Иванов. Именно капище. Духовное возрождение. Вот-вот.
Вы только, прогудел Муромир Огляныч, доверительно склоняясь к мэрскому уху, людей обеспечьте. Массы инертны, обыватели не любопытны
Не волнуйтесь, одно же дело делаем, отечески похлопал волхва по кожаному плечу господин Иванов.
Проводив волхва, господин Иванов совсем уже было собрался отобедать. И даже уселся за накрытый расторопной секретаршей стол, на котором Бог, а точнее, теперь уже Берун послал мэру Средневолжска суп по-селянски, ростбиф с жареной картошкой, бутерброд с черной икрой, салат «Весенний», два пирожных «корзинка» и чай с лимоном. Но тут вновь тюлюлюкнул селектор.
Кто там еще? раздраженно поинтересовался господин Иванов, с вожделением глядя на бутерброд.
Господин мэр, там, в предбаннике, гражданин по поводу церкви.
Какой еще гражданин?
Назвался «отец Владимир».
Какой еще церкви?
Православной. Говорит уполномочен митрополитом каким-то строить у нас храм и создавать приход.
Господин Иванов нахмурился, жестом фокусника подхватил вожделенный бутерброд, покоящийся на тарелочке с голубой каемочкой, понюхал, зажмурился и гаркнул на весь кабинет:
Скажи у меня обед! Пусть ждет. Или приходит завтра. Все поняла?
Конечно, в голосе секретарши прозвучала улыбка.
Вот так вот, неизвестно кому сказал господин Иванов и откусил от бутерброда изрядный кусок, аккуратно ловя падающие икринки.
Ни после обеда, ни на следующий день отец Владимир на прием к мэру не попал. Господину Иванову было некогда. Однако отец Владимир был терпелив и все же погожим субботним утром дождался мэра у дверей господин Иванов собрался на презентацию Средневолжской Ведической общины.
Доброго дня вам, господин мэр, отец Владимир говорил спокойно, без тени улыбки, и что-то в его голосе, какие-то нотки, заставили господина Иванова задержаться у машины и обернуться.
Вы, простите, по какому вопросу, това господин?
По поводу прихода и воздвижения храма.
А-а-а, отец М-м-м-м Владимир, кажется?
У вас хорошая память.
Вот что, господин Иванов открыл дверцу машины. Сейчас город в ваших услугах не нуждается. У нас уже есть духовное возрождение. Так что всего вам. До свидания. Приходите осенью. Покумекаем.
Хлопнула дверца, черная мэрская «Волга» умчалась, разбрызгивая лужи. На голых липах орали вороны, из грязного снега на глазах вытаивали окурки.
Что значит «в услугах не нуждается»? глядя вслед «Волге», произнес отец Владимир. Каких еще услугах? Ох, прости его, Господи
Он перекрестился и пошел прочь.
Скрижали мудрости наших предков! гремел Муромир Огляныч, победно озирая ряды средневолжцев, тесно набившихся в большой зал котельной, откуда еще в прошлом году были демонтированы печи и котлы.
Господин Иванов не стал лукаво мудрствовать и приказал собрать в котельной городских бюджетников, пообещав лишить отпуска и зарплаты всех, кто не придет. Явка была практически стопроцентной.
На крашенных синей масляной краской стенах котельной теперь красовались торопливо, но старательно начертанные символы Великого Головорота, а также знаки богов Херса, Орилы и Беруна. Поверху и понизу вились ведические письмена. Известный средневолжский оппозиционер и автор крамольных стишков типа «Над страною дуют ветры / Да звенят стаканы./ Раньше шли мы в инженеры,/ Нынче в наркоманы» Евсеев, учитель истории из девятой школы, невысокий человек с умным, но нервным лицом, глядя на художества Муромира Огляныча, выразился кратко и емко:
Наскальная живопись. Первобытнообщинный строй.
Господин Иванов, Тюляпкин, два корреспондента местных газет и полная дама со средневолжского радио расположились чуть в стороне, как бы наблюдая за происходящим. Волхв, расхаживая перед собравшимися, продолжал презентацию. Он говорил, говорил много и со вкусом, постепенно распаляя себя и всех присутствующих.
Лютые вороги мечтали уничтожить нашу культуру и наш зловянский дух! Но они просчитались! Грязные наймиты мирового хм-хм тут Муромир Огляныч сделал паузу, почувствовав, что его несет не туда, мировой закулисы, в общем. Да, так вот они решили, что все, конец, духовное наследие зловян, ведические сакральные тексты наши исчезли. Но нет! Чудом дошли до наших дней записи предков! Священная береста не гниет в зловянской земле-матушке. Она донесла! Она сохранила! Вот, вот они, ведические корни зловянские! Вот она, правда предков! Их глас, их обращение к нам! Внемлите же!
С этими словами волхв буквально наугад извлек из котомки на шее берестяной свиток, испещренный какими-то знаками. Не особо утруждая себя расправлением скукоженной бересты, он начал читать, завывая и взревывая:
Предки рекут: «Напрасно забываем наши доблестные старые времена и идем куда неведомо. А когда зрим воспять, говорим, что стыдимся ныне познавать Мавь, Бравь и Авь. И это души пращуров суть, и они светят звездами нам из Ырия-сада. Бравь же невидимо Тащ-богом положена, а за ней, как вода, течет Авь, которая и творит нашу жизнь, а когда та пройдет, наступит смерть-Мавь. Авь есть текущее, и творится Бравью, а после нее есть Мавь. До нее Мавь и после нее Мавь. А в Брави есть Авь». Поучимся же, братья, древней ведической мудрости и ввергнемся в нее своими душами, ибо это наше, которое идет от богов! И вот души пращуров из Ырия смотрят на нас, и недовольны они, что мы пренебрегаем Бравью, Мавью и Авью Пренебрегаем, да еще и глумимся над Истиной Недостойны мы быть Тащ-божьими внуками!
По заросшим буйным волосом щекам волхва вдруг потекли слезы.
Авь, Бравь, Мавь! выкрикнул он и выжидательно посмотрел на толпу слушателей.
Толпа молча и с интересом ждала, что будет дальше. Муромир Огляныч сунул свиток в котомку и вытащил другой а может, и тот же самый, поскольку свитки были совершенно одинаковыми.
Узнайте же правду о прошлом своем! выкрикнул он и принялся читать: «В далекие далека, когда небо было выше, а звезды больше, жили зловяне в Авье, под горой Мерой, под звездой Орилы, и говорили они на священном языке самскрыт, что ныне перетолмачили в санскрит. И была в ту пору мать сыра земля пуста, и жили на ней лишь некоторые люди, малые народцы, и ютились они в пещерах, и не было у них ни огня, ни достатка, ни пищи. И вот зловяне, служители добра, вышли из-под горы Меры и покинули Авь, чтобы нести народам круга земного свет, веды и сакральные знания о мире нашем Авь-Бравь-Мавь. И главное их племя звалось русками, и дикие народы величали их «это руски», этруски, стало быть. Было это в Апеннинской волости, и оттудова пошла цивилизация на всея земли».
Волхв помолчал, судорожно сглотнул.
Это, простите, в каком веке было? проскрипел в тишине голосок оппозиционера Евсеева.
Это было семнадцать тысяч лет до нашей эры, немедленно и очень уверенно ответил Муромир Огляныч. Тогда еще пирамиды не построили и мамонты не вымерли. Эти звери, именуемые в ведических текстах древних зловян индрами, водились у подножия горы Меры и предки наши использовали их как тягловых животных. А потом в Индии в честь мамонтов бога Индру назвали. И индрикотерия но это уже в наше время, вы знаете. Еще вопросы?
Вопросов больше не имею, проскрипел Евсеев, усмехнулся, поклонился и начал выбираться из толпы.
Тогда продолжим, братья и сестры! привычно загремел Муромир Огляныч. Что есть Авь? Свет! Что есть Мавь? Тьма! А что есть Бравь? Серь! То есть мы с вами, люди. И мы во славу бога нашего Беруна берем от жизни этой все, что можем и хотим! Боги с нами! Повторяйте за мной!
Боги с нами, нестройно подхватила толпа.
Авь-Бравь-Мавь! повысил голос волхв.
Авь! Бравь! Мавь! заголосила толпа уже куда слаженнее.
Муромир Огляныч довольно осклабился и вдруг закружился на месте, раскинув руки, отчего полы его кожаного плаща разлетелись, словно крылья.
Авь! Бравь!! Мавь!!! загремело под сводами котельной.
Слава Беруну! рявкнул волхв.
Слава! Слава Беруну! вторила толпа.
Подходите, Муромир Огляныч широким жестом указал на столы с разложенными брошюрками «Во славу Беруна». Берите, читайте. Просвещайтесь! Знания предков! Сакральные Веды! Две тысячи за книгу!
Дорого что-то, донеслось из толпы.
Ради истинных знаний и памяти пращуров никаких денег не жалко! отрезал волхв.
Народ попереглядывался и потянулся к столам. Смятые купюры дождем посыпались в ящик с надписью «Казна общины». Господин Иванов удовлетворенно улыбнулся и в сопровождении водителя направился к выходу. За возрождение духовности в Средневолжске отныне можно было не опасаться.
Воскресное утро выдалось солнечным. Снег продолжал радостно таять под лучами Орилы. По улицам Средневолжска на капище спешили нарядно, в формовки, дубленки и свингеры, одетые горожане в сопровождении женщин и детей. Старая котельная на этот раз не смогла вместить всех желающих, и народ толпился вокруг, оживленно переговариваясь. Слышались возбужденные голоса:
Я вот всю ночь читал нам в школе-то все врали!
Да уж Испания и Франция это ж Русь, оказывается! Из Бания, жаркая страна, и Вранция жуликоватый там народишко жил.
Ага, а потом сюда переехал.
Цыц ты!
Ты там про Древний Рим-то читал? Я ж тысячу раз видел это имя, но не догадывался, что Юлий Цезарь это Улий Це Зарь, император наш, зловянский!
И Сто Крат, и Плод Он, и Ори Сто Телей зловяне все. Философы!
Без нас никакой цивилизации бы не было, точно говорю. Никакой
На середину главного зала котельной вышел Муромир Огляныч. Был он сосредоточен и просветлен настолько, что слегка покачивался, распространяя густой дух сакральной квасуры. За ночь рисунков и ведических надписей на стенах заметно прибавилось, а на самом почетном месте красовался грубо вырезанный из доски лик Беруна, раскрашенный гуашевыми красками.
Братья и сестры! Общинники! заговорил Муромир Огляныч, озирая собравшихся. Сегодня, не побоюсь этого слова, знаменательнейший день. Впервые в Средневолжске мы с вами проведем сакральный обряд поклонения нашим исконным богам, и замкнем круг времен, протянув руку нашим великим предкам. Авь-Мавь-Бравь!
Авь-Мавь-Бравь! уже привычно подхватила толпа.
О Берун громоносец, забери наши беды! завопил волхв, размахивая руками. Яви нам милость свою! Авь-Мавь-Бравь!
Авь-Мавь-Бравь!! Авь-Мавь-Бравь!!!
Не переставая выкрикивать сакральные и, безусловно, ведические слова, Муромир Огляныч сместился к столу, сунул руку под столешницу. В полутемном помещении бывшей котельной внезапно вспыхнуло не менее десяти мощных ламп. Господин Иванов усмехнулся уголками губ электрическое чудо было подготовлено ночью силами горкомовского электрика Михалыча.
Эффект, однако, оказался поразительным толпа ухнула и завыла от восторга.
Явил! Явил милоту свою Берун-заступник! радостно возопил Муромир Огляныч. Бог наш! Отец! Надежа! Авь-Мавь-Бравь! Авь-Мавь-Бравь!
По знаку волхва смотрящая на него счастливыми и почти влюбленными коровьими глазами дама с радио включила магнитофон. Помещение капища наполнили звуки музыки. Вскоре к ним присоединились и слова. Несколько женских голосов исполняли некую ораторию. Внимательный и образованный слушатель без труда опознал бы в ней видоизмененный гимн панславянизма «Гей, славяне!», но таковых в бывшей котельной не нашлось оппозиционер Евсеев не соизволил почтить открытие капища своим присутствием.