Аякчаана пригляделась.
Дедушка сидел на полу, лицом ко входу, прямо посреди большого ковра. Он курил трубку и молчал. Тонкий дымок вился над его головой, укладываясь в замысловатые узоры.
Что ж, наконец сказал он. А вот и тот, кто будет меня сопровождать, и он указална вошедшую Аякчаану.
Мужчины повернули к ней свои удивленные лица. Бог мой! Аякчаана знала обоих, очень часто их по телевизору видела, большие начальники из столицы! Зачем они здесь?!.
Она оторопела. Но, кажется, присутствующие гости, удивились не меньше нее. Пожилой мужчина разочарованно выдохнул, а блондинка так та даже карандаш выронила.
Дедушка Учур, обиженно пробасил тот, что повыше, зачем ты так? Мы бы тебе дали более надежного провожатого. Вот какие парни у тебя во дворе стоятвыбирай любого! низенький согласно закивал.
Дедушка медленно покачал головой:
Нет, уважаемый. Мое слово сказано.
Мужчины не стали спорить, шумно встали с дивана, поклонились дедушке:
Мы услышали тебя, Учурхан. Значит, на рассвете?
Дедушка кивнул. Тогда двое, важно двинулись к выходу. Тот, что повыше, остановился перед Аякчааной, внимательно и с явным любопытством на нее посмотрел.
Да, задумчиво протянул он тому, который пониже, и, все вместе вышли на крыльцо. Мама суетилась, предлагала дорогим гостям чаю, но мужчины, сердечно ее поблагодарив, отказались:
В самом деле, нам еще до Якутска ухабы собирать! Вот дело сделаем, тогда и чаи гонять будем! хохотнул высокий. Мама только руками всплеснула.
И все четверо уселись по машинам: двое мужчин начальственного вида в одну машину, а блондинка с пожилым мужчинойво вторую. В каждую уселось по амбалу, и кавалькада плавно поплыла по подмороженной к ночи дороге.
Аякчаана не могла сойти с места от удивления.
Дедушка, позвала она, о чем они говорили?
Дедушка Учур поднялся и пересел на диван, туда, где только что сидели два важных господина, и указал ей на место рядом с собой. Аякчаана осторожно присела на край.
Это из Якутска люди. Очень важные господа
Да, я поняла, я узнала одного из них, того, который высокий, торопливо подхватила девочка.
Дедушка кивнул.
Да и второго ты тоже видела, тоже очень уважаемый человек Да не в том дело. Они приехали ко мне с просьбой, он помолчал, будто подбирая слова. Видишь, у них выборы этой осенью. Очень им надо победить
А ты здесь при чем, дедушка? Они что, хотят, чтобы ты за них свой голос отдал?
Дедушка усмехнулся.
Они говорят, без помощи предков им не обойтись.
Аякчаана хмыкнула:
А разве так можно? Это же не честно
Нынче, внучка, говорят: «На войне и в политике все средства хороши»! дедушка задумался. Я бы, конечно, им лучше отказал, не гоже духов предков по пустякам беспокоить, но, видишь ли, мне сон сегодня ночью был, что им надо помочь. Выходит, хорошее дело они задумали, раз Духи помочь им через меня велели. Как им отказать?
А зачем ты меня позвал? Я же не умею ничего, да и нельзя мне, маленькая я еще Ты же мне сам говорил и мне дар не передавал. Чем я тебе помогать стану?
Ты со мной пойдешь в одно место. В священное местоЯ затаила дыхание. Пойдем с тобой на поклон к Каменным людям.
Девочка словно окаменела. Дедушка имел ввиду Кигиляхи?
Да, Кигиляхи
Так это же далеко, развела она руками. Она и представить себе не могла, что туда можно дойти пешком. Тем болеетам же через пролив плыть?
Поэтому мы не пойдем, а полетим, поднял вверх указательный палец дедушка. Завтра рано утром, на рассвете, за нами прилетит вертолет, и доставит на остров Большой Ляховский, на полярную станцию. А оттударукой подать до мыса Кигиляхдедушка, наконец, улыбнулся.
Оденься только поудобнее и потеплее.
Сказав так, дедушка, встал, и медленно пошел к двери, уже думая о чемто своем.
Аякчаана очень хотела расспросить о завтрашней поездке, о том, почему онапочему он выбрал ее, но не решилась. Больно закусив губу, она схватила пульт от телевизора, повертела его в руках, словно припоминая, к чему вообще эта пластиковая штуковина применима, бросила его обратно на диван, и рванула на крыльцо.
Выбегая из дома, она, кажется, уронила какието вещи с вешалки, ну и ладно Не все ли равно.
На ходу запахивая плотнее куртку, девочка добежала до ворот, едва не растянувшись на покрывавшейся тонкой коркой льда луже, через которую была переброшена почерневшая доска, выскочила на дорогу.
Постояв так несколько минут, Аякчаана побрела в сторону реки. Она любила это место. Мелкий почти белый песок, камни, сухая, посеревшая от первых заморозков (а что вы хотитеЯкутия!) трава Все это кажется мелким и ненужным. Полноправной хозяйкой этих мест всегда была Лена: огромная, тягучевсесильная, медлительная великанша, которая милостиво позволяет людям ловить рыбу в своих зеленоватых водах, да наслаждаться своей красотой, пока она сама перемигивается с лазурным небом, отражая его свет.
Сейчас, ранней осенью, могучая река словно затаилась, вглядываясь вглубь своих бескрайних вод. Поверхность ее покрылась мелкой рябью, приобрела стальной оттенок. Словно пар от гигантского колдовского котла, поднимался над ней тонкий туман. Кто там обитает, в этих холодных водах и варит свое зелье?
Аякчаана сделала широкий шаг и оказалась на большом плоском камне, утопавшем в серозеленых волнах.
Здесь, около валуна, рябь не коверкала прекрасный лик реки, и вода была особенно прозрачной. Чуть наклонившись вперед, Аякчаана разглядывала мелкие полупрозрачные камушки, разбросанные по песчаному дну.
Казалось, они под самой поверхностью. Но девочка зналаглубина здесь не менее полуметра. Близость камнейлишь оптический обман водяной линзы.
Но Лена ее успокоила. Вдыхая безмятежность ее вод, вглядываясь в ее бескрайние просторы, Аякчаана постепенно начала чувствовать себя их частью. Казалось, она сама стала вечностью.
Воды тихо шумят, ветер прогоняет вдаль дым человеческого жилья, голоса и песни. Она осталась одна наедине с Великой рекой.
Легко, как равная ей, Аякчаана обвела взглядом водную гладь. И они раздвинулись, расширились, поглощая очарованную девочку. И вот она стоит уже на синем льду. Прозрачном. Гладком как зеркало. Сделала один шаг , затем второй, третий. Гдето там, под метровой толщей льда важно проплывают чьито тени. Под ногами, у самой поверхности, промелькнула и растаяла в глубине блестящая чешуйчатая спина А на блестящей поверхности, отразились тени битвы. Вот черные тени покрывают толщу льда, сковывая горстку испуганных людей. Тени сгущаются, приобретая чернильную плотность. Но тонкий и ослепительно яркий луч света разрезает мглу, отрывая от нее огромные куски и растапливая словно масло. Прекрасная голубоглазая девочка сжимает в руках длинный серебряный посох. Вместе онии девочка, и посохисточники этого победоносного сияния.
Аякчаана качнулась и наваждение растаяло. Она стояла на самом краю скользкого камня, почти касаясь носками туфель ледяной ленской воды, а вокруг нее опускались пушистым покрывалом сумерки.
Торопливо ступив на берег и не оглядываясь, девочка поспешила к дому. Она, признаться, продрогла до костей (чем еще объяснить неуемную дрожь в коленях?).
Едва она показалась изза прибрежных зарослей, дедушка Учур, все это время стоявший на крыльце и всматривавшийся в полумрак, удовлетворенно кивнул и, не дожидаясь внучки, зашел в дом, плотно притворив за собой дверь.
Глава 3. Кигиляхи
Утром, еще не было и четырех часов, Аякчаану разбудила мама. Она нежно коснулась ее плеча, тревожно всматриваясь в лихорадочный румянец на щеках дочери.
Ты не заболела?
Аякчаана только мотнула головой. У нее уже все было готово. Ловко натянув теплые шерстяные носки поверх хлопчатобумажных, заправив в них термобелье, она быстро запрыгнула в лыжный костюм, зимние ботинки, нахлобучила шапку, и, уже выбегая из комнаты, подхватила пару мягких перчаток.
На миг она замерла перед открытой дверью. Ей хотелось запомнить этот момент. Ведь сегодня она придет к Каменным людям, и, конечно, уже не вернется сюда прежней. Старики говорят, Кигиляхи меняют людей раз и навсегда. Поэтому и охраняются заветные места. Ну, что ж, она готова к переменам!
Припрыгивая на каждой ступеньке, девочка спустилась вниз. Она ожидала, что дедушка уже готов. Однако коридор оказался пуст.
Она тихонько постучала в его комнату. Тишина. Никто не ответил.
Из кухни выглянула мама и поманила ее пальцем.
А где дедушка?
Он еще в полночь ушел к реке и не вернулся еще. Сказал только перед уходом, чтобы я тебя разбудила и собрала.
Да я уже собралась вроде, пожала плечами Аякчаана и уселась на круглый табурет у окна.
Мама поставила перед ней дымящуюся тарелку с кашей и придвинула легкий рюкзак:
Я вам термос сделала с чаем и немного еды собрала. Увидишь там, дедушку покормишьмама была встревожена, и Аякчаана попыталась ее успокоить. Она привстала с табурета, привлекла ее к себе и крепко обняла за талию, уткнувшись в теплый халат носом.
Не бойся, мам, мы быстро: туда и обратно. Завтра утром уже дома будем наверно, да, кстати, она только сейчас поняла, что не спросила у дедушки, как долго будет продолжаться их путешествие. Ты даже соскучиться не успеешь.
Мама хохотнула:
Успею, я уже соскучилась
Внучка, дедушка неожиданно оказался у нее за спиной, пора!
Аякчаана еще раз порывисто прижалась к матери, чмокнула ее в щеку, и, схватив рюкзак, заторопилась к выходу.
На крыльце ее ждал дедушка, в унтах, оленьем тулупе, большой меховой шапке. Словно он не в однодневную поездку на вертолете собрался, а на зимовку в тайгу
Дедушка, засомневалась Аякчаана, а тебе удобно так будет?
Дедушка только кивнул, и, поманив ее рукой, повел к реке.
Из слабо освещенного окна маленькой кухни им в след смотрела пара внимательных и встревоженных глаз. Но Аякчаана уже не думала о доме. Все ее мысли поглотило предстоящее путешествие.
Девчонки в классе обзавидуются!
Никто из них не летал на вертолете.
Никто из них не видел океана!
Никто из них не видел Каменных людей!
Маленький красный вертолет, весело гудел лопастями, разгоняя утреннюю мглу.
Забравшись в его жарко натопленный салон, пахнущий соляркой и кофе (пилот во время их отсутствия с наслаждением потягивал густую ароматную жидкость из узкого термоса), Аякчаана заволновалась. Конструкция ей показалась слишком хлипкой и ненадежной. Словно прочитав ее мысли, пилот, а им оказался молодой зеленоглазый парень с веснушками на курносом лице, широко улыбнулся ей, и громко, чтобы перекричать рев двигателей, прокричал:
Не бойся, красавица, машиназверь! Домчит тебя с твоим дедушкой в один миг, потом подумал и добавил, растопырив пальцы, в два мига! Максимумв три! и захохотал.
Рядом, кряхтя, уселся дедушка, с шумом задвинув за собой дверь вертолета, и машина стала медленно набирать высоту.
В синеве наступающего утра земля, качаясь и подпрыгивая, стала удаляться. Аякчаана, прильнув к толстому стеклу иллюминатора, затаив дыхание смотрела, как тает в дымке поселок, как едва заметные звездочки фонарей заволокло туманом, а ее саму с оглушительным ревом увлекает в неведомую даль.
А долго нам лететь? спросила она у задремавшего было дедушки.
Тот показал ей три пальца и снова закрыл глаза.
Она пересела ближе к пилоту, крикнув в самое его ухо:
Нам долго лететь?
Парень кивнул, словно, согласен с вопросом, потом до Аякчааны донеслось:
Сейчас, перекрывая рев лопастей и двигателя кричал белобрысый парень, минут сорок и будем в Тикси быстренько заберем там почту груз коекакой и, он махнул рукой вперед в неопределенном направлении, через море Лаптевых двинем на Большой Ляховский!
Аякчаана взглянула на деда. Тот, плотно закутавшись в тулуп и надвинув лохматую шапку на глаза, крепко спал.
Она же не могла сомкнуть глаз. Девочка протиснулась между сиденьями, какимито тюками неопределенного цвета, вида и формы, закрепленными зеленой сеткой, и села на свое место рядом с иллюминатором. И заглянула в него.
Перед ней, без конца и без края, простиралась дремучая тайга: высокие сосны и редкие ели поблекли, ожидая первых морозов, звериные тропы покрылись легким сентябрьским инеем, а невысокие сопки, словно спины задремавших великанов покачивались в неверном утреннем свете. Природа словно забыла о своем многообразии и многоцветии в этот час, отдав предпочтение благородным сероголубым тонам. Сероголубое небо, голубоватосерый иней. И над всем этим спокойным великолепием царицей цариц плыла бескрайняя Лена. Она огибала сопки, тонкими ручьями заглядывала в отдаленные уголки тайги, словно говоря пришлому человеку «Мое! Это все мое!». Да и не спорил никто. Здесь она хозяйка. Да тайга. Ими кормятся, ими греются, ими спасаются.
Аякчаана пыталась запомнить каждый изгиб величественной реки, каждый ее рукав, она вглядывалась в глубину под ногами. И увидела Синий лед под ногами. Прозрачный, как слеза. Гладкий, как зеркало. А гдето под многометровой толщей льда важно проплывают чьито тени. Одна, вторая У самой поверхности, промелькнула и растаяла в глубине блестящая чешуйчатая спина Лед надламывается, и Аякчаана проваливается под него, в эту оглушительную тишину
Тишину?..
Стоп!
Действительно, тишина!
И сквозь ее тонкую пелену, девочка услышала свое имя и почувствовала легкий толчок:
Аякчаана, приехали!
Как приехали? Она распахнула глаза, смахивая с ресниц остатки сна. Как она могла заснуть! И, что, она дрыхла всю дорогу? А посадка в Тикси?
Молодой пареньпилот вытягивал из вертолета грязновишневую сумку и ухмылялся, поглядывая на ее растерянное лицо:
Ну как долетела, красавица?
Аякчаана покраснела до кончиков волос и взглянула на деда:
Мы, что уже прилетели? Совсем?
Ну, да, я ж тебе о том и говорю, дедушка тоже улыбался, прилетели мы, давай выбираться, нам еще пешком идти
И как я не заметила посадки и взлета? Девочка с трудом выбиралась изза необъятных тюков, все еще сомневаясьне разыгрывают ли ее.
Да я ж говорил, широко улыбнулся белобрысый пилот, мы в Тикси только на минутку залетели, даже винты не останавливали, почту загрузили для станции и вперед! Ты, красавица, спала как младенец.
Дедушка тем временем уже заметно сердился: дорога, и в самом деле, предстояла не близкая, и внучкины расспросы были очень некстати:
Аякчаана! насупил он брови. Долго ты еще собираться будешь?
Внучка поторопилась, быстро выскочила из вертолета, на ходу махнув пилоту рукой, поправила на плечах рюкзак, и в несколько прыжков догнала деда.
Не сердись! Мне все не верится, что мы уже здесь, виновато улыбнулась она, и, чтобы окончательно задобрить деда, спросила: Ты мне расскажешь об этих местах?
Дедушка задумался. Казалось, его неспешная поступь ловила какието мысли, словно он проговаривал про себя то, что собирался сказать внучке. И, на самом деле, заговорив, он явно очень подбирал слова и выражения. От этого его речь стала уж слишком официальной, что, конечно, не ускользнуло от внимания Аякчааны.
Это заповедные для нас для всех места, так начал Учур, раньше сюда вообще только шаманы ходили, и то, только один раз в год, на исходе зимы, чтобы призвать лето Но потом сюда пришла цивилизация, здесь открыли полярную станцию, и появились люди, далекие от наших традиций и обычаев. Они ходили, исследовали горы, делали снимки, карты и чертежи, пытаясь измерить то, что измерению не подлежит
Что, например?
Например, силу этих мест, дед Учур усмехнулся. Вот можно измерить силу улыбки ребенка, увидевшего свою мать? А силу материнской любви можно свести к количеству паскалей или чего там еще? Килограмм? А, как думаешь, можно?
Нет, конечно
Ну, вот и силу этих мест измерить нельзя.
А что за сила здесь укрывается?
Дедушка помолчал. Постепенно его шаги стали неторопливы и размеренны. Он шел, наслаждаясь каждым шагом, каждым движением, которые становились все увереннее и сильнее, словно он ежеминутно становился все сильнее и моложе.
Отцы говорили, начал он, что в этих местах сокрыта большая тайна. Тайна не только нашей земли, но и многих народов. Что сокрыта она гдето там, в недрах острова. И хранят ее Кигиляхи, каменные люди. И открыта тайна может быть только единицам.