Лиза! рявкнул Дмитрий. Как тебя понимать?
Лиза обернулась. Грязное дно сумки ударило по новенькому пуховику Натальи, оставив безобразный след, который она тщетно пыталась стереть платком. Дмитрий суетился рядом со своим платком, и лицо у него было красное.
Извините я случайно, протараторила Лиза и, не удержавшись, ухмыльнулась.
Большинство пассажиров уже разъехались; перед аэропортом стоял только небольшой автобус, в который торопливо грузились те, кого некому было встретить. Взрослые подошли к ним поздороваться, а Лиза побрела к отцовской желтой «Ниве», на носу которой уже вырос небольшой снежный сугроб. Подбежал Шмель, задрал ногу на колесоЛиза фыркнула. Пес шевельнул хвостом и прислонился к ее бедру. Она рассеянно почесала его жесткую холку, глядя, как длинноволосый незнакомец ловко закидывает чемоданы в багажник. Рядом суетился маленький, с оттопыренными ушами водитель.
Лучше бы папа нас не встретил, думала Лиза. Просто не приехал быи сейчас они с Ниной грузились бы в автобус вместе со всеми, и можно было бы всю дорогу гладить Шмеля и смотреть на Чингисхана, а не на эту эту дрянь. Даже мысленно обозвать взрослую женщину было трудноно, позволив себе это, Лиза почувствовала злобную радость. Да, дрянь! Именно так называются люди, которые появляются и все ломают
Лиза зевнула, продувая заложенные уши, будто она не стояла на земле, а сидела во взлетающем самолете. В голове гудело. Внезапно Лиза поняла, что на улице стало намного теплее. Когда они вышли из самолета, было ясно, и щеки пощипывал заметный морозец, а теперь небо затянуло тяжелыми тучами, тепловатый ветер бросал в лицо пригоршни мокрого, пахнущего солью снега, и никаких штормовых предупреждений не надо было, чтобы понять: на Черноводск с моря идет буран. Тихо заскулил Шмель, выскользнул из-под Лизиной ладони и затрусил к автобусу. Девочка тревожно переступила с ноги на ногу: ну, сколько они еще будут болтать?
Наконец Дмитрий еще раз пожал все руки. Взял Наталью под руку, и, пригибаясь под усиливающимся ветром, быстро зашагал к машине. Та что-то говорилаЛиза видела, как шевелятся ее губы и хмурятся темные брови. Дмитрий виновато кивал, махал рукой.
послушная девочка, просто вот увидишь громко ответил отец, перекрикивая ветер, и распахнул дверцы. Лиза привычно протиснулась мимо откинутого переднего сиденья и забилась в угол, стараясь не смотреть на черные локоны усевшейся впереди Натальи.
«Нива» зафыркала, и, взрывая утоптанный снег, выбралась на трассу.
Чтобы не видеть Наталью, Лиза прилипла к наполовину занесенному снегом окну. Ничего интересного за ним не быловторопях расчищенную трассу окружали снежные отвалы, загораживавшие обзор. Ветер усиливался; машина все еще шла легко, бодро выкидывая из-под колес снежные комья, но Лиза знала, что едущему следом автобусу уже приходится туговсе-таки у них был почти вездеход, на котором папа ездил на охоту и рыбалку в самые дальние и дикие места.
Как бы нам не застрять, тихо сказала Наталья.
Чепуха, ответил Дмитрий. Доедем спокойно.
Снежные отвалы разошлись в стороны, открывая съезд с трассы. Сквозь пургу едва виднелось красивое белое здание, похожее на помещичий особняк из школьного учебника, с колоннами у широкого крыльца и двумя низенькими флигелями по бокам. Вокруг мягкими округлыми волнами вставали сопки; Лиза никогда не бывала в этих местах, но слышала, что чуть дальше за домом находится маленькое чистое озеро с песчаными пляжами и большой ручей, в котором водится хариус. Странное здание для Черноводска; в городе его называли «Белым домом». Неизвестно, для чего его строили изначально, но последние двадцать лет в нем помещалась психиатрическая больницаединственная на весь город.
У съезда к Белому дому сейчас стоял огромный черный джип; рядом размахивали руками, отчаянно споря, двое в бараньих полушубках. Лиза с удивлением узнала амбала из самолета; вторым был известный всему Черноводску кооператор по кличке Барин. Кооператором Барин называл себя сам; остальные называли его попросту бандитомза глаза, конечно. Барину принадлежали оба городских коммерческих магазина, и ходили слухи, что даже старушки, продающие на рынке пресную северную клубнику, платят ему дань. Впрочем, все это было чепухой в сравнении с тоннами икры, которую Барин скупал у браконьеров и переправлял на материк. Лиза вспомнила берег нерестовой реки, где побывали браконьеры. Поросшего ягелем и брусникой берега было не видно под выпотрошенной и брошенной горбушей. Вонь. Обрывки сетей. Бессмысленно разинутые рыбьи рты и мухи, кружащие над выпущенными внутренностями
Интересно девки пляшут, пробормотал Дмитрий.
Что такое? насторожилась Нина.
Да так, ходили слухи, пожал плечами Дмитрий. Вроде как больницу закроют и устроят здесь санаторий для шишек. Не верил, а, похоже, зря
Совсем они начала было говорить Наталья и взвизгнула: в лобовое стекло ударил порыв ветра, залепив его мокрым снегом; машину повело.
Все нормально, пробормотал Дмитрий; дворники со скрипом елозили по стеклу, с каждым движением сметая целые горсти снега. Все нормально, не кричи.
Сейчас будет съезд на буровую, вмешалась Нина. Лучше переждать.
Я сказалвсе нормально! рявкнул Дмитрий, крепче вцепляясь в руль. Спокойно доедем
Наталья судорожно вздохнула и покрепче вцепилась в поручень. Лиза еще глубже забилась в угол сиденья. В зеркале она видела отцовские глаза, и их выражение пугало. Буран усиливался; еще немногои машина встанет посреди трассы, и ее начнет заносить. Или, руля вслепую, отец съедет с расчищенного участка и застрянет. Сколько придется ждать, пока буран кончится? В такую погоду они не смогут дойти до города пешком. Лиза представила, как они сидят в темноте и ждут, а снега вокруг «Нивы» все больше и больше Они будут сидеть часами, сутками, и слушать бесконечный, сводящий с ума вой ветра. У них кончится бензин, и обогреватель выключится. У них кончится еда Через неделю, двебуран закончится, и бульдозер сбросит машину на обочину вместе с тоннами снегано они, все четверо, к тому времени будут уже мертвы. И, может быть, это будет не самое худшее из того, что с ними произойдет за это время
Почему папа не понимает? «Ему очень нужно быть правым сейчас, вмешался Никита. Очень-очень надо. Любой ценой. Он готов убить вас всех, лишь бы быть правым, иначе он с ума сойдет». «Не верю, Лиза спрятала лицо в ладонях, чтобы никто не заметил мысленного разговора, ты, Никита, совсем чушь несешь!»«Не верь, равнодушно ответил друг. Вот увидишь»
Завывая и взревывая, машина подползла к очередному съезду и двинулась дальше, мимо расчищенной от лесотундры площадки. За завесой бурана мелькнули нефтяные качалки, похожие на призрачных чудовищ с длинными шеями и тяжелыми челюстями. Крыша желтоватого общежития едва выступала из сугробов, но к входу все еще была протоптана тропинка-ущелье.
Сворачивай! заорала Нина. Черт бы тебя подрал, сворачивай, угробить нас решил?
Все нормально, не ори
Дима, умоляюще проговорила Наталья, может, правда лучше подождать? Ну, пожалуйста
Ты еще, пробормотал тот, все в порядке, говорю же
Тогда останови машину, ответила Нина. Мать твою, останови машину, я сама дойду до дежурки! Я тут не собираюсь
Дмитрий прижал машину к обочине и остановился.
Прошу, желчно проговорил он. Наталья встала, чтобы освободить проход; Нина откинула сиденье, выбралась наружу и, проваливаясь в сугробы, побрела к повороту. Наталья стояла, придерживая дверцу, и не торопилась садиться обратно.
Ну? спросил Дмитрий. Долго нас вымораживать будешь?
Дима, смущенно проговорила она, давай переждем, а? Пожалуйста
Еще постоими точно придется. Садись давай! Наталья медленно покачала головой. Садись! Ты мне не веришь, что ли?
Нет, ответила Наталья и всхлипнула. Нет, я верю, торопливо поправилась она, увидев, как гнев искажает его лицо, просто ну мне страшно
Ну и вали тогда, пробормотал Дмитрий
Нет, я поеду, испуганно проговорила Наталья и быстро уселась на свое место. Дмитрий, перегнувшись через нее, захлопнул дверцу.
Истерички, проговорил он, нашли время
Дворники надрывно скрипели, не справляясь с работой; в машине уже было темносвет попадал только через расчищенный кусочек стекла, остальное уже плотно облепил снег. Как в пещере, подумала Лиза. Как будто мы играли, рыли пещеру, но вход обрушился, и теперь непонятно, как выбраться наружу
Отец неподвижно сидел, уронив голову на руль.
О ребенке подумай, тихо сказала Наталья. Смотри, она белая вся от ужаса.
Дмитрий поднял голову и хмуро ухмыльнулся:
Ты вроде говорила, что видеть ее не можешь? Что она маленькая невоспитанная дрянь? Скорей бы, говорила, сдать с рук на руки и больше не встречаться? А теперь хочешь с ней весело время провести на буровой?
Наталья порозовела и отвернулась, машинально отряхивая испачканный пуховик.
Я не боюсь ехать, проговорила Лиза. Пап, давай дальше поедем, я домой хочу
Застрять было страшно, но пережидать буранеще страшнее: теперь Лизе казалось, что Никита прав и папа действительно вот-вот сойдет с ума. Не удержавшись, она всхлипнула.
Чего сопли развела? заорал Дмитрий и в ярости грохнул ладонями по рулю. Ладно, давай, вылезай! Будем здесь сидеть до посинения!
Наталья, пожав плечами, торопливо выскочила из машины, откинула сиденье. Лиза выбралась наружу и тут же пошатнулась под порывом ветра. Пригибаясь и проваливаясь, они побрели по следам Нины. Лизе приходилось изо всех сил цепляться за руку отцаиначе она не смогла бы сделать ни шагу; она ослепла и оглохла, и когда ветер внезапно стихот неожиданности потеряла равновесие и села в сугроб.
Общежитие нефтяников стояло в низине, и к нему вел настоящий ров глубиной больше человеческого ростано настолько узкий, что Дмитрий задевал стены плечами. Кое-где виднелись следы лопаты; однако тропу уже начало заноситьдаже следы Нины были присыпаны снегом. Крыльцо тоже было занесено; зато вдоль стен дома шла узкая, сантиметров в тридцать, полоса почти голой земликое-где даже пробивались сухие травинки. Это была зона затишья, почти недоступная снегу и ветрутакие же ущелья вдоль стен домов позволяли черноводским детям гулять даже в самую плохую погоду. Лиза стерла с ресниц налипшие снежинки и моргнула. Под тонким налетом поземки проступали темные пятнаснег в этих местах просел, будто на него пролили что-то горячее. Горячее и темное. От пятен куда-то за дом тянулись две длинные борозды.
Что ты замерла? недовольно спросила Наталья и подтолкнула Лизу вперед, ко входу. Дмитрий уже барабанил в дверь кулаком. Ждать пришлось недолгона пороге появилась Нина.
Давайте скорее, проговорила она, пятясь в тамбур между двойными дверями.
Перед тем, как войти, Лиза оглянулась. Порыв снега на мгновение отбросил снежную пелену, открыв вид на буровую; и девочке показалось, что железные чудища-качалки довольно кивают головами.
В доме пахло старым табачным дымом, потом, несвежими носками. Еще пахло тушенкой и чуть-чутьнефтью. Воздух был спертый, какой-то застоявшийся, будто в доме давно уже никто не жил. Гаснущий дневной свет едва попадал в коридор сквозь длинные узкие окошки, расположенные под самым потолком, снаружи их загораживали сугробы. Тусклая голая лампочка, включенная Ниной, света не добавлялалишь придавала унылый желтоватый оттенок выкрашенным масляной краской стенам и дощатому полу. Вешалка у входа оседала под тяжестью ватников, драных тулупов и синих комбинезонов в пятнах мазута; под ней в кучу были свалены огромные валенки, в каждый из которых Лиза поместилась бы целиком. Маленькая кладовкапапа называл такие темнушкамибыла приоткрыта; в ней виднелись лыжи, ящики с инструментами, какие-то невнятные тряпки. Рядом висел ободранный телефон. Наталья с заранее скептическим лицом сняла трубку, послушала пару секунд и, пожав плечами, повесила ее на место.
Не работает, утвердительно произнесла Нина.
Естественно, откликнулась Наталья и задумчиво прикусила губу.
В дежурке должна быть рация задумчиво проговорила Нина.
Ну и что? хмыкнул Дмитрий.
Наталья снова пожала плечами. Смысла пробираться в вагончик у качалок и связываться с кем-то по рации не было: в доме им ничего не грозит, а по трассе сейчас никому не пробиться. Лиза поглядела на телефон и вздохнула. Хорошо было бы, конечно, позвонить мамеона наверняка волнуется но ничего не поделаешь.
Они огляделись. В коридор выходило около десятка комнат, и еще две двери находились с торцов, левая вела на кухню, праваяв туалет и душевую. Одна из комнат была приоткрытасквозь проем виднелась незастеленная койка, наполовину заваленная каким-то тяжелым, темным тряпьем.
Повезло нам, сказала Нина, пока все выбирались из шарфов и пуховиков, генератор включен, отопление работает. Я боялась, что вахтовики поселились в дежуркеместорождение-то законсервировано давно, сидят тут по двое
А где они, кстати? спросил Дмитрий, озираясь. Поздороваться бы с хозяевами.
Нина пожала плечами.
Никого, сказала она, странно
В дежурке? Дмитрий взглянул на окно, будто и правда, мог увидеть в него вагончик рядом с качалками.
Света в окне не было, сказала Наталья, я видела.
Странно, повторил Дмитрий. С кухни донеслось шипение, и все вздрогнули от неожиданности.
Чайник, нервно усмехнулась Нина. Я успела поставить.
Кухня была такой же неуютной, как и коридор. Было видно, что ее пытаются содержать хоть в каком-то порядке, но получается плохо; руки тех, кто пытался здесь прибираться, явно были привычны совсем к другим делам. Большой стол покрывали газеты, на которых виднелись круги от стаканов. Сахарницу с отбитым краем покрывали липкие потеки. У раковиныкорзина с эмалированными кружками и приборами. В отдельном ящикегруда ножей: от бессмысленных здесь столовых и мелких складныхдо охотничьих, с опасно изогнутыми лезвиями и зазубринами у потемневших рукояток.
Нина с сомнением понюхала заварочный чайник. Дмитрий выдвинул табуретку; по полу загрохотало, и из-под стола выкатилась пустая водочная бутылка. Трое взрослых проследили ее взглядом.
Может, они в город за добавкой умотали? высказала Наталья общую мысль.
Что, оба?
Наталья пожала плечами. Все смотрели на бутылку, будто именно в ней кроется разгадка исчезновения дежурных. Никто не говорил ни слова, но Лизе вдруг стало понятно: то, что на буровой, пусть и законсервированной, нет ни единого человека, не просто странно. Это значитслучилось что-то нехорошее.
Пятна у входа.
Пап, там на крыльце
Под новым порыв ветра загрохотало окно, и Лиза замолчала. Что будет, если она скажет, что видела на крыльце кровь? Наверное, тогда папе придется выходить наружу. В лучшем случае она ошиблась и темные пятна в снегуэто следы солярки или машинного масла. А в худшем Отцу придется идти в буран и искать неведомо кого
Так что у входа? спросил Дмитрий.
Ничего, прошептала она.
Ты есть хочешь? вмешалась Наталья. Лиза замотала головой. Спать хотелось так, что, казалось, даже жевать нет сил.
Иди-ка ты тогда спать. Топай в любую комнату и ложись.
Хорошо
Лиза встала, пошатываясь, и широко зевнула. Глаза слипались, и, когда девочка вышла в коридор, ее качало, как пьяную. Но дойти до комнаты она не успеластоило выйти из кухни, как в дверь загрохотали в несколько кулаков.
Коридор наполнился гулом голосов и топотом множества ног, приехавшие сбивали с обуви остатки снега, шумно встряхивали куртки. Выскочив из кухни, Лиза с мимолетным удивлением узнала пассажиров самолета. Не надо долго думать, чтобы сообразить: раз уж им пришлось остановиться, то аэропортовому «пазику» тем более никак не пробиться в город. Удивительнее оказалось появление братков. Оба были взмыленныепохоже, им пришлось довольно долго брести по сугробам. Недовольные физиономии заливал багрянецприсмотревшись, Лиза решила, что красные они, скорее от злости, а не от ветра со снегом. У приезжего был такой вид, будто он вот-вот лопнет от ярости. Хихикнув про себя, Лиза отвернулась, ища глазами Чингисхана.
В ладонь сунулся мокрый и холодный собачий нос. Вильнув хвостом, Шмель энергично отряхнулся, обрызгав Лизу с головы до ногта едва успела прикрыть лицои громко чихнул.