Ктому времени, когда прибыл Мэддокс, водитель серебристой «тойоты» пребывал в великодушном настроении, уверенный в том, что страховая компания решит вопрос в его пользу. Мэддоксу он не понравился с первого взгляда. Слишком рациональный, слишком вежливый. Как будто, сообщая свой адрес и условия страховки, он делал одолжение.
Сын Мэддокса Джек вышел из машины и уставился на осколки стекла на дороге, которые словно заворожили его. Кристина была заметно расстроена, несмотря на елейную любезность водителя «тойоты» и попытки Мэддокса сгладить ситуацию.
Это всего лишь пара фар и новое крыло. Никто не пострадал, и это главное.
Через два дня Мэддокс и Джек проходили мимо начала этой улицы. Ремонт на ней уже закончился, и машины могли выезжать на Голдхок-роуд беспрепятственно.
Здесь случилась авария, папа? спросил мальчик. Да.
Джек остановился и принялся внимательно осматривать место происшествия. Свежий асфальт у перекрестка, неприметный выезд из подземной парковки за агентством недвижимости.
Она еще здесь? спросил мальчик.
Кто? Что еще здесь?
Авария. Авария все еще здесь?
Мэддокс не знал, что ответить.
Они собирались выходить. Кристина была готова, а Мэддокс почти готовобычный сценарий. Она ждала его у двери, красивая, безупречно накрашенная, высокая, в новых сапогах и длинном плаще, окутанная дымкой дорогих духов.
Ты еще не готов, Брайан?
То, что она вставила его имя в безобидный вопрос, было плохим знаком. Это означало, что ее терпение на исходе. Но он потерял ключ от машины. Уже везде посмотрел. Дважды. Но ключа так и не нашел.
Где ты его оставлял в последний раз? крикнула она.
Бесполезность вопроса его только разозлила.
Не знаю, отозвался Мэддокс сверху лестницы. В том-то и дело.
Он начал заново. Спальня (тумбочка у кровати, халат). Карманы куртки. Кухня.
В коробке смотрел?
Да, я смотрел в своей коробке.
У каждого из них была своя коробка на кухне, нечто вроде лотка, куда они складывали вещи, необходимые под рукой. Кристина своей никогда не пользовалась, потому что и так всегда знала, где что лежит. Мэддокс же своей пользовался активно, но все равно терял какие-то важные вещи как минимум раз вдень. Бумажник, телефон, ключи. Чековая книжка, банковская карточка. Все рано или поздно находилось, но сегодня недостаточно рано.
Не знаю, куда он запропастился. Уже везде посмотрел.
Тяжелый вздох.
Если бы атмосфера не накалилась, он бы в шутку обвинил ее в том, что она спрятала ключ или пытается заставить его думать, будто он сходит с ума. Но теперь этот номер не пройдет. Стадию шуток они уже миновали.
Наверное, он где-то в квартире, сказала она, выделив последнее слово своим обычным осуждающим тоном.
Как он может быть в квартире, если машина на улице? выпалил он до того, как понял, что она, вероятно, пошутила.
Жаль, что у тебя нет запасного ключа.
Жаль, что твоя машина в гараже, огрызнулся он, и нам со дня на день скажут, что лучше купить новую, чем ее ремонтировать. Слушай, Кристина, уже поздно. Я не могу найти ключ и тем более не найду его, пока ты будешь стоять над душой и капать на мозги. Поэтому предлагаю тебе взять такси, а я приеду позже.
А если ты его не найдешь?
Найду. Просто опоздаю немного, вот и все. Иди. На Грин остановишь такси, их там много. Тебе ехать всего до Лэдброук-гроув.
Обливаясь потом, он прислушался к тому, как входная дверь открылась и закрылась Захлопнулась. Лязгнула калитка. Стихли удаляющиеся шаги. Он почувствовал, что напряжение медленно покидает его, плюхнулся на ближайшее кресло, ослабил галстук и потянулся за стаканом.
В их спальне он включил ноутбук. В ожидании уставился отрешенным взглядом на афишу в рамочке, висевшую на стене. Этой постановкой он занимался более двадцати лет назад. «Колосс» по пьесе Клайва Баркера о Гойе. Он позволил памяти воскресить лица актеров, особенно тех, кто сотрудничал с ним после. Ленни Джеймс. Сейчас его по телевизору можно увидеть чуть ли не каждый день. Роль в «Холодных ногах», единственной пьесе, которую он сам написал, и в сериале про тюрьму «Похороненный». Да. Похороненный в работе.
Асли Питтер, самый одаренный актер труппы. Он пару раз появлялся на экране, в сериале Четвертого канала и в эпизодической роли в фильме «Счет», но потом исчез. Когда Мэддокс видел его последний раз, он работал в какой-то фирме. То ли охранником, то ли представителемон не мог вспомнить точно.
Элинор Викери играла в чем-то у Вотермана. Мэддоксу она нравилась, и он старался поддерживать с ней связь, но между ними всегда существовал невидимый барьер, как будто она знала его лучше, чем он сам знал себя.
Упустив несколько хороших ролей из-за своих размеров (рост пять с половиной футов, вес восемь стоунов), Мэддокс ушел из театра и сосредоточился на сочинительстве. Баркер помог ему заключить два-три контракта, и Мэддокс продал пару рассказов в стиле хоррор. Через несколько лет он постепенно перешел от беллетристики к журналистике и крупной документальной прозе. Последний проект, над которым он сейчас работал, «Новые карты ада», пока не нашел пристанища. Издатели, которым он его предлагал, бежали от него, как от огня. Они не хотели даже оставлять рукопись. Само ее присутствие на рабочем столе заставляло их чувствовать себя некомфортно. Но Мэддокс этого ждал. Более того, если бы было по-другому, он даже начал бы волноваться. Когда они захотят его заполучить, будет слишком поздно. Сначала он закончит работу, потом выберет одно издательство, и пусть остальные кусают себе локти.
Перечитав написанное за сегодняшний день, он закрыл ноутбук. Потом выдвинул ящик прикроватной тумбочки и увидел в нем ключ от машины. Он посмотрел на него. Был ли он здесь раньше? Конечно же был. Разве могло его здесь не быть? Но он его не видел, поэтому вполне возможно, что его здесь не было. Фактически он исчез. Истерическая слепота? Негативная галлюцинация?
Он положил ключ в карман и пошел вниз. Дверь за ним закрылась, и машина завелась сразу. Он проехал мимо Уайт-сити (выставочного центра здесь теперь не было, его снесли для того, чтобы построить на этом месте торговый центр) и свернул на Вествей. Подъезжая к Лэдброук-гроув, о Кристине он не думал. Думал он о Кристи, о Джоне Реджинальде Халлидее Кристи, бывшем помощнике киномеханика, убившем по меньшей мере шесть женщин. Жил он в доме 10 на Риллингтон-плейс, которая позднее была переименована в Растон-клоуз и впоследствии снесена при строительстве эстакады, по которой сейчас ехал Мэддокс. Фильм, в котором Ричард Аттенборо сыграл убийцу, а Джон ХертТимоти Эванса, его несчастного соседа-простофилю, повешенного за одно из преступлений Кристи, снимался на самой Риллингтон-плейс. Из сообщений, которые Мэддокс прочитал на одном из отвратительных интернет-форумов, он узнал, что интерьерные сцены снимались в доме 8, а натурныеперед домом 10. Но в сцене, когда полицейские по наводке Тимоти Эванса открывали канализационный люк перед десятым домом, можно было заметить, что Аттенборо выглядывает из окна первого этажа дома 10, где когда-то в замурованном стенном шкафу покоились тела трех жертв Кристи, а под полом гостиной лежали останки его жены Этель. Для Мэддокса это был самый значительный кадр во всем фильме, единственное доказательство того, что киношники действительно имели доступ к зловещему дому. Другое объяснение, что они выстроили целую улицу в павильоне киностудии, он считал смехотворным.
В книге Мэддокса этому фильму отводилось пять страниц. В основном он сосредоточился на переплетении фактов и вымысла. Аттенборо в роли Кристи. Съемки в доме 8 вместо дома 10, если это действительно имело место. В Интернете также удалось разыскать старый новостной сюжет о сносе Растон-клоуз. Два работника орудуют киркомотыгами. Третий говорит на камеру. Горящий дом. Кадры здания в конце улицы с белой (замененной) дверью. Явно тот же дом, который виден в фильме. Но ролик был без звука. Репортер открывал рот беззвучно. Мэддокс пригласил к себе женщину, умевшую читать по губам, она была младшим редактором одного из издательств, которые отвергли его книгу. Зелеными глазами и вьющимися волосами до плеч она напомнила ему Линзи. Даже на каблуках она была ниже Мэддокса, но улыбалась уверенной безмятежной улыбкой. Когда он разговаривал с ней, она спокойно выдерживала его взгляд и как будто смотрела ему в глаза, но на самом деле, должно быть, обращала внимание только на рот, потому что в основном полагалась на чтение по губам.
Мэддокс тщательно следил за тем, чтобы она смотрела в его сторону, когда собирался к ней обратиться. Возможно, даже слишком тщательно. Она, наверное, за всю свою жизнь привыкла выходить из ситуаций, в которых люди не принимают этого в расчет. По первым словам, прочитанным с губ, она догадывалась, о чем шла речь до этого, на основании чего могла поддерживать разговор. Огромное количество информации она не знала наверняка, а предполагала, но Мэддоксу это было знакомо. В некоторых областях жизни он тоже ничего не знал наверняка. Звали глухую женщину Карен. Он посчитал, что решение отвергнуть его книгу было принято кем-то из ее начальников (который попросту поручил Карен неприятную обязанность сообщить об этом автору), но не был в этом уверен на сто процентов.
Когда она вошла в квартиру, Мэддокс чувствовал себя непринужденно. Уверенно. Он извинился за соседей снизу, у которых играла громкая ухающая музыка, но она ответила, что не слышит ее.
Я подумал, вы ее ощущаете, сказал он.
Это новое здание, ответила она. Бетонные полы. Если бы не они
Когда Мэддокс показал ей ролик из Интернета, она сказала, что разобрать, что там говорят, практически невозможно. Качество записи было плохое, и картинка разбивалась на пиксели, плюс ко всему репортер, как назло, несколько раз поворачивал голову.
Мэддокс спросил, придет ли она еще раз, если он сможет улучшить картинку.
Не думаю, что смогу вам помочь, заметила она.
Может, вы сейчас устали? Если бы вы могли попробовать еще раз, когда отдохнете, я был бы вам очень благодарен, сказал он. Для меня это очень важно. Для моей книги.
Мэддокс заехал на одно из свободных парковочных мест у многоквартирного дома в унылой трапеции жилого района, ограниченного дорогами Вест-грин, Севен-систерс и Сент-Эннс. Несколько секунд, слушая, как затихает остывающий мотор, он смотрел на темное окно квартиры на третьем этаже. Самой верхней.
Входная дверь была оставлена открытой кем-то из соседей. Он вошел.
В квартире, не включая свет, он налил себе выпить и сел в единственное кресло. Достал свой сотовый и отправил текстовое сообщение. Оранжевое уличное освещение озаряло призрачным отсветом дешевые книжные полки, набитые низкопробными романами, исследованиями настоящих преступлений, антологиями ужасов и мрачной научной фантастикой. Пискнул сотовый. Он открыл телефон, прочитал сообщение и набрал ответ. Когда он жил здесь, основным предметом в этой комнате была большая двуспальная кровать. Переезд в дом Кристи позволил ему превратить квартиру в рабочий кабинет, о котором он давно мечтал, и кровать была сожжена на пустыре позади дома. Мэддокс подумывал о том, чтобы отдать кровать кому-нибудь (продажу ее он посчитал делом утомительнымнужно давать объявление, отвечать на звонки, открывать дверь незнакомым людям), но в конце концов решил, что проще будет сжечь чертову громадину вместе со всеми связанными с ней воспоминаниями. А потом он передвинул рабочий стол из восточной стороны комнаты, из-под мансардного окна, к западным окнам, выходящим на улицу.
Пришло еще одно сообщение. Он прочитал его и закрыл телефон, не ответив.
Как обычно, на нижнем этаже гремела музыка.
Осушив стакан, он опустил голову на мягкую спинку кресла.
Текстурное покрытие потолка собирало на себя паутину и грязь, но он сомневался, что ему когда-либо захочется его чистить или обновлять. Очень немногие люди бывали здесь. Линзи, конечно, провела в этой квартире немало времени. Он горько усмехнулся, потом закусил губу и устремил взгляд на потолок, чутко прислушиваясь к каждому звуку, несмотря на уханье басов из квартиры этажом ниже. Кристина переступала порог этой квартиры от силы пару раз, вскоре после их знакомства, но потомникогда. Не было повода. Она как-то возмутилась, что он содержит квартиру, мол, дорогое удовольствие, но он возразил, что в ее доме не хватает места для всех этих книг и пленок. Не говоря уже о том, что хранится на чердаке. Он снова закусил губу.
Мэддокс включил магнитофон, и размеренный хаос «Новых карт ада» Пола Шутца вступил в битву с идущим снизу ритмичным уханьем. Этот альбом 1992 года был постоянным саундтреком к его работе над книгой в этой квартире. В редких случаях он включал «Новые карты ада II: Вознесение металлов». Ему казалось, что это помогает. Иногда он представлял, как будет рассказывать какому-нибудь известному журналисту вроде Кирсти Варк или Верити Шарп: «Вначале это было необходимо, чтобы настроить мысли на нужную волну, и вскоре переросло в привычку. Я просто не мог работать над книгой, если фоном не играла музыка. Ведь речь идет о создании герметически запечатанного мира, каким и является ад, против чего, я думаю, вы не станете возражать. Хоть он и расширяется с пугающей скоростью, извергаясь в наш мир очагами. Норт-Кенсингтон, Масуэлл-хилл. Лондон превращается в ад, Кирсти».
Он открыл файл и подправил неудачный кусок текста. Сохранил его и открыл другой файл, «Доллис-хилл». Кое-какие заметки, несколько попыток описать дом, пропуски, большие пропуски. Он знал, что ему придется туда вернуться.
Он воспроизвел в памяти мысленные наброски и зарисовки. Осень 1986 года. Погожий день. Ветреный, но сухой и яркий. Прогулка по незнакомому району Лондона. Длинная дорога, обсаженная деревьями. Вид с высоты. Особняки и примыкающие друг кдругу дома. Викторианский, эдвардианский стиль.
Звонок домофона вырвал его в настоящее. Вздрогнув, он закрыл файл, встал, прошел в коридор и снял трубку.
Открыто. Поднимайтесь, сказал он и только потом понял, что она его не слышит.
Он остался стоять в коридоре, прислушиваясь к шагам на лестнице. Шаги остановились перед дверью, и стук раздался не сразу, а через пару секунд. Он представил, что она приводит себя в порядок, разглаживает одежду, убирает волос с воротника. Или смотрит на часы и подумывает удрать. Как только она постучала, он открыл дверь, заставив ее вздрогнуть.
Входите, сказал он. Спасибо, что пришли.
Все, что Мэддокс сделал для улучшения изображения, это уменьшил размер окна медиапроигрывателя, чтобы рот репортера не так дробился на пиксели.
Пока Карен изучала видеозапись, Мэддокс сходил в дальний конец комнаты и вернулся со стаканом красного вина, который поставил у ноутбука. Карен подняла руку, отказываясь, но он только подвинул стакан немного ближе к ней и отошел. Наконец, когда она смотрела запись в третий раз, ее рука потянулась, возможно, непроизвольно, к стакану. Сделав глоток, она подняла стакан, рассматривая бойкого репортера: очки в стиле Майкла Кейна, застегнутый на все пуговицы пиджак, расстегнутый воротник рубашки, рука, примостившаяся на бедре.
Мэддокс смотрел, как она снова включила воспроизведение. Каждый раз, когда репортер начинал говорить, она немного приближалась к экрану и чуть-чуть наклоняла голову налево, выставляя правое ухо, которое сохранило остатки слуха, несмотря на то, что запись была без звука. Привычка, решил Мэддокс.
Карен откинулась на спинку кресла и посмотрела на Мэддокса, прежде чем начать.
Он говорит что-то вроде: «По сообщению газет о расследовании обнаружены два сожженных женских тела» То ли пятнадцать, то ли пятьдесят лет назад. Что-то про век. Простите, тут правда трудно разобрать.
Речь ее звучала как речь человека, которому пришлось учиться говорить, не слыша звука собственного голоса.
Отлично! Это мне очень поможет, Карен. Наверняка там было «пятнадцать». Я даже не знал, что он говорил о доме Кристи. Но он сказал «сожженные» тела? Вы уверены? Странно.
Нет, я не уверена, но мне так послышалось.
Карен этим выражением («послышалось») напомнила ему одного слепого, как-то попросившего Мэддокса перевести его через дорогу, который шел «повидать доктора».
Мэддокс хотел наполнить ее стакан, но она накрыла его рукой.
Мне нужно идти, сказала она. Я же говорила, что могу к вам зайти лишь на минутку.
Мэддокс постоял секунду с бутылкой, потом отступил.
В другой раз, сказал он.
Хотите еще что-то мне показать?
Возможно, еще появится, если вы не против.
Когда появится, обращайтесь.
Он проводил ее до двери, потом снова выключил свет и стал смотреть в окно, как она выходит на улицу. Выйдя из подъезда, она остановилась, посмотрела сначала в одну сторону, потом в другую, как будто решая, куда идти. Не очень-то похоже на женщину, которая спешит на встречу. Он проводил ее взглядом, когда она пошла на юг, в сторону Сент Эннс-роуд, и скрылась за углом, после чего уселся в кресло и выпил вино из ее стакана. Его блуждающий взгляд прошел по книжным полкам, поднялся по стене и остановился на потолке. После этого он просидел полчаса без движения, не сводя глаз с потолка и прислушиваясь к поскрипываниям и вздохам дома. Музыку внизу к этому времени уже выключили.