Джори не прерывал его, но слушал с величайшим вниманием.
Он предложил тебе прийти в Ройн? спросил, дослушав до конца.
Айк кивнул, заложил руки за голову и с наслаждением потянулся. Солнце припекало, но после зимы хотелось впитывать этот жар всем телом.
Ну да. Это же ближайший к нам портовый город.
Все пути ведут к морюпробормотал Джори словно бы про себя.
Айк шевельнулся беспокойно. Он думал, что все забыл, что прошлое похоронено и оплакано. Но от слов Джори прежние чувства вспыхнули и захватили его, как будто ждали подходящего момента для пробуждения.
Боль. Вина. Надежда. Отчаяние.
Вряд ли я когда-нибудь доберусь до моря. Больше мне туда хода нет.
Все еще может измениться, промолвил Джори после недолгого молчания, жизнь длинна. Всемогущий Отец знает, к чему лежит твое сердце
И слушать не буду! перебил его Айк и вскочил на ноги. Всю эту чушь, про злую судьбу и как ее одолеть! Я хотел избежать своей судьбы больше всего на светеи что вышло? Ты чуть не погиб, Эйвор заболел и едва не умер! И мне все равно пришлось стать Свершителем! Смотри!
Айк рывком закатал рукав и протянул правую руку к Джори. На запястье синела татуировка в виде браслетаблаз, неизгладимое клеймо Свершителей.
Джори поднялся, взял руку Айка в свои и несколько секунд разглядывал татуировку.
Я не знал. В голосе его сквозила острая боль, которую испытываешь, когда ничем не помочь и ничего не исправить. Когда это случилось?
В начале весны, вздохнул Айк, не хотел тебе говорить знал, что расстроишься.
Расстроюсь? Лицо Джори дернулось, точно его ударили. Айк, это же не я, а ты стал Свершителем! О чем ты вообще?
Ну разочаруешься, поправился Айк, ты верил, что я могу освободиться, но я так и не смог.
Ему вдруг стало трудно дышать, словно события последних трех лет навалились на грудь непосильным бременем.
Пальцы Джори сжали его запястьяудивительно мягко для рук, привыкших к тяжести кузнечного молота. Айку часто казалось, это пожатиеединственное, что удерживает его от падения в бездну отчаяния.
Айк, ты можешь удивить меня. Развеселить. Или утешить. Но никогдаслышишь? никогда не разочаруешь. Понимаешь?
Айк кивнул, низко опустив голову.
Каждый из нас делает все возможное с тем, что дает ему Всемогущий, с глубокой убежденностью проговорил Джори, остальное не в нашей власти. И ты не виноват в случившемся. Я говорил тебе об этом много раз и буду повторять, пока ты не поверишь.
Айк снова кивнул. Он все еще не мог произнести ни слова. Беззаветная и упрямая вера Джори частенько раздражала отсутствием связи с реальностью, но он был готов на все, лишь бы не потерять ее.
Джори ободряюще похлопал его по плечу.
Давно хочу показать тебе одно место. Вроде бы просто ветви сплелись, но красота невероятная! Магистрат мне ворота заказал, думаю выковать что-то похожее. Пойдем!
Из леса Айк вернулся вечеромна тесных улочках Вьена уже совсем стемнело. Идти в дом не хотелось, и он решил прогуляться по «саду». Тот был его убежищем, в густом переплетении ветвей Айк чувствовал себя уютно и спокойно. Вонь здесь почти не ощущалась, сухая трава тихо шуршала под ногами. Где-то вверху чиликнула птица, устраиваясь на ночлег. Высоко над темными ветвями сверкнули серебряные перчинки звезд.
Айк прислонился спиной к дереву. Вот так, совсем как в лесу прекрасное время, когда уже тепло, но еще не вылезли комарывечное проклятие человечества, не позволявшие ни минуты постоять или посидеть спокойно. Можно закрыть глаза и раствориться в поскрипывании веток, в дуновении ветерка, в запахе растущей травы и первых нежных листьев. Забыть обо всем и лететь, лететь
Грубый смех прервал его грезы. В просвете между стволами мелькнул свет факелов.
Айк мгновенно подобрался и скользнул за дерево. По улице мимо их дома шла веселая компания. Пьяная, конечно, трезвыми они бы сюда не сунулись. Недаром дома выходили на эту улицу глухими задними стенамикто захочет смотреть из окна на жилище Свершителя?
Ватага поравнялась с домом, и развязный молодой голос крикнул:
Эй, висельники! Эй! Выходите, поболтаем! Что, струсили?
Айк стиснул зубы и бессознательно впился ногтями в кору дерева. Остальные парни забубнили, видимо, урезонивая товарища.
А пошли они к Темному! выкрикнул буян. Пусть попробуют! Я имел их мать двадцать раз!
Раздался свист камня, а затем серебристый звон разбитого стекла.
Айк бросился вперед и в мгновение ока очутился возле полуразвалившейся ограды. Его колотило от злости, еще секундаи непрошеным гостям бы не поздоровилось.
Но они оказались умнееа может, были не так уж и пьяны. Грубые сапоги затопали по булыжнику, и свет факелов пропал за углом. Ветер снова донес хохот и бессвязные выкрики.
Отребье! с отвращением произнес Айк и распрямился одним гибким движением.
Окно на втором этаже открылось.
Айк? спокойно позвал Эдвардподобные выходки были ему не в новинку.
Я здесь. Много разбилось?
Пара ячеек, завтра заменю. А ты чего на улице? Поздно уже.
Сейчас приду.
«Интересно, он слышал, как выругался тот ублюдок?» подумал Айк. По отцу никогда не поймешь, что он чувствует на самом деле.
Сейчас ужинать будем.
Угу.
Айк глубоко вздохнул. Положил скрещенные руки на ограду и оперся на них подбородком, подавляя навязчивое желание грызть пальцы. Ночь дышала в лицо теплым ветром. Он пытался вернуть ощущение покоя и мира, владевшее им несколько минут назад, но тревога, раздражение и злость спешно занимали в душе привычные места.
«Нет, Джори, это моя вина, сколько бы ты ни убеждал меня в обратном. Ведь от той болезни Эйв так и не оправился не забери я его из дома посреди зимыничего бы не случилось».
«Ты просто хотел уберечь его, прошептал внутренний голос, если бы ты ушел одинотец сделал бы Эйвора Свершителем. Он такой хрупкий, и он младше! Ты обязан был его защитить».
Зачем только Джори упомянул о море! Зачем всколыхнул тяжкие, унизительные воспоминания?!
Айк чуть слышно застонал сквозь стиснутые зубы.
Но нет, то, что с ним случилось, справедливо! Он поставил свои интересы выше семьи и теперь расплачивается. Мама, умирая, велела заботиться об Эйворе и сестрахон и это обещание собирался нарушить.
Все правильно. Он виноват.
Но неужели он так никогда и не увидит море? Не вдохнет соленый ветер, не услышит, как хлопают над головой паруса? Не отправится к дальним странам, как мечталось когда-то?
Что ж, вот так и придется провести всю жизньв одиночестве, отвергнутым всеми? Даже с Джори он вынужден видеться тайкомведь если в городе узнают об их дружбе, всей семье Холландов грозит изгнание.
«Не заговаривай со Свершителем, не прикасайся к Свершителюили будешь навеки проклят! Все Свершителинелюди, они выполняют кровавую работу, мучают людей, клеймят и наказывают плетью и иногда казнят».
Айк тряхнул головой и подтянул кожаный шнур, стягивавший волосы. Надо прекращать об этом думать. Он точно собака, что лижет и лижет больное место, пока оно не вспухнет и не воспалится еще сильнее. Что-то было такое, насчет клеймения ах да!
Он вошел в дом и тщательно запер дверь, словно пытаясь отгородиться ею от тяжких мыслей. Снял сапоги и прошел в маленькую кухню.
Отец, в простой домашней рубашке и штанах, стоял у плиты. В воздухе висел густой, сытный запах вареной картошки, дыма и влажного дерева. Поскольку ни одна служанка не согласилась бы прийти к ним, готовкой и уборкой приходилось заниматься самостоятельно. Раньше это Айка не напрягалок тяжелому повседневному труду он был привычен с детства и, когда отец забрал его в город, вздохнул с облегчением. Никаких утренних и вечерних доек, никакой готовки на ораву детей и животных, прополки, чистки хлева и прочего.
Но в последние годы даже самые простые домашние дела начали раздражать. Они были бессмысленными по сути своей. Сегодня убрался, завтра снова грязно. Помыл посудуи дня не проходит, как надо опять мыть.
Айк присел на табурет у окна, налил молока себе и отцу.
Как прошло? спросил Эдвард, не оборачиваясь.
Нормально. Отец что означает клеймо в виде буквы «Р»?
Эдвард удивленно посмотрел на сына.
В приморских городах так клеймили пиратов, «береговое братство». Где ты видел такое клеймо?
Да вот у него. Айк достал из-за пазухи смятую бумагу и разгладил на столе. Эдвард наклонился ниже, чтобы прочесть. Коса соскользнула с плеча и упала ему на руку, он нетерпеливо отбросил ее.
Хорас Гендерсон не припомню такого имени. Вряд ли, конечно, оно настоящее. Ты заклеймил его?
Да. НоАйк замялсясознаваться или нет? Но все же решился. Я поставил клеймо поверх того, которое у него уже было, этого «Р». Не стоило?
К удивлению Айка, отец равнодушно пожал плечами и снял картошку с плиты.
Выкинь из головы. Парню повезло, да и ладно.
Повезло?
Если бы его поймали снова и увидели два клейма, он попрощался бы с головой.
Айк разгладил приказ.
А почему клеймение, не понимаю? Он чужак, украл впервые почему не порка?
Как раз из-за старого клейма, Эдвард поставил перед сыном миску и устроился напротив, а вообще клеймение довольно бестолковая штука.
В каком смысле?
В самом прямом. Сама-то идея неплохаловят человека, скажем, на воровстве, а у него клеймо вора. Значит, наказание должно быть более суровым. Но в каждом городе ставят свое клеймо. И если человек попадается в другом месте, Эдвард постучал черенком ложки по разложенной на столе бумаге, никто не может понять, что означает вся эта белиберда.
И что тогда?
Да ничего. Назначают наказание с учетом возможно совершенных преступлений, произнес Эдвард с нескрываемой иронией.
Но, получается, мы напрасно мучаем людей?
Ну да. Эдвард невозмутимо отправил в рот кусок картошки и запил молоком.
Но Айк есть не мог, у него комок стоял в горле.
И ты так спокойно говоришь об этом?! запальчиво произнес он. Надо что-то делать!
Например?
Ну для начала составить список, в каком городе какие знаки используются!
Так, с одобрительным любопытством произнес Эдвард, продолжая жевать, ну а дальше?
Дальше наверное, убедить магистраты принять общую систему знаков, чтобы они везде означали одно и то же.
Неплохо. Позволь только уточнить один момент.
Какой?
Как это сделать? Но не в теории, а практически, в жизни. Как?
Айк встряхнул головой и непонимающе уставился на отца.
Ну связаться с другими Свершителями написать им.
Дивно! И кто же отвезет эти письма?
Вот это полная нелепость! сердито заметил Айк. Я читал, что до Исхода работала специальная служба, которая доставляла письма и даже разные вещи! Отчего ее не возродили?
Полагаю, людей осталось не так много, чтобы была нужна такая служба. Может, когда-нибудь и возродят, Эдвард допил молоко и встал, но пока мы не можем отправить никакого письма. Ни один человек не согласится иметь с нами дела.
А
А сами мы уехать тоже не можем. Такое путешествиедело долгое и опасное. И у нас есть работа здесь.
Тут Айк не нашел, что сказать. Но сдаваться так просто было не в его характере.
Ты ведь не запретишь мне заняться этим? спросил он. Хотя бы попытаться найти выход.
Запретить? Я? Упаси Всемогущий! пожал плечами Эдвард. Кто я такой, чтобы запрещать кому-то пытаться сделать наш мир лучше?
В последних словах прозвучала такая откровенная издевка, что Айка передернуло.
Ты же знаешь правила, произнес Эдвард уже обычным, спокойным тоном, сделал работуи распоряжайся своим временем, как хочешь. А теперь позволь, я тоже распоряжусь своим так, как хочу.
Он вышел и поднялся по лестнице на второй этаж. Айк посидел еще немного, в задумчивости кусая палец и глядя на злополучный приказ невидящим взглядом. Потом решительно поднялся, сгреб бумагу и взбежал вверх по лестнице. Прошел мимо мастерскойЭдвард уже снова увлеченно возился с горелкойи вошел в свою комнату.
Комнатаэто, конечно, громко сказано, на самом деле это был чулан, который Айк приспособил для своих нужд. Эдвард держал здесь инструменты и всякий хламна стенах висели какие-то древние мечи, плеть и длинный хлыст, в углу мрачным силуэтом застыло тренировочное чучело из соломы. Не слишком приятное соседство, но Айк впервые в жизни получил возможность жить в собственной комнате и не обращал внимания на такие мелочи.
Он зажег свечи, небрежно бросил приказ на стопку бумаг. Уселся, быстро и ловко очинил перо своим заветным ножом. Расстелил чистый лист бумаги и задумался.
Быть может, отец и прав? Какое ему дело до всего этого? Разве он добровольно принял это ремесло? Нет, он был вынужден. По сути, он такая же жертва, как и те, кого наказывает. Как и отец. Разве не так?
Айк упрямо сжал губы.
Не хочу быть жертвой, негромко, но твердо произнес он и, обмакнув перо в чернила, аккуратно вывел первую строку:
«Р» означает принадлежность человека к так называемому «береговому братству», береговым пиратам»
2
Улюлюканье и свист толпы били по ушам, а голова у Айка и без того раскалывалась от боли. Хотелось заткнуть пальцами уши и плевать, что там кто подумает.
Первый месяц лета выдался холодным, и после небывалой весенней жары обвально пошли дожди.
Дождь шел и сейчасмелкий, нудный, словно весна без всякого лета просто перешла в осень. Айк сидел на краю телеги, закутавшись в плащ, кусал палец и наблюдал, как отец наказывает плетью очередного бедолагу. Тот стоически молчал, стиснув зубы. Второй приговоренный судорожно всхлипывал за спиной Айка. Видать, сильно жалел, что пытался облегчить карманы добрых горожан. Или что попалсяэто было более вероятно.
Несмотря на мерзкую погоду, народу собралось прилично, никто и не думал уходить. Кто же уйдет в самом начале потехи?
Внезапно шум толпы изменился. Айк легко замечал такие вещи, как прежде улавливал малейший подозрительный звук в ровном гуле леса. Он поднял голову и увидел, что отец стоит неподвижно и левой рукой крепко сжимает запястье правой. Плечи его поникли и слегка дрожали.
В горле у Айка пересохло. Он не помнил, чтобы отец хоть раз прервал наказание на середине. Что с ним такое?
Он уже хотел броситься на помощь, но Эдвард выпрямился, и плеть снова со свистом рассекла воздух. Толпа вздохнула разом, как один человек, и загомонила успокоенно.
Когда все закончилось, Айк помог отцу отвязать безвольно обмякшее тело от серой каменной арки, предназначенной для наказаний. Толпа заключила арку и пространство возле нее в широкое кольцо.
В этом незримом круге имели право находиться только огласитель приговоров, Свершители и приговоренные. Впрочем, ни один здравомыслящий человек и близко не подошел бы к зловещей арке. Честные горожане предпочитали наблюдать с безопасного расстояния и делать ставки на то, останется ли приговоренный в сознании, будет кричать или терпеть молча и прочее в том же духе.
Айку это казалось отвратительным. Не верилось, что люди могут быть такими бессердечными. Каждый из них мог завтра оказаться на месте этих несчастных, но они явно не думали об этом и не испытывали к ним ни капли сочувствия.
Айк, существо, с точки зрения «обычных» людей, проклятое и лишенное души, сострадал приговоренным гораздо больше. Он уже знал, что люди, побывавшие в руках Свершителей, тоже считаются запятнанными. Если магистрат и не осуждает их на изгнание, зачастую это делают их собственные семьи, обрекая несчастных на верную гибель. Поэтому даже те, кто нарушил закон по глупости или молодости, почти не имели шансов вернуться к нормальной жизни. В лучшем случае они уходили, и никто больше о них ничего не слышал. В худшемозлоблялись и окончательно становились на скользкую дорожку, быстро приводившую их обратно к арке.
Эдвард помог сыну закрепить в зажимах руки второго приговоренного, а сам присел на телегу отдохнуть.
Толпа плотоядно зашумела. Огласитель приговоров сделал шаг вперед и скучным голосом завел обычную песню:
Именем Верховного магистрата города Вьена находящийся здесь
Айк пропускал его слова мимо ушей. Он помнил, сколько и кому причитается ударовЭдвард заставлял его заучивать приказы наизусть. Если наказывали сразу нескольких преступников, болван огласитель частенько путал приказы. Десять ударов или двадцатьему было наплевать, но для приговоренного это могло означать жизнь или смерть.
«Человек должен получить ровно то наказание, которое ему присудили, не больше и не меньше, часто говаривал Эдвард, мы обязаны приносить боль, но не продлевать ее свыше необходимого».