Вот-вот. Ещё у ранних шиитов принято было размышлять над вопросами весьма таинственными. Какова природа загробной жизни? Что есть Божественное откровение? Возникла целая тенденция, получившая от её противников название «гуллув» («преувеличение») склонность заходить в этих мистических копаниях глубже, чем позволяют религиозные приличия. Между тем, сунниты склонны ограничивать религиозную сферу формальным исполнением шариата, то есть норм и правил. Когда мы говорим о рационализме или юридизме исламаэто относится прежде всего к суннитам, каковых большинство в исламском мире.
Юридизм суннитов так же заставляет вспомнить про каталицизм.
Ну да. А есть и ещё сходство. Шииты, критикуя идею халифата, говорят, что халифэто «жрец-император». Разве это не заставляет вспомнить про римского папу, претендующего одновременно и на религиозную, и на политическую власть? Шиитам не нравится идея такого совмещения.
А ты говорил, что расхождения между суннитами и шиитами идут только по политическим, но не по богословским вопросам. Но и «талима» и «гуллув»богословские понятия, никакого отношения к политике не имеющие. И различное отношение к идее скрытого имама показывает богословские, а не политические расхождения.
Тут, пожалуй, ты меня урыл. Соглашусь: между двумя основными направлениями ислама есть богословские отличия и, отрицая это, я несколько погорячился. В своё оправдание могу сказать, что сами же шииты настаивают: «Основной вопрос шиизмавопрос о власти». Они вообще большие путаники, у них нет такого же чётко сформулированного учения, как у нас, а потому трудно бывает разобраться, что у них есть, а чего нет. И ещё раз подчеркну, что разошлись сунниты и шииты по вопросу чисто политическому: кто должен наследовать власть Мухаммада, богословские различия появились гораздо позже. К тому же богословские понятия, которые ты вспомнилчисто шиитские, в суннизме нет аналогичных. Это шииты мучили себя вопросами о том, какие пути ведут к постижению религиозных истин. Суннизм отнюдь не имел другого взгляда на эту тему, он этой темой просто не интересовался.
Мне кажется, мы не должны зацикливаться на истории. Нам, конечно, важно понять характер первоначальных противоречий и причины их возникновения, но важнее, чем сейчас отличаются сунниты и шииты.
Сунниты мечтают о создании всемирного халифата. Шииты ждут скрытого имама. Впрочем, первые не только мечтают, но и действуют, да и вторые не только ждут. Современный шиитский лозунг: «Мы должны брать власть и организовывать политическое пространство под скрытого имама».
Красиво звучит. Завораживает.
Не увлекайся шиизмом, а то католиком станешь. Говорю жеи у тех, и у других в конечном итоге всё сводится к политике, то есть к обустройству земных дел, а не к заботе о посмертной участи души. Им важно, кто и на каком основании будет править, так что богословские различия между ними, мягко говоря, не актуальны. Впрочем, разница в суннитском и шиитском взгляде на власть носит до некоторой степени богословский характер. Сунниты, как всегда, не сильно морочили себя этой темой: главу мусульманской уммы избирают все мусульмане. Очень обычный, в высшей степени человеческий подход. Шиитский подход другой: «Только Бог выбирает для людей лидера, обладающего абсолютным правом распоряжаться мусульманами и их делами. Подобно тому, как пророка выбирает сам Аллах, так и имама непосредственно назначает Всевышний. Сами люди не в состоянии правильно выбрать имама или правителя на том основании, что только Аллах прекрасно знает, что необходимо людям и что в их сердцах».
Мне кажется, шиитский взгляд на власть гораздо ближе к христианским представлениях о сакральной природе власти по сравнению с демократическим подходом суннитов.
Ближе, но не идентичен. На практике в современном мире эти шиитские представления неизбежно приводят к заключению: ни один правитель исламского государства не имеет религиозной власти, никто не имеет права «распоряжаться мусульманами и их делами», пока не пришёл Махди.
Сиверцев обессилено упал на койку и, глядя в потолок, прошептал:
Теперь мне известна главная причина религиозных войн: легче их всех перебить, чем во всём этом разобраться.
Дмитрий зашёлся в беззвучном смехе:
Из твоего черезчур радикального суждения можно извлечь некоторую логику. Действительно, для того, чтобы не появилось желания «их всех перебить», необходимо «во всём этом разобраться». Другого пути нет.
* * *
Как тебе наша субмарина?
А разве я её видел?
Ты видел гораздо больше, чем любой из послушников Ордена.
Не думал, что подводные лодки бывают такими маленькими.
Конечно, большинство субмарин, не только атомных, но и дизельныхгиганты по сравнению с нашей малюткой. Здесь экипажвсего 9 человектри вахты.
Зато этим кораблём командует сам великий адмирал.
Нет, великий адмирал не командует этим кораблём, ему подчиняется весь флот Ордена. Адмирал не имеет нашу субмарину постоянным местом пребывания, так что командир здесь есть помимо него. Наш адмирал носится по разным морям на разных кораблях. Сейчас он здесь, потому что ему надо было встретиться со мной, а мне надо было вплотную подойти к территориальным водам Индии. Эта субмарина практически бесшумна и на радарах не отражается. Она хоть и маленькая, но гораздо более современна и совершенна по сравнению с типовыми субмаринами флотов мира. В известном смыслеэто спецназовская подлодка. При максимальном уплотнении может взять на борт десант до 20-и человекнесколько боевых групп. Когда речь идёт о боевых подразделениях Орденаэто страшная сила, большего количества бойцов нам никогда не требуется.
Ума не приложу, куда тут можно запехать 20 человек?
Мы с тобой в этом случае не занимали бы вдвоём целую каюту. Впрочем, скоро ты на себе узнаешь великие возможности местного уплотнения. Сейчас идём в Персию, там пробудем совсем недолго. Возьмём людей и. Думаю, предстоит большая бойня. Ты впервые примешь участие в боевых действиях на стороне Ордена.
На Андрея эта ошеломляющая новость, кажется, не произвела никакого впечатления. Не то чтобы совсем никакого, но ни бурной радости, ни нервного возбуждения в его душе не возникло. Человек, который идёт, не слишком удивляется тому, что сделал ещё один шаг. Конечно, это был судьбоносный шаг, сражаясь вместе с тамплиерами, он фактически становился тамплиером, но он уже понял, что главноене в плаще и не в посвящении. Главное происходит в его душе, и оно, это главное, уже произошло. Он был спокоен. Теперьесли бой, значит бой. Сиверцев лишь несколько иронично спросил командора:
Надеюсь, мессир, не шиитов придётся резать? А то я их уже немножко полюбил.
О, нет. Шиитыангелы по сравнению с тем зверьём.
* * *
Мы ничем не отличались тогда. Крестоносцы во имя Христа заливали Палестину кровью. Воины джихада резали крестоносцев, стремясь всех до единого столкнуть в море. Христиане весьма успешно соревновались с мусульманами в жестокости, имея такую же склонность снимать религиозные противоречия при помощи меча. Какие у нас основания утверждать, что исламрелигия войны, а христианство исключительно миролюбиво? Сиверцев говорил это без внутренней убеждённости, он просто моделировал некую идеологему, пока не зная, что ей противопоставить.
Дмитрий с пониманием кивнул и тихо начал:
Может быть, мы найдём эти основания в священных книгах наших религий? Коран содержит на сей счёт многочисленные и вполне однозначные указания: «Если же они станут сражаться с вамиубивайте ихтаково воздаяние неверных». «Сражайтесь на пути Аллаха». «Аллах любит тех, кто сражается на его пути». «А когда встретите тех, которые не уверовали, то удар мечём по шее». Это только примеры. Весь Коранпризывает к священной войне. Теперь вспомним Евангелие. Разве Христос хоть где-то хоть раз призывал к войне за веру? «Все взявшие меч, мечём погибнут», вот пожалуй единственная фраза, выражающая отношение Христа к войне. Чувствуешь разницу с Кораном?
Спору нет, разница разительная. Коран призывает к священной войне, Евангелиене призывает. Но вы, мессир, сами говорили, что содержание любой религии никогда не равно содержанию её священной книги. Религия основана на традиции понимания священной книги. И в конечном итоге, и в исламе, и в христианстве всё свелось к одномурежем друг друга, каждый во имя своих религиозных убеждений.
Это недопустимая подмена. То, о чём ты говоришьдействия определённых людей, которые не обязательно должны быть равны содержанию религии. Скажем, христиане, убивавшие ради верыочень плохие христиане, извратившие содержание своей религии. Упрёк этим христианамне упрек христианству, потому что как раз с точки зрения христианства они заслуживают упрёка. А вот мусульмане, убивавшие за веру, это как раз очень хорошие мусульмане. Они чётко следовали предписаниям своей религии и с точки зрения ислама заслужили только похвалу.
Значит, Ричард Львиное Сердце, убивая за веру, был плохим христианином, а Саладин, убивая за веру, был хорошим мусульманином? При этом папа римский так же благословил короля, как и халиф благословил султана.
Дмитрий тяжело вздохнул и молчал несколько секунд. Потом продолжил:
Ты очень красиво и эффектно заостряешь вопросы. Так и надо. Однако, не думай, что на кроткие острые вопросы можно получить такие же короткие острые ответы. Желание получить простой и однозначный ответ оглупляет и примитивизирует духовную реальность, что в конечном итоге и приводит к тупым и грубым столкновениям. Так что наберись терпения. Ответы есть, но они не так просты, как это бывает в исламе.
По поводу твоего сравнения. Действия короля, с христианской точки зрения, очень неднозначны. Не абсолютно отрицательны, но и не бесспорно положительны. Если римский папа благословил его однозначно, так не забывай, что это был глава не какой-нибудь, а именно католической церквихристианской конфессии максимально близкой к исламу по своему рационализму и юридизму. Представители других христианских конфессий (например, православные) в другие эпохи (например, сейчас) могут совершенно иначе смотреть на действия короля. А вот действия султана, с исламской точки зрения, есть абсолютное, бесспорное и непререкаемое благо. Представители всех направлений ислама, в том числе и шииты, в любую эпоху, в том числе и сейчас, одобряют войну, которую вёл герой джихада.
Да, вот я уже подумал, мессир, что мы на самих себя бритву точим. Если христианство абсолютно миролюбиво и отрицает войну за веру, значит Орден Христа и Храмасборище отщепенцев, не имеющих права именовать себя христианами.
Позднее я докажу тебе, что христианский пацифизм, полностью отрицающий священную войну, это столь же плохое христианство, как и кровожадно-извращённый вариант нашей религии. Пока пойми главное: христиане относятся к священной войне неоднозначно, мусульманеоднозначно. Самым нелепым тут было бы цепляться к одним только крестовым походам, как это делают либералы. Христианствупочти 2 тысячи лет, исламубез малого полторы. Наверное, стоило бы на всю историю посмотреть. Вспомним первые века христианства. Эта была эпоха почти непрерывного мученичества. Христиан убивали, убивали и убивали, но их ни разу даже мысль не посетила объединиться, вооружиться и вдарить по язычникам. Всем очень хорошо известно, что христиане не проявляли ни малейшей склонности распространять свою веру силой оружия.
Теперь вспомним первые века ислама. Ислам родился из войны. Сам Мухаммад непрерывно вёл войну, отдавал приказы о казнях, делил военную добычу. Однажды один из сподвижников Мухаммада сказал ему, как он решил судьбу пленных иудеев: «Их мужчин я приговариваю к смерти, женщин и детей следует взять в плен, а имущество разделить». Мухаммад на это ответил: «Ты рассудил согласно велению, ниспосланному Аллахом». Вот так всё просто: обезглавили 700 человек, и это им, оказывается, сам Бог велел.
Это известно из исламского источника?
Не переживай, из исламского. Автор, оправдывая массовую казнь пленных, одобренную самим пророком, говорит, что те иудеи «совершили военные преступления». Допустим совершили, но что это по существу меняет? Если уж сам создатель ислама не только вёл войну за веру, но и одобрял резню безоружных пленных, так после этого все мусульмане на все времена могли считать вопрос о праве на религиозную войну раз и навсегда решённым.
Но ты сам говорил, что Мухаммад вовсе не отличался жестокостью и часто проявлял умение прощать и миловать.
Это так и есть. По меркам того времени, он был довольно гуманным полководцем, иногда он видел смысл в том, чтобы свести до минимума неизбежную жестокость войны. Когда в сентябре 629 года предстояло сражение с византийцами, Мухаммад сказал воинам: «Не убивайте детей, женщин, стриков и уединяющихся в кельях (монахов), не вырубайте пальм и не разрушайте дома». Да, Мухаммад явно не хотел воевать с христианами, не ради этого он поднял знамя ислама. Но если всё же был вынужден к этому, повелел, насколько возможно, ограничить жестокость войны. Но мы говорим не о степени жестокости исламских войн, а о том, что исламэто война и только война.
Да тут и о жестокости можно сказать. Если Мухаммаду приходилось специально предостерегать: «Не убивайте женщин, стариков и детей», значит, во всех остальных случаях его бравые парни обязательно вырезали бы всех под корень. И пальмы вырубили бы. И дома разрушили бы. Значит, по отношению к многобожникам не просто велась война, а применялась тактика выжженной земли.
Действительно. Я и сам об этом не задумывался. Стараюсь быть честным и объективным как по отношению к Мухаммаду, так и по отношению к исламу. Не стоит на них лишнее наговаривать. Но что было, то было.
Тогда, конечно, можно было сказать, что молодой ислам оборонялся от многократно превосходящего противника, поэтому мусульмане вынуждены были вести войну.
При Мухаммадеда. Но первый же его преемник Абу Бакр провозгласил: «Если люди откажутся от джихада на пути Аллаха, Он непременно оставит их без помощи».
Я, кстати, где-то читал, что слово «джихад» означает всего лишь «усердие», а священная война«газават».
Это так. Джихадстарание, усердие на пути Аллаха. Но как-то уж так получилось, что мусульмане с самого начала предпочитали проявлять усердие именно в форме войны, так что термин «газават» не сильно требовался. Не случайно современные исламские источники отражают второе значение слова «джихад»священная война. Для мусульманина понятия «усердие» и «война» сразу же слились воедино. Не много времени прошло, и преемники Мухаммада завоевали во славу Аллаха Ближний Восток, Персию, всю Северную Африку, большую часть Испании.
Христианские императоры тоже вели захватнические войны.
Вели, но никогда не считали это священной войной за веру. Они воевали именно как императоры, а не как распространители христианства.
Это их оправдывает?
Это оправдывает христианство. Если византийские императоры из политических соображений захватывали новые территории, Православная Церковь никогда это не благословляла, никогда не объявляла имперскую войну войной за веру. А мусульмане захватили огромные территории, считая, что ведут священную войну ради распространения ислама.
А когда окрепший ислам стал реальным врагом Византии, православные не пытались объявить крестовый поход против мусульман?
Да императоры-то были бы не против. Если война всё равно неизбежна, плохо ли подключить к ней ещё и религиозную мотивацию. Но против была Церковь. Православная Церковь решительно выступила против использования христианства для обслуживания военно-коммерческих целей. В X веке император Никифор Фока потребовал от Константинопольского патриарха Полиевкта причислять к лику святых всех без различия воинов, павших в войне с арабами. Патриарх не только отказал, но ещё и ответил императору, что оставшиеся в живых воины только по снисхождению допускаются к принятию Святых Тайн, от которых их надо бы отлучать на 5 лет, как проливших кровь. Не знаю, правда, почему патриарх сказал про 5 лет. Тринадцатое правило свт. Василия Великого предлагает отлучать от причастия воинов, убивавших на войне, на 3 года.
Сиверцев осторожно посмотрел на командора, казалось, вообще ничего не понимая. Он только и смог выдавить из себя:
Это правило применялось?
Если оно существовало, значит применялось. Хотя, конечно, со временем его почти перестали применять. Но никогда не отменяли и не отменят. Разумеется, было бы странно, призывая воинов защищать Родину, потом наказывать их за то, что они честно выполнили свой долг. Но если воины, привыкшие и полюбившие убивать, вдруг возомнят себя великими «столпами веры», призывая распространять Свет Христов силою меча, их могут и от причастия отлучить, чтобы помнилиони выполняют очень нужную, но чрезвычайно грязную работу, после которой надо несколько лет отмываться, прежде чем вместе с другими христианами к Чаше подойти. Таково противоядие от объявления чисто имперских войн войнами за веру.