Когда Ной закончил есть и убрал остатки, он достал роман-вестерн и немного почитал у костра. Но чтение не вызвало привычных волшебных ощущений, и он остановился после первой же главы. Почему-то читать про преступников и мстящих стрелков было уже не так интересно. Более того, книга настолько сильно разозлила Ноя, что он собрался было бросить ее в костер, как и все остальные романы из рюкзака.
В итоге он этого не сделал, решив, что желание уничтожения связано с недавними событиями. Ной подумал, что в дальнейшем, вполне возможно, будет сожалеть о содеянном: образы горящих книг вызывали ассоциации с различными тревожными историческими событиями, а он не хотел быть похожим на нацистов или жестоких религиозных фанатиков.
Не найдя другого способа скоротать ночь, Ной решил, что пора отправляться на боковую. Он провел множество часов без капли алкоголя самый длинный «трезвый» отрезок пути после ухода из Генриетты и чувствовал себя гораздо лучше, особенно после ужина. В действительности же прошло всего полдня с момента самого интенсивного похмелья в его жизни и жажда хоть и стала глуше, но никуда не делась. Руки тряслись, дрожь то и дело добиралась и до других частей тела, и ему не нужна была помощь специалиста, чтобы понять, что это синдром отмены. Пройдет немало времени, прежде чем его организм полностью восстановится. Если это вообще когда-нибудь произойдет.
Ной взял рюкзак с собой в палатку, оставив ее открытой, чтобы свет от костра проникал внутрь. В палатке он достал спальный мешок, которым не пользовался уже давным-давно. Только забравшись в него и положив голову на рюкзак, Ной осознал, насколько вымотался. Ему показалось, что он может проспать несколько дней, а то и недель.
Он уже нырнул в сон и даже начал видеть Лизу, как вдруг раздавшийся около палатки звук вернул его в реальность, и первой реакцией Ноя стало раздражение. Он был на пляже вместе с Лизой. Ее лицо светилось улыбкой, а их пятки погружались в мягкий, шелковистый песок. Она выглядела потрясающе в коротком белом платье. Закат был в самом разгаре, так что от пламенеющего над водой горизонта просто дух захватывало.
Затем он почувствовал страх.
Прежде чем забраться в спальный мешок, Ной снял пояс для инструментов, поэтому теперь, стараясь не шуметь, пытался нащупать его. Ладонь сомкнулась на рукояти револьвера, и Ной бесшумно вытащил его из кобуры. Человек около палатки будто бы и не старался скрываться, как раз наоборот, он распевал ирландскую песенку «Семь пьяных ночей». Ной знал ее благодаря Лизе.
Но сейчас пела не Лиза: голос принадлежал мужчине. Прошло несколько томительных минут, прежде чем Ной понял, что узнает его. Он допускал, что может ошибаться, ведь тот, о ком он думал, никак не мог объявиться у его палатки этой ночью. Во многом потому, что был мертв.
Ной выбрался из спального мешка, выглянул через раскрытые створки палатки и увидел на бревне возле костра мужчину. Из-за того, как тот сидел, Ной не мог разглядеть лица ночного гостя, но фигура, высокая и худощавая, показалась ему знакомой. Окончательно его уверенность укрепили колючие светлые вихры, которые выглядели так же, как и много лет назад.
Гость почти успел допеть песню до конца, как вдруг замолк. Он слегка повернул голову в сторону Ноя, и тот сумел частично разглядеть его лицо. Опасения подтвердились.
Люк Гэррэти усмехнулся:
Привет, мудила. Будешь всю ночь таращиться на меня или выйдешь и выпьешь со мной?
Ной смотрел на привидение у костра еще какое-то время, не зная, что сказать и как поступить. Он колебался так долго, что Люк устал ждать и вновь затянул ту же самую песню. Гэррэти распевал во все горло, кивая в такт головой и раскачиваясь. Бревно под ним шевелилось, как будто на нем действительно кто-то сидел. Конечно, этого не могло быть, так что Ной счел покачивание частью галлюцинации.
Выбравшись из палатки, он подошел к костру. Разочарование, которое Ной испытал, когда призрак его старого друга по реабилитационному центру так и не исчез, оказалось незначительным. Нужно было просто потерпеть. Ной подумал, что какая-то беспокойная часть его сознания жаждала поговорить с Люком, и не оставалось ничего, кроме как смириться с этим и подыграть.
Ты умер. Ты ведь в курсе?
Люк усмехнулся:
Конечно, в курсе. Я гребаный призрак, мужик. Разве ты еще не просек?
Я бы сказал, что ты скорее голос у меня в голове, который каким-то образом материализовался, и по непонятной причине мой измученный мозг в качестве воплощения для этого голоса выбрал твой образ.
Люк рассмеялся и сделал глоток из бутылки.
Ты можешь продолжать говорить об этом, братан, но глубоко внутри ты знаешь правду. Я не голос у тебя в голове. Ято, что осталось от человека, которого ты убил, приняв за мертвого несколько лет назад. Другими словами, ягребаный призрак.
Ной отвернулся от костра и уставился на галлюцинацию.
Ты уже был мертв. Это было очевидно.
А пульс ты проверял?
А может, тебе поцеловать меня в задницу?
Люк усмехнулся:
Очень остроумный ответ. Я впечатлен.
Так будешь целовать или сразу свалишь? Я устал и хочу спать.
Люк сделал еще один глоток. Встряхнув бутылку, он протянул ее Ною и выгнул бровь.
Выпей со мной, мужик. Один глоток. Ты мне должен.
Ты ненастоящий, и я ни хрена тебе не должен. Это, кстати, значит, что бутылка тоже ненастоящая. И это хорошо, потому что я завязал с выпивкой.
Люк хмыкнул и сделал еще один глоток призрачного виски.
Ага, конечно. И давно?
Со вчерашнего утра.
Черт, да ты забухаешь уже на следующий день. Кого ты обманываешь?
Прежде чем Ной ответил, его внимание привлек шорох в темноте. Он заметил фигуру, припавшую к земле, длинную мордочку и заостренные уши койота. Пистолет все еще оттягивал рукуНой сделал предупредительный выстрел, прогремевший громом в тишине ночного поля. Зверь поспешно нырнул в темноту, и Ной стал надеяться, что сегодня койот больше не вернется.
Люк воскликнул в пьяном восторге:
Ух ты, братан! Да у тебя здесь припрятана серьезная артиллерия!
Ной направил пистолет на привидение и снова выстрелил.
На лице Люка тут же расплылась знакомая ухмылка:
Ты забыл, что я призрак и поэтому пули меня не берут? На самом деле, одно из преимуществ, которые есть у призраков.
Ной вздохнул:
Ты не призрак.
Нет, призрак. Давай уже, мужик.Он махнул Ною бутылкой. Выпей со мной. Один глоток. Сделаешь, и я оставлю тебя и больше не побеспокою. Обещаю. Да и какой вред от этого будет? Ты же сам сказал, что бутылка ненастоящая. Так в чем же дело?
Ной с некоторой тревогой посмотрел на бутылку, подумав о том, что она могла не являться частью галлюцинации, каким-то чудом выжив во время «чистки», которую он устроил ранее, и видение представляло собой ловушку его сознания, одну из самых хитрых уловок за всю историю его зависимости.
Он взял у призрака бутылку.
Люк ухмыльнулся:
Ай да молодец.
Ощущалась она вполне реальной, к тому же края этикетки загибались в тех местах, где старый клей отошел от стекла. Запах дешевого виски был не менее убедительным.
Ной размахнулся и бросил бутылку в темноту ночи.
Люк нахмурился:
Ну ты и засранец.
Ной кивнул:
Да, я такой.
Он двинулся обратно к палатке.
Погоди, мужик.Люк вскочил и схватил Ноя за руку.Я с тобой еще не закончил. Помнишь то первое собрание в «Прозрении»? Помнишь, что я тогда сказал тебе?
Ной хмыкнул:
Как я мог такое забыть?
Так то дерьмо по-прежнему тебе подходит. Твоя главная проблема в том, что ты считаешь, будто играешь некую важную роль в общем положении вещей. Продолжаешь рассказывать себе байки, придумывать героический миф, который можно назвать «Историей Ноя». И я понимаю, мужик. Серьезно, понимаю. Что у тебя еще есть, кроме лжи, которой ты кормишь себя, чтобы сводить концы с концами? Пришло время вернуться к своему истинному «я».
Ладно. Я подыграю. И кто я на самом деле?
Лицо Люка стало серьезным.
Ты всего лишь обычный парень со своими недостатками, который влип по уши. Ты пережил конец света, но не потому, что особенный. Это заслуга твоего отца. И так долго ты продержался исключительно благодаря удаче. Но твоя удача заканчивается, Ной. Тебе нужно идти домой.
Ной хмуро посмотрел на вцепившуюся в него руку. Давление, несомненно, было реальным, как и ледяной холод пальцев. Высвободившись, Ной отступил на пару шагов.
Я же сказал, что устал. И мне известно, что никакой я не герой. Какого хрена? Мне неинтересно разбираться с тем, какую часть моей личности ты олицетворяешь.
Снова заблуждаешься, дружище. Я призрак. Сколько раз тебе повторять? И я не первый, с кем ты общался на этом одиноком шоссе. Не так ли, Ной?
Ной замер и посмотрел привидению прямо в глаза.
О чем ты?
О том, что ты давно треплешься с призраками.
Сердце Ноя пустилось в галоп.
Нет. Ты ошибаешься. Я разговариваю сам с собой. Я всегда так делаю. Потому что я сумасшедший.
Лицо Люка изменилось: глаза превратились в щелки, а уголки рта поднялись неестественно высоко. Ной впервые подумал, что за маской Люка может прятаться что-то вполне реальное. Что-то не из этого мира. Едва он подумал об этом, как лицо Люка опять начало меняться, и Ной вновь различил знакомые черты.
Привидение обратилось Шейном, вплоть до татуировок на руках, которые Ной запомнил с тревожной ночи в Затерянной Адской Миле, и новых рисунков, покрывавших его шею. По большей части это были изображения змей. Существо заговорило голосом Шейна:
Ты должен повернуть назад. Тебе не нужно идти в Вентуру. Ты не вынесешь того, что тебя там ждет.
Ной испугался. Пистолет потяжелел и заскользил в руке.
Уходи.
Возвращайся домой, Ной. Избавь себя от душевной боли.
Да пошел ты,сказал Ной. Несмотря на страх, в нем закипел гнев.Серьезно, проваливай отсюда. Я устал от твоего дерьма. Разве тебе не нужно ползать по пещерам или что ты там тогда сказал?
Тут произошло нечто странное. На лице «Шейна» отразилась глубокая печаль.
Мне нужно идти, Ной. Времени мало. Прислушайся к моим словам.
Затем он исчез. Испарился, будто его и не было.
Несколько минут Ной таращился на пустое место. Голова шла кругом от тревожных намеков. На секунду ему захотелось снова держать в руках ту бутылку дешевого виски, но почти тут же вернулась решимость, подкрепленная гневом.
Ной вернулся в палатку и забрался в спальный мешок. От волнения казалось, что он не уснет еще несколько часов, но он ошибся: усталость быстро сморила его. Сны Ноя были прерывисты и полны образов, которые он не хотел видеть.
Но в ту ночь Ной в последний раз разговаривал с призраками.
Следующим утром он начал заключительную часть своего путешествия.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. КОНЕЦ ПУТЕШЕСТВИЯ
50.
Давным-давно, накануне апокалипсиса...
Когда лето уступало место осени, в мире происходили странные вещи, и не заметить этого не смог бы и самый невнимательный. Даже Ной, который усиленно игнорировал остальной мир и уже целый год боролся с личными демонами, понял, что произошло что-то серьезное. В последнее время отец не выключал большой телевизор в своем кабинете и постоянно смотрел новости. Звук был поставлен на максимум, так что слышали его все обитатели дома.
К тому времени Ной уже полтора месяца воздерживался от спиртного. Чтобы оставаться трезвым, требовалась такая концентрация силы воли, что ухудшающаяся обстановка в мире какое-то время оставалась лишь бессмысленным фоновым шумом. Иногда, проходя через кабинет, он мельком видел по телевизору репортажи об уличных беспорядках по всему миру. Неизвестная чума набирала обороты, и люди с ума сходили по этому поводу. Правительства некоторых стран пытались подавить панику в зародыше и жестоко наказывали участников беспорядков. Судя по возбужденным голосам дикторов, эффект получался обратный ожидаемому.
Ной смотрел эти репортажи несколько минут, а затем отправлялся по своим делам, полагая, что скоро все стихнет и СМИ, в погоне за сенсацией, раздувают из мухи слона. Ему нельзя было поддаваться тревоге вслед за отцом, если он хотел избежать рецидива. Больше всего Ной боялся, что следующая большая пьянка может стать для него последней. Он то и дело представлял себя на месте Люка Гэррэти.
Также на снижение интереса к мировым новостям повлияло ослабление одержимости Лизой Томас. Его волновало будущее и открывшиеся перед ним возможности. Отсутствие алкоголя очень этому способствовало. Прошел почти год с тех пор, как Ной в последний раз видел Лизу, и иногда он подумывал о том, как здорово было бы вновь с ней воссоединиться, но признавал, что, скорее всего, никогда ее больше не увидит.
Смерть Люка научила его тому, что никаких гарантий нет. Пришло время все забыть и жить дальше: он еще молод, у него полно шансов обрести свое счастье с кем-нибудь еще. Нужно лишь двигаться вперед.
Впервые Ной заподозрил, что надеждам на будущее не суждено сбыться, когда отец приехал домой на новом внедорожнике, нагруженном оборудованием для выживальщиков и провизией. Сзади, в таком же новеньком прицепе, стояли металлические бочки, заполненные бензином, как пояснил отец. Он уже несколько лет готовился к концу света. Их хижина в Туманных горах ломилась от подобного добра, поэтому Ноя встревожило количество свежих припасов. Это было чересчур, и он не постеснялся сказать об этом отцу.
Через полгода ты будешь думать иначе,возразил отец, отрываясь от списка припасов.Мир погибнет, а то, что от него останется, погрузится в хаос. Ты еще поблагодаришь меня за дальновидность и будешь рад тому, что вовремя спрятался и живешь в комфорте.
Но...
Никаких но,сказал отец, закрывая маленький черный блокнот. Послушай, Ной, мне нужно поехать в горы и все разгрузить. Я буду гнать без остановки и вернусь, как только закончу. На тебе забота о матери и сестре. Здесь ситуация еще не такая плохая, как в крупных городах, но это ненадолго.
Он открыл заднюю дверь внедорожника, достал ружье и коробку с патронами и передал сыну. Тот неохотно взял их.
Э-э... и что мне с этим делать?
Отец захлопнул дверь багажника.
Если появится кто-то подозрительный, стреляй в голову. И не трать время на вопросы.
Ной нахмурился:
Что? Ты же не серьезно.
Мужчина схватил сына за плечи так сильно, что тот поморщился. Отец уже испепелял Ноя суровыми взглядами после алкогольных происшествий, но то, как он теперь смотрел на сына, не шло с ними ни в какое сравнение.
Сынок, сейчас я очень серьезен.Выражение отцовского лица немного смягчилось, и Ной прочитал в нем глубокое сострадание и тоску. В некотором смысле это встревожило его больше слов.Послушай, мир, в котором ты вырос, скоро исчезнет. Возможно, навсегда. Я бы хотел, чтобы все сложилось иначе. Думаю, ты бы справился со всеми своими проблемами и заставил нас гордиться тобой. Я верю в это.
Ной покачал головой:
Пап, ты меня пугаешь. Говоришь как сумасшедший.
Отец убрал руку с плеча сына и кончиками большого и указательного пальцев потер покрасневшие глаза. И только тогда Ной заметил, какой усталый у него вид.
Хорошо, тебе и должно быть страшно,сказал отец, убирая руку от лица.Я похож на сумасшедшего только потому, что ты в последнее время слишком глубоко погряз в собственных проблемах, чтобы правильно оценить ситуацию. Все серьезно, Ной. Проклятому миру приходит конец. У нас еще осталось немного времени, чтобы подготовиться. Я вернусь завтра, около полудня. Вы должны собрать вещи и быть готовыми к отъезду.
Что? Куда мы уезжаем?
Отец поморщился, явно теряя терпение.
В горы, сынок. Господи Иисусе, я рассчитываю, что ты позаботишься о безопасности матери и сестры. Вытащи уже голову из задницы и сосредоточься на том, что я тебе сказал. Заряди ружье и будь готов его использовать. Пока меня не будет, ты защитник семьи. Пожалуйста, не подведи меня.
Ной вздохнул:
Постараюсь.
Отец кивнул.
Знаю, что постараешься. И понимаю, что ты не просил этого. Но пришло время делать то, что нужно, независимо от того, насколько это будет тяжело. Раньше тебе никогда не удавалось делать ничего подобного, но теперь придется. Ты готов?
Ной не совсем понимал, к чему именно он должен быть готов, но какая-то скрытая сила, спавшая в нем, вдруг дала о себе знать, и он ответил, крепко сжав приклад ружья:
Да. Думаю, что готов.
Отец снова похлопал его по плечу.