Майк Янсен«Море Снов»Mike Jansen«Dreams the Sea» (2018)
Мой первый день на пляже был насыщен прогулками. Я бесцельно бродил вдоль кромки воды. Прогулка вглубь побережья не открыла ничего, кроме черной гальки и пескаоткровенная серость, будто в глубокой яме забвения. Определенно, вид не настраивал на дальнейшие изыскания, поэтому я быстро вернулся к морю.
Синее солнце, то и дело скрывающееся за зеленым облачным покровом, озаряло лимонного цвета море. Пришла ночь. Следом день. Мелкие волны перекатывали черную гальку по бескрайнему пляжу, на котором я проснулся дня два назад. Я смутно видел цирк и, кажется, даже клоунов.
Довольно долго я развлекался тем, что бросал камни в воду, потом на свет явился водоворот, из которого поднялось ярко-лиловое око с красным зрачком: «Куда, черт тебя подери, ты делся, Джон?» Я наблюдал за этим явлением из-за большого черного валуна, который послужил мне укрытием. Я шагнул за него, лишь только забурлила вода. Еще долго из волн выстреливали щупальца, сгребая с пляжа песок. Бросать камни я перестал.
Остаток дня я наблюдал за неторопливым полетом спокойно плывущих облаков, вперемежку с участками лилового небесного свода со скоплениями лун и планет. Эти видения были настолько краткосрочны, что почти ничего не удавалось рассмотреть.
Первый мираж имел вид молодого человека, который чем-то напомнил мне первого осознанного возлюбленного. Он шел, будто обнаженный полубог, над самой водой, и там, где его стопы касались волн, вырастали сочные лозы, покрытые жемчужными листьями. Севшим голосом я прошептал: «Пол?» Я хотел встать, уже начал подниматься, но тут образ расточился, и лозы погрузились под воду. Я снова селостался наедине с воспоминаниями, горькими и приятными, с мыслями о прошломобхватил голову руками, как в тот день, когда мне сообщили о его несвоевременной кончине.
Солнце село, и довольно долго тьма была всепоглощающей. Море источало нездоровое желтовато-зеленое сияние, потом облачный покров разошелся и сквозь него пробился пестрый лунный свет. Волшебство началось не сразу: тут искорка, тамтанцующий крохотный единорогоно крепчало по мере того, как образы становились все явственнее.
Очарованный, я больше часа наблюдал, как женщина любуется своим отражением в зеркале. Она одними губами произносила цифры. Пальцы очерчивали контуры лица, а потом я догадался, что она подсчитывает собственные морщины. Я видел, как юноша играет в футбол с такими же юношамисовершенными копиями его самого. Мячом служила головапостаревшая версия игрока. Старик в инвалидном кресле смотрел в лица и спины людям, но те были невообразимо высокомерны и разговаривали с ним исключительно как с ребенком. Мимо проплыла женщина верхом на древесном стволе, а следомвозбужденная горилла. По воде, разбрасывая облака брызг, носились гоночные автомобили. Радужный альбатрос расправил крылья в несуществующих небесах и подмигнул мудрым глазом.
Я сгреб в кучу песок и опустил на него голову, продолжил наблюдать за бесконечными метаморфозами и тенями, что появлялись над водой. Я не знал, что было им причиной и что они означали, как и то, опасны они или нет. Они привлекали меня, задевали за живое, показывали мне мои воспоминанияили, возможно, чьи-то еще. Я почувствовал опустошенность. Напоследок подумалось, что неплохо бы понять, где и зачем я нахожусь.
Меня разбудила доносившаяся издалека веселая музыка духового оркестра. Есть не хотелось, пить тоже, я чувствовал себя отдохнувшим. Море было спокойно, образы не парили больше над ленивыми волнами.
Я встал и огляделся. Издалека до сих пор неслась музыка. Кажется, я даже понял, откуда. Неспешно пошел на звук по черному песку. Я зашел дальше прежнего и добрался до пологих холмов. За одним из них виднелся цирковой шатер, разрисованный черно-красными карточными мастями: черви, бубны, крести и пики. Музыку играл паровой орган, установленный на двуколке. Вход в шатер скрывался в тени. Вдруг я заметил внутри какое-то движение. Замер, не зная, стоит ли войти.
Ты заблудился? раздалось из-под цилиндра, который стоял на ближайшем камне.
Кто здесь? У меня на глазах шляпа поднялась в воздух, где-то на ярд, а потом под ней соткался полосатый, лазурного окраса кот.
Рад знакомству, сказал он. Я уже привык подсказывать дорогу.
Это же все не на самом деле? спросил я.
Кот распрямил усы.
А с чего ты взял? он широко и зловеще улыбнулся.
Я помню дом, человека, которого звал мужем, офисную работу, домашних животных. Я посмотрел на кота. Полосатого кота и Джека Рассела.
Либераче и Король, произнес кот, соскальзывая с камня. Вместе со шляпой он оказался едва мне по пояс. Либераче мне даже нравился.
А цирк тут при чем?
Хороший вопрос. Думаю, дело в клоунах.
Я мучительно сглотнул.
А что клоуны?
Клоуны знают, где ты. Они за тобой следят. Именно об этом ты и спрашивал себя ночью, так?
И откуда они знают, где я?
Потому что они в твоих кошмарах, кот сложил лапы на груди. Звучит логично, правда же?
Что-то не вижу логики, ответил я.
Они внутри. Поговори с ними. Тогда и узнаешь, где ты. Кот низко поклонился и исчез. Шляпа упала на землю.
Я тяжело вздохнул и откинул тяжелый полог шатра. Внутри было сумрачно, льющийся сверху зеленый свет освещал лишь арену. Я прошел в ее середину и осмотрелся. Было тихо. Мимо проплывали пылинки. Воздух наполнял запах сырой землибудто из свежевырытой могилы.
У края арены из ниоткуда возникла наполовину ушедшая в тень маска. Сделанная из глины, она изображала клоуна.
Ты знаешь, зачем я здесь, спросил я.
Маска медленно покачалась из стороны в сторону. Тут же появились руки и придали глиняному лицу испуганное выражение.
Да, иногда похоже на кошмар, согласился я. От тебя тоже никакого толку.
Я ожидал чего угодно, только не высокого девичьего голоса, который спросил:
А я виноват, что это место находится непонятно где?
Я моргнул.
И что это значит?
И снова руки в один миг перелепили лицо в остроносый птичий клюв с маленькими бусинками глаз.
Если идти по прямой, море и пляж практически бесконечны.
Быть того не может, ответил я. Есть день и ночьи значит, этот мир вращается вокруг оси.
Голос поцокал.
А горизонт ты видел?
Я замолчал. Я действительно вспомнил, как смотрел на море: желтые воды вдали истаивали туманом и только.
Его нет.
Детали только отвлекают, продолжил высокий голос. Наблюдай за морем и берегись шторма.
Глиняная маска преобразилась в лик демона с острыми клыками. Клоун заговорил низким хриплым голосом:
Помнишь, как в восемь лет отец повел тебя в цирк?
Я осторожно шагнул назад.
Помню.
Клоун вышел на свет. На его руках виднелись длинные когти, а пестрое пальто прорывали костяные отростки.
Даже тогда ты испугался до смерти.
Сердце заколотилось, в животе начала подниматься дурнота.
Мне несколько месяцев снились кошмары.
Я несколько месяцев пил твою душистую кровь из бесчисленных порезов. Клоун покачал головой, по его когтям заструились темно-красные потоки, пропитывая клоунский наряд.
Что-то разбилось. Я заорал изо всех сил и бросился бежать из шатра обратно на пляж. Зловещий смех клоуна преследовал меня еще долго. Когда показалось, что отбежал достаточно далеко, я повернулся. Шатер опал, а клоуна нигде не было видно.
«Что же это за место, которое находится непонятно где?»подумалось мне.
Многие задавались этим вопросом, раздался сверху голос кота.
Я поднял голову и увидел цилиндр, из-под которого на меня смотрели кошачьи глаза.
А ответ получали?
Если задавали правильный вопрос. Но что такое правильный вопрос? Из-под шляпы многоголосо рассмеялись.
Вряд ли ты скажешь, я вздохнул и уселся у кромки воды. Мне эти игры не нравятся.
Странно, ответил кот. А твоему разуму они, похоже, по вкусу. Так ли тебе нужен вопрос? Посмотри.
Над морем снова появился Полэту надменную гримасу ни с чем не спутаешь, полный праведного гнева на очередного олуха, которому оказалось не под силу оценить его творения. У его ног лежали бесчисленные свитки, пронзенные окровавленными стальными перьями.
Сцену я узнал.
Грезы и кошмары. Вот ответ, произнес я.
Добро пожаловать в Море Грез. Шляпа исчезла, оставив после себя быстро истаявшее облачко.
Стоило снова обратить внимание, как представление над морской гладью продолжилось. Множество прекрасных образовсны, понял я. Играли с бесчисленными кубиками «лего» дети. Сквозь невообразимо прекрасные горы ехала счастливая семья. Пожилой мужчина грезил о тех временах, когда еще была жива его жена и каждую неделю ходила с ним в оперу. И кошмары. Женщина искала своих детей, слышала их смех в доме, но не могла найти. Девушка счастливо смеялась и маниакально тыкала ножом в пах собственного бесчувственного отчима. По морю плыл человек и вдруг понимал, что не может пошевелить руками. Он отчаянно извивался в воде, боролся до конца, и над ним смыкались волны.
Последний образ особенно потряс меня, хотя я так и не понял, почему.
Вдалеке сгущаются облака. Поднимается ветер и тихий бриз крепчает. Белая молния бьет из моряи обратно, и разрывающие тьму вспышки высвечивают уходящий под небеса образ, полускрытый туманом. У меня по спине бегут мурашки.
Только не это! Я медленно пошел вглубь суши, ветер постепенно сделался штормовым. На море появились барашки: кошмары спотыкались о них, натыкались друг на друга и сливались воедино.
Вспоминаются книги, которые я когда-то читал по ночам, с фонариком под одеялом. Рассказы о мрачных сущностях, жуткие ужасы, что преследовали меня во сне и научили бояться темноты.
Это просто сон! Зачем же я здесь оказался? Я шел дальше. Подхваченные ветром песчинки жалили шею и лицо. Я нашел несколько утесов, за которыми можно было укрыться.
В глазах было темно от бесконечной тучи песка, что вздымалась над землей. Казалось, в темном смерче можно различить ужасные фигуры зубастых и когтистых чудовищ. Я обхватил руками колени и попытался сделаться как можно более маленьким и незаметным.
Крепись, Джон, это тебе только снится, ты должен с этим справиться. Я вспоминал о ловцах и похитителях снов и старался вообразить, как можно было бы повлиять на это невозможное место.
До меня внезапно дошло, что я неосознанно спрашивали мне отвечали, впрочем, довольно загадочно. Нужно было сосредоточиться, взять себя в руки, чтобы добиться ответов.
Если это сон или страна грез, то зачем я здесь? В реальном мире я сплю? Или нахожусь в каком-то подобии комы?
Ветер стих. Мрачные тучи разошлись, и равнины осветила луна. Я выполз из своего укрытия в скалах и пошел обратно к морю. Воздух пах свежестью.
Над морем разыгрывалась знакомая сцена в моей собственной спальне. Встревоженные люди: мой муж, родителирядом с кроватью, в которой лежала исхудавшая фигура. Муж небольшими порциями вливал фруктовый сок из бутылки в мой открытый рот, а потом помассировал мне горло, чтобы я смог проглотить. Я узнал собственное лицо, но тело оказалось истощенным. Сколько я действительно здесь нахожусь? Кровать стоит в спальне, я не в больнице, со мной Марко и родители. Мне нужно назад. Я умираю.
За спиной раздались тяжелые и гулкие шаги по песку. Я понял, кто идет, ведь подумал о Смерти.
Ну и заставил же ты меня побегать, Джон, но теперь я здесь.
Я проглотил ком в горле, обернулся и увидел типичный силуэт Смерти в виде скелета, облаченного в черную хламиду, с косой в правой руке. Левую руку она вытянула ко мне. Я отступил, коснувшись пятками волн. Я к этому не готов. Смерть подошла ближе, и я попятился в море. Мысль о возможности утонуть на глубине, о нападении невидимых чудовищ пугала, но конкретная гибель, что мне сулила Смерть, ужасала еще большеесли это вообще было возможно.
Не надо чудесить, сказала Смерть. Онаоноосталась у кромки воды, и мелкие волны ласково омывали ее костлявые ступни. Если не готов, просто скажи. Ты прячешься здесь, на берегах ночи.
Зачем я здесь? Как я сюда попал?
Море Сновстранное место, ответила Смерть. Оно вездеи нигде. Иной раз мятежное, но бывает и гладким, как зеркало, тихая заводь и убежище души. Искушение остаться здесь очень велико. Те, кто оказываются здесь, редко вспоминают о своем бренном теле
Это то видение? Кровать в спальне?
Смерть почти радушно протянула левую руку:
Почти
Я повернулся и поплыл в открытое море.
Однажды тебе придется встретиться со своими страхами, Джон, прокричала Смерть.
С каждым шестым гребком я оборачивался и видел, как она стоит, опираясь на косу, наблюдает за мной тяжелым взглядом. Жадным взглядом. Я держался довольно долго, но, в конце концов, силы иссякли, руки просто опустились и воды сомкнулись у меня над головой.
* * *
Под ладонью что-то мягкое, дрожь, шум. Я умер? Я медленно открыл глаза. Мир изменился. Я ощутил себя обескураженным, сбитым с толку, а потом перед глазами возникло знакомое лицо: мой муж.
Ты проснулся, Джон? Он выглядел встревоженным.
Кажется, я улыбнулся, потому что его лицо тут же просветлело. Он обернулся:
Папа, мама, он проснулся! Звоните врачу!
Из-под моей руки показалась голова полосатого кота.
Либераче, голос казался плаксивым, совсем не таким, как обычно. Либераче, казалось, был рад моему пробуждению.
В комнату вошли мои родители. Это была наша спальня. Я лежал в кровати, которая уже являлась мне в видении. Это был мой сон? Или мужа?
Слава богу, ты вернулся, Джон. Мать обняла меня за шею и не стесняясь заплакала.
Отец в редком проявлении привязанности осторожно похлопал меня по колену.
Я позвонил доктору Дженсену, он уже едет.
Долго? голос у меня сел и закончить вопрос не получилось. Но этого хватило.
Шестьдесят восемь дней, ответил муж. Последние несколько недель ты был здесь. Необъяснимая кома. С той ночи, когда мы были в цирке. Было нелегко. Мы по очереди кормили тебя и делали массаж.
Цирк. Клоуны. Я тяжело сглотнул при этом воспоминании. Но все же смог улыбнуться.
Я вернулся.
Чего-нибудь хочешь?
Да. Есть хочется.
Хороший знак, сказала мать. Легонько пихнула локтем отца. Принеси своему сыну немного сока.
Муж накрыл ладонью мою руку, под которой лежал Либераче.
Теперь ты останешься?
Насовсем, ответил я. Это был просто дурной сон.
Он тонко улыбнулся и ущипнул меня за руку.
Кажется
ПереводЕлена Бондаренко