Тут заговорил Тео, хотя сам сто раз предупреждал её по пути, что нужно хранить молчание, чтобы не спугнуть явление. Может быть, реакция Альвы на призраков разочаровала егоон бы хотел, чтобы она ойкнула, затряслась и прижала ладонь ко рту. Может, он принял её молчаливую ошеломлённость за непонимание того, что происходит. А можетпозднее Альва думала, что это возможней всего, мальчишка просто заскучал, глядя на повторение того, что он уже видел не раз, и пожелал обозначить своё присутствие. Он склонился к Альве и прошептал:
Подожди немного, скоро кончится. Сейчас они пообжимаются вдоволь, и
Она раздражённо тряхнула головой, и Тео умолк. У подножия валуна повис душок недоумённой обиды.
Впрочем, Альва и не приметила этого. Она была полностью захвачена зрелищем, и неуместный комментарий Тео отвлёк её не больше, чем назойливый писк комара помешал бы пешеходу на шумной улице. Сейчас она была вся там, внизу, с незнакомыми ей взрослыми людьми, сквозь полупрозрачные тела которых мерцала растворённая в воде лунная пыльца. Взаимные объятия несколько утихомирили их страсти. Женщина больше не делала театральных жестов, а просто шла рядом с мужчиной, который тоже стал идти более расслабленно, не той нарочито маршевой походкой, что раньше. Они больше не разговаривалипохоже, каждый смирился со своим положением. Но в чём это положение заключалось и к чему была эта ссора на ночном причале, Альва ещё не понимала.
Но потом, когда мужчина остановился, наклонился, чуть повозился с некой невидимой снастью и лёгким прыжком в сторону ушёл от женщины, которая стояла, соединив руки на груди, ей всё стало ясно. Это движение, этот характерный прыжок были знакомы каждому ребёнку в городке, воздух которого был пропитан солёной влагой. Так моряки отвязывали мелкие судаяхты, лодки, катераот пристани и запрыгивали на палубу с тросом в руке. И хотя корабль-призрак, в отличие от своего владельца и её спутницы, не был виден, у Альвы не было никаких сомнений в том, что он там есть.
Вор, или разбойник, или отважный мореход. Так оно и былоно слова эти относились только к мужчине, который сейчас, покачиваясь на волнах вместе с палубой своего незримого корабля, смотрел на ту, кто осталась на пристани. Именно его воля привела этих двоих на причал ночью, именно поэтому он был так насуплен и решителен, и именно поэтому была она так безутешна. Потому что знала, что ей его не остановитьон покинет этой ночью твёрдую сушу и уплывёт от неё далеко. Конечно, Альва многого не знала, да и не могла знать. Навсегда ли расстаются эти двое, или он обещал ей однажды воротиться? Кем она ему приходиласьженой, возлюбленной, сестрой или, может, матерью (расстояние и фосфоресцирующее свечение луны не позволяли определить её возраст)? И в чём причина того, что он так рвётся в море, не дожидаясь рассветагоним ли он страхом наказания за свои грехи, или, наоборот, его манит некая мечта, прекрасная фата-моргана за тёмным горизонтом, ради которой он остаётся глух ко всем протестам женщины, которая пришла его провожать? Но разве имело смысл пытаться найти ответы на эти безусловно важные вопросы здесь и сейчас, вернеетам и тогда, на ветхом деревянном причале? Значение для двух человек лунной ночью имела лишь неизбежность разлукии неважно, чем она вызвана и когда, может быть, кончится.
И всё же Альва ждала чего-то невероятногонапример, что в последний миг женщина вскочит на палубу, решив отправиться в странствие вместе с ним. Или что мужчина сойдёт обратно на пристань, осознав, что не может бросить её ни при каких условиях. Но ничего подобного не произошлочуть постояв, он отвернулся от неё и пошёл расправлять паруса. Она так и стояла, не отрывая руки от груди, пока он возился в стороне, что-то куда-то таскал, что-то с видимым усилием дёргал, наматывая на рукав. В другом разе эта суета с невидимыми предметами, наверное, показалась бы Альве забавной. Наконец, усилия мужчины принесли плодыветер наполнил призрачные паруса, и маленькую фигурку стало сносить в сторону моря. На этот раз он именно что парил над поверхностью, удаляясь от берега и понемногу набирая скорость. Женщина, ставшая живым изваянием, смотрела ему вслед, но мужчина будто позабыл о ней, занятый своими важными делами. Иссиня-чёрная водная пропасть между ними становилась всё шире, и Альве вдруг захотелось подняться и крикнуть: «Обернись! Посмотри на неё хотя бы в последний раз, ну!» Кто знаетможет, её звонкий голос пронёсся бы сквозь истончившуюся преграду между временами и что-то поменял там, в прошлом? Или для них она тоже осталась бы бессловесной полупрозрачной фигуркой, еле заметно мельтешащей на вершине утёса?
Но Альва не встала, не закричала. Конечно, она бы никогда не решилась на подобную дерзость, но даже если смогла бы по каплям собрать в себе нужную дозу смелости, её всё равно опередила бы сама женщина-призрак.
Она почувствовала, как завибрировал воздух, будто от эха пушечного залпа. Одновременно женщина на причале бросилась вперёд в рывке отчаяния, простирая руки вслед кораблю. Должно быть, там и тогда её крик перебудил всех спящих птиц фьорда. Её зов догнал капитана-призрака, который, наконец, выронив из рук очередное невидимое снаряжение, оглянулся. Альва испугалась, что женщина решила утопиться с горя, но нетона остановилась, видимо, достигнув конца пристани. Мужчина же замер на полуобороте, пересекаясь с ней взглядом. Он уже находился в паре километров от берега и превратился в тусклое белесое пятнышко, так что разобрать выражение его лица Альва не могла. Невидимое судно достигло края тени от туч, где ломалась лунная игла и начиналась территория мглы, где нельзя было увидеть ни волн, ни отражений звёзд в воде, ни даже линии горизонта. Дальнее море дышало враждебностью, и в последнюю секунду перед тем, как мужчина сгинул в этой пучине, Альва поняла: не было никаких обещаний вернуться, даже сладко-лживыхэти двое с самого начала знали, что ночь разделит их навсегда этими тяжелыми волнами. А как иначе? Разве было бы в ином случае отчаяние женщины столь глубоко, что её последний крик, её исступлённая мольба, обращённая к мирозданию, способна была стать той песчинкой, что может нарушить стройный и выверенный ход законов природы и запечатлеть эту разлуку в вечности, заставляя её из раза в раз повторяться на этом берегу синими ночами, когда в небытие канули не только участники тайного рандеву, но и весь причал, вся верфь? Не оттого ли мужчина был так холоден, безучастен и даже жесток по отношению к своей спутнице, что сам пребывал в величайшем смятении, понимая, что оставляет берег безвозвратно, и зная, что малейшая слабина может разрушить всю его решимость, все днями и месяцами готовившиеся и оттачивавшиеся планы?..
Всё это ураганом пронеслось в голове девочки. А между тем по-прежнему беззвучный, но оттого вовсе не неслышимый вопль стих, и призраки растворились в воздухе. Того, кто ушёл в море, скрыла тьма; женщина была видна ещё немного времени, но и она стремительно распалась мягким лунным сиянием, так и не опустив протянутых вперёд рук.
Альва медленно моргнула и взглянула туда, где по-прежнему горели неяркие лампы посреди барж и контейнеров. Голубая звезда сместилась вправо от вышки. «Представление» закончилось.
Тео встал, отряхнул колени брюк от прилипшей грязи и вышел из тени валуна. Альва поднялась следом.
Ну, как оно тебе? спросил Тео. В его глазах горели победные огоньки. Могу поспорить, такое ты точно не ожидала увидеть!
Это было так странно тихо сказала Альва.
Странно? Не то слово! И представь себе, такое происходит каждое второе полнолуние! Ну, если, конечно, ночь не облачная, тогда не видно ни черта Только не говори никому из класса, да и вообще никому, слышишь? Пусть это будет наше тайное местечко. Я бы ни одному человеку в мире его не показал, только для тебя исключение сделал. Давай придумаем ему какое-нибудь крутое название? «Пляж призраков»как тебе? Можем приходить сюда каждые два месяца и пересматривать представление, Тео с хитрецой посмотрел на неё. Если, конечно, ты не испугалась
Альва промолчала.
Потом они долго спускались вниз и шли назад в город, и Тео на этот раз был куда многословнее, чем по пути к утёсу. Он увлечённо рассказывал, как любит сбегать из дома по ночам и бродить по окрестностям, как ему совсем не страшны хищники, которыми якобы кишат леса у фьорда, и как прошлой осенью во время очередной ночной прогулки он сидел на утёсе и бросал вниз камешки, когда перед его глазами впервые развернулось «представление». «Я сначала подумал, что головой долбанулся, а потом даже струхнул малость, когда понял, кто они такие, признался Тео, но тут же беззаботно махнул рукой. Но это ничего, я быстро понял, что сладкая парочка на пляже безобиднее пуделей». Альва слушала его рассказ вполуха. Волшебство и напряжение, раньше так явственно ощущавшиеся ею, теперь улетучилисьона знала, что тёмный лес, окружающий их, сколь бы пугающим он ни выглядел, вновь принадлежит её миру, приземленному и понятному, да и луне больше не грозит участь быть съеденной.
Тео повёл себя как истинный джентльмен, проводив Альву до лужайки её дома. Она благодарно кивнула ему (даже проскочила шаловливая мысль, что можно было бы чмокнуть его в щеку, прямо в веснушки, но она сочла, что это будет всё-таки слишком) и сказала:
Спасибо тебе, Тео. Это было замечательно, правда. Я никогда не забуду эту ночь.
Тео расцвёл:
Да ладно тебе, пустяк. Ты только помни наш уговор, никому ни-ни.
Хорошо.
Сходим как-нибудь ещё?
Может быть Не знаю.
Почему? Ты испугалась? он выглядел разочарованным.
Нет-нет, дело не в этом, Альва посмотрела ему в глаза. Тео, ты ведь понимаешь, что мы видели призраков? Самых настоящих?
Ну да.
И что ты об этом думаешь?
Ну это было здорово, Тео шмыгнул носом. Разве нет?
Да, конечно, сказала Альва. Здорово
Так мы пойдём туда ещё раз?
Тео, давай поговорим об этом в школе, хорошо? Сейчас я слишком устала. Столько впечатлений
Конечно! он заулыбался. В школе, так в школе. Отдохни. Так до завтра?
До завтра.
Тео убежал, время от времени задорно подпрыгивая на одной ноге и выкидывая вверх сжатый кулак. Оставшись одна, Альва не спешила прокрасться в свой дом и юркнуть в заждавшуюся её постель. Сначала она немного постояла с закрытыми глазами, затем осторожно ступила на гравийную дорожку, ведущую к крыльцу, и оглядела сонный ряд домов. Родная улица, ещё днём при возвращении из школы бывшая такой представительной и длинной, вдруг показалась ей очень короткой, а дома с подстриженными газонами перед ними, флюгерами на шпилях и травянистым дёрном на покатых крышахкрошечными и хрупкими, как пластиковые игрушки в магазине. А меньше всех здесь была сама Альва, которая ощутила, как её глаза вновь наполнились слезами.
«Тео, Тео, понимаешь ли ты, что наделал?»
Она побывала в сказочном лесу, слышала зловещее дыхание спящего фьорда. Вместе с рыжим одноклассником она зашла туда, куда заходить не следовало ни детям, ни взрослым. Она видела призраков, слышала отчаянный зов бедной оставленной женщины из давно минувших дней. И самое главноеона видела, как тот, кого та женщина любила, добровольно ушёл в бескрайнюю злую бесконечность, став едва видным светлячком у края первозданной тьмы. Что-то изменилось, переломилось в Альве, когда она увидела это, и она сама пока не понимала, что.
На гудящих от усталости ногах она прошла к крыльцу. Ключ лежал там же, где она его спрятала, уходя в запретное путешествиев пустой обувной коробке слева от входа. Отперев дверь, Альва потянула её к себе, стараясь не шуметь. Естественно, ничего из этого не вышлопетли чуть слышно, но противно заскрипели. Грузный соседский сенбернар, дремавший на газоне, оттопырил уши, встрепенулся и зарычал, но, увидев знакомый силуэт, успокоился и снова расслабленно опустил голову на лапы.
2018 г.