Дорога в Ад - Кравченко Ольга 5 стр.

Василию повезло: Навий не учел, что на нем была серебряная цепь с оберегами, и ни парализовать магией, ни просто придушить, его не получилось. Воин, резко сел, одновременно заводя пистолет назад, по ощущениям туда, где была голова навита, и в момент, когда глушитель уткнулся ему в глаз, выстрелил.

Хватка мгновенно ослабла, Василий выстрелил еще раз, и, перехватив обмякшее тело, перекинул его через себя, чудом не задев внезапно замолчавшую Юлю. Бес уже тлел. В коридоре лежало только одно телоНавия, которое вспыхнуло холодным мертвенным огнем. Артем, кровь и Юлина мать исчезли, как будто их и не было.

Девушка повернулась к воину и прошептала трясущимися губами:

 Это была иллюзия, Вася.

Он отвел взгляд от ее безумных глаз с красными белками и дорожками слез, сделав вид, что смотрит за сгорающим Навием. Юля с ненавистью посмотрела на навита, пнула его и, привалившись к косяку, сползла на пол. Василий закрыл дверь и, после того, как от убитого врага не осталось даже пепла, поставил пистолет на предохранитель:

 Вот и все, Юль. Работа сделана.

Глава 4Монастырь

2015 год

Отец Анатолий перекрестился перед воротами монастыря и постучался. Через полминуты откликнулись:

 Кто там?

 Отец Анатолий, мне к настоятелю.

Отец Анатолий

Ворота распахнулись, и юноша в монашеской сутане проговорил:

 Проходите, батюшка. Заждались уж вас! Неделю назад новости о вашем приезде в Волгоград пришли! Думали, вы сразу к нам! Пойдемте, я покажу вам, где настоятель  инок суетился, явно стараясь понравиться.

 Ворота-то закрой, сынок,  улыбнулся в бороду Анатолий.

Монах вымученно улыбнулся, с усилием закрыл створку, задвинул засов и засеменил в сторону строений. Анатолий степенно последовал за ним. Монастырь особо за последние пять лет не изменился: все та же облупленная штукатурка на внутренней части основного здания, но блестящее мрамором и золотом крыльцо. Батюшка тяжело вздохнул.

Настоятель обернулся на стук и улыбнулся, раскрыв объятия, едва увидел зашедшего следом за иноком батюшку:

 Анатолий, сколько лет, сколько зим! Мы уже и не чаяли тебя увидеть!

 Митрополит же сказалждите понедельник!  Анатолий обнял Дмитрия.

 Ха! Точно! Мог бы сказать, что в тот понедельник!  настоятель плюхнулся в высокое кресло, жестом руки отпустил инока и показал Анатолию на дальнее от себя место за длинным столом.  Садись.

Представление для монахов было показано, предстоял разговор. Анатолий сел:

 Смотрю, дела в монастыре идут неплохо?

Настоятель проследил взгляд батюшки, улыбнувшись, подошел к кофе-машине:

 С Божьей помощью, Анатолий, с Божьей помощью! Кофе?  он забавно приподнял левую бровь.

 Американо.

 Хо-хо!  Дмитрий нажал кнопку и повернулся к нему.  Значит, не в глуши сидели последнее время?

 Да, цивилизации хватало,  Анатолий поморщился.  Вот, приехал к вам отдохнуть. На каникулы, так сказать.

Настоятель поставил перед ним стаканчик:

 Митрополита достал?

Анатолий неопределенно пожал плечами:

 Кто же знает? Он мне просто сказал, что ты давно просил помощи. И отправил в «усиление».

Дмитрий сел на свое место и посмотрел на Анатолия, который спокойно пил кофе. Конечно, митрополит должен был помнить, как закончилось служение Анатолия в монастыре, и какую роль при этом сыграл настоятель. Зачем опять сталкивать их лбами? Дмитрий был далек от мысли, что на этот раз митрополит принял сторону Анатолияиначе сам настоятель бы уже поехал куда-нибудь, скажем, в Новотроицк. Или Суздаль. Но он тут, появился и Анатолий, хотя недельное опоздание Дмитрий принял было за отказ следовать приказу митрополита. Может, это и был эдакий бунт?

Дмитрий уставился на кофеварку и без вступления начал трудный разговор:

 Когда тебя перевели отсюда, приход потерял почти четверть прихожан и львиную долю пожертвований, Анатолий. Если я пущу к тебе людей, нас будет ждать то же самое, когда ты уйдешь. Я не могу допустить этого.

 На все воля Господа,  ответил Анатолий.

Настоятель поджал губы:

 Ты Ты хороший человек, Анатолий. Но я прихожан не смей трогать. Прости.

 Мне нужна лишь келья. Я могу жить среди монахов. Поверь  батюшка замялсяя понимаю твои сомнения. Но ты не можешь запретить мне говорить с людьми.

Дмитрий зло нахмурился. Его правая рука сжалась в кулак и опустилась на стол:

 Хорошо, выделю тебе келью, Анатолий. Подожди в коридоре, тебя проводят

Вздохнув, батюшка вышел, сел на скамью в коридоре и подумал, что прозвучало это вполне буднично. «Я выделю тебе келью». Осталось лишь понять, насколько хреново все будет продолжаться. Потому что началось, прямо скажем, по худшему сценарию.

* * *

Как всегда, после тяжелого разговора, Анатолий решил позвонить брату, но тот не взял трубку. В его случае это было обычно, он частенько перезванивал через час-другой. Немного поерзав на лавке, святой отец решил пройтись по небольшому коридорчику, но передумал. За последнюю неделю он находился столько, что лишний раз вставать не хотелось.

В кабинет настоятеля зашел монах, коротко поздоровавшись с Анатолием, и буквально через пару минут вышел, рассыпаясь в извинениях:

 Отец Анатолий, не узнал, простите! Старый дурак, глаза в кучу, пролетел, даже не глянул!

 Ну что ты, Игорь, столько лет прошло! Я немного изменился,  Анатолий похлопал себя по животу.

 Даже не думайте на себя вину брать, отче! Дурень он и есть дурень, я вас должен был так и так узнать! С того света вернули, а я Эх  монах с досады махнул рукой. Он осекся, вдруг что-то сообразив, и сказав,  я сейчас,  вернулся к настоятелю прежде, чем Анатолий успел остановить его.

На этот раз Игорь был там значительно дольше и вышел только после того, как настоятель на него рявкнул.

 Не стоило,  сказал Анатолий, вставая.  Что, дальняя келья?

Монах горестно вздохнул и развел руками.

 Какая мелочь,  улыбнулся Анатолий.  Можно подумать, я там ни разу не был.

 Иногда я не понимаю, что двигает отцом Дмитрием И не только я,  сказал Игорь.

 И, тем не менее,  заметил святой отец,  непослушаниегрех.

 Одно дело ослушаться Бога, другоене послушать злого слова человека!  горячо возразил Игорь.

Монаху явно было неловко, когда он открыл и запустил Анатолия в крошечную келью, переделанную из старой кладовой. Зимой тут бывало действительно холодно, но в разгар лета это не было проблемой.

 Ступай, Игорь. Я немного помолюсь,  спровадил монаха Анатолий, опустился на пыльный матрац и прикрыл глаза.

* * *

Духовная семинариине место для слабых духом. Частенько диспуты о слове Божьем продолжались и за стенами аудиторий, а при отсутствии академических доказательствв ход шли кулаки. Анатолий и сам был в этом деле не промахдетство с братом приучило отстаивать свое мнение не только горлом.

В тот день они доспорили до того, что сцепились в темном углу как дикие звери. Яростно нанося удары, Анатолий свалил противника, тот ударился виском об угол прикроватной тумбочки, коротко вскрикнул и мешком свалился на пол.

 Леха, ты чего?!  он схватил его за плечо, перевернул лицом верх и отпрянул.

Височная кость почти на сантиметр ушла вглубь черепа, а из пролома вяло лилась кровь. Анатолий испугался. Не за себя, нет. За то, что убил человека. Помешал ему прожить долгую, насыщенную жизнь. В смятении, он возложил руки на место травмы и истово зашептал молитвы, прося Господа исправить его глупую ошибку и вернуть человеку здоровье, несправедливо отнятое.

В чувство его привел толчок Лехи и слова:

 Ты чего?!  пацан сбросил руки с головы, встал и убежал, испуганно озираясь.

Лишь кровь на руках Анатолия доказывала, что будущему святому отцу это не приснилось. Лешка так и не вспомнил об их ссоре, а шрамов на его виске не осталось. Зато Анатолий больше никогда в жизни не поднимал руку на человека.

* * *

Из полудремы его вырвал звонок:

 Звонил, Толь?  голос нетерпеливый, злой. Как, впрочем, практически всегда.

 Да. Привет, Игнат.

 Что случилось?

 Да ничего особо,  святой отец с кряхтением сел.  Просто хотел поговорить.

 Обязательно сейчас? Я очень занят!

 Ну, можно и позже

 Перезвоню! Бип Бип Бип

Анатолий сдержал крепкое словцо, готовое сорваться с языка, потушил экран смартфона, и, оглядевшись, принялся приводить келью в жилой вид. В прошлый раз он провел в этой клетушке полгода. В этотпланировал продержаться хотя бы пару лет, и ночевать без простыней не собирался.

Того часа, что Анатолий провел, отдыхая с дороги, Игорю, видимо, хватило для того, чтобы найти кладовщика, потому что когда пресвитер явился к нему, монах показал на сверток, лежащий на столе:

 Это вам, отче. С прибытием!  он тоже прятал глаза, и Анатолий, вздохнув, забрал сверток и удалился.

За земными и оттого приятными хлопотами по уборке комнатки, его и застал Дмитрий.

 Обустраиваешься?  одобрительно проговорил он, заглянув через порог.

 Ага,  Анатолий прервался.  Заходи, располагайся.

Дмитрий шагнул было внутрь, но сообразил, что в узком проходе вдоль кровати не разойтись и застыл, нависая над Анатолием со своего почти двухметрового роста.

 Ах, извини! Не получится!  развел руками пресвитер.  Тут немного тесновато!

 На обед не опоздай,  зло буркнул Дмитрий, уходя.

Анатолий поморщился, коря себя за поведение. Смирениеслишком большая благодетель для современного мира. Туго с ним было не только у Дмитрия.

* * *

Случай с Алексеем мог пройти бесследно для кого угодно, но не для Анатолия. В детстве мать не раз и не два рассказывала ему про отцаталантливого хирурга, и даже отчимсуровый мужчина, который даже с Игнатом, родным для него сыном, вел себя жестко, никогда не прерывал мать. Возможно, потому, что и своей жизнью Николай был обязан его таланту?

Игнат

Анатолий не только отказался от насилия. Он стал более прилежен в учебе, параллельно заинтересовался медицинойкак традиционной, так и современной. И, наконец, он принял свой крест, осознал цель служения Господу. Позже, по окончанию семинарии, когда целебные свойства его молитв и наложения рук стали известны многим, его отправили в Белогорский Каменобродский Свято-Троицкий мужской монастырь.

Именно здесь Анатолий вылечил множество людей, а еще больше обратил к Господу. Именно здесь вырвался на волю его колючий характер. Именно здесь его Вера прошла самые жестокие испытания. Именно здесь из трепетного юноши он стал взрослым мужчиной. Да, цена была уплачена немалая. И жизнь супруги и их неродившегося ребенкалишь малая ее часть.

Глядя на людей, выходящих из большого, комфортабельного автобуса, Анатолий улыбался. Когда-то София точно так же вышла из ПАЗика и, накинув косынку поверх пышной гривы черных волос, принялась кланяться и креститься по примеру матери. Воспоминания о жене всегда вызывали в его душе свет и радость, но оставляли после себя разочарование и грусть. Вот и сейчас улыбка покинула губы святого отца, а в глазах заблестели слезы, которые, впрочем, быстро высохли, так и не пролившись.

Из разговоров послушников он уже знал, что в Часовне выставлена икона Божьей матери «Троеручица», обладающая известными лечебными свойствами. Когда ее привозили первый разсемь лет назад, Анатолий с Дмитрием и поссорились.

Сама икона, может быть, и не лечит людей. Как не лечит скальпель хирурга и разговор с психологом. Но ВераВера в то, что икона лечит и, конечно же, в Господаони могут творить чудеса. И в конечном итогекакая разница, кто является инструментом в руках Господнихикона или Анатолий? У каждого свои преимущества. Икона безучастна и бессловесна, как острый скальпель, а Анатолийумен и сострадателен, как психолог, но оба они великолепно исполняют свою функциютрансляцию воли Господа.

Взгляд Анатолия зацепился за колоритную пару: высокий молодой человек и черноволосая женщина выдвинули из автобуса пандус и выкатили из автобуса ребенка в инвалидном кресле. Ребенок был в полной прострации, и Анатолий буквально против воли подошел ближетак его зацепило отчаяние, которое сквозило во взгляде, который женщина бросила на храм.

 Юля, надень платок,  тихонько попросил молодой человек.

Проигнорировав его, женщина уверенно покатила коляску к храму. На самом пороге дорогу ей заступила активная прихожанка:

 Девушка, покройте волосы, побойтесь Бога!  громко зашептала она.

Юля резко остановилась и позвала:

 Па-а-аш! Бери кресло, я туда не пойду!

Молодой человек, с обреченным видом, покатил инвалида дальше.

 Можете ничего не одевать, в этом нет необходимости,  сказал Анатолий, подойдя к Юле.  Пойдемте в храм, посмотрите на икону. Я проведу.

Юля мельком окинула батюшку равнодушным взглядом, бросила:

 Спасибо, не надо,  и отвернулась.

Анатолия буквально обожгли эти глазасерые, выразительные, итоскливые.

Когда пресвитер зашел в храм, у иконы, огороженной лентой для запрета доступа, стоял диакон Валентин и рассказывал о ее чудодейственных свойствах.

 Пустите нас,  тихо попросил Павел, подойдя к толпе, окружающей икону и Валентина.  Мужчина, подвиньтесь, пожалуйста

 Да-да, проходите,  отпрянул дородный дедуля в сторону, увлекая за собой почтенную матрону.

 Игумен запрещает трогать икону, можно только смотреть и просить милости у Богоматери!  провозгласил тем временем диакон.  Надеюсь, вы меня понимаете?  и внимательно обвел взглядом окружающих, не обращая внимания на Павла, пытающегося пробиться в первый ряд.

 Диакон Валентин, можете помочь мне?! Буквально на пять минут!  от входа его позвал Игорь, и пресвитер ухмыльнулся. За столько лет более действенного способа обойти запрет так и не нашли. Да и нужен ли был он?

 Ни в коем случае не трогайте икону!!!  предупредил грозным голосом диакон и устремился к выходу.  Я очень скоро вернусь! Я буквально на пару минут!!!

Истоило ему с Игорем выйти из храма, как самые отчаянные посетители ломанулись за ленточку, не обращая внимания на пресвитера, инвалида и друг друга. Павел был не промахловко управляясь с креслом, локтями и голосом, подвез инвалида к иконе, взял его руку и, прикоснувшись ею к краю, что-то зашептал.

Тем временем в храм вернулся Валентин и принялся выгонять прихожан из-за ленты. Павел вывез кресло из храма и Юля кинулась к нему:

 Ну? Получилось?

 Да. Я прикоснулся его рукой к иконе и прочитал молитву, как ты просила.

Юля присела у кресла, вглядываясь в сына, пытаясь уловить изменения в его поведении. Ожидание и надежда быстро покинуло ее лицо. Из глаз ее капнула слеза.

А вот за тем, что произошло дальше, смотреть было страшно: красивое, точеное лицо Юли исказила гримаса ярости, и она воскликнула:

 Не помогает!  и, уже тише.  Ничего не помогает

Она присела у кресла на корточки, заглядывая в глаза сыну, и тяжело вздохнула:

 Как же я устала

Анатолий, подошедший к ним, спросил:

 Вы верите в Бога, Юлия?

Она резко выпрямилась, поворачиваясь к нему, и их взгляды встретилисьна этот раз не мимолетно, и святой отец чуть не отскочил от бешенства, плещущегося в ее глазах. Юля была очень красива. Святому отцу всегда нравились такие женщиныхолодные, кажется, отрешенные, но яркие и следящие за собой. Но ярость? Чем он мог ее заслужить?

 Не лезь ко мне, святоша!  прошипела Юля, чуть не брызжа слюной.  Даже не пытайся разговаривать со мной о Боге, шарлатан!

Она схватила кресло и быстро покатила его к автобусу, не обращая внимания на мальчика, который дергался на кочках.

 Извините, ее, отче!  попросил Павел виноватым голосом.  Сын инвалид, почти все время вот в таком вегетативном состоянии! У нее сердце из-за этого не на месте.

 Понимаю,  кивнул Анатолий, но его мозг, вообще-то поставленный в тупик поведением молодой женщины, зацепился за оговорку.  Почти все время? Он что, приходит в себя?

 Не часто, но бывает.

 А что у него за болезнь? Доктора какой диагноз ставят ставят?