Serge OrloffКто украл мою жизнь?
Псих в чёрной форме охранника сидел на лавочке возле травматологии и напряжённо о чём-то думал.
Полчаса назад Дмитрий выставил его из своего кабинета, чтобы тот не мешал ему работать. «Посидит, посидит и уйдёт», глядя в окно на этого типа, подумал он.
Честно говоря, у Дмитрия, работавшего на полставки психиатром в районной поликлинике, сегодня было мало пациентов, и он мог уделить ему хотя-бы пять минут. Но он выгнал его без разговоров. С утра он принял несколько водителей, пришедших к нему со справками по форме 003, была молодая женщина, с которой он обсуждал выбор антидепрессантов для её 85-летней бабушки, охотники со справками на оружиевсе это были нормальные люди, многие из которых ради посещения врача отпрашивались с работы, брали отгулы и даже приезжали из других городов. А этот придурок был реально сумасшедшим.
Доктор, я не знаю к кому мне обратиться и поэтому пришёл к Вам, начал он.
Я Вас слушаю.
Может быть, я пришёл не по адресу, но не в милицию же мне идти.
Ближе к делу.
Я только хотел у Вас спросить, как такое может быть И может ли вообще такое быть.
А ещё короче?
Понимаете, я сегодня проснулся, а мне 58 лет
Дмитрий поднялся из-за своего стола (большой живот, килограмм 20 лишнего веса) и быстро вышел из кабинета.
Ко мне кто-нибудь есть? спросил он у сидящих в коридоре.
Я к Вам, с дивана быстро вскочила девушка с медицинской справкой в руке.
Проходите.
Девушка вошла в кабинет.
Пожалуйста, не мешайте приёму, корректным выпроваживающим жестом Дмитрий попросил странного мужчину в чёрном покинуть комнату.
И теперь вот он сидел на лавочке и никуда не уходил.
Вообще то, это была его прямая обязанностьпомочь больному человеку. Но, как и большинство врачей, он ненавидел своих пациентов, хотя когда-то давал клятву Гиппократа. Когда-то
Нет, ему не стало жалко этого человека, просто он подумал, что, не дай Бог, тот будет теперь сидеть здесь целыми днями и напоминать о себе. До конца его рабочего дняна полставки он принимал до трёхосталось 15 минут, и, поскольку, посетителей больше не было, Дмитрий запер свой кабинет и вышел из поликлиники.
Я тоже проснулся сегодня, а мне 51 год. И что? Дмитрий подсел на лавочку к странному мужчине в чёрном.
Мужчина очень обрадовался, что доктор, всё-таки, проявил к нему участие.
Но у Вас была жизнь! воскликнул он.
А у Вас её не было?
В том то и дело, что не было! Я точно помню, что вчера мне было 26 лет, а сегодня сразубац! и 58!
«Зря я к нему подсел», сразу понял Дмитрий.
А от меня что вы хотите?
Как такое может быть? Тридцать два года! Это же целая жизнь!
Я не понимаю, вы грустите о прожитой жизни, что ли?
Наоборот! О непрожитой. Кто-то украл у меня эти 32 года.
Жизнь украла.
Н-е-е-т. Это всё философия, а у меня конкретный случай: вчера 26 лет, а сегодня 58! А между ниминичего! Согласитесь, так не бывает. Я же не сумасшедший!
Дмитрий рассмеялся. Разговор-то был неформальный.
Человек в чёрном принял этот смех как оскорбление и сразу обмяк.
К кому мне идти? Все посчитают, что я спятил, обречённо произнёс он.
«Конечно, спятил», отметил про себя Дмитрий.
У вас есть какие-то документы при себе?
Вотпроклятый паспорт, он достал из внутреннего кармана изрядно потрёпанную красную книжицу.
Вы позволите, Дмитрий протянул руку, чтобы ознакомиться с документом.
Пролистав мятые страницы, он предъявил ему разворот его же собственного паспорта с фотографией.
Как же так, Сергей Анатольевич, вот, я вижу, что в 45 лет вы меняли паспорт. А говорите, что этот отрезок жизни у вас отсутствует. Это ваша подпись?
И этот паспорт, и эта подписьэто всё подделано. Поверьте мне! Всё сделано так, будто я, на самом деле, прожил эти 32 года. Чтобы я никому ничего не смог доказать, понимаете? Что, типа, вот сумасшедший какой-то. Всё подстроено.
«Совсем тяжёлый случай», подумал Дмитрий.
Кто же, по-вашему, всё это подстроил?
В ответ человек в чёрном тихо и беспомощно заплакал.
Успокойтесь.
Осталось только подняться на пятый этаж и прыгнуть, сквозь слезы сказал мужчина.
А вот этого пока не надо. Я Вам скажу, когда можно будет прыгать, с натянутой улыбкой попытался пошутить Дмитрий. Где Вы живёте, кстати?
Вчера жил здесь, рядом, Каракозова, 9.
А сегодня?
Сегодня уже нет, грустно ответил он.
Уже не живете. Где же Вы теперь живете?
Нигде уже не живу.
Ну, хорошо, а ночевали вы где?
Дома. Хотя Я не помню.
Не помните. А сколько вам лет?
Двадцать шесть.
Да, да, двадцать шесть. А залысина у вас на голове, седые волосыэто тоже подстроено?
А как, по-вашему, должен выглядеть человек, у которого украли 32 года? Молодым, что ли?
«В своём бреду он довольно логичен, что странно для такого типа больных», подумал Дмитрий.
А родителей своих вы помните?
Конечно, помню.
Где они сейчас?
Умерли, наверно.
Наверное? А точно вы не знаете?
Вчера были живы, а сегодня Скорее всего, умерли. Ведь столько лет прошло.
И вы не знаете, где они похоронены?
Откуда?
Судя по куртке, Вы работаете в охране?
Нет, я вообще не знаю, откуда взялась эта куртка на мне.
Где же вы работаете?
Нигде.
Тогда как в вашем доме могла оказалась одежда охранника?
У меня больше нет дома, трагическим голосом произнёс он.
«Глубокий, навязчивый бред на фоне шизофрении, спровоцированный, скорее всего, алкоголизмом», подытожил Дмитрий, решив закруглять этот разговор. В пять часов вечера должен был прийти заказанный им грузовик с дровами, а до дома ещё надо было дойти.
Думаю, Вам сейчас лучше отдохнуть и хорошо выспаться, поднимаясь со скамьи, на прощание сказал Дмитрий. Время-лучший доктор.
* * *
В этот маленький провинциальный городок в двухстах километрах от Москвы Дмитрий переехал после развода, оставив в столице дочь, бывшую супругу и опостылевшую клинику, в которой отработал 22 года.
Жил он теперь в небольшой бревенчатой избе без удобств на самой окраине Мосальска и всем был доволен. Денег было мало, но он научился обходиться без них: летом ходил за грибами и кормился с огорода, алкоголь не покупал, поскольку гнал его сам, а мясо за полцены покупал в деревне у благодарных пациентов.
Ему нравился здоровый крестьянский труд на клочке своей земли и честно заработанный ужин с первачком собственного производства. Как настоящий врач-психиатр он давно уже кончился, да здесь это никому и не было нужно. Работа в районной поликлинике носила чисто ритуальный характер, а его квалификацию никто не оспаривал. Время от времени к нему на огонёк забегала молодая медсестра из хирургии, а утром он провожал её с обязательной сумкой антоновских яблок или банкой собственных солений. А что ещё нужно было для счастья мужику за 50?
После разгрузки и складирования под навес дров Дмитрий скромно поужинал и лег спать. Засыпал он быстро: минут десять пустоты в голове и провал.
«Кто-то украл его жизнь», отзвуком прошедшего дня пронеслось в его засыпающем сознании.
«Бред у него какой-то творческий»
Провал.
* * *
Худшие опасения Дмитрия подтвердились: вчерашний «охранник» в чёрном сидел на той же лавочке у травматологии, словно, не уходил и с раздражением листал свой «поддельный» паспорт. Увидев доктора, он с надеждой подался вперёд, но Дмитрий прошёл мимо него, как мимо незнакомого человека. Продолжать вчерашний разговор он не видел смысла: бред этого человека был настолько глубоким и логически эшелонированным, что он решил не усложнять себе жизнь и оставить пациента в покое. Ведь с установленным диагнозом в его возрасте тот не сможет работать даже в охране. Разрушение личности, выраженное в резком неприятии своего возраста было налицо. «В перспективе, это, конечно, мой пациент», думал Дмитрий. «Но куда торопиться? Пусть пока поживёт в своём мире».
К счастью, «охранник» его не окликнул.
В течение рабочего дня Дмитрий поглядывал в окно на этого странного типа и отмечал интересные детали: тот не покидал лавочки даже по нужде, не менял позы и не вступал в общение с окружающими. Конечно, он был тяжело болен. Но именно поэтому Дмитрий не хотел с ним иметь дело. «Сожжёт квартиру, и дело с концом», цинично подумал он. «А если в доме газ?».
Дмитрий спустился на первый этаж поликлиники и спросил у работницы регистратуры, есть ли у них медицинская карта на Пухова Сергея Анатольевича.
Какая улица? спросила пожилая регистраторша.
Каракозова, с трудом вспомнив, ответил Дмитрий.
Нет, никакого Пухова у нас нет, покопавшись минут десять в картотеке, ответила она.
Странно. Неужели он никогда не брал больничных?
Возможно, его амбулаторную карту сдали в архив.
А в каких случаях их отправляют в архив?
В случае отсутствия обращений в течение 10 лет.
Понятно.
И ещё в случае смерти, конечно, вспомнив, добавила она.
И где у нас архив?
В здании морга. Только вам нужно будет получить разрешение главврача.
Когда Дмитрий вернулся в свой кабинет, «охранник» продолжал сидеть на прежнем месте. Как памятник. «Не сегодня-завтра на него могут обратить внимание врачи или охранники, и тогда быстро выясниться, что это мой контингент», размышлял Дмитрий. «Что же мне с ним делать?»
Чтобы избежать ещё одной нежеланной встречи по дороге домой, Дмитрий покинул поликлинику через служебный выход с обратной стороны корпуса.
По улице Каракозова он ходил каждый раз, возвращаясь с работы, но жёсткий принцип не выносить своей работы за стены рабочего кабинета мешал ему сейчас остановиться у дома номер 9.
Это была типичная панельная пятиэтажка 70-х годов прошлого века. На лавочке у одного из подъездов в обрамлении двух спящих котов сидела старушка.
Здравствуйте, громко и отчётливо обратился к ней Дмитрий, решивший, что двухминутный разговор с бабушкой не будет нарушением его строгого принципа.
Старушка в ответ еле кивнула, напряжённо пытаясь узнать заговорившего с ней.
Скажите, пожалуйста, а Пуховы в какой квартире проживают?
Кто проживает? не расслышала она.
Пухов Сергей Анатольевич.
Кого?
Пухов! чуть ли не на ухо громко крикнул Дмитрий.
Пуховы давно уже умерли, вдруг, ответила пожилая женщина, возникшая откуда-то сзади, из глубины двора с мокрым бельём в руках. А вы кем-то им приходитесь?
Нет. А сын ихПухов Сергейон же здесь проживает?
Господь с вами, сына они похоронили я даже не вспомню когда, они ещё сами не старыми были, ответила все та же женщина с бельём.
Похоронили своего сынаСергея Анатольевича?
Серёжку, да.
А что с ним случилось?
Не помню уже. То ли несчастный случай Нет, врать не стану, не помню.
А кто-то из семьи Пуховых здесь ещё проживает?
Никого. У них квартира от шлакоблочного завода была, неприватизированная, и как померли, так её и опечатали, а потом другим дали.
Да? не найдя более подходящих слов, растерянно закончил этот разговор Дмитрий.
В своём здоровом, как он сам считал, теле Дмитрий, вдруг, почувствовал пробоину, через которую к его крепкому внутреннему духу стала примешиваться какая-то ядовитая жуть.
Принесла же нелёгкая этого психа.
* * *
Прокравшись на следующий день на службу теми же обходными тропами, Дмитрий подошёл к своему кабинету и, уже отпирая дверь, услышал за спиной его голос:
Вы мне не верите?
В коридоре, который только что был пуст, стоял «охранник» в своей фирменной чёрной униформе.
Заходите, стараясь придать своему голосу интонацию безразличия, пригласил его в кабинет Дмитрий.
Чего вы от меня хотите? жёстко, прямо с порога, совсем не как психиатр начал он.
Я хочу, чтобы вы поверили мне.
А зачем вам это?
Что?
Чтобы все вам верили.
Это важно. Ведь такое может случиться с каждым. С вами, например.
Случиться что?
То, что случилось со мной.
Сколько лет у вас украли, я забыл?
Это не смешно.
Вы первый человек, с которым такое произошло. Ни у кого не крадут, а у вас украли. Вам это не кажется странным?
Мне не повезло.
Сергей Анатольевич, наш дальнейший разговор я считаю бессмысленным и сейчас объясню почему. Понимаете, я оказываю помощь конкретным людям, разным людям, больным и не очень, но никто из них не ставит под сомнение данные своих документов. Вы же утверждаете, что ваш паспорт фальшивый и вам 26 лет. Так?
Да, потому что я прожил всего 26 лет и этот паспорт не получал, ответил он, достав из кармана свой злополучный документ.
Охотно верю. Поймите и вы меня. Если бы вы, к примеру, сломали себе ногу, вам оперативно наложили бы гипс и без предъявления паспорта. Но специфика моей работы такова, что она не позволяет мне оказывать медицинские услуги пациенту, чья личность даже не установлена. Это вы понимаете?
Понимаю.
Хорошо. Кроме паспорта, у вас есть какие-то документы?
Больше ничего нет.
Тогда разрешите мне ещё раз взглянуть на него.
В этот раз Дмитрий стал более внимательно изучать документ. На штампе с регистрацией стояла надпись «ул. Каракозова, д.9, кв.45»адрес, по которому, если верить бабкам со двора, никто из Пуховых давно не проживал. Паспорт был выдан здесь же, в Мосальске 17 июля 2006 года. Выписав все эти данные, включая номер и серию, Дмитрий вернул паспорт «охраннику».
Сергей Анатольевич, давайте договоримся так: я попытаюсь разобраться во всех обстоятельствах случившегося с вами и подумаю, чем можно будет помочь, а вы обещайте, что не будете целыми днями сидеть под окнами и преследовать меня. Договорились?
Я никуда не уйду, пока не верну все эти годы. Так и знайте, прежде, чем выйти из кабинета, твёрдо сказал он.
Конечно, вернёте, согласился Дмитрий, выругавшись про себя матом.
* * *
В морге было темно и холодно. Пройти в дальнюю комнату с архивом Дмитрию предстояло мимо нескольких лежащих на полу и на полках трупов, поэтому он решил не смотреть по сторонам и идти прямиком к дальней двери. Но, как назло, сразу на входе, его взгляд нечаянно упал на сложенные справа бесформенные останки человека.
«Должно быть, ДТП», подумал он и, не поворачивая больше головы, быстро зашагал вперёд.
Включив свет и закрыв за собой дверь, он огляделся в комнате. Стопками в несколько рядов на полу лежали перетянутые шпагатом подшивки старых амбулаторных карт. Минут двадцать ушло только на то, чтобы понять принцип их классификации. Наконец, он добрался до подшивок карт, относящихся к улице Каракозова. Это было пять тюков плотно спрессованных папок. Затем он извлёк из этих тюков все папки на букву «П» и только теперь приступил к поиску.
Первой он обнаружил амбулаторную карту Пухова-старшего. Внимательно изучив её, Дмитрий даже подумал, что дальше рыться в архивах не имеет смысла: отец «охранника» состоял на учёте с диагнозом шизофрения. Наследственная шизофрения. Собственно, именно то, что он и предполагал с самого начала.
Но, чёрт возьми, это не объясняло остального бреда вокруг этого типа. Как быть с утверждением той бабки, которая сказала ему, что сын Пухова умер молодым? Может, она, старая, все перепутала?
Чтобы два раза не ходить в морг, Дмитрий все же решил проверить оставшиеся папки.
В этот момент он услышал, что дверь в морг открылась и, судя по разговорам вошедших, туда занесли очередной труп. Его положили где-то совсем рядом с дверью, за которой находился Дмитрий. Женский голос за стеной тревожно спросил:
Кто там?
Покойник, пошутил Дмитрий в ответ.
Очень смешно, с укором ответил женский голос.
Женщинавидимо, врачне стала проверять, кто находится в архиве и вместе с остальными вышла из морга.
Дмитрию осталось проверить две последних подшивки амбулаторных карт.
«Панин, Прошьянц, Петухова, Пигаль, Петкунова, Пахомов, Перельман, Подий, Пугачев, Пухов»
«Пухов Сергей Анатольевич», синей шариковой ручкой было написано на обложке карты. Дмитрий непроизвольно оглянулся: он, вдруг, почувствовал необъяснимое желание проверить, не стоит ли кто-то за его спиной, хотя прекрасно знал, что позади были только покойники. А ещё он поймал себя на мысли, что ему страшно открывать эту папку, но тут же устыдился этого глупого, детского страха. «Сейчас всё, наконец, выяснится», подумал он и распахнул папку.
Если амбулаторную карту больного уподобить книге об истории жизни человека, то эта история начиналась с конца. Первым документом в папке был «протокол судебно-медицинской экспертизы причин смерти Пухова Сергея Анатольевича, 5.11.1961 года рождения (26 лет)». Под ним был подшит второй пожелтевший со временем документпротокол прерванного первичного вскрытия, составленный патологоанатомом морга. Из второго документа Дмитрий понял только то, что причиной смерти Пухова С.А. было «комбинированное сочетание несовместимых с жизнью повреждений затылочной части черепа, полученных неустановленным механическим способом с одновременным воздействием на тело электрического тока большой силы, выраженным характерными ожогами и видимой деформацией кровеносных сосудов». На основании этих показаний патологоанатом морга прекратил вскрытие, о чём и составил настоящий протокол. Вновь вернувшись к первому документу, Дмитрий, наконец, понял всю механику этой посмертной волокиты. Чтобы исключить насильственную или криминальную причину смерти, все случаи смерти от механических повреждений и ударов тока требовали дополнительного заключения судмедэксперта. В данном случае судебный медик констатировал, что повреждение черепа погибшего явилось следствием воздействия мощной механической силы природного происхожденияразряда молнии. При ударе молнии тело было отброшено на несколько метров от места поражения и черепно-мозговые травмы были получены уже после поражения током, а именно при ударе об ствол близстоящего дерева.