Положив тело в проход, моджахед наконец, разогнул спину и попытался отдышаться.
Из кабины вышел пожилой седоусый командир бизнес-джета, взглянул на открывшуюся картину и, даже не поздоровавшись с Абдуллахиром произнёс, обращаясь ко второму лётчику: "Набиль, кого это ты принёс и привёл?"
"Салим, хозяин распорядился, надо доставить их в Тегеран".
"Девушка ранена, что с ней?"
"Это не девушка, а шайтан" - подал голос моджахед: "Взлетай, Салим, надо бороться с неверными, а не сопли распускать!"
"С неверными?" - возмущенно ответил Салим, пристально вглядевшись в лицо девушки: "Это она-то неверная? Да я такой чистой крови в жизни не видел, понял ты, дворняжка".
"Она шармута!" - возмущенно заорал Абдуллахир.
"Это ты шармута, проклятый мясник" - ответил седоусый: "Сейчас выкину тебя из самолёта, пешком домой пойдёшь. Надоело вас, ублюдков возить".
"Ах, вот как" - вкрадчиво произнес моджахед: "Ты поди, из бывших? Наверное, ещё собаку шахиншаха Пехлеви помнишь? Хорошо тебе тогда жилось? На срамных девок пялился без хиджабов, пил вино и не почитал пророка? Сейчас позвоню аль-Зейбу, твою семью сразу вырежут, всю, целиком, никого не пощадят, где бы они не спрятались, шакалы. Муртад проклятый, быстро взлетай!"
Салим окинул Абдуллахира ненавидящим взглядом, развернулся и пошёл в кабину пилотов.
Лёша и Паша с утра собрались было уделить должное внимание физическим упражнениям и позавтракать, однако дверь распахнулась и в холл влетел Иван Петрович, взвинченный до предела:
"Сводки по городу только что переслали. У дома Айгуль под утро натуральная бойня была. Я её матери уже звонил, ночевать не приходила. Так, Лёша, быстро собирайся, поедешь со мной. Паша, остаёшься за главного. Делать внизу больше не хуй, поднимайся на второй этаж, садись за АГС и бди. Пользоваться не разучился?"
"Ты охуел, Петрович? Такому не разучишься".
"А я те Паша говорил, что всё это плохо кончится. А ты бля, да забей, больше не сунутся. Помнишь, бля? Представляешь, что они с ней сделают, если её сейчас не вытащить?" - мрачно произнёс Лёша.
"А чо сразу я? А сам? Предложил бы охранять, охраняли бы по очереди. Так что ты сам считай и забил" - огрызнулся Паша.
"Ладно" - подвёл итог Петрович: "Хорош собачиться, быстро одевайся и погнали.
У дома Айгуль вяло бродили менты, стояла "Газель" Следственного Комитета, сквозь сдвинутую дверь которой виднелся юноша в помятом костюме, который что-то писал на откидном столике. 750-я iL с визгом свернула во дворик и остановилась прямо у микроавтобуса СК. Ситуация перестала быть томной. У БМВ распахнулась правая дверь и оттуда пружинисто выскочил явно служивый гражданин среднего возраста.
"Кто главный" - зычно крикнул он.
Юноша из "Газели" лениво повернулся и задал встречный вопрос: "А вы кто?"
"Полковник ФСБ России Сидоров" - гаркнул Иван Петрович, влетев в "Газель" и сунув открытое удостоверение прямо под нос "мятому костюму": "Ты кто такой?"
"Старший лейтенант юстиции Небыстрый" - отрекомендовался юноша, ответно засветив теперь уже свой аусвайс: "А зачем вы приехали? Обычные бандитские разборки между черными, может, бабу не поделили, может, территорию".
"Что нашли?"
"Да вон, все улики на кресле лежат в пакетиках. Ну чо? Паспорта, два Пээма и ПСМ, дешевые мобильники и гильзы, гильз дохуя".
"Каких?"
"Шесть от ПСМ, одна от "Макарова", Второй ПМ вообще не стрелял, владельца сразу завалили - две пули точно в сердце".
"Слушай старлей, а тебя ничего в этой ситуации не напрягает?" - закипая спросил полковник.
"А чо такого?" - вопросительно ответил Небыстрый, подняв на Петровича большие круглые глаза: "Какие-то чурки постреляли друг друга, да и хуй бы с ними, заебали они всех своими разборками".
"Ну например, это" - закипая еще больше, Иван петрович поднёс к носу Небыстрого пакет с паспортами: "Сирийские, обрати внимание".
"Ой, да я Вас умоляю, товарищ полковник, вон зайдите в любую мечеть, кого там только не найдешь - чурки на любой вкус, из дальнего и ближнего зарубежья, хоть кино про террористов скрытой камерой снимай ".
"Ну хорошо" - не сдавался Иван Петрович: "А ПСМ откуда? Сам ведь знаешь, макар намного дешевле, патроны на каждом углу продаются и тоже дёшево. Нахуя такие изыски? Тем более при разборках?"
"Ну вы, товарищ полковник, как вчера на свет родились. Подарок поди, или наградной. Какой-нибудь Абдулла Захир-Шах из Махачкалы, с такой-же ксивой как у вас, своему племяннику - лесному брату подарил на день рождения, да еще и разрешение сделал".
"А ведь он прав, засранец" - с досадой подумал про себя полковник.
"Ну ладно, старлей, не буду ходить вокруг да около. Это ПСМ нашего сотрудника, работавшего по линии борьбы с терроризмом. А вот это его дом. Есть информация, что ночью он похищен боевиками ИГИЛ для вывоза за границу и допроса".
"Ну ёб твою мать!" - выругался Небыстрый: "И опять в мою смену! Вот ведь везёт мне с-сука на вечный гемморой. Ну и где их теперь искать?"
"Вот что, старлей, не ссы раньше времени. Сегодня тебе и вправду повезло: дело мы забираем себе, оно на особом контроле. От тебя последняя услуга: пригони мне опергруппу и ментов, которые опрашивали жильцов и очень быстро, каждая минута на счету. Резво отчитаетесь и пиздуйте пить пиво, этих ублюдков мы сами найдём".
"Вот уж спасибочки, товарищ полковник" - чуть не прослезился Небыстрый и заорал: "Все, быстро сюда, бегом".
Опросив всех сопричастных, забрав у Небыстрого папку с протоколами и пакеты с уликами, Петрович и Лёша уселись в БМВ и подняли стёкла. Газель Следственного Комитета и опергруппа с ментами шустро испарились, видимо опасаясь, что полковник передумает.
"От свидетелей проку мало - дело было где-то в 3-45, еще темно. Была перестрелка, какие-то тени и да, еще небольшой светлый фургон стоял под деревом, то ли "Партнёр", то ли "Ларгус". Номеров никто, конечно, не разглядел, Лёша, посмотри улики".
"Оба-на" - воскликнул Лёша, разглядывая ПМ: "Серия-то чеченская, уже теплее".
"Думаешь, Тепкоев?"
"А хули тут думать? Он, бля буду. И вооружил, и транспорт подогнал. Так что "Пежо" отпадает, жадный он, сука, значит - Ларгус".
"Ну всё, пиздец, он меня окончательно заебал. Грохнем, только по-тихому".
"А от начальства не прилетит, Петрович? Они же все у него на довольствии".
"Говорю-же, по-тихому. Хотя... там посмотрим".
"Дай телефоны... так, ... так, эти только между собой перезванивались. А вот это уже интересно, видимо, командира группы".
"Пошли в контору, пусть контакты пробьют".
"А хули их пробивать, я эти номера знаю. Один Ильяса, другой - Тепкоева. И вот еще несколько иностранных, но это глухой вариант, начальство зарубит. Пиздец похоже, Айгуль. Если Ильяс - значит на самолёте вывезли, уже не догоним, но я эту, сука, шайку зачищу здесь до основания, ни с кем больше советоваться не буду. Так, ситуация прояснилась. Позвоню нашим".
Иван Петрович достал смартфон и нажал кнопку быстрого вызова: "Дежурный? Полковник Сидоров. Ну-ка, пробей мне по-быстрому, никого из духов не задерживали вчера ночью с сирийскими паспортами? Ага! Есть потерпевший гражданин Сирии? Хаджи, с пулевым ранением? Где? Ясно, я проверю. Ну вот всё и сложилось, Лёша. В больнице по дороге в аэропорт лежит ещё один "сириец", съездим навестим. Да-а, неплохо подготовил Айгуль - четверых наглухо, пятый в больнице. Сколько же за ней вообще народу послали?"
"Надо было ещё над тактикой и рукопашкой поработать" - глухо ответил Лёша: "Может, тогда сумела бы завалить остальных".
"А вы мне тогда нахуя сдались? Пришлось бы выгнать, а ей повысить зарплату втрое".
"Хорош прикалываться, не смешно, представляешь, что они с ней сделают?"
"Да" - посерьезнел Петрович, поехали в больницу, нехуй языками чесать.
В больнице, проигнорировав нестойчивые попытки напялить на них бахиллы и белые халаты, парочка в костюмах прошла прямо в палату. В ней уже находился представитель СК, правда, рангом чуть поменьше, всего лишь лейтенант. Он сидел на стуле рядом с кроватью и записывал показания потерпевшего. Бледный хаджи тихо что-то втирал следователю, из его руки к капельнице шла прозрачная трубка, а симпатичная медсестра в коротком халатике, заботливо поправляла под чернявой бородатой головой подушку.
"Какие звери!" сказала медсестра со слезами на глазах: "Как так можно! Стрелять в святого человека, пусть другой веры и национальности прямо из пистолета! Куда же смотрит полиция!"
"Гражданочка, не отвлекайте! Отойдите в сторону, не мешайте заполнять протокол" - пробубнил следователь СК.
Петрович и Лёша вошли внутрь, громко хлопнув за собой дверью. Все присутствующие разом обернулись.
"А у нас до сих пор неплохо относятся к иностранцам!" - восхищенно произнес Лёша: "Смотри ка ты, отдельная палата, санузел, охуеть можно. А в соседней палате, я заглянул, восемь человек лежат, практически друг на друге, русские Васи, какие-то и парочку еще в коридоре заметил, похоже, там и живут. Статья была такая раньше, если не ошибаюсь, Петрович - "Преклонение перед западом".
"Была" - мрачно подтвердил пожилой со шрамом через всё лицо.
"Да как вы можете" - завизжала медсестра: "Человек пострадал от каких-то отморозков, наших отморозков, а вы статья! Правильно вас называли раньше - кровавая гэбня!"
"А у тебя чуйка, дочка" - беззлобно улыбнулся старший и развернул удостоверение: "Полковник ФСБ Сидоров, а это" - он кивнул на Лёшу: "Наш оперативный сотрудник, подожди, не уходи, я вам всем сейчас фокус покажу".
Следователь СК встал со стула: "Лейтенант юстиции Беспонтовый" - громко отрекомендовался он.
"Что тут у нас?"
"Нападение скинхедов на гражданина Сирии, святого человека, хаджи" - громко ответил Беспонтовый, как на уроке в школе.
Петрович с жалостью разглядывал тупенькое, безусое и очень молодое личико следователя.
"Вам сколько лет, лейтенант? Двадцать?"
"Двадцать четыре недавно исполнилось" - стараясь говорить басом, ответил Беспонтовый.
"И вы верите в эту басню с нападением скинхедов? Одиночный выстрел в грудь, да еще такой точный - не их стиль, совершенно. Будь у них и вправду пистолет, выпустили бы всю обойму куда ни попадя, только откуда он у них, обычно это же дети, наши дети, которых окончательно заебал этот черножопый беспредел в российских городах - у кого то убили друга, у кого-то изнасиловали девушку, вот откуда всё идёт. Я много раз видел результаты работы скинхедов. Обычно забивают насмерть "гриндерсами", или тыкают ножами и отвертками до тех пор, пока те не сломаются. Как правило, тела после этого бывает трудно опознать, а тут профессиональный выстрел. И всего один. Не насторожило?"
"Ну он же говорит..."
"Да он тебе всё что хошь наговорит, в том числе и то, что он внук старика Хоттабыча. Смотри сюда, и ты дочка, тоже, прежде чем сопли распускать".
Петрович откинул в сторону простыню, обнажив мускулистый торс потерпевшего.
"Знаете, кто такие хаджи и дервиши, святые люди, как вы выражаетесь? Типа монахов, которые посетили Мекку. Таких качков среди них я никогда не видел - питаются плохо, все время молятся, а этот, смотри-ка ты, какой здоровяк! Похожих очень много в лагерях боевиков. Понимаю, это ничего не доказывает, тогда взгляните".
Иван Петрович взял правую кисть пострадавшего на излом, отчего тот заскрежетал зубами и схватил его за указательный палец: "Смотрите сюда, видите, какая специфическая мозоль! У вас такой, поди нету. Знаете от чего? От спускового крючка. Обратите внимание и на этот застарелый синяк на правом плече, тоже считай, почти мозоль. Это от автомата, быстрее всего от АКМ, они их любят. У более современного оружия обычно резиновые затыльники прикладов".
Петрович отпустил руку пострадавшего и произнёс: "А теперь я вам всем расскажу, как выглядел этот скинхед - молодая и очень красивая девушка, наш сотрудник, а эти обезъяны её похитили. Она на Мясницкой положила четверых с такими-же паспортами, ты бы, лейтенант хоть сводки глазами пробежал, прежде чем выводы делать, одного вишь, только ранила, а вы лечите этого ублюдка. И вот что я скажу тебе дочка - не жалей ты чёрных, они тебя точно не пожалеют".
"Всё, лейтенант, свободны, дело мы забираем, дуйте в свой СК".
Посторонние вышли и в палате осталось трое - двое стояли, один лежал.
"Ну что, Касим, или как тебя по настоящему, у нас есть к тебе несколько важных вопросов" - и полковник присел на краешек кровати у изголовья.
"Адвоката" - глухо пробубнил Касим.
"Адвоката?" - удивился Петрович: "Уже двигается в твоём направлении. Лёша...".
Лёша улыбнулся, вытащил из кармана простенький колдстиловский KUDU, ловко открыл лезвие и уселся на ноги потерпевшего. Иван Петрович-же, быстро выдернул у того из-под головы тощую больничную подушку с серой наволочкой и прижал её к лицу Касима, отчего тот громко замычал. Лёша, не теряя времени даром, откинул простыню, слегка приспустил трусы и воткнул лезвие по самую рукоять, наискосок в живот моджахеда и для убедительности покачал нож в ране. Потекла кровь, мычание сменилось сдавленным животным воем.
"Ну всё, не увлекайся..."
Лёша выдернул лезвие и аккуратно вытер простынёй, а Петрович снял подушку с лица джихадиста.
"Так Касим, тебе ещё одного адвоката или сразу посла? Можем также позвонить президенту Сирии, чтобы он побыстрее приехал тебя навестить".
"Врача" - потребовал Касим, с ужасом разглядывя текущую из пореза кровь.
"Знаешь, мой маленький черножопый друг, был такой писатель - Михаил Зощенко, так вот, немного перефразируя его, можно сказать следующее: "При вашей выпуклой физиономии, данное ранение не считается опасным", в любом случае, час ты ещё протянешь, а нам этого времени хватит за глаза, поверь. Начинай рассказывать, пока мы с моим другом не растеряли остатки терпения. Я и так почти всё знаю, нужно уточнить нюансы".
"Врача" - упрямо пробормотал Касим.
"Лёша, отрежь ему пока яйца, а там посмотрим. Какой-то он несговорчивый, глядишь, дойдёт и до яичницы с колбасой, которую нашему другу придётся сожрать в одно лицо".
"Нэт, нэ надо яйца, всё скажу, нэ трогай".
"Знаешь, что меня всегда удивляло в этих придурках, Петрович? Как дело доходит до гениталий, сразу становятся очень сговорчивыми, хотя и понимают, бля буду, что больше они ими в этой жизни воспользоваться не смогут. Ну начал играть в партизана, играй, так нет. Слушай, Касим, ты наверное, на гурий рассчитываешь? Я бы не был так уверен, что они вообще существуют, понимаю, что тебе про это всё наплёл мулла, но ему-то откуда знать? Он ведь там не был. Ладно, начинай рассказывать".
"Яйца резат нэ будешь?"
"Если всё честно расскажешь, убью тебя быстро и практически безболезненно. Если нет, извини - отрежу твои причандалы и скормлю бродячим собакам, тогда с гуриями ты точно пролетишь".
"Спрашивай".
"Ну для начала расскажи, как было дело".
"Мы засада сидель вокруг подъезда, я за дерево прятался. У меня только пистолет был и у Ияда. Аль-Зейб сказаль - стрелят вообще нельзя, баба живой нужен".
"Сколько вас было?"
"Шестеро. Ияд даже пушка достать не успель, баба сразу стреляль, он умер. Зиябу баба прямо в лоб попал, вся кабина в крови бил. Музаффар удавку накинуль, она и его убиль. Исмаил сбоку подкрался, ударил, баба упал и сразу выстрелиль. Исмаил тоже умер. Стрелять нельзя, амир запретил, но нас двое осталось, я стреляль, немного попаль".
"Куда бля?" - взился Лёша
"Мало-мало попал, по рёбрам. Она в меня стрелял, Абдуллахир подкрался, ударил, шприц воткнул, меня сюда, баба в аэропорт повёз".
"Ильяс самолет подогнал?"
"Да".
"Давно вылетели?"
"Уже долетели".
"Пиздец" - произнёс Иван Петрович: "Бедная Айгуль".
Лёша упрямо набычился и достал небольшой планшет: "Так, последний вопрос, но очень важный, сосредоточься. Вот у меня тут аэрофотосъёмка всей вашей территории беспредела. Показывай, где дом аль-Зейба, где базы. Не забудь ни одной, я кое-что и так пробил, а то наш договор будем считать расторгнутым, и я просто порежу тебя на куски".
"Ты что это задумал?" - встревоженно вскинулся Петрович: "Там не наша зона ответственности, полностью НАТОвская, в основном пасутся америкосы. Ты и для них, и для чёрных будешь врагом, тебя просто сразу завалят".
"Потом, Петрович. Давай, мой черножопый друг, показывай".
Касим и Лёша уткнулись в планшет, листая страницы. В блокноте Лёша делал пометки и записывал координаты.
"Сынок вместе с ним живёт?"
"Да, он инвалид, грустный очень".
"Ну тогда всё, Касим, прощай. Зря ты сюда приехал" - и Лёша ловким круговым движением полоснул по горлу моджахеда, перерезав сразу и оное, и обе сонные артерии. Во все стороны плеснула алая артериальная кровь, боевик захрипел и выпучил глаза, но агония продолжалась недолго - вскоре взгляд его остекленел и остановился.
Леша, умудрившийся не запачкаться ни единой каплей - мастерство, как известно, не пропьёшь, нашёл угол простыни не залитый кровью, тщательно протер рукоятку ножа и вложил его трупу в правую руку.