В разговор вмешался Дмитрий:
Отец Джеймс, вы считаете, что гонения будут нарастать?
Я не считаю, я знаю. «Баджранг» готовит нечто масштабное, нечто вроде того, что устроили в своё время сикхам, обращаясь уже ко всем, священник пояснил, В 1984 году в ответ на убийство премьер-министра Индиры Ганди здесь расправились с пятью тысячами сикхов в течении трёх дней. Это было ужасно. Многих сикхов не просто убивали, а сжигали заживо, мальчиков кастрировали.
Что за сикхи? спросил моряк.
Местная религиозная группа. Их вероисповедание являет собой нечто среднее между исламом и индуизмом. Подробнее долго объяснять.
Али встрепенулся при слове «ислам» и спросил Князева:
Тогда ваши братья, господин, не пытались вступиться за сикхов?
Не пытались и сейчас не стали бы пытаться.
Али неожиданно взорвался:
Для вас только христианелюди! На всех остальных вам наплевать, пусть режут кого угодно, вы и пальцем не пошевелите. Есть ли в вас хоть капля благородства? Али замолчал так же неожиданно, как и взорвался. Под пристальным, холодным взглядом Дмитрия в нём словно что-то надломилось.
Командор выдержал паузу и тихо-жёстко спросил:
Ты всё сказал?
Да, буркнул Али, глядя в стол.
Теперь скажи: ты зачем с нами пошёл?
Али молчал.
Напомню: ты пошёл с нами для того, чтобы защищать индийских христиан. Ты помнишь о том, что я не хотел тебя брать?.. Я спрашиваю: ты помнишь?!
Да.
Теперь последний вопрос: ты воин или сентиментальная барышня-правозащитница, страдающая склонностью к истерии?
Али окончательно обмяк:
Простите, господин.
Все за столом напряжённо молчали, понимая, что сейчас только командор имеет право говорить. И командор заговорил:
Поясню нашему другу Али, его преподобию и всем братьям: горстка тамплиеров не может защищать весь этот мир от него самого. И не считает нужным! Сегодня мы поможем сикхам против шиваистов, а завтра сикхи начнут резать шиваистов. Мы опять должны помочь? Мы что, наёмники? Мырыцари Христа и Храма, мы делаем своё делозащищаем христиан. Если завтра среди далитов-христиан окажутся сикхи, мы не прогоним их, не лишим нашей защиты, не станем делить людей на чистых и нечистых. Но в чужие свары мы ввязываться не будем. Всё.
Подчинившись неожиданно возникшему желанию, Сиверцев встал и в гробовой тишине спокойно произнёс:
Деус вульт.
Все так же встали и дружно-тихо сказали:
Деус вульт.
Князев сел, за нимвсе остальные. Выдохнув, командор сказал:
Теперь вернёмся к делам. Отец Джеймс, вы можете сказать, когда и где «Баджранг» готовит главный удар?
Если ничего не изменится, то на день независимости Индиичерез три дня. Вероятнее всего в Городеэто милях в десяти от нас. Там уже сейчас собираются поклонники Кали. Их будет, по нашим прогнозам, 23 тысячи. В Городе компактно проживают далиты-христианеоколо 4 тысяч. Далиты всегда безоружны. Они по натуре вообще не драчуны. Уже не первую тысячу лет далитам запрещают даже прикасаться к оружию. Их и вооружать бесполезноони боятся орудий убийства не меньше, чем убийц. Может быть, именно поэтому онидобрые христиане. Просто позволят себя перебить и всё.
Это камень в наш огород? грустно улыбнулся моряк.
Ты ещё на мою голову? оборвал его Князев.
Простите за невольную бестактность, извинился священник. Милитес Христи это милитес Христи. Я отношусь к вам с огромным уважением. Очень надеюсь на вас. Последнее время я в ужасе. Не за себя боюсь. С радостью принял бы смерть за Христа, но ведь они не убьют меня, думаю, что совсем не тронут. И сестёр не убьют. Осквернят и оставят в живых. Они почти никогда не убивают монахинь, понимают, что смерть для них предпочтительнее. Они знают так же, что монахиня не может наложить на себя руки. Ах, если бы мы все погиблиотправились бы вместе ко Христу, я и мои дочки. И сразу же всё, что мы претерпели на земле, перестало бы иметь значение. Но как мы тут будем все вместе жить, после того, что они устроят? Я ничего не могу для них сделать, яих главный защитник, никак не могу их защитить. Это ощущение бессилияужасно. Мы с дочками помолились, и Господь послал нам вас.
Много у вас сестёр? спросил Князев.
Восемь.
Вы ждёте нападения на монастырь в ближайшее дни?
Перед тем, как устроить массовую бойню в Городе, они планируют серию мелких акций.
Наш монастырьидеальная цель. Это может быть завтрапослезавтра.
Значит, мы прибыли вовремя.
Завтра с утра я служу мессу. Придёте?
Нет, отец Джеймс. Вы знаетемы не можем.
Да, я знаю. Вы придерживаетесь греческой ортодоксии. Вам нельзя молится с нами. Такие у вас правила.
Не обижайтесь, отец. Вы знаете, как мы вас уважаем. Но именно сейчас, когда мы защищаем христиан-католиков, для нас очень важно остаться собой. А то в вашем религиозном море очень легко берега потерять. Да и ни к чему моим парням ваших сестёр смущать. Сёстрам так и скажите: гости смущаются.
Вы очень мудрый человек, Дмитрий.
Я? Нет. Я Божий. Грешный, но Божий.
Князев обратился к своим:
Братья, у меня для вас радостная новость. Из нас только я имею белый плащ, но предстоят бои, кровь, может быть, смерть. Я выпросил у магистра разрешение всем на время боёв выдать белые плащи. Каждый тамплиер имеет право погибнуть в белом плаще.
Радости братьев не было предела. Моряки вскочили, Дмитрий открыл ещё не распакованный дорожный баул и каждому протянул аккуратный белый свёрток. Братья сразу же облачились. Сиверцев и Али продолжали сидеть, сдержанно улыбаясь. Улыбки у них получились довольно кислые.
Князев хлопнул Сиверцева по плечу:
И тебе, чадо моё, полагается та же честь, хоть ты ещё и не тамплиер. Но если погибнешь, то тамплиером.
Сиверцев встал, поклонился, принял свёрток. Он почему-то не был ни удивлён, ни взбудоражен. Но на душе стало очень тепло.
Али. начал Князев.
Я всё понимаю, отчеканил Али.
Ты, как всегда, ничего не понимаешь, горячая твоя душа. Для тебя я приготовил особый плащ. Белый, но без креста. Примешь?
Али был счастлив. Облачившись в белый плащ, он торжественно провозгласил:
Белый цветцвет знамени пророка.
* * *
Они поселились в воскресной школе, сдвинув парты к стене. Спали на голом полу, несмотря на протесты отца Джеймса, предлагавшего мягкие тюфяки. Командор, однако, пояснил, что спать им лучше без комфорта, чтобы ночью сон не разбирал. Нападения ждали именно ночью. Дежурили у монастырского здания по очереди. Первая ночь прошла без происшествий. Днём из здания школы не выходили, томились от скуки, разговаривали мало. Кто-то читал, кто-то молился, кто-то тупо смотрел в окно. Первую ночь Сиверцев почти не спал, а потому на вторую быстро сморило, однако ненадолго. Проснувшись и глянув на часы, он увидел, что до его дежурства осталось полчаса. Решил сразу идти на пост.
Кто идёт? послышался шёпот из кустов.
Non nobis, Domine. Сиверцев нырнул туда, откуда послышался шёпот.
Дежурил рыцарь-моряк, которого Андрей уже окрестил про себя «Чёрная борода».
Не спится? спросил «борода».
Да. Посидим вместе?
Без проблем.
Мы ведь так и не познакомились.
Брат Жан, рыцарь.
Андрей, послушник.
Брат Жан явно не был болтлив, а Сиверцеву хотелось поговорить:
Брат участвовал в боевых действиях на стороне Ордена?
Моряки редко сражаются. Наши задачи в основном патрульные, транспортные. Дважды брали на абордаж пиратские суда в районе африканского рога. Было много треска и крика. Жертв не было. Корабли потопили. Пиратов оставили в шлюпках на волю волн.
Жёстко.
Не в бирюльки играли.
Тогда тоже выдавали белые плащи?
Нет. Это сейчас только командор похлопотал. Молодец. Так и надо. Каждый тамплиер имеет право погибнуть в белом плаще. А «естественным путём» я вряд ли успею получить белый плащ.
Почему?
Примут в Орденузнаешь.
Хочу спросить тебя, брат Жан.
Идут. Быстро беги, поднимай наших.
* * *
Толпа человек в 30 лениво, вразвалочку приближались к монастырю. Погромщики говорили в полный голос, смеялись, чувствуя себя вполне уверенно. У большинства из них в руках были тяжёлые палки и камни, несколько человек важно шествовали с кривыми саблями, огнестрельного оружия не наблюдалось.
Приблизившись к монастырскому корпусу, они начали что-то выкрикивать, нетрудно было догадаться, что выкрики были похабными. В окна полетели камни. Двое уже собирались лезть в окна с выбитыми стёклами, как у себя под носом услышали громкий голос. Сиверцев, наблюдавший за развитием ситуации из укрытия, не понимал ни слова из того, что кричали погромщики, голос Князева так же не принёс ему на какой информациикомандор говорил на хинди, но всё было и так понятно. Несколько слов командора прозвучали спокойно, властно и насмешливо. На Князева сразу же набросились двое. Первого он ударил кулаком в челюсть, явно сломав её, руку второго перехвалил и вывернул, как минимум вывихнув. Это послужило сигналом к началу атаки.
На погромщиков набросились с двух сторон, в один фланг ударили моряки, в другойСиверцев и Али. Били мечами плашмя. Командор загодя напутствовал: «Как можно меньше крови. Выступаем не против солдат, а против людей почти невооружённых. Рубить их мечаминизость, этих негодяев вполне достаточно хорошенько отмолотить. Пистолеты при себе иметь, но применять лишь в самом крайнем случае, весьма желательно обойтись без стрельбы. Винтовки не брать. В целомдействовать по обстоятельствам. Может быть, мы недооцениваем уровень вооружённости противника. Наш ответ должен быть симметричен».
И вот теперь они давали «симметричный ответ». Били мечами плашмя, но безжалостно, в полную силу, с хорошего размаха, постепенно входя в раж. Погромщики, никак не ожидавшие силового сопротивления, да ещё такого жёсткого, были совершенно деморализованы, они хаотически метались под ударами, давили друг друга, почти не оказывали сопротивления, лишь изредка пытаясь подставить под меч толстую палку. Кажется, толпа начала редеть, те погромщики, которым удалось вырваться из тамплиерских клещей, начинали понемногу разбегаться. Впрочем, в темноте это трудно было оценить.
Внезапно на горле Сиверцева что-то очень плотно сомкнулось, какая-то удавка, наброшенная сзади. На миг он потерял дыхание, потом поневоле попытался податься вперёд и чуть окончательно не задушил самого себя. Сознание уже начало мутиться, когда звериное чутьё бойца подсказало ему единственное верное решениеон бросил своё тело на спину, на того, кто его душил. Нападающий, не ожидая этого, так же упал вместе с ним на землю. Сиверцев резко перевернулся, оказавшись верхом на поверженном враге. Он хорошо запомнил перекошенное ненавистью лицо с клочковатой бородой и бешено расширенные зрачки человека, по-видимому, находящегося в наркотическом трансе. Впрочем, он видел это лицо не больше секунды, сразу же ударив врага со всей силы кулаком в кадык.
Вскочив на ноги, полузадушенный Сиверцев и не думал уже бить мечём плашмя. Он сделал два больших боевых взмаха, кажется, кто-то упал, трудно было разобрать в темноте. Но уже третий взмах рассёк воздух. Избиение закончилось. Лишь на краю площадки всё ещё звенели сабли. Разгорячённый Али бойко наседал на погромщика, так же вооружённого саблей. Тамплиеры смотрели на этот бой, не решаясь отнять добычу у честолюбивого шиита. Поединок смотрелся немного потешно, фехтовальщиком Али был, мягко говоря, начинающим. Его спасало то, что погромщик и вовсе не умел фехтовать и носил саблю, по-видимому, лишь для декорации. Но вот Али сделал весьма изощрённый выпад. Сабля противника упала на землю вместе с кистью руки. Несчастный даже не вскрикнул, лишь тупо глядя на фонтан крови, хлеставший из руки. К врагу подошёл Князев, сильно взяв его за руку выше того места, где была отрублена кисть. Ток крови чуть затих. «Дайте какую-нибудь тряпку», резко скомандовал командор. Андрей, сидевший на земле, рефлекторно поискал вокруг себя что-нибудь подходящее. Он подобрал какой-то шнур, подошёл к командору и подал ему. Князев перетянул руку калеки, ток крови прекратился, хотя она продолжала капать. Несчастный так и стоял заворожено, не двигаясь с места.
Начало светать, теперь можно было рассмотреть «поле боя». Несколько погромщиков лежали неподвижно, другие сидели на земле и скулили. Появился отец Джеймс. Лицо его было невообразимо скорбным, но, кажется, даже сейчас на нём отражалась некая остаточная улыбка. Священник сказал, обратившись к Князеву:
Им надо оказать медицинскую помощь.
Да, конечно, сухо обронил командор.
Перед Андреем всё текло как в кино. Он трогал руками сильно болевшее горло и смотрел, как три монахини перевязывают раненных, накладывают шины на сломанные руки, обрабатывают раны на головах Убитых оказалось трое и четверо раненных, которые не могли идти. Кто мог хотя бы ползти, давно уже воспользовались этой способностью. Побоище оказалось относительно бескровным. Они вшестером разогнали три десятка подонков. К Андрею подошёл Князев и, усмехнувшись, бросил:
Кажется, из трёх трупов дватвои. Герой.
Не люблю, когда меня душат сзади.
Очень странно. Обычно это всем нравится.
Сиверцев чувствовал, что командор, хотя и недоволен, но не осуждает его, просто констатирует факт. Князев был по-деловому спокоен, дышал ровно. Во время боя он прикрывал окна, чтобы кому-нибудь из погромщиков не пришло в голову забраться в корпус и взять заложниц. Меча командор так и не обнажил, орудуя исключительно кулаком справа в челюсть.
К командору подошла молоденькая монахиня и по-деловому доложила:
Господин, мы закончили оказание первой медицинской помощи.
Очень хорошо, сестра. Из наших братьев кто-нибудь пострадал?
Ничего серьёзного. Одному попали камнем в плечосильный ушиб, но кости целы. Другого ударили палкой по головемы перевязали. Колотых и резанных ран ни у кого нет.
Тебе-то, Андрюха, не нужна помощь?
Горло немного побаливает. Попью чайку с малинкой и всё пройдёт.
Малинка? растерялась монахиня. Не знаю, что это такое, но дорогих лекарств у нас, к сожалению, нет.
Сиверцев и Князев добродушно улыбнулись, Андрей отвесил монахине почтительный полупоклон и заверил:
Ничего, сестра, не волнуйтесь, пройдёт и без малинки. Ах, если бы вывидели, как у меня на родине это дорогущее лекарство растёт прямо в лесу на кустах.
Монахиня смутилась и опустила глаза. Командор по-русски одёрнул своего послушника: «Ты не очень-то расходись, благородный спаситель девиц».
Монахиня, продолжая смотреть в землю, снова обратилась к командору:
Этим, господин, была перетянута рука того, кому отрубили кисть. Странная вещь, возьмите, может быть, для вас это важно, девушка поклонилась и исчезла.
Ах вот оно что, Князев усмехнулся, ведь этим тебя душили?
Не знаю, возможно.
На твою драгоценную жизнь покушался жрец богини Кали.
Командор показал Андрею «странную вещь». Это был очень узкий и длинный мешочек, на самое дно которого было насыпано что-то тяжёлое. Князев долго выковыривал содержимое, и наконец, на его ладони блеснуло нечто похожее на грязные осколки цветного стекла. Командор пояснил:
Необработанные драгоценные камни. Это орудие ритуального убийства. Удобная штука. Сама захлёстывается на шее жертвы.
Польщён таким вниманием жреца, ныне, впрочем, уже покойного.
Ну да, отвлечённо констатировал командор. Он тут же забыл про Сиверцева и подошёл к священнику и игуменье, которые стояли неподалёку.
Отец Джеймс сказал:
Дмитрий, мы решили, что убитых и раненных вывезем на своём автобусе к большой дороге. Там, на обочине, их вскоре кто-нибудь обнаружит.
Да, так и сделайте, кивнул командор, потом скомандовал своим:
Общее построение.
Ну что, орлы, размялись? Настоящий бой впереди, но разминка прошла неплохо. Сработали грамотно, технично. Сейчас отдохните, а вечером пешим строем выступаем в сторону Города, ночью должны быть уже там.
Монастырь оставим без защиты? Могут ещё раз напасть, обеспокоенно обронил брат Жан.
Вряд ли. Сейчас вся эта шушера стягивается у Городу. Там они готовят основное представление. И мы должны быть там. Всё. Отбой.
Тамплиеры пошли к школе. К командору подошёл Али:
Господин, можно я возьму себе трофейную саблю? Очень плохая сабля, но хочу оставить на память.
Да, возьми.
А вы, господин, видели мой последний удар?
Ты был неотразим, Али, добродушно и устало обронил Князев, но, глянув на левое плечо юного шиита, замер в изумлённой растерянности.