Питер Страуб жил на этой же улице, но выше на холме.
Какой еще Питер Страуб?
Ты слышала о Стивене Кинге?
Конечно.
Страуб и Кинг вместе написали книгу. «Талисман». И написали они ее здесь. По крайней мере, какую-то часть ее. Еще Кинг написал рассказ «Крауч-энд». Интересный, но это не лучшее, что у него есть.
Днем Мэддокс и Линзи встречались в «Вистерия-ти-румс» на Мидл-лейн, и там, среди горшков с цветами и посуды, Мэддокс с необычайным удивлением начал медленно осознавать, что счастлив. Медленно, потому что это чувство ему было непривычно. Они подолгу гуляли по Хайгейтскому кладбищу и по Хампстед-Хиту.
Недели сменялись месяцами. В Сесил-парке зацвели длинные прямые линии вишен, белые лепестки осыпались на тротуары. Линзи часто оставалась в квартире Мэддокса в Саут-Тоттенеме, но гадливо морщилась, глядя на его книги о преступлениях. Однажды утром, когда она еще спала, Мэддокс начал одеваться и стал искать одну футболку. Не найдя ее, полез по лестнице на чердак. Роясь в ящике со старой одеждой, он не услышал, как Линзи поднималась по лестнице, и увидел ее, только когда в люке показались ее голова и плечи.
Что ты делаешь? спросила она.
Черт! Он подскочил и ударился головой. Ай! Больно! Черт! Ничего. Ищу кое-что.
Что это за запах?
Ничего особенного.
Он спровадил ее обратно, закрыл крышку люка на шпингалет и натянул футболку с картинкой из фильма «Голова-ластик», которую искал.
С тех пор, когда бы Мэддокс ни поднимался на чердак, хоть была Линзи дома, хоть нет, он всегда затаскивал за собой лестницу и закрывал люк. Чердак стал его частным владением.
Вернувшись в тот вечер домой, он поднялся на чердак, тщательно заметая следы, пусть и был один. Достал из чемодана маленький пакет. Крышка чемодана упала и захлопнулась, застежки старой конструкции защелкнулись без его участия. Да, раньше умели делать качественные вещи.
Когда стемнело, он закопал кусочек плоти на пустыре позади дома.
Под конец первых десяти лет бесцельная жизнь, к которой постепенно скатились Мэддокс с Линзи, сделалась гораздо дороже. Оплачивать жилье стало не так просто. Мэддокс устроился помощником редактора в «Индепендент». Занятие это ему не нравилось, но там хорошо платили. Линзи пошла работать в дамский салон в Финсбери-парке. Они съездили на денек в Брайтон. Там сходили на выставку картин в унитарной церкви, где Мэддокс купил ей небольшую акварель, а она в качестве ответного подарка купила брошюру стихотворений мужа художницы. Они пообедали в вегетарианском кафе. Мэддокс все жаловался на то, как ему надоело сокращать и переделывать чужие статьи и придумывать им броские заголовки, когда ему гораздо проще было написать статью самому. У Линзи жалоб на работу не имелось. «Джерри, это мой начальник, отличный парень, рассказывала она. У меня такого начальника еще никогда не было».
День они провели в пабах и букинистических магазинах на Норт-Лейнс. Там Мэддокс нашел антологию Рэмси Кэмпбелла, сборник рассказов Джона Харрисона и справочник «Кто есть кто: современные убийцы». На вокзале Брайтона в лондонском поезде, за окнами которого солнце отбрасывало долгие темные тени через платформы, Линзи прочитала Мэддоксу несколько строк одного из стихотворений в брошюре:
Всю жизнь мечтал я об одном:
Тебя бы повстречать средь умирающих теней
Предместий городских,
Одну и одинокую.
Пока поезд грохотал через Сассекс, Мэддокс изучал фотографии в своем справочнике преступлений.
Смотри, сказал он, указывая на подпись под одним из снимков, брайтонское «сундучное» преступление 2: содержимое сундука.
Очень романтично, обронила Линзи и отвернулась к окну, но Мэддокс не мог оторвать взгляд от мятых чулок на ногах жертвы, Виолетты Кэй. От ее сломанной шеи. От сведенных бровей на разложившемся лице. Для Мэддокса эта фотография была столь же прекрасна, сколь и ужасна.
Следующие несколько дней Мэддокс посвятил изучению брайтоновского «сундучного» убийства 1934 года. Узнал, что Тони Манчини, который признался, что положил тело Виолетты Кэй в сундук, но утверждал, что она погибла случайно (лишь через сорок лет он изменил показания и взял на себя ответственность за ее убийство), жил по адресу Кемп-стрит, 52. Он стал искать брошюрку со стихотворениями. Нашел он ее под пачкой журналов. Автора стихотворений звали Майкл Кемп. Ему захотелось поделиться открытием с Линзи, когда она пришла в его квартиру с парикмахерскими ножницами и пеньюаром.
Почему бы не сэкономить немного денег? сказала она, выкатывая его кресло из-за рабочего стола на середину комнаты. Колдуя над его волосами, она рассказывала про Джерри из своего салона:Он такой смешной. Клиентки обожают его. Если б не он, мы с девочками, наверное, умерли бы со скуки.
Все мужчины, работающие в дамских салонах, наверняка голубые.
Линзи перестала подрезать волосы.
И что? сказала она. Ну и что, если они голубые? Но Джерри не гей. Это точно.
Да? Почему ты так уверена?
Женщины это знают.
Ты с ним спала или что?
Она отступила на шаг.
Да что с тобой такое?
Откуда еще ты могла узнать? Ты только о своем Джерри и говоришь.
Пошел ты.
Мэддокс вскочил на ноги и сорвал пеньюар.
Знаешь что, зашипел он, вырывая у нее ножницы. Я сам себя подстригу. По крайней мере, не придется слушать про твоего Джерри.
Он начал кромсать свои волосы, отхватывая целые пучки. Линзи отпрянула, округлившимися от ужаса глазами глядя на него так, как смотрят на автокатастрофу.
Может, стоит тебе рассказать обо всех женщинах в редакции? предложил он. Шейла Джонстон, Сабина Дюррант, Кристина Хили Не знаю, с какой и начать.
И лишь после того, как он угрожающе махнул ножницами в ее направлении, она схватила сумочку и убежала.
На следующий день он послал ей цветы. Не позвонил, не стал выяснять отношения, просто послал цветы и записку: «Извини».
А потом позвонил. Сказал, не знает, что на него нашло. Что это никогда больше не повторится. Он знал, что ему очень повезет, если она его простит, но надеялся на удачу. Ни к кому другому до сих пор он не испытывал ничего подобного и не хотел ее терять. Самое смешное вот что, сказал ей Мэддокс: он как раз думал о том, что в его квартире им становится тесновато и, возможно, им стоит вместе подыскать жилье попросторнее. Он понимал, что ей нужно время подумать, и не возражал, но надеялся, что она даст ему шанс все исправить.
Она сказала, что должна все обдумать.
Он обрил голову.
Потом поехал в Финсбери-парк и стал наблюдать с другой стороны улицы, как она работает с клиентами. Подходит то с одной стороны, то с другой, трогает их волосы, разговаривает, глядя в зеркало. Джерри тоже там был. То поможет, то шуточку ввернет. Впрочем, как и говорила Линзи, на двух других парикмахерш он обращал не меньшее внимание.
По утрам и по вечерам он наблюдал за ее квартирой в Финчли. Уходила и возвращалась она всегда одна. Маршрут между ее квартирой и собственной он выбрал такой, чтобы проезжать по Кренли-гарденс в Масуэлл-хилл. Там он останавливался у дома 23 и смотрел на темные окна квартиры на верхнем этаже, думая о том, мог ли кто-нибудь из живущих сейчас в этом доме помнить Нильсена. Мужчина, проходивший мимо него с тележкой для покупок, мог ли он когда-то здороваться с серийным убийцей? Женщина, выходящая из дома на другой стороне улицы, могла ли она когда-то улыбаться ему? Мэддокс вышел из машины и прикоснулся кончиками пальцев к невысокой стенке, окружавшей двор дома.
Линзи согласилась встретиться. Он предложил сходить в «Вистерия-ти-румс». Как будто они все начинали снова. Осторожные шаги. Стыдливые улыбки. Его волосы уже снова отросли.
Что с тобой случилось?
Не знаю. Мы ведь договорились это не обсуждать.
Да, хорошо.
За соседним столиком какая-то женщина кормила ребенка.
Ты когда-нибудь думал завести детей? совершенно неожиданно спросила Линзи.
Мальчика, прямо ответил Мэддокс. Я бы назвал его Джек.
О Джерри Мэддокс не вспоминал. Он стал работать сверхурочно, и мало-помалу они сумели восстановить доверие. Однажды, высадив Линзи у ее дома и возвращаясь к себе, он заметил, что возле дома 23 на Кренли-гарденс появилась табличка «Продается». Он позвонил в агентство. Да, квартира на втором этаже. Просили за нее 64 950 фунтов, но, когда Мэддокс заехал к ним узнать детали (превосходная квартира, второй этаж, одна спальня), они снизили цену до 59 950 фунтов. Он назначил свидание Линзи и сказал, что приготовил сюрприз. Заехав за ней пораньше, отвез ее на Кренли-гарденс. До этого он никогда не возил ее сюда, и она не знала, кому раньше принадлежала эта квартира.
У дома их встретил молодой человек. Чуть приспущенный галстук, сверкающие туфли. Яркий, энергичный.
Линзи повернулась к Мэддоксу:
Ты что, собрался переезжать?
Эта квартира больше моей и недорогая.
Линзи сдержанно улыбнулась. Они поднялись за агентом на верхний этаж. Там молодой человек отпер дверь и завел обычный для таких случаев разговор. Мэддокс кивал, не слушая агента, пока его глаза жадно впитывали все, что находилось вокруг, пытался понять сущность этой квартиры, сопоставить с тем, что видел на опубликованных фотографиях. Совпадений не наблюдалось.
Ванны нет, прервал он агента.
В квартире есть душ, сказал парень. И раковина с другой стороны коридора. Необычное расположение, правда?
Нильсен расчленил в ванне два тела.
Здесь чудесная комната, продолжил агент, выходя в переднюю гостиную.
Мэддокс вошел в другую комнату в глубине дома и посмотрел в окно.
Хоть здесь ничего не изменилось, сказал он появившейся рядом Линзи.
Что ты имеешь в виду?
Он посмотрел на нее и вдруг понял, что проговорился.
Квартира вся изменилась. Я видел ее фотографии раньше.
Объяснения последовали позже, в квартире Мэддокса.
Ты привел меня в квартиру Денниса Нильсена?
Он отвернулся.
И даже не подумал упомянуть об этом. Ты решил, что мы сможем там жить вдвоем? В бывшем доме серийного убийцы? Да что с тобой происходит?
Она недорогая, сказал он закрывшейся двери.
Он посмотрел в окно, как она вышла из дома и побежала в сторону Вест-грин-роуд. Постояв какое-то время у окна, он опустил лестницу и поднялся на чердак. Оказавшись наверху, втянул лестницу и закрыл люк. Потом открыл большой коричневый чемодан. Для него это было все равно, что доза для наркомана. Оценил взглядом размеры чемодана. Не намного меньше сундука Тони Манчини.
Кристина была на работе. Мэддокс прочитал ее записку: «Купи молока и хлеба». Он пошел в гостиную и снял с полки DVD «Восставший из ада». Когда Мэддокс сидел с Джеком в машине у дома на Доллис-хилл-лейн, его чем-то смутили окна на третьем этаже. Они были новыми и располагались двумя парами на некотором расстоянии друг от друга, но дело было не в этом. Что-то другое насторожило его, но он не понимал, что именно. Он включил сценку, в которой Джулия покидает дом и идет в бар, где находит свою первую жертву. На третьем этаже отражали небо шесть расположенных рядом окон. По какой-то причине, перестраивая дом, два окна заделали и оставили всего четыре, в двух парах. Но не это не давало ему покоя.
В ускоренном режиме он досмотрел до следующей сцены.
Фрэнк и Джулия в комнате на третьем этаже. Она только что убила парня из бара, и Фрэнк высосал его тело. Джулия, помывшись, снова входит в комнату, и, когда она подходит к окну, становится видно ряд из четырех окон. Четыре окна. Четыре окна в ряд. Не шесть. Четыре.
Мэддокс защелкал кнопками пульта.
Снова посмотрел, как Джулия выходит из дома, собираясь в бар. Третий этаж, шесть окон. В другом эпизоде внутри той же самой комнаты окон уже четыре, а не шесть.
О чем это говорит? Сцены трансформации, происходившей в этой комнате на третьем этаже, снимались не на Доллис-хилл-лейн. Подумаешь, большое дело. Наверняка это делали в студии. Такие вещи не снимают в обычных домах. Но как они могли допустить такую очевидную ошибкупросчитаться с количеством окон? Шесть снаружи, четыре внутри. Нет, это не могло быть ошибкой. Это должно было что-то означать. Но что?
Папа?
Мэддокс чуть не подпрыгнул от неожиданности.
Чего тебе, Джек?
Что ты смотришь?
Мэддокс, думая, как ответить, посмотрел на экран телевизора.
Фильм, который когда-то снимали в том доме.
В доме с окнами?
Да.
А зачем тебе это?
Не знаю. Хотя нет, знаю. Плечи его поникли. Не знаю. Может, это и неважно.
Он поехал в супермаркет. Джек тихо сидел на заднем сиденье. Они взяли тележку. Мэддокс остановился перед стендом с газетами. Нашел «Индепендент». Хоть они с Кристи и познакомились в редакции «Индепендент», встречаться они начали потом, после того как через несколько лет снова столкнулись, когда оба стали внештатными сотрудниками в журналах, выпускающих телепрограмму. Они занимали равное положение, но в обязанности Кристины входила правка его заголовков в «Индепендент». Он делал вид, что его это не гложет, но на самом деле это было не так. Возможно, это не самый лучший фундамент для отношений. Потом подвернулось постоянное место в «Ти-ви таймс», и они оба захотели устроиться, но опытность Кристины перевешивала его заслуги. Они решили, что это повлияет на их отношения, и согласились, что Мэддоксу лучше уйти из газеты. Он сказал, что хочет написать книгу, и они обсудили обраставший все новыми и новыми терниями путь к совместной жизни. Если бы они остановились и задумались, им бы, наверное, стало понятно, что это не такая уж хорошая идея, но лучшей не было ни у него, ни у нее.
Мэддокс обернулся проверить, не отстал ли Джек, и пошел дальше. В мясном отделе остановился, слегка покачиваясь.
Исчезло, чуть слышно промолвил он. Все исчезло. Пропало.
Что пропало? Что пропало, папа?
Жди здесь, Джек. Я скоро вернусь. Никуда не ходи.
Он дошел до конца ряда и завернул за угол. Прошел следующий ряд и еще один, глядя на расставленные на стеллажах товары со знакомыми названиями, торговые марки, виденые тысячу раз. Все казалось ему бессмысленным. Он ничего не узнавал. Что он искал? Хлеб и молоко? Где они? Он не мог вспомнить. Мэддокс вернулся к тележке. Тележка стояла на месте, но Джека рядом с ней не было.
Он посмотрел по сторонам, вдоль ряда стеллажей. Названия, которые какую-то минуту назад ничего не значили, набросились на него со всех сторон, закричали, завопили, привлекая к себе внимание. Точно ряды стеллажей с двух сторон вдруг сдвинулись. Джека нигде не было видно.
Джек!
Мэддокс подбежал к краю прохода и посмотрел по сторонам. Проверил соседний ряд, потом следующий и еще один, выкрикивая имя Джека. Покупатели озирались и останавливались, но Мэддокс бежал все быстрее и кричал все громче. Он посмотрел на ряд касс, думая, не ушел ли Джек через них. Он мог уже выйти из магазина и теперь ходить по стоянке. Что, если он убежит? Что, если его похитят? Он сказал себе, что должен успокоиться, что Джек сейчас отыщется, но в то же время другой внутренний голос твердил, что могло произойти самое страшное. В конце концов, такое случалось и раньше. Неужели Джек станет очередным героем новостей? Ему отведут полстраницы в газете. Мужчина-лондонец теряет сына в супермаркете. Брайан Мэддокс, 42, на секунду оторвал взгляд от сына, и тот исчез. Он ушел к соседнему ряду или к следующему. Он отлучился ненадолго. Сколько его не было? Пять минут? Десять? Пятнадцать?
Джек!
Сэр? К нему подошел молодой парень, укладчик товара.
Мэддокс рассказал, что исчез его сын. Укладчик попросил описать его. Мэддокс описал, и парень сказал, что начнет искать с дальнего конца магазина, и посоветовал Мэддоксу двигаться ему навстречу с противоположной стороны. Они сойдутся посередине, и кто-то из них, скорее всего, найдет мальчика. Мэддокс сделал все, как он сказал, но ни он, ни укладчик Джека не нашли. У Мэддокса перехватило дыхание, во рту пересохло, грудь вздымалась и опускалась, виски как будто сжало тисками. Он уже не мог звать Джекаголос его дрожал и прерывался. Подошли еще несколько работников магазина. Взяв Мэддокса под руки, отвели в какой-то кабинет, где усадили и дали воды.
Может, мальчика забрала мать? предположил кто-то.
Мэддокс покачал головой.
У вас есть ее телефон?
Мэддокс назвал номер Кристины. Как ей звонили, он почти не слышал. В кабинете было полно людей: менеджеры, охранники, продавцы. Все разговаривали, обменивались мнениями. Некоторые лица посуровели.
Что она сказала? спросил чей-то голос.
Нет никакого сына, ответил другой голос. Похоже, вообще никаких детей не было.
Охранник прокрутил на мониторе запись камеры наблюдения. Зернистая четкая картинка. Мэддокс входит в магазин один, толкая тележку. Стоит один перед стеллажом с журналами. Оставляет тележку в мясном отделе. Никаких беспризорных детей в кадре нет.
Пока дожидались полиции, Мэддоксу дали еще один стакан воды. Магазин не хотел выдвигать ему какие-либо обвинения. «Какой смысл?» Мэддокс был свободен и мог уйти. «Раньше такое случалось?» Он покачал головой. «Если это повторится, магазин будет вынужден принять меры Остальным покупателям было очень неприятно Вам стоит обратиться к кому-нибудь».