Тим КаррэнМрачные всадники
ГЛАВА 1
Это была равнинная местность. Плоская, сухая и мертвая, как обглоданная кость. Земля плотно утрамбована. Повсюду торчали голые камни, как будто когда-то здесь протекал большой и стремительный поток.
И под этим безжалостным, туманным небом Аризоны Нейтан Партридж ехал верхом на пятнистой кобыле; его узкое лицо находилось в тени полей шляпы с плоской тульей.
Он был длинным, худым, костлявым и жилистым, как пук сжатых пружин. В его глазах была смерть, а в сердце - лед. Он продолжал идти вперед, потому что не знал другого пути.
Кобыла мучилась от жажды и требовала воды.
Но воды не будет, пока Партридж не доберется туда, куда ему надо. И если лошадь упадет от истощения и обезвоживания до пункта назначения, то он оставит ее умирать. И поджариваться под этим палящим солнцем, которое плыло по западному небу, как раздутая мерцающая жемчужина. Возможно, кляча не привыкла работать в полуденную жару. Возможно, она никогда не знала того отчаяния и бесчеловечности, которые вели самого Партриджа последние пять лет за решёткой.
В конце концов, она была всего лишь животным.
А Партридж был человеком... ну, почти. И человек сможет выдержать то, что заставит животное лечь и умереть. Человек может существовать только благодаря силе воли и закалять себя только ненавистью и гневом. Животные так не могли. Как и большинство слабаков.
В тюрьме Партридж подвергался наказанию и лишениям, которые могли бы убить десять человек из десяти. Но его разум был безжалостной машиной - вращающейся, движущейся и строящей планы.
Он ехал через пылающую Аризонскую пустыню весь день и до сих пор не выпил ни глотка воды. Он провёл в тюрьме много долгих дней. Страдание было для него обычным делом. Но он знал, что без отдыха животное, в лучшем случае, не пройдет и мили. Оно нуждался в отдыхе. Еде. Воде. Даже если сам Партридж мог забыть на время о голоде, лошадь - нет.
Партридж провел шершавым языком по шелушащимся губам. Его глаза казались немигающими цветными стекляшками, вечно устремленными на горизонт.
В тюрьме он часто тренировался не моргать по пятнадцать минут. Победа разума над телом. Через первые пять минут возникает ощущение, будто в глаза насыпали песка, через десять - соли, а через пятнадцать - толчёного стекла. И в этот момент ты закрываешь глаза, пока выедающая глаза боль не утихнет. Но ты делаешь это, чтобы доказать, что твой разум является хозяином над плотью, которая - всего лишь сосуд. Ты делаешь это, чтобы доказать самому себе, что нет ничего, с чем бы ты не справился. Что твоя воля - железная и непоколебимая, стоит тебе выбрать свой путь.
Такова была и воля Партриджа.
И если через день или через месяц он упадет на землю и умрет, как все люди, то только потому, что его тело оказалось слабым. Тело. Дух - никогда.
Он полагал, что даже когда его тело будет всего лишь оболочкой, обглоданной стервятниками, его воля все еще будет существовать - бессмертная, неразрушимая сила природы, подобная дующему ветру или молнии, прорезающей темное небо.
Весь день пейзаж представлял собой однообразную, ровную пустыню. Скучная и монотонная пустота, сводящая с ума. Партридж слышал, что это неизменное единообразие пустыни действительно сводило людей с ума. И он не сомневался в этом.
Прямо впереди земля начала опускаться и подниматься, предгорья Гила-Бенд начали давать о себе знатьхотя на самом деле они были еще в дюжине миль отсюда. Партридж видел впереди выступы скал, видел омуты теней и увядшие заросли кустарников, и знал, что, пусть поблизости и нет воды, это место подойдёт для кратковременного отдыха. Кобыла в нём отчаянно нуждалась. А Партриджу это даст время подумать перед приездом в Чимни-Флэтс.
Потому что именно там всё начнётся... и, возможно, закончится.
Он спускался по неглубокой сухой отмели, когда услышал выстрелы. Кобыла пугливо вздрогнула, и Партридж натянул поводья, одновременно поглаживая гриву и тихо шепча ей что-то на ухо. Он повел ее вниз, к воде и находящемуся в тени каменному берегу.
Мужчина привязал животное к гранитному обломку и поднялся на утес крошащихся камней и продуваемого ветрами песка. Добравшись до вершины, прополз на животе через заросли высохших кустарников.
И в небольшой долине, лежащей под ним, увидел повозку и экипаж.
Мужчина и женщина прижимались друг к другу, окружённые тремя бандитами. У Партриджа не возникло никаких сомнений, что они были пьяны и сильно шатались. Все трое в широкополых шляпах и грязных хлопчатобумажных рубашках, мокрых от пота. Ещё несколько южан, которые никак не могут смириться с тем фактом, что их победили. Деревенщины.
Со своего места на вершине холма Партридж находился менее чем в двухстах футах. А то и меньше. Достаточно близко, чтобы ощутить их запах.
Он беззвучно вернулся вниз по склону, вытащил свой «винчестер» 1873 года из седельной сумки и пополз обратно. Он слышал, как южане оскорбляют того мужчину и его жену.
«Дам им еще десять минут, - подумал Партридж. - Виски ударит им в голову и придаст смелости убить мужа и изнасиловать жену».
Попасть на них было бы детской забавой. Он уже прицелился в толстяка с такими длинными жирными волосами, будто его голову обмакнули в горячее свиное сало.
Партридж теребил пальцем спусковой крючок. Он собирался убить их. Без всяких сомнений. Это был только вопрос времени.
«Это не твое дело, - твердил он себе. - Не твое собачье дело. Ты должен уехать, спасать собственную шкуру. Потому что за тобой охотятся и за твою голову назначена награда».
Но Партридж вовсе не собирался уезжать.
Это были обычные бандиты. И если он не застрелит их сегодня, то, возможно, завтра они застрелят его. Такое случается.
Значит, он поможет мужчине и женщине. Исполнит свой героический долг и спасёт их шкуры. Но его побуждения не были такими уж альтруистическими - его кобыла почти пала, и после того, как он выполнит свой мужественный поступок обычного прохожего, он намеревался забрать лошадей бандитов, деньги, оружие и вообще все, что у них было.
Чёрт, именно так!
Скоро они начнут действовать. Партриджу нужно будет сделать точный выстрел. Или выстрелы. Он хотел, чтобы южане отошли подальше от мужчины и женщины... и от лошадей, конечно. Не хотелось бы их ненароком пристрелить. В этой суровой и жестокой стране лошади стоили куда больше, чем люди. Особенно чем бывшие конфедераты, оказавшиеся вне закона. Этих было пруд пруди, и сельская местность была усеяна их костями.
Вот оно. Троица отошла от семейной пары.
Теперь самое время.
Партридж следил за пьяной походкой толстяка сквозь прицел «винчестера». Зажмурив один глаз, не мигая, уставившись на него, он прицелился в центр спины своей жертвы. Он сделал неглубокий вдох сквозь плотно сжатые зубы; его тело оставалось неподвижным и тихим, как кирпич в стене, Партридж выстрелил. Пуля попала толстяку прямо между лопаток, и от удара его отбросило вперед лицом.
Пуля раздробила позвоночник и вывернула позвонки прямо через переднюю часть грудной клетки. Двое других южан потянулись за своими револьверами, но это им не помогло. Партридж взвел курок и выстрелил еще два раза.
Ещё прежде чем толстяк успел поцеловать пустынную землю, Нейтан выстрелил второму в горло, а третьему - в голову, и его череп разлетелся кровавыми брызгами.
Женщина и мужчина сидели на корточках у колеса фургона, держась друг за друга. Женщина в истерике выкрикивала что-то похожее на отрывки из Библии.
Партридж спустился к своей кобыле и снова вскочил в седло, не выпуская из рук «винчестер». Он сжал поводья и повел усталую лошадь вверх по склону холма, а затем вниз, в небольшую долину. Он не торопился; подковы лошади стучали по плоским камням. В пустыне не нужно торопить события. Все происходит по-своему. Именно так, как должно быть.
Остановившись в десяти футах от повозки, он увидел широко раскрытые глаза мужчины и женщины, которые смотрели на него. Они смотрели на высокого мужчину верхом на пятнистой кобыле в пыльном темном дорожном плаще. Видели его длинное, узкое лицо. Мрачную складку рта. Волосы до плеч цвета воронова крыла. Усы, которые свисали до острого подбородка, как сталактиты. Но больше всего они обратили внимание на его глазачерные, блестящие, как у охотящейся кошки, которую можно встретить в глубине пещер.
- Вы, ребята, целы и невредимы? - ровным голосом спросил их Партридж.
Женщина плакала, кивала, трясла головой и дрожала. Мужчина крепко обнял ее и погладил по каштановым волосам.
- Тише, Гвен, - сказал он ей. - Всё закончилось. Всё.
Он взглянул на Партриджа и выдавил из себя улыбку. - Да, сэр. Теперь мы в порядке. - Он посмотрел на тела, лежащие в грязи. - Это вы сделали?
- Да. Вот оттуда.
Мужчина вздохнул.
- Спасибо.
Женщина взяла себя в руки.
- Да благословит вас Господь. Вы... вы законник?
- Нет, не законник. Обычный путешественник, как и вы сами.
Это была молодая пара, им не было ещё и тридцати. И жизнь у этой пары, пытающейся заработать на жизнь, была тяжела. Как и у большинства в этой суровой и жестокой стране.
Партридж спешился, подняв клубы пыли, когда его сапоги с высоким голенищем ударились о землю. Он привязал лошадь к повозке - старой грязной повозке, которая слишком часто использовалась; повозке, груженной ящиками, узлами и мешками, - всем, что принадлежало этой паре.
- Меня зовут Дейви Уилсон, - протянул мужчина руку. - А это Гвен, моя жена.
Партридж вяло пожал протянутую руку, но не назвал своего имени. Он прикоснулся к полям шляпы и снял флягу, решив, что пора сделать хоть глоток жидкости, прежде чем он высохнет, как чернослив на солнце.
С дальнего конца фургона донесся стон. Партридж посмотрел на них, а они - на него. Гвен выглядела слегка виноватой.
- Мистер Стайлз, - сказала она. - Боже милостивый... это вылетело у меня из головы вместе со всем... О боже!
Партридж последовал за ними. В грязи лежал человек, его взгляд был прикован к Партриджу и остальным. Он, казалось, то видел их, то не видел; его глазные яблоки периодически закатывались. Всё его тело было окрашено кровью, а дырок в нем было больше, чем в дуршлаге. Партридж присел рядом с мужчиной на корточки и оглядел его. До Чимни-Флэтс оставалось миль пять или около того.
Ни за что на свете этот человек не выдержит подобное расстояние. И даже если бы получилось, ни один хирург не смог бы его залатать.
Партридж встал и покачал головой.
- Ему осталось недолго. Если вы хотите что-то сказать, - обратился он к Гвен, - то лучше сказать прямо сейчас.
Стайлз смотрел на что-то в небе, чего никто из них не видел. Партридж уже видел такое раньшеумирающие пристально вглядывались в какой-то невидимый горизонт. Небеса? Святого Духа? Партридж не мог принять такую возможность, но и не отрицал её.
Губы Стайлза задрожали. Дыхание вырывалось из него с прерывистым, свистящим звуком. Пузырь крови надувался и спадался с каждым вдохом.
- Мы наняли его в качестве проводника, - сказал Уилсон. - Он был хорошим человеком. Хорошо управлялся с оружием. Много лет назад он служил в армии. Сражался с арапахо и шайеннами в шестидесятых годах...
Он продолжал рассуждать о достоинствах и навыках мистера Стайлза, но Партридж его не слушал. Обычная хвалебная речь, ничего больше. Если бы он был таким умным, как утверждал Уилсон, южане бы никогда его не застрелили.
- ... казалось, все в порядке. Подошел прямо к нам, дружелюбный такой, сказал, что они поедут с нами в Чимни-Флэтс. Всё выглядело прекрасно и правильно. А затем они выстрелили в Стайлза... черт, а остальное вы знаете.
- А остальное я знаю, - сказал Партридж и подошёл к телами бандитов. Он перевернул толстяка потертым носком ботинка. Грудь мужчины превратилась в кровавую воронку. Его глаза были широко открыты и невидяще смотрели перед собой.
Тот, который был убит выстрелом в голову, тоже был мертв; мухи уже облепили его лицо, залезая в треснутый череп.
Но третья пуля Партриджа попала бандиту в горло... и он все еще был среди живых. Еле-еле, но все же был. Он делал резкие вдохи, на губах пенилась кровь, и он смотрел на Партриджа с дикой ненавистью.
Партридж поднес дуло «винчестера» к левой глазнице мужчины.
- Господь милосердный, - прошептала Гвен. - Вы же не можете... Не можете...
- Отвернитесь, мэм, если вас это оскорбляет, - вот и все, что сказал по этому поводу Партридж. Он нажал на спусковой крючок, и мозги мужчины разлетелись по горячему песку; их кусочки блестели, как личинки в брюхе дохлой кошки. Партридж внимательно посмотрел на мертвеца и отвернулся.
- Так будет лучше. Даже такой бандит, как этот, не заслуживает быть оставленным на съедение стервятникам заживо.
- Но они ведь едят только трупы, - произнесла Гвен.
- Они едят всех, кто не в силах их отогнать или убить, - пояснил Партридж. - Так будет лучше. Поверьте мне.
Партридж повернулся к ним спиной, его внимание было приковано к лошадям бандитов, которые оставались привязаны среди скал.
- Скажите-ка мне, Дейви: куда вы направлялись? - спросил Нейтан.
- Мы ехали из Мохока в Чимни-Флэтс. Я нашёл там работу.
Партридж кивнул, подошел к своей кобыле и положил «винчестер» на место. Затем посмотрел на безоблачное небо.
- Чертовски неподходящее время года для такого переезда.
- Как будто я не знаю, - заломил руки Уилсон. - Если бы вы не появились...
В грязи валялся древний кремневый пистолет. Партридж наклонился, поднял его и протянул Уилсону.
- Ваш? - Уилсон кивнул, и Партридж добавил: - В этой стране это даже за оружие не считается.
- Другого у меня нет.
Из фургона высунулась голова. Это был мальчик в провисшей шляпе, очень похожей на шляпу Уилсона; его лицо было перепачкано грязью, придавая ему темный оттенок, будто мальчик был наполовину индейцем-апачи, проведшим свою жизнь на ветру и солнце. По его щекам бежали две чистые дорожки от слез.
- Теперь всё в порядке, Луи, - сказала Гвен.
Она попыталась вытащить его из фургона. Он отмахнулся от ее рук, словно считал себя уже слишком для этого взрослым, и спрыгнул сам.
Он стал напротив Партриджа, изучая его, словно тот был новым видом жука. И не совсем понимая, как себя вести со спасителем своей семьи.
Мальчишка снял шляпу и взмахнул ею в воздухе.
- Вы desperado1, сэр?
Партридж покачал головой.
- Нет, сынок.
- Вы законник?
- Нет, сынок.
- Борец против индейцев?
- Нет, сынок.
- Разбойник?
- Нет, сынок. Я - обычный человек, как и твой отец. Не хуже, не лучше.
Луи обошел Партриджа кругом, уперев руки в бока. Он видел валявшиеся вокруг них тела - но такие вещи он видел и раньше. Не часто, но достаточно, чтобы ощущение новизны давно исчезло.
- Вы их всех убили? - спросил он.
Уилсон взял его за руку и потащил к матери.
- Оставь в покое мистера... мистера..., - он хмыкнул. - Кстати, так и не расслышал ваше имя.
Партридж посмотрел вдаль.
- Смит. Зовите меня Смит.
Он помог Уилсону погрузить Стайлза в повозку, бесцеремонно уложив его на покрытые брезентом ящики. Гвен и мальчик привели лошадей разбойников. Это были три прекрасных зверя. Но самым лучшим был мускулистый мерин с двойным седлом и шерстью, похожей на полированное черное стекло. Партридж нашел себе нового попутчика. В качестве бонуса в седельной сумке находился обрез.
Партриджу всегда нравилось такое оружие.
Ещё в седельной сумке были деньги. Такое Партридж тоже всегда одобрял.
- Если вы не возражаете, я заберу это себе, - сказал он Уилсону, перекладывая седельные сумки на мерина. - Я поеду с вами, ребята, до Чимни-Флэтс. Прослежу, чтобы вы нормально добрались до города, а потом у меня будут дела в другом месте.
- Мы это ценим, мистер Смит, - кивнула Гвен.
Они привязали поводья двух других лошадей и кобылу Партриджа к задней части фургона. Затем Уилсон и Партридж начали собирать оружие убитых. Партридж нашел «кольт» калибра .38 и «шофилд» .45.
Их он тоже забрал, как и ремни, и патроны для каждого из них. «Кольт» он сразу же повесил на левое бедро. Партридж не носил такого прекрасного оружия уже пять лет.
- Вы, ребята, можете оставить себе все остальное. И лошадей тоже, включая мою собственную. Когда попадёте в город, сможете выручить за неё хоть немного денег. Это поможет вам начать работу.
Нейтан окинул взглядом горы вдалеке и лежавшую перед ними пустыню - плоскую и безжизненную, как стиральная доска.
- Нам лучше поторопиться. Это земли койотеро. Здесь мы можем стать лёгкой добычей.
- Мы не видели никаких индейцев, - произнесла Гвен.
- И не увидите, - ответил Партридж. - Но бьюсь об заклад, они вас видели. Возможно, наблюдают за нами прямо сейчас.