Ты очень дерзкая! Сили кашлянул в кулак, пытаясь сдержать смех.
Рада, что смогла тебя развеселить, строго проговорила Темперанс. Развешивайте ориентировки, оповещайте газеты и телевидение, ставьте билборды! Займитесь уже чем-нибудь полезным!
Ты чего так завелась? опешил Бут.
Останки в Джефферсоне ждут погребения. И мы обязаны выяснить, за что был убит тот человек, и досталось этому, доктор Бреннан опять указала на Бена. На кону все еще находится одна жизнь.
Это вроде должна быть моя тирада, Бут удивился еще больше.
По коням, мальчики! воскликнула женщина.
* * *
Вечером того же дня из Чикаго пришли не очень обнадеживающие вести.
Франческа пропала, взволнованно сообщил констеблю Рэй.
Ты уверен, что пропала, а не отправилась на затяжную прогулку с подругами или новым парнем? уточнил напарник.
Мама сказала, ее уже два дня дома не было, на звонки не отвечает, у подруг ее нет. И парня у нее тоже нет
Думаешь, это связано с нашим делом?
Не знаю Но, с другой стороны, зачем ему моя сестра, если нужен ты?! Да вас и не связывает ничего, чтобы подобным образом можно было тебя выманить.
Поезжай, выясни, предложил Бентон. Агент Бут предложил мне некоторое время побыть в региональном отделении ФБР под федеральной защитой.
* * *
Я не могу дозвониться Рэю, спустя два дня возвестил Бентон Буту и доктору Бреннан, навестившим его на конспиративной квартире.
Ты вообще отсюда никому не должен звонить, нахмурился агент.
Я волнуюсь, сэр. Фрейзер с чего-то перешел на официальное обращение. В участке сказали, что видели его один раз в день приезда, домато же самое. И, он понизил голос, Киана не отвечает
Это может быть простое совпадение, попыталась успокоить его Темперанс. Франческа загулялась, Рэй занят ее воспитанием, а у Кианы нет связи.
Знать бы, хоть, где она.
В Исландии, буркнул агент. Отследили мы ее.
Он, все-таки, пытается меня выманить. В поведении Бена начала проявляться паника.
Древний дедок собирает урожай твоих друзей по штатам и островам? засомневался Сили. Так быстро вряд ли у него что-то получилось.
У него получилось нанять снайпера и банду головорезов. Чужими руками можно многое провернуть. Где он меня ждет?
Будет весточка? Бреннан непонимающе посмотрела на Бута.
Подумай, предложил тот канадцу.
Бентон сел на одиноко стоящий посреди квартиры диван и закрыл голову руками, пытаясь выстроить в сознании наиболее полную картину происходящего, учитывая свои знания, ощущения и сны.
Глава 11
Дождь лил всю ночь и весь следующий день. Констебль, как ни старался, так и не смог ничего выяснить о своих друзьях. Это все больше укрепляло его уверенность в том, что они в плену, и спасти их он может только ценой своей жизни. Предусмотрительный агент Бут поставил квартиру под наблюдение, а Рэя, Франческу и Киану объявил в федеральный розыск.
Но, несмотря на все предосторожности, Бентону удалось, все же, улизнуть от охраны. Чутье вело его туда, где все началосьна старую усадьбу Фортанов.
Добираться пришлось на перекладных и попутках, а последние пару миль преодолевать пешком в кромешной темноте, подсвечивая себе фонариком.
Тем временем в региональное отделение ФБР в Грин-Бэй оперативно доставили пропавшую троицу. Туда же из отеля вызвали и агента Бута. И теперь он сурово глядел на закованных в наручники Киану, Франческу и Рэя, расхаживая перед ними с заложенными за спину руками.
Первым начал оправдываться детектив:
Моя ненаглядная сестрица решила, что ей не обязательно ставить мать в известность, где ее носит. Пока я искал Франческу и ее подружек по городу, мой телефон разрядился и отключился.
Френни стыдливо раскраснелась и потупила взгляд.
А вы, доктор? Бут подошел к Киане. Где вас носило?
В небе над Атлантикой. Можно это снять? Она с умоляющим видом показала скованные железными браслетами запястья. Меня вызвали в госпиталь, чтобы провести сложную плановую операцию. Но ваши бравые ищейки встретили меня у самого трапа, тайком показали табельное и препроводили в джип. Там надели наручники и велели не задавать лишних вопросов. Мой телефон был вне зоны действия сети.
Мы полагали, что вы в плену у нашего неумолимого душегуба. Начали строить планы по спасению, а все оказалось куда банальнее, вздохнул агент, расстегивая браслеты.
Где Бентон? поинтересовалась Фортан.
На конспиративной квартире.
Нет его там! воскликнула где-то в начале заставленного столами рабочего помещения доктор Бреннан. Она торопливо приблизилась к напарнику и его находкам, вытирая мокрое от дождя лицо и встряхивая кисти рук. Он сбежал, выдохнула женщина.
Киана сдержанно прикрыла веки и стиснула зубы.
Как сбежал? Куда?! Его же охраняли! завелся Бут.
Нельзя удержать дикого зверя, учуявшего запах добычи, задумчиво проговорил Рэй.
Слушай, ну у этого зверя есть, как минимум, сознание, а не просто инстинкты. Он же понимает, что сам жертва в данном случае.
Понимает, вмешалась Темперанс. Поэтому и кладет голову на плаху. Ради друзей У которых просто связи не было! Она с укоризненным видом обвела троицу рукой.
Хорошо, теперь вопрос: где плаха?! нахмурился агент.
Вариантов бесчисленное множество, заключил детектив Веккио.
Вариант один, возразила Киана, глядя на него искоса и исподлобья.
Слишком очевидный, чтобы быть истинным.
А истина всегда на поверхности, агент Бут. Это мы все усложняем. Хочешь что-то спрятать, положи на самое видное место. Наше исчезновениеяркий тому пример.
И тут снова появляется пресловутое «если». Если ты ошибаешься, Бентон наверняка погибнет.
* * *
Усадьба освещалась светодиодными лампами, встроенными в панели дома по периметру. Фонари, выстроившиеся по обе стороны мощеной дорожки, были погашены. Кованая калитка оказалась незапертой.
Бентон открыл ее, выключил фонарик и, крадучись, двинулся к строению. Темные окна зловеще глядели на него. Некоторые из них были открыты и наружу вываливались языки штор. От дождя их закрывала крыша, но кончики, все же, намокали и шумно хлестали по стенам. Констебль подошел к входной двери и повернул ручку. Дверь поддалась, впуская мужчину в самое сердце ловушки, и под действием порыва ветра захлопнулась за его спиной, заставив вздрогнуть и обернуться.
Дальше Фрейзер медленно и бесшумно передвигался по опустевшему дому, используя все свои навыки следопыта, пока не добрался до столовой. Двери, ведущие на террасу, тоже были распахнуты, и ветер носил по помещению листы бумаги. Свет проникал сюда с улицы, а потому на столе вполне возможно было разглядеть цветные глянцевые снимки разной величины. Бентон понял, что не ошибся, и чувствовал, что он здесь не один. Он принялся рассматривать фотографии, не беря их в руки, но раздвигая пальцами одну из-под другой. На всех были запечатлены одни и те же люди, как две капли воды похожие на него, в разных местах, за разными делами. Кто-то даже позировал в незапамятные времена, глядя в объектив одной из первых фотокамер. Возможно, в последний раз. Несколько черно-белых снимков оставили на его пальцах крохотные кусочки глянца. Он посмотрел на руку и потер пальцы между собой. На мгновение остановился и поднял голову к проему, ведущему из столовой в кухню.
Там, облокотившись плечом о косяк, стоял пожилой мужчина с седыми волосами и густой, но аккуратной растительностью на лице. Погода продолжала неистовствовать, и всполох молнии озарил все помещение молочно-голубым светом. Старик был одет в бежевый сюртук и темные брюки. Белую рубашку у горла прикрывал завязанный на манер восемнадцатого-девятнадцатого века шейный платок.
Где мои друзья? Бентон был готов к этой встрече, а потому ничуть не удивился.
Пока в безопасности, проговорил старик. Но, если ты сбежишь, они умрут.
Кто вы? Констебль сглотнул, но не дрогнул.
Япросто очень уставший человек, который хочет расстаться с этим миром. И не важно, в ад или в рай. А ты мне в этом поможешь. Мужчина прошел в столовую и остановился напротив Фрейзера, бросив косой взгляд на множество фотографий. Я расскажу тебе мою историю. Ты последний. И отступать тебе некуда Ты понимаешь, почему
Понимаю, обреченно произнес канадец. Если моя смерть остановит ваши бесчинства
Твоя смерть остановит мою жизнь, мальчик. Ты не представляешь, как долго я ждал этого дня! Старик подошел к выходу на террасу и выглянул наружу. Я родился в тысяча пятьсот сорок седьмом году во Франции в городе Авиньон, начал он. Мой отец был состоятельным человеком, а япримерным отпрыском, но с жаждой приключений, поэтому у меня все те же травмы, что и у тебя, и мистера Фонтрея, и тех, кто был до вас. К тридцати пяти годам я достиг определенных успехов в деле отца и получил церковный сан. А церковь в те времена, надо сказать, имела большее влияние на быт простого народа, чем короли и их наместники. Да и на самих королей и их наместников тоже. Пожилой мужчина снова облокотился плечом об откос двери и оперся на левую ногу. Правую же отвел назад и поставил на носок, продолжая наблюдать за бушующей непогодой. Голос его был спокойным и усталым. Бентон молча слушал. Благодаря связям у меня появилась возможность в составе европейских колонизаторов, как миссионеру, посетить Америкуновый для нас континент, со времени открытия которого прошло пятьдесят с небольшим лет. В отличие от испанцев, ссылавших на освоение тех земель всякую шушеру, Франция призывала туда своих лучших сынов. Старик хмыкнул. Нам достались самые выгодные места с плодородными почвами и водой Великих Озер по обе стороны обозначенной сейчас границы. До них еще не добрались конкистадоры, начавшие свои захватнические войны с индейцами с берегов Мексики.
Местное население было дня нас в диковинку: смуглые люди в набедренных повязках или ярких национальных костюмах. С раскрашенными лицами, перьями в волосах. Привычное нам огнестрельное оружие им заменяли луки, стрелы и топоры, а добротные домавигвамы. Как оказалось, несмотря на весь свой допотопный арсенал и несовершенные военные навыки, это племяназывалось оно «Оджибве»владело всем современным штатом Висконсин и вело войны за близлежащие территории. Причем довольно продуктивно, чем снискало определенную славу и почет даже у врагов. Мы подписали с ними союз и начали совершать набеги вместе, но уже при поддержке ружей. Они считали нас своими белыми братьями, а нам нужно было лишь одного, заполучить приличный кусок Нового Света и преподнести его королю Франции Генриху III, как часть государства, как колонию. Для этого предстояло сразиться не только с местными, но и с землякамиевропейцами, которые обладали теми же технологиями, что и мы.
Шаманы племени рассказывали, что они пришли на обжитые ими впоследствии земли с острова Черепахи, где к ним из моря поднялись семь сверкающих ракушек миигис. Одна из них была очень сильная и несла смерть людям от руки ею владеющего, поэтому она погрузилась обратно под воду. Шесть ракушек, которые остались, основали тотемы. Эти демиурги направили народ в путешествие на запад и появлялись потом все время в снах и медитациях шаманов. В одном из таких видений раковина сообщила, что чем дальше на запад пройдет племя, тем дольше сможет следовать традициям, поскольку с востока идут новые люди. Это видение могло быть пророчеством нашего прихода.
Место, где стоял вытесанный из дерева тотем, было огорожено священными камнями и располагалось в роще. Нам подходить туда запретили. Мы списали такое требование на религиозное невежество язычников, которых нам еще предстояло обратить в праведную, с нашей точки зрения, веру. Но любопытство взяло верх и однажды ночью я решил разведать обстановку.
Каково же было мое удивление, когда, отыскав вход у огромного валуна за деревьями на капище, я оказался в просторном подземном помещении. Оно было выложено из камня и освещалось факелами, подвешенными в углах на золотых кольцах. Воздух там был насыщен запахом каких-то трав, а в центре на семиугольном монолитном столбе высотой где-то в метр стояла малахитовая черепаха, вокруг которой лежали те самые раковины-каури из легенды. Сделанные из самоцветов, они были размером с ладонь, в отличие от их естественных прототипов. Легенда оказалась недосказанной, и самая разрушительная раковина теперь предстала передо мной в кроваво-красном цвете. Не знаю, какой магией она была наделена, но тогда я и понял, в чем заключалось поразительное везение оджибве, которые одерживали победу за победой над любым противником. И решил, что эта раковина отныне принадлежит Франции.
Меня поймали, как только я вынес ее из подземелья. Связали, отвели к вождю, а потом к мидевивинорганизации шаманов, где было принято решение, что я должен поплатиться за свое деяние. Меня клеймили, как предателя и прокляли, обрекли на вечные скитания. В любом моем союзе должны были рождаться только мальчики, которые не достигнут совершеннолетия. Это будет продолжаться, пока я семь раз не убью сам себя. Седьмое убийство станет для меня освободительным. Я недооценивал этих людей. Они обладали великой силой, значимость которой я познал позже. Я был уверен лишь в том, что моя религия единственная истинная на земле, и Господь защитит меня от язычников. Но все оказалось гораздо ужаснее. Той же ночью меня вывезли за пределы владений оджибве и бросили в степи. Как это объяснили моим товарищам, я не знаю. С тех пор и начались мои скитания. Домой я вернулся лишь через несколько лет. Будучи в церковном сане, соблазнил молодую особу, после чего был разжалован и вынужден на ней жениться. Наш первенецмальчик, умер от чумы в три года, жена от отчаяния повесилась на балке в хлеву. Я списал это на простое совпадение, но когда потерял еще троих наследников, крепко задумался. Я заметил, что перестал стареть, а потому перебирался из одного города в другой, а потом пришлось менять и страны. Везде повторялась одна и та же история: соблазнение, женитьба и смерти, смерти, смерти. Все это происходило против моей воли, будто что-то насильно заставляло меня каждый раз погружаться в один и тот же омут. Я возвращался обратно в Америку, но не нашел там ни племени, ни их священного тотема.
В этом безумии прошло сто сорок пять лет, за которые, согласно словам шаманов, я должен был убить себя семь раз. И я пытался свести счеты с жизнью, как только мог, но ничего не выходило. Топился, вешался, стрелялся, резал вены, но вода выталкивала меня наружу, веревки рвались, оружие давало осечки, а ножи внезапно тупились
Отрастив бороду, называясь разными именами и выдумывая разные биографии, я объездил весь мир в попытке найти избавление от проклятия. В Бостонеэто был тысяча девятьсот шестьдесят второй годмне принадлежало два доходных дома. Служащие меня никогда не видели, а оплату получали в конвертах из рук моих поверенных. Прибыли мне хватало на безбедную жизнь Жизнь. Старик вздохнул и снова замолчал. Мне хватило ума в свое время с толком потратить оставленные отцом деньги, вскоре продолжил он свой рассказ и обернулся. Бентон сидел за столом, его шляпа лежала на столешнице, а китель, просыхая, висел на спинке соседнего стула. Он прикрывал рот кулаком, упершись локтем в стол, и задумчиво глядел в пространство. Я давно разуверился в религии и пресытился благами цивилизации. Даже ее прогресс не приносил мне удовлетворения. Я перечитал сотни книг, побывал в театрах и музеях, даже участвовал в войне за американскую независимость. И каждый раз, глядя на людей вокруг, приходил к мысли, что этот мир себя исчерпает, и человечество, благодаря собственным усилиям, будет стерто с лица земли Мужчина подошел к столу, вытащил из кипы фотографий снимок портрета и кинул его Бену. Это продолжалось, пока в тысяча семьсот шестьдесят шестом я не встретил его. Моя копия внешне Он поселился в одном из моих доходных домов, и вскоре из самых разных источников я узнал, что этот человек моя копия и внутри, а его имяанаграмма моего. Тот же характер, те же ценности, те же самые травмы. И каждый раз, когда я видел его, в голове начинал звучать ядовитый голос, будто бы идущий из недр той самой роковой раковины: «Убей!».
Как вы находили своих жертв? только и спросил констебль, подняв на своего палача пристальный взгляд.
В своих снах. Малахитовая черепаха представала передо мной сидящей на карте. Она поворачивалась в ту сторону, где нужно было искать очередную жертву, а ее правая лапа останавливалась на городе. После первого убийства я обнаружил в себе перемены. На лице появились морщины, а в волосах проседь. Я почувствовал себя на десять лет старше. Оставалось только ждать. Мне пришлось вернуться в Европу, и поселиться в Англии. В прибрежном Литаме, указанном статуэткой. Там я устроился в местную контору, где регистрировали новорожденных малышей, и стал отслеживать ребенка с очередной анаграммой моего имени. Он родился через пять лет, я наблюдал, как он растет и мужает. В маленьком городке это не являлось проблемой. Мы даже были знакомы и могли называться товарищами. Голос в голове стал звучать снова, когда ему исполнилось тридцать пять. И в свой день рождения он лишился жизни. Это случилось в тысяча восемьсот шестом году. Я похоронил его на дне реки Риббл, принял посильное участие в поисках тела, чтобы отвести от себя подозрение, и через полгода покину Литам. Труп так и не обнаружили.