Черепашки-ниндзя в Греции - Автор неизвестен

Черепашки-ниндзя в Греции

Глава 1. Возрождение Олимпа

Не один десяток тысячелетий восседал на Олимпе могущественный Зевс, окруженный сонмом богов, никак не напоминая людям о своем существовании. Сила, которую имел он над землей и небом, была им утеряна, а имя его - незаслуженно забыто.

  Но пришло время, когда захотелось ему вернуть себе былое господство.

  Все чаще вспоминал Зевс о том, как рассылал свои дары людям и утверждал на земле порядок и законы. И вот настал день, когда позвал он свою супругу Геру, чтобы поведать ей о своем решении. Царь Зевс сидел на высоком золотом троне и терпеливо ждал появления жены. Величием и гордоспокойным сознанием власти и могущества дышало его мужественное и прекрасное лицо. У трона его богиня мира Эйрена и постоянная спутница Зевса крылатая богиня победы Ника обмени­вались последними новостями, то и дело поглядывая на дверь.

  Вот вошла величественная богиня Гера в тронный зал, направляясь к трону, чтобы сесть рядом с Зевсом.

- Ужасная новость, - произнесла богиня Гера, уса­живаясь на троне.

- Что такое? - встрепенулись богиня Эйрена и бо­гиня Ника.

- Тебе нездоровится? - взволнованно спросил Зевс, взяв жену за руку.

- Да нет, со мной все в порядке, - голос богини Геры был слабым и растерянным.

- А я было подумал... - начал Зевс.

- Опять семейный скандал на Олимпе, а ведь и здесь не обошлось без коварных чар Афродиты.

  Зевс с улыбкой посмотрел на Геру, зная, что устоять перед богиней любви Афродитой сможет не каждый.

- То, что я хочу сейчас сказать, намного важнее,­ - Зевс на минуту задумался. - Пора пришла снова взять в свои руки судьбы людей: счастье и несчастье, добро и зло, жизнь и смерть.

  Эйрена и Ника бросили на своего бога-царя гордые взгляды. И только Гера недоуменно поинтересовалась:

- Как ты собираешься это сделать? Ведь о тебе давно забыли!

- Я напомню. И, думаю, очень и очень скоро, - Зевс прищурил глаза.

  Богиня Эйрена попросила слова:

- На земле нет порядка и нет мира. Бесконечные войны не дают мне покоя. Но без твоей воли, могуще­ственный Зевс, я не в состоянии что-либо изменить.

- Я готова последовать за тобой, мой царь, - выпалила богиня Ника.

- Как же можно вернуть то, что утеряно? Ведь это не вещь, не безделица какая, а власть. Быть войне? - ­богиня Гера сыпала вопросы в адрес мужа.

- Два больших сосуда стоят у ворот моего дворца. В одном сосуде дары добра, в другом - зла. Когда-то я черпал из сосудов добро и зло и посылал людям,­ - слова Зевса заставили задуматься присутствующих.­На земле силы зла и добра находятся постоянно в равно­весии. Но если добавить чуть больше зла...

- Даже страшно представить, что может произойти, - насторожилась Гера, накручивая на палец белоку­рый локон, небрежно свисавший с ее пышной прически.

  На какое-то время Зевс грозно сдвинул свои густые брови.

- Нет-нет, наш повелитель, - всполошились Эйрена и Ника. - Не делай так больше. Разве ты не видишь, что черные тучи заволакивают небо, лишь только на лице твоем появится маска гнева?! Чего доброго удары грома раскатятся по всему небу.

- А что в этом плохого? - поинтересовался Зевс.

- Боги на Олимпе не поймут твоего гнева, - вступи­ла в разговор Гера.

- Я хочу, чтобы Олимп, светлый Олимп снова воз­родился, - в голосе Зевса чувствовалась сила и уве­ренность. - Все боги, живущие здесь, должны помогать мне в этом.

  Могущественный Зевс встал с трона.

- Я прошу твоего разрешения, мой царь, - обрати­лась к нему Эйрена, - спуститься на землю, чтобы оце­нить обстановку, насколько реален твой замысел.

  Зевс резко повернул в ее сторону голову.

- И ты еще смеешь сомневаться в том, что в скором времени я верну себе былое господство?

- Нет, в этом я не сомневаюсь.

- Тогда как объяснить твои слова?

- Все просто. Ведь во Вселенной немало претендентов на мировое господство, - начала Эйрена.

- Ах, вот ты о чем, - задумался Зевс.

- Я слышала, что такие же попытки закончились неудачей.

- Значит, - вмешалась Ника, - тот, кто был их автором, не рассчитал своих сил. У Зевса их хватит, я в этом уверена.

- Мне приятно слышать это, Ника, - с улыбкой произнесла Гера. - С тобой у Зевса не будет поражений.

  Когда богини Эйрена и Ника покинули тронный зал, Зевс спросил у своей жены:

- Так что ты скажешь о моем замысле?

- Он хорош, тем более, что в случае, если ты побе­дишь, я буду играть роль первой женщины во Вселен­ной. А какой женщине не хочется этого?

  Зевс с нежностью посмотрел на богиню Геру. Он знал, что рядом с ним находится само очарование, достойное только самого лучшего.

  На лице у Геры появилось сомнение, Зевс тут же отреагировал:

- Что беспокоит тебя?

- Подумалось, что... Нет, ничего, - засмущалась богиня.

- И все же, - настаивал Зевс.

- Может, не стоит все это начинать? - еле слышно произнесла богиня Гера, заранее зная, что ей ответит муж.

- Не в моих правилах отступать.

- Что ж, тогда скоро спокойной жизни на светлом Олимпе придет конец.

- Это неизбежно. Я подниму всех, - Зевс сделал несколько шагов по залу, подняв руки со сжатыми кулаками, - Олимп объявит войну землянам.

  Богиня Гера, боясь, что сейчас содрогнется весь Олимп, поднялась с трона и приблизилась к Зевсу.

- Я надеюсь, ты сейчас отправишься к Фемиде, чтобы та созвала собрание богов, на котором ты и опове­стишь всех о своем решении.

- Именно это я и хотел сделать, - выходя из зала, произнес царь богов, путаясь в своих свободных белых одеяниях.

  Богиня Гера поспешила в свои покои, чтобы узнать, чем же закончилось очередное приключение Афро­диты.

Глава 2. Собрание богов

  Хранящая законы богиня Фемида ни о чем не спраши­вала Зевса, когда тот повелел немедленно созвать собра­ние богов на Олимпе, это было не в ее правилах. Она привыкла подчиняться громовержцу беспрекословно и потому требовала от остальных соблюдения порядка и законов, установленных Зевсом.

  И вот боги один за одним входили в тронный зал, сгорая от нетерпения и любопытства: ведь никто не знал, чем была вызвана столь необычная и неожиданная встреча.

  Бог войны, неистовый Арес, увидев богиню Эйрену, поспешил ей навстречу, ожидая, что она наверняка скажет, что собирался сообщить им Зевс.

- Рад видеть столь прекрасную богиню, - сказал Арес, прищуря глаз.

- Неужели?! Я не верю.

- Почему же?

- Как можно радоваться тому, что ненавистно?

- Не понимаю, объясните, - смутился Арес.

- Все вам понятно. Война и мир - понятия несовме­стимые.

- Но вместе с тем необходимые.

- Чушь, не болтайте ерунды, - не удержалась богиня Эйрена.

  У Ареса, любящего всякого рода споры, заблестели глаза. Ему нравилось отстаивать свою точку зрения, пусть даже она была неверной и шла в разрез с общепри­нятым.

- Постойте-постойте, - заговорил он, направляясь за Эйреной к одному из окон, - так вы не согласны с тем, что...

- Если вы о необходимости войны, - перебила его богиня, - то нет. Я ничего не имею общего с крово­жадностью и разрушением.

- Ну, не надо так мрачно.

- Так оно и есть.

- А как же с упоительным мигом победы, когда противник трепещет, ожидая своей участи, - на лице Ареса появилась улыбка, когда он заметил вошедших в зал сыновей, Деймоса и Фобоса, богов ужаса и страха. Он помахал им рукой.

  Эйрена, не желая общения с молодыми богами, ото­шла в сторону, произнося про себя какие-то проклятия в адрес Ареса и его приближенных. А когда в дверях показались богиня раздора Эрида и сеющая убийства богиня Энюо, богиня мира поспешила удалиться с их поля зрения, подозревая, что в противном случае скан­дала не избежать: уж слишком разные у них были взгляды.

  Арес напротив был как никогда рад, ведь в последнее время видеться богам приходилось нечасто. Богиня Эрида сделала ему незначительные, но приятные комп­лименты, и потому улыбка не сходила с его лица.

  Тронный зал не обошли своим вниманием боги Апол­лон и Гермес. В полном вооружении, в блестящем шле­ме, с копьем и щитом предстала перед изумленными очами богов-олимпийцев богиня Афина Паллада. Ее появление всегда воспринималось неоднозначно. Богини Эрида и Энюо неодобрительно шептались, поглядывая в ее сторону.

  Спустя какое-то время, когда боги, переглядываясь, подумали и о своем царе, громовержец Зевс величе­ственно проследовал к трону. Несколько позже к нему присоединилась и богиня Гера.

- Я собрал вас, боги, для важного решения. Сначала позволю себе задать вам всего один вопрос: устраивает ли вас то положение, которое сейчас занимает Олимп во всей Вселенной?

  В зале послышались недовольные звуки, боги загудели.

- Так я не слышу вразумительного ответа, - не унимался Зевс.

  В центр зала вышел Арес.

- Не знаю, зачем ты задал этот вопрос, могущественный Зевс, но чувствую, что ко мне он имеет какое-­то отношение, если не прямое, - при этих словах Арес вопросительно посмотрел на царя.

- Да, похоже, быть войне, - спокойно произнес Зевс.

  Арес чуть не подпрыгнул, хлопнув рукой об руку. Боги в зале заволновались.

- Тише, тише, - Зевс поднял руку, призывая при­сутствующих ко вниманию, - я хочу объяснить. Думаю, богу войны есть чему радоваться. Вы знаете, что я не сторонник разрушительных войн. Но, боюсь, в данном случае другое решение не даст нужного результата.

  Зевс замолчал.

- Но с кем мы будем воевать, раз эта война так нам необходима? - спросила Афина Паллада, делая шаг вперед.

- Я хочу вернуть себе господство над землей и землянами.

  В зале зашумели.

- Немыслимо, - говорили одни.

- Олимп жив! Да здравствует Зевс! - кричали другие.

  Мужественное лицо Зевса скривилось, он был не совсем доволен той реакцией богов, какую вызвало его предложение. Он встал с трона, все еще возвышаясь над остальными.

  Афина Паллада пристально смотрела в глаза Зевса. Не совсем понимая, почему у ее отца спустя столько времени возникло столь необычное желание, она пыта­лась разобраться в ситуации, разглядеть то, что остава­лось недосказанным. Внутреннее чувство подсказывало ей, что время богов-олимпийцев безвозвратно ушло и ни­чего невозможно изменить. Но дочерняя любовь застав­ляла поверить в бессмертную силу Зевса, способную вершить даже самое невозможное.

- Я знаю, - начала Афина Паллада, когда в зале замолчали, - что люди добровольно не подчинятся Зев­су. И напрасно. Для них же лучше; если бы они не отвергали законов, по каким живем мы, на земле не было бы столько зла, насилия, несправедливости.

- С ними невозможно договориться, - вставил Арес.

- А это и не нужно, - произнесла богиня раздора Эрида.

- Вас лучше бы не слушать, - не выдержала Эйре­на, - вы только подумайте, что начнется на земле, лишь только люди узнают о готовящейся войне?!

- А им никто не собирается ни о чем говорить,­ - ответил ей Арес. - Внезапность нападения - вот то, что поможет нам одержать скорую победу.

- Но люди не нуждаются в чей-либо опеке, пусть даже со стороны богов, - Эйрена не могла успокоиться.

- Кто тебе об этом сказал? - переходил в нападение Арес.

  Бог Аполлон с каким-то подозрением следил за сло­весной перестрелкой, ожидая момента, когда ему можно будет высказаться. Не услышав ответа Эйрены, он всту­пил в разговор:

- Послушай, Арес, не слишком ли ты дерзок?

- Ничуть, - отрезал тот.

- А мне показалось, что богиня мира заслуживает большего понимания. Ведь лучше худой мир, чем хоро­шая ссора.

  Арес рассмеялся.

- Ты напрасно смеешься. Я вчера спускался на землю.

- И что ты там видел? - с ехидством поинтересо­вался бог войны, держа переложенные руки у себя на груди.

- Люди живут своей жизнью. Они радуются, если есть чему, огорчаются и грустят в трудные минуты, но на то они и люди, а не боги, чтобы совершать ошибки.

- А дело богов - посылать им за них наказание.

- Богам до всего дело, - недовольно заметил Аполлон.

- А как же иначе?!

- Как забавляет тебя сама мысль о войне, неистовый Арес! - воскликнул Аполлон. - Во всем должна быть мера.

  Зевс наконец-то решил прекратить ненужный спор:

- Довольно! Я не нуждаюсь ни в чьих советах. В ваших разговорах нет проку. Как я сказал, тому и быть. Богиня Фемида, есть ли у тебя какие-нибудь замечания?

- Как сказать, - протянула Фемида.

- Как есть, так и говори.

- Справедливости ради...

- Да кому нужна справедливость? - громко спро­сил Арес.

  Зевсу явно не нравилось поведение сына, да и не любил он его за его кровожадность, но терпел, время от времени одергивая его:

- Молчи! Я тебе слова не давал. Ты со своей женой Афродитой разобраться не можешь, а туда же - судить о справедливости.

- А что Афродита? - Арес пробежал глазами по лицам богов, скрывающих насмешливые улыбки.

- Семейные дела решаются в семье, - заметила Афина Паллада, намекая, что разговор не к месту.

  Богиня Фемида, стоя у трона, никак не могла одно­значно ответить Зевсу:

- По отношению к землянам мы будем выступать захватчиками.

- Вот-вот, именно захватчиками, - поддержала Эйрена.

- Для богов и для Олимпа - это будет справедливо, потому, что мы возвращаем то, что утратили.

  Боги опять зашумели.

  В эту минуту в зал вошли две самые очаровательные богини Гера и Афродита. Боги расступились, давая возможность Гере занять место на троне, рядом с Зев­сом.

  Высокая, стройная, с нежными чертами лица, с мяг­кой волной золотых волос, как венец лежащих на ее прекрасной голове, Афродита подошла к Аресу. Все боги провожали ее любопытными взглядами, ожидая возможной сцены.

  Зевс поспешил опередить события, заметив, как его сын сурово смотрел на Афродиту.

- Арес, готов ли ты начать войну?

  Тот, словно очнувшись, дернул голову, поворачивая ее к Зевсу, руки его опустились вдоль туловища, кулаки сжались.

- Сию минуту?

- О начале я извещу, а пока не трать времени даром: отправляйся-ка ты с Афиной Палладой в мои покои, Я скоро к вам присоединюсь, чтобы обсудить план дей­ствий.

  Боги расходились после собрания с разными настрое­ниями и чувствами. Каждый из них знал, что ослушать­ся Зевса для них означало приблизительно то же, что исчезнуть с Олимпа в небытие.

  Погруженный в мрачные раздумья возвращался к себе домой бог Гермес, пытаясь вникнуть в суть происхо­дящего. Когда-то он изобрел меры, числа, азбуку и обу­чил всему этому людей. Его старания не были напрасными: люди оказались способными учениками, они не только и по сей день пользовались полученными от него знаниями, но и постоянно их развивали и совершенство­вали. Гермес редко задавал себе вопрос: нужно ли было это делать? Он получал моральное удовлетворение, осознавая, что его появление на Олимпе полезно для людей, которые скорее всего уже забыли о его бесцен­ных деяниях.

  Гермес уже подходил к дому, как его за руку кто-то дернул. Он повернул голову. Рядом с ним стоял Апол­лон. В длинной пышной хламиде, в лавровом венке и с золотой кифарой в руке, он был неотразим.

- Ты собираешься состязаться с кем-либо в музы­ке? - шутя, спросил Гермес.

- Мне нет равных, ты и сам знаешь.

- Знаю. В такое смутное время ты нашел силы предаться пению?

- Что же мне еще остается делать? Слова здесь бессильны. Думаю, музыка на время отвлечет богов от войны.

- А ведь ты это здорово придумал, Аполлон. Как я раньше об этом не догадался, - Гермес обрадовался, словно ребенок. - Надо предложить Зевсу по случаю предстоящей войны устроить пир. Пока боги будут пи­ровать, мы выиграем время.

- Что-то я тебя не совсем понимаю, изворотливый Гермес.

- А все ли ты понимал на собрании богов?

- Не все, положим.

- Вот видишь. А ведь только стоит немного подумать: люди не нуждаются в нашей власти, они не так глупы, как нам кажется.

- Вот ты к чему клонишь, - медленно, с недоверием заметил Аполлон.

- А пир - это то, что сейчас просто необходимо. Я же знаю, что когда ты в сопровождении муз появля­ешься на Олимпе и раздаются звуки твоей кифары и пение муз, замолкает все. Забывает Арес о шуме крова­вых битв, не сверкает молния в руках тучегонителя Зевса, боги забывают раздоры, мир и тишина воцаря­ются на Олимпе. Даже орел Зевса опускает могучие крылья и закрывает зоркие очи, не слышно его грозного клекота, он тихо дремлет на жезле Зевса. В полной тиши торжественно звучат струны твоей кифары.

  Словно завороженный стоял Аполлон. Слова Гермеса так тешили его самолюбие, что ему ничего другого не оставалось, как согласиться с предложением Гермеса.

- Но Зевс разгневается на нас, если узнает... -  ­заволновался Аполлон, - он так неистов в гневе.

- Нам ли бояться гнева Зевса? - Гермес положил руку на плечо Аполлону. - Вспомни, как победил ты ужасного Пифона.

- Посланный Герой, дракон Пифон повсюду пресле­довал мою мать, не давая ей покоя. Лишь только подрос я, с серебряным луком за плечами отправился к жилищу Пифона, чтобы отомстить ему за все зло, которое тот ей причинил. Громадное тело его, покрытое чешуей, изви­валось меж скал бесчисленными кольцами. Скалы и го­ры дрожали от тяжести его тела и сдвигались с места. Поднялся Пифон, могучий, яростный, раскрыл свою ужасную пасть и уже готов был проглотить меня. Тогда раздался звон тетивы моего серебряного лука, как искра сверкнула в воздухе не знающая промаха золотая стре­ла, за ней другая, третья; мои стрелы дождем посыпа­лись на Пифона, и он бездыханно упал на землю.

  Аполлон так увлеченно рассказывал о своей победе над драконом, что Гермес так ни разу и не решился перебить златокудрого бога, переполненного гордостью. Лишь когда тот замолчал, он добавил:

- Твой поединок был хорош, как и твоя музыка.

- Но разве можем мы пойти против отца нашего Зевса?

- Не бойся его кары, я думаю, что со временем он и сам поймет, какую ошибку совершает.

  Аполлон колебался.

- А помнишь, Гермес, однажды Зевс держал речь в собрании богов и угрожал им, обещая повесить всю Вселенную на золотую цепь.

- Да это когда было! Вспомнил, - усмехнулся Гермес.

- Тогда Зевс сказал, что спустит эту цепь с неба и все боги, ухватившись за нее, при всем желании не будут в силах перетянуть ее к себе. Он же с легкостью проделает обратное. Как восхищался я его силой!

- Мне кажется, что и сейчас ты дрожишь от волнения.

- Да брось ты, - поник головою Аполлон. - Ты зна­ешь, о чем я сейчас подумал?

- И о чем же?

- Как быть с тем, что люди некогда приносили в жертву богам...

- Постой-постой, как же ты старомоден. Олимп су­ществует и без жертвоприношений.

- А вот что ты скажешь на то, что музы и доныне посещают людей, хотя Зевс запретил им спускаться на землю.

- Это их личное дело. По-моему ничего в этом осо­бенного нет.

- Как нет, когда они их вдохновляют.

- А-а, ты говоришь о поэтах, музыкантах и тех, кто нашел себя в творчестве?

- Да о них. Ведь поэты, вдохновленные музами, поют правду; когда же богини их оставляют, и они начинают сочинять от себя, тут и возникают ошибки и противоречия, хотя это простительно: ведь они люди и не могут найти истины, когда их покидает то, присут­ствие чего творило.

  Гермес вздохнул. Казалось, дискуссия затянулась, а ему еще бы хотелось увидеться с Зевсом, если тот того пожелает. В следующую секунду они распрощались, каждый из них отправился по своим делам.

Глава 3. Интрига

  Высоко над Олимпом раскинулось голубое бездонное небо, и льется с него золотой свет. А ниже клубятся облака, порой закрывают они далекую землю. Три пре­красные оры охраняют вход на высокий Олимп и поды­мают закрывающее врата густое облако, когда боги нисходят на землю или возносятся в светлые чертоги Зевса.

  Сюда и спешил бог Аполлон, надеясь встретиться с богиней Афродитой, которой он оказывал знаки вни­мания, из-за чего жена Зевса не находила себе места.

  Долго ждать Аполлону не пришлось: Афродита неза­медлительно явилась. Лицо богини любви светилось от счастья.

  Аполлон, взяв ее руки в свои, произнес безумные слова любви так тихо, что услышать их могла лишь только Афродита. Его сердце трепетало от приятных ощущений, переполнявших его.

- Мой муж, бог войны, Арес так жаждет войны, а еще страшнее крови, что рядом с ним находиться просто пытка. А с тобой я забываю обо всем.

- Хоть и не время сейчас об этом говорить, но я не в силах молчать.

  Афродита переменилась в лице, на нем появился испуг.

- Гера что-то замышляет против тебя или меня? Ты узнал? - спрашивала она, не дожидаясь ответа.

- Нет-нет, о кознях Геры я ничего не знаю. Я только что беседовал с Гермесом.

  Афродита заулыбалась, почувствовав облегчение.

- Так о чем вы с ним беседовали? Обо мне?

- Ты слышала, что в собрании речь шла о войне с землянами.

- Да, как-то вскользь, ведь я опоздала, если ты заметил, - кокетливо ответила богиня.

- Я не могу не заметить твоей ослепительной красо­ты, лишь только стоит тебе где-либо появиться, - шеп­нул ей на ухо Аполлон, сжимая крепче ее руки. - По­-моему, вы появились одновременно с Герой.

- Да, это так. Мы столкнулись с ней у входа в трон­ный зал, так что у нее не было времени сказать мне что-либо оскорбительно, ведь ей, конечно, уже донесла эта мерзкая богиня раздора Эрида о наших отношениях.

  Аполлон, держа в одной руке кифару с золотыми струнами, другой взял под руку Афродиту и, оглядыва­ясь, повел ее к беседке в глубине цветущего сада. Там они продолжили разговор.

- Для меня было странным услышать от Гермеса, что мы должны избежать войны.

  Афродита заглянула в глаза Аполлону.

- Гермес рассуждает трезво.

- Так значит, и ты того же мнения?

- А кто из богов одобрительно воспринял эту бредовую идею о возвращении господства над землянами?

- Но никто же открыто не признался. Хотя Фемида колебалась.

- И не признаются, потому что и так каждому достаточно неприятностей от Зевса. Так что тебе еще поведал бог Гермес?

- Увидев меня, он очень обрадовался. Он хочет устроить пир на Олимпе.

- Как скоро? Успею ли я сшить себе новое пла­тье? - заволновалась Афродита.

- Мы расстались, точно не могу сказать. Но пока боги будут веселиться, Гермес придумает еще что-ни­будь. И снова на лице твоем, несравненная Афродита, грусть. Как можно такое терпеть?

  Богиня любви молчала, словно подбирала слова, что­бы наконец ответить Аполлону.

  Легкий ветерок пробежал по открытым плечам Афро­диты, развевая ее прозрачные одежды.

- А ведь люди любят друг друга без моего влияния на них. Я уж и забыла, когда последний раз спускалась на землю.

- Это поправимо, - не задумываясь, выпалил Аполлон.

- Ка-ак, ты ослушаешься Зевса? Ведь он никому из богов не велит покидать светлый Олимп.

  Скрываясь за пышным кустом, усыпанном розами, разговор двух влюбленных подслушивала Эрида, то и дело потирая руки от удовольствия, предвкушая, что из всего этого может получиться. Ей нетерпелось поско­рее рассказать обо всем громовержцу Зевсу, чтобы в оче­редной раз выслужиться перед ним. Ей оставалось только придумать, как преподнести полученную ею инфор­мацию. Уже несколько раз, раздвигая ветки, Эрида поранила руку шипами, сжимая при этом губы, чтобы cслучайно не вскрикнуть. В какой-то момент она все же охнула, на что Афродита сразу отреагировала:

- По-моему, нам не следует так откровенничать,­ - указывая головой на куст, - у Зевса везде есть уши.

  Аполлон привстал со скамейки, осматривая все, что было поблизости от беседки. Ничего не заметив, он сел, успокаивая Афродиту:

- Это ветер балуется с цветами. Слышишь, какой он настырный! Именно поэтому такой аромат наполняет весь сад.

- И все же, - снимая руку Аполлона со своего пле­ча, сказала богиня, - осторожность не повредит. Тем более мы упоминали Гермеса, а мне бы не хотелось, чтобы он каким-то образом пострадал. Это будет неспра­ведливо.

- Гермес так изворотлив, что сумеет себя защитить в любом случае.

  Афродита встала.

- Ка-ак, уже? - огорчился Аполлон. - Ты сегодня даже не послушаешь моей музыки?

  Афродита отрицательно покачала головой.

- Боюсь, Арес меня хватится, а выкрутиться я не сумею, - призналась она. - Будут у нас еще встречи. А пока поспешу к своим спутницам орам и харитам, богиням красоты и грации. Они оденут меня в роскош­ные одежды, причешут мои золотые волосы, увенчают мою голову сверкающей диадемой.

  Аполлон проводил ее взглядом, какой бывает только у влюбленного. Он остался в беседке один. Настроение у него было лирическое, располагающее к музыке. Зла­токудрый бог коснулся рукой золотых струн кифары, и чудесная музыка разлилась повсюду. Услышав ее, к беседке прибегали звери, вокруг порхали птицы, зача­рованные волшебными звуками.

  В это же время по саду прогуливалась богиня Эйрена. Лишь только мелодия дошла до ее слуха, она поспешно стала приближаться по мягкой дорожке к беседке. Богиня почти достигла цели, когда ей навстречу выскочила Эрида. Она появилась так неожиданно и внезапно, что богиня мира в растерянности сделала шаг назад.

- Ты что, испугалась? - злобно спросила Эрида.

- Там, где ты появляешься, воцаряется зло, - выпа­лила ей в лицо Эйрена.

- Что поделать - оно также вечно, как и добро.

- Ты, кажется, чем-то обрадована?

- И даже очень, - слащавым тоном произнесла богиня раздора.

- Чем же, или это секрет?

- И еще какой!

- Опять какую-нибудь подлость задумала, я в этом больше чем уверена, - с презрением сказала Эйрена в сторону.

- У каждого свое предназначение в жизни. Ты с этим не согласна?

- Согласна, только от тебя нет никакой жизни.

  Эрида пожала плечами. Богиня мира не могла больше говорить с Эридой и потому, не попрощавшись, она стала быстро удаляться туда, где все еще играл на кифаре Аполлон.

  Спустя несколько минут, взгляды Эйрены и Аполлона встретились. Рука, которая касалась волшебных струн кифары, повисла в воздухе, а на лице прекрасного бога застыл немой вопрос.

  Аполлон был так хорош, что ответом послужил лишь яркий румянец, заливший щеки богини. Через секунду она позволила себе нарушить молчание:

- Не могу поверить, что у столь очаровательного бога есть что-то общее с этой отвратительной и презрен­ной богиней.

- Вам что-то известно? - намеренно держа дистанцию между собой и Эйреной, понимая, что речь идет об Афродите, выдавил Аполлон.

- Я думала...

- Не люблю неясностей и намеков, - прервал ее бог, встав с места.

- Я только что встретила ее на тропинке. Как я по­няла, она была здесь.

- И что с того?

- Если златокудрый Аполлон не видит в этом ничего предосудительного, то...

- Все боги точно сговорились против нас. И, пожа­луйста, выбирайте не такие жестокие определения, ког­да говорите о ней. Ведь я питаю к ней самые нежные чувства.

  Аполлон готов был уйти, но Эйрена удержала его за руку. Она не верила своим ушам! Богиня, глядя в глаза Аполлону, протестующе прошептала:

- Но Эрида не достойна того, чтобы...

- Эрида?! - воскликнул бог.

- Да, Эрида.

- А при чем тут Эрида?

- При том, что именно ее я встретила недалеко отсюда и подумала, что вы были с ней в этой уединенной беседке.

  Аполлон рассмеялся.

- А я-то подумал...

- Что подумал?

- Что это ты об Афродите так некомплиментарно отзывалась.

  Эйрена покачала головой, улыбаясь.

- Так у вас отношения с Афродитой?

- Ты одна, наверное, не знала. Как права была Афродита, когда говорила, что у Зевса везде есть уши. Так откуда она шла? Ты говоришь отсюда? - Аполлон задумался.

- Именно отсюда, я не могла ошибиться. Хотя, по­стой. Она вынырнула из-за кустов, так что я сначала испугалась.

- Та-ак, она подслушивала наш разговор с Афродитой.

- И осталась очень довольна тем, что услышала.

-  Ты уверена? - озабоченно спросил Аполлон.

- Это было написано у нее на лице - она просто светилась. Разве тебе не известно, что Арес всегда посы­лает кого-нибудь из своей свиты за Афродитой?

  Аполлон молчал, он задавал себе вопрос: довериться ли богине Эйрене или увести разговор в таком направле­нии, чтобы потом остаться вне подозрений? Но богиня мира всегда вела себя по отношению к нему с таким благородством, что он решил рассказать ей все.

  Озираясь, чтобы убедиться, не слышит ли их кто­-нибудь, он поведал ей то, что случилось в беседке.

  Эйрена была немного удивлена, услышав, что не одной ей пришла в голову идея противостоять Зевсу. К Гермесу она относилась с глубоким уважением и по­тому сразу же забеспокоилась о его дальнейшей су­дьбе.

- Пир богов необходим. Но сейчас важнее не допу­стить Эриду к Зевсу, - утвердительно сказала она.

- Возможно, она уже у него.

- Не думаю, ей нужно какое-то время, чтобы все обдумать, она спешить не будет. А Зевс не очень-то будет слушать ее кляузы.

- Как жаль, что все так глупо произошло, - в отчая­нии произнес Аполлон.

- Не надо, пока рано говорить о плохом. Было бы здорово, если бы во время пира мне удалось спуститься на землю и предупредить об опасности землян.

  Аполлон недоумевал. В эти минуты в нем росла реши­мость быть рядом с Гермесом, Афродитой и Эйреной. Он гнал прочь мысли о возможной каре, которой их может подвергнуть Зевс.

- Все останется в тайне, я надеюсь? - вопросительно посмотрела на бога Эйрена.