Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III - Андерсон Кевин Джей

Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга IIIПод общей редакцией Д. Ховисона и Д. Гелба

ДЖЕФФ ГЕЛБВведение

Все мы одержимы.

Нет, не в том смысле, что призраки гоняются за нами по дому. Это было бы слишком легко.

Но все мы одержимы чем-то. Тем, что мы сделали или не сделали. Событием прошлого, изменившим всю жизнь. Упущенной возможностью. Смертью близкого человека. Или нездоровыми желаниями, привычками.

Либо же фобиями. Они есть у всех. Кто-то боится высоты, кто-то пауков, змей, пищи: назовите любой предмети получите чью-то фобию.

То, как мы справляемся со своей одержимостью, и делает нас людьми. К добру или к худу. Пытаемся ли мы справиться с этими темными пятнами и продолжать жить? Или просто избегаем их, игнорируем?

Все мы одержимы, так или иначе.

Добро пожаловать в нашу третью коллекцию. Благодарю за то, что вы ее выбрали. На этот раз наша звездная команда авторов сварила для вас в ведьмином котле чудное рагу из историй про одержимость. Да, к тому же мы не забыли о призраках. Но это прерогатива начинающих, как вы вскоре увидите.

СТИВЕН ВЕБЕРПредисловие

Когда меня попросили написать предисловие к этому сборнику рассказов, я почувствовал себя так, словно ко мне на улице подошел незнакомец с пустыми глазами и отчаянием на лице, пробормотал что-то о неведомых угрозах, то и дело вздрагивая, о том, что за ним охотятся враги,  это мне крайне не понравилось бы (да, я типичный трус),  сунул мне в руки предмет в коричневой пергаментной упаковке, сказал, что доверяет мне его хранение, и растворился в темной ночи так же быстро, как появился.

Со мной такого никогда не случалось, но ощущения вы примерно себе представили. Это же просто предисловие, чтоб его. Все самое лучшее будет потом.

Продолжатели этого жанра мне порой напоминают торговцев порнографией (вот такая аналогия) в те времена, когда любая эротика была запрещена, а им хотелось свободы. И назло недавней популярности фильмов в жанре «порно с пытками», их неисчислимых продолжений и вариаций на тему (сюда же можно отнести и все обращения Джорджа Буша к избирателям), корни пристрастия к творчеству хоррор/НФ/фэнтези (раньше я использовал слово «жанр», но не рискну повториться в этом предложении) глубже, просто поклонники не так стремятся кричать на каждом углу о своих пристрастиях. Истинных ценителей можно распознать, заглянув в глаза, посмотрев на мимикусразу становится ясно, что мы другие. В нас нет ни намека на печаль или раскаяние в том, что нам нравятся картины и идеи, отвратительные всему остальному миру. Разве что чуть самоиронии и еще большая преданность жанру. Мне кажется, что именно этот тяни-толкай, лежащий в природе хоррора, НФ и фэнтези в кино и литературе, делает жанр таким привлекательным и запретным. Дело не в том, что на экране появляется нож в руке маньяка, и не в том, как страшны жестокости чужаков в нашем мире. Дело в том, что все мы скроены по одному образцу, и то, что мы находим в литературе и кино, вполне возможно в жизни. Мы можем представить любую жутьне важно, насколько безумную и отвратительную. Мы можем ее осознать. Понять. Вот это и пугает.

Ужас идет рука об руку с красотой, они дополняют друг друга и не могут существовать по отдельности. Мы, живущие в этом мире, знаем это и знаем, что наши противники никогда подобного не признают. Так почему бы их немножко не припугнуть? До полусмерти, не на полную

САЙМОН КЛАРКДети воронки

Остров Рюген, Германия. Наши дни

 Что случилось, Лео? Что не так?

Старый солдат смотрел на меловый утес, вздымающийся над идеально белым песком. Его дыхание участилось. Либо воспоминание, либо яркое солнце заставило его зажмуриться. Язык быстро облизывал губы, и старик напоминал ящерицу, которая ищет пути к бегству.

 Лео! Ты впервые вернулся сюда?

 Вы же знаете.  Он вздрогнул и застегнул молнию на коричневой кожаной куртке до самого подбородка, на котором алел порез бритвы.

 Далеко еще, Лео?

 Я хочу домой.

 Ты обещал помочь.

 Я не думал, что спустя столько лет мне будет так трудно.

Балтийское море со странным ревом атаковало берег.

 Лео, мы уже близко?

 Да, Доминик. Мы близко. Слишком близко!

Обычно мягкий немецкий акцент старика стал рычащим от гнева. Старика? Этот ветеран бывшей ГДР, кукольного государства Советов, был едва ли старше пятидесяти лет. И все же седые волосы поредели, обнажив пигментные пятна на коже черепа. Длительный прием антидепрессантов придал его голубым глазам стеклянный блеск и способность долго смотреть не мигая. Доминику становилось не по себе под его взглядом.

Этим стеклянным взглядом Лео Фидлер долго таращился на непроходимые лесные заросли на вершине утеса, а потом отвернулся, вздрогнув.

 Мне холодно. Не на что там смотреть. После падения Стены мы все взорвали.

 Лео

 Вы что, не видите? Теперь здесь национальный парк. Обычный заповедник.  Акцент усилился.  Что может быть глупее, чем возвращаться в такие старые места? Зачем их откапывать? Забудьте!  Порыв ветра встопорщил остатки его седых волос. Несколько прядей улетели вдоль пляжа.  Верните меня на большую землю, Доминик. Здешний холод меня убьет.

Доминик постарался говорить твердо:

 Я знаю, что это место вам не нравится, но мы прибыли сюда на законных основаниях и обязаны исследовать места, представляющие общественный интерес.

 На кого вы работаете? Армия? Интерпол? ЦРУ?

 Лео, как только мы найдем вход в комплекс, мы тут же уйдем.

 Я уже сказал вам, что подводная база была уничтожена.

 Меня не интересуют укрытия для подлодок. Мне нужен прилегающий к ним корпус.

Лицо Лео стало серым. На миг показалось, что он вот-вот потеряет сознание.

Доминик продолжал:

 Нас интересует проект «Воронка».

 Нет  Лицо старика исказилось, как при инсульте.

 Мы знаем, что ты был там, когда пришел приказ уничтожить «Воронку». Ты участвовал в этом.

 Я был отвратительным солдатом. Ха! Они вооружили меня карандашами, я был у них землемером. Я не имею никакого отношения к «Воронке»! Вы пожалуйста, заберите меня домой.  Злость сменилась мольбой.  Я не могу здесь находиться. Меня тошнит от одного запаха. Пожалуйста, Доминик.

Раздался звук мотора, и на пляж вырулил серебристый БМВ 4x4. Автомобиль затормозил рядом с ними, на песок выскочили трое пассажиров. Двое мужчин и женщина, одетые в джинсы и рубашки. Рыжие волосы женщины были по-армейски коротко подстрижены. Троица переглянулась с улыбками, а потом все улыбнулись Доминику, словно готовясь преподнести ему сюрприз на день рождения. В каком-то смысле так оно и было.

 Хорошие новости, Скарлет?  поинтересовался Доминик.

 Мы получили.  Она помахала ему флешкой.  Министерство привезло ее двадцать минут назад.  Скарлет покосилась на старого солдата.  Нервишки шалят, Лео?

 Заберите меня с этого проклятого острова!  Он оглядывал утес так, словно ожидал увидеть там вражеских солдат.  Нам всем нужно уходить!

Доминик пожал плечами.

 Я сказал ему, что нам известно о его связи с «Воронкой».

 Ой,  улыбнулся один из мужчин.  И дедуля разнервничался.

Доминик кивнул в сторону флешки:

 Показывайте, что получили.

Скарлет с ехидной улыбкой ждала, пока один из напарников принесет ей ноутбук, затем открыла его и поставила на капот машины.

 Информация проходит под грифом секретности. Но тебе, Лео, дали доступ.  Взгляд ее зеленых глаз стал ледяным.  Надеюсь, ты любишь фильмы ужасов.

Она копировала данные, а один из мужчин приблизился к Лео. Коренастый, мускулистый, он выдавал себя повадками полицейского, который повидал изнанку мира и теперь ничего не боялся.

 Лео, меня зовут Пауэлл. Это мой коллега, Ларчетт  Худой бородатый мужчина с бегающими глазами кивнул.  Со Скарлет ты уже знаком. А сейчас мы покажем тебе съемки времен последнего режима. Во время просмотра будем задавать вопросы. Это понятно?

Испуганный Лео кивнул. Ветер снова дохнул, срывая серебристые прядки с пергаментной кожи его головы. Рев прибоя стал громче. Волны яростно бились о берег. Кричали чайки.

 Давайте не затягивать.  Скарлет посмотрела на океан.  Прилив уже начался.

 Нам нужно всего несколько минут,  бросил Пауэлл рано постаревшему мужчине, который дрожал.  Ларчетт будет снимать на видео твои ответы. Понятно?

 Разве я могу вам помешать? Я больной человек.

Ларчетт достал цифровую камеру. Навел ее на лицо Лео и кивнул.

Доминик, вдыхая резкий запах моря, подошел к остальным, чтобы видеть экран ноутбука. Плеер показывал серебристые цифры, отсчитывавшие: 3, 2, 1. Затем появилось черно-белое изображение комнаты без окон. В ней почти ничего не было. У стены стояло пианино, за которым сидел мужчина. Он игралчто-то бессмысленное, неумелое, без мелодии и ритма. Оператор, снимавший видео, тоже не был профессионалом. Камера дернулась влево, поймав в объектив привлекательную женщину лет сорока. На ней был белый медицинский халат, в руках она держала планшет с зажимом. Пианист оставался в кадре. Он ссутулился, играя все быстрее. На его лице возникло выражение экстаза.

Женщина обратилась к зрителям холодным профессиональным тоном:

 Я доктор Липпиш. Главный врач проекта «Воронка». Сейчас вы наблюдаете субъект 72/19-а, возраст двадцать четыре года. Высшие функции мозга полностью стерты. По результатам внушениямузыкант. Субъект не учился музыке. Однако сейчас он уверен, что является гениальным пианистом и знаменитым композитором. Обратите внимание: игра беспорядочна, совершенно немузыкальна, при этом субъект уверен, что написал великолепную сонату. Субъект прошел два этапа процедур С2: электрошоковую терапию, терапию психотропными средствами, аудиальную коррекцию

Доктор Липпиш продолжала лекцию, а Пауэлл засыпал Лео вопросами.

 Вы узнаете эту женщину?

 Никогда ее раньше не видел.

 Липпиш? Знакомая фамилия?

 Вы промокнете. Прилив слишком быстрый. Здесь даже смывало людей.

 Что вы чувствуете, глядя на этот гротескный эксперимент? Личность этого человека была стерта, затем его мозг перепрограммировали.

 Вы думаете, что я боюсь прилива, потому и заставляете меня здесь стоять. Я не боюсь океана. Я жалею, что мне не хватает смелости утопиться.

 Так вы знаете о «Воронке»?

На экране доктор Липпиш собрала бумаги, в беспорядке разбросанные вокруг, и разорвала их пополам. Пианист взвыл от горя:

 Нет! Моя музыка!  Он зарыдал, глядя, как она подбрасывает обрывки в воздух.

Глаза Лео были спокойны.

 Я ничего не знаю о научном процессе. Я был там только ближе к концу.

На экране изображение падающих обрывков исчезло. Затем возникла доктор Липпиш, в той же комнате. Вместо пианино у стены были выстроены бочки с кустарниками: попытка создать иллюзию леса. Трое мужчин в пехотной форме сжались возле растений. У каждого в руках был АК-47, направленный в сторону стены.

Первый солдат:

 Вижу противника.

Второй:

 Командуйте «огонь», сержант.

Сержант:

 Короткими очередями. Не дайте им подняться.

Все трое приподнимаются над кустарниками. Целятся, стреляют. Изображают отдачу, хотя оружие не заряжено.

Доктор Липпиш выходит в центр экрана.

 Три субъекта по медицинским показаниям признаны негодными к несению службы. Двадцать два дня С2 позволили добиться того, что вы видите сейчас. Все трое считают себя солдатами, оказавшимися на поле боя. Они слышат выстрелы, видят взрывы. А теперь смотрите.

Из-за пределов кадра кто-то протягивает ей пистолет.

Пауэлл продолжал допрос:

 Вы знаете этих троих?

Лео смотрел на поднимающуюся воду:

 Нам нужно уходить. Здесь небезопасно.

 Корпус «Воронки» располагался рядом с базой субмарин. Почему?

 Вы не можете так меня допрашивать. Не имеете права.

Доминик ощутил резкую жалость. Лео уже довели до того предела, когда на глазах проступали слезы. И все же старик постоянно отводил глаза от экрана, на котором доктор Липпиш взводила курок. Доминик слышал легенды о фильмах, снятых в эпоху коммунизма на подобных экспериментах. Но не мог поверить, что подобное длилось и финансировалось до самого объединения двух Германий. Это же доказательства преступлений против человечества, Господи. Даже сейчас, на залитом солнцем пляже, выстрел заставил вздрогнуть.

Доктор Липпиш хладнокровно выстрелила солдату в затылок. Он рухнул вперед, на растения, а двое оставшихся продолжили стрелятьточнее, изображать стрельбу. Доктор прицелилась в солдата  2. Он замер, что-то почувствовав. Липпиш выстрелила. Пуля снесла верх черепа и вышла через рот, выбив зубы. На стене расцвело кровавое пятно.

Липпиш похлопала оставшегося солдата по плечу:

 Сержант! Где ваши товарищи?

Он оглянулся, но явно не видел двух тел на полу. И хрипло ответил:

 Их перевели на другую позицию.

 Вы их не видите?

 Нет, мисс.

 А если я скажу вам, что вижу их трупы у своих ног, что вы ответите?

 Отвечу, что вы лжете, мисс. Я вижу двух мертвых врагов.

 Присмотритесь. Разве это не ваши товарищи, Груббер и Истрин?

 Я знаю своих друзей, мисс. Это незнакомцы. Груббер и Истрин отправились в атаку на позиции врага. Это

Липпиш не дала ему закончить. Она повернулась к камере и сказала:

 Представьте себе армию таких солдат.  Она улыбнулась.  Я возьму самых обычных фермеров, преступников, сумасшедших и превращу их в артистов, ученых, воинов. Леди и джентльмены, дайте мне смертную глину, и я слеплю вам супермена.

 Вот что я называю грамотной рекламой,  улыбнулась Скарлет.  Липпиш могла бы продавать презервативы кардиналам.

Сержант на экране внезапно стал путаться.

 Но я же не в поле. Я в комнате.  Он посмотрел на свое оружие.  Почему я держу

Липпиш выстрелила ему в глаз.

 О боже  Ларчетт замер, забыв про камеру.

 Я предупреждал, что это плохо,  кивнул Пауэлл на экран.  Это вы еще остальных экспериментов не видели.

 Что у него с головой?

Пауэлл заинтересованно покосился на коллегу.

 А что тебе не ясно?

И только тогда Доминик понял, что Ларчетт смотрит не на запись, а в сторону прибоя.

 Боже, помоги нам,  выдохнул Лео, когда тоже увидел это.

Пенная кромка прибоя уже подобралась к ним на расстояние десяти шагов. Доминик почувствовал, как словно иголками закололо кожу головы, когда он увидел, что перекатывается в волнах. Он не мог отвести глаза от черепа принесенного трупа. Верх головы у погибшего мужчины отсутствовал. Что у него с головой? Неудивительно, что Ларчетт спросил. Голова трупа была пустой, как пещера. Мозг, глаза, нёбо и язык отсутствовали. И когда солнце осветило его лицо, два луча, попавшие в глазницы, показали белый кружок последнего шейного позвонка. Пустая голова подпрыгивала на волнах, постоянно кивая, словно соглашалась с тем, что зрелище действительно ужасно.

Лео повысил голос:

 Видите! Я говорил вам: не нужно сюда приезжать!

Скарлет вырулила с пляжа. На переднем пассажирском сиденье устроился Доминик. Сзади Лео Фидлер, зажатый между Ларчеттом и Пауэллом, пытался отдышаться. По бортам хлестали ветки: дорога за прошедшие годы сильно заросла. Ржавый знак на немецком и русском предупреждал: «ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА. ЗАБОР ПОД НАПРЯЖЕНИЕМ, МИННОЕ ПОЛЕ». Доминик надеялся, что военные очистили эту зону от мин, когда создавался заповедник. Но, как однажды сухо заметил одноногий инвалид, «достаточно пропустить одну»