Я-то настроен серьезно, но связываться с системой никакого желания нет. Потом не отвяжешься от них. Да и кто станет слушать подростка?
Ну, в таком случае тебе остается только надеяться на чудо. Я ничем помочь не смогу.
Ладно. Спасибо.
Да выходит, что не за что. Пиши, если что.
Ага.
Черт! Черт! Черт! Все надежды на легкое разрешение проблемы рухнули. Придется снова играть в вопросы и ответы с этим маньяком. А дальше что? Если не удастся найти Леви все бесполезно, и закончит он свихнувшись, как Жук. И некому будет ему помочь.
Перед глазами старшеклассника встала жуткая картина, как он замер посреди улицы с застывшим взглядом, руки как у зомби, в горле булькает, а рядом собираются зеваки: фотографируют его, ржут, переговариваются. Надя крутит пальцем у виска, мама брезгливо отворачивается. Отец стоит, скрестив руки на груди, с презрительным выражением на лице.
Со всех сторон эхом несутся шепотки:
Смотри, псих, пойдем отсюда от греха подальше
И тут все эти искаженные, насмешливые рожи закрывает темное пятно кто-то наклоняется над Романом. Лица не видно только серый расплывающийся экран с помехами и бесконечной бегущей строкой, которой вторит механический скрежещущий голос:
Хочешь сыграть? Хочешь сыграть? Хочешь
И тут кошмар взорвался звоном будильника. Подскочив на месте и открыв глаза, Волкогонов понял, что заснул прямо за компьютером. Все тело болело, перед глазами медленно таяли жуткие образы.
Парень еле-еле заставил себя пойти в ванную и умыться. На кухне мама хлопотала с завтраком, начала что-то говорить, о чем-то спрашивать, но отвечать ей просто не было сил. Роман невнятно пробурчал пару слов, быстро запихнул в себя бутерброд с чаем и ушел одеваться.
Мама догнала его почти на пороге квартиры:
Да что с тобой такое последние дни?!
Я опаздываю.
Ну ответить-то можешь!
Отстань! Понимаешь? Оставь меня в покое! взорвался Волкогонов и с силой хлопнул входной дверью, кипя от злости.
«Как же вы все достали?! Ненавижу! Ненавижу вас! Просто оставьте меня в покое, и все!»
Из-за двери послышался мамин растерянный голос:
И что это было?
Переходный возраст, пройдет, ответил отец.
Глава 8
Роман топал по лужам до остановки восьмого автобуса «Больница», сжимая в кулаке ручку зонта и исходя злобной пеной. Сегодня был очередной день отработки. «Как же она задолбала! Почему ученики должны в собственные каникулы разгребать горы мусора? Почему должны красить эти дряхлые стулья и парты? Почему должны расставлять книги по полкам в библиотеке, когда для этого есть библиотекарь?» Бешенство бурлило в голове кучей вопросов. «Сейчас бы сыграть с тобой, Монстр, мелькнуло у Романа в голове, я бы тебя утопил в вопросах!»
«Родители и так платят кучу взносов: на покраску класса, на озеленение территории, на ремонт спортивной площадки, на еще какую-то лабуду и где эти деньги? Наймите за них рабочих. Пусть они таскают мебель, метут школьный двор и красят все что нужно, а я спать хочу».
Парень устало моргнул и потер глаза вообще не выспался. Хотя чего удивляться: подремать пару часов лицом на клавиатуре не очень похоже на отдых. Тело до сих пор ломило от неудобной позы. Хорошо, хоть чаю успел с утра выпить Перед глазами встала фигура мамы, хлопочущей на кухне, и щеки обожгло горячей волной стыда. Не нужно было на нее кричать Но вслед за стыдом тут же накатило возмущение. Неужели так сложно оставить человека в покое и не лезть со своими типа заботливыми вопросами каждые пять минут?! Если бы мама его не дергала с утра пораньше, он бы на нее не сорвался, и вообще
Глубоко внутри Роман понимал, что не прав, что обманывает сам себя и перекладывает свою вину на других, но это понимание только больше злило. «Как вы все достали! Вы ни фига не понимаете, но все время лезете и лезете с вопросами. Хотите знать, что со мной происходит? Я вам скажу: То самое!»
Сценарий ужастика «Звонок» вот что происходит. Только там персонажи знали, что им осталась неделя, а тут главному герою точного времени не сообщили. Может, неделя, может, два дня, может, десять. А потом щелк и ты зомби! Вы понимаете, как с этим жить? С осознанием того, что выхода у тебя нет. От страха и осознания бессилия на глаза наворачивались слезы, а желудок сводило судорогой.
Спешащие по делам и работам люди бросали на подростка недоуменные взгляды, качали головой. Ну и молодежь нынче пошла! Парень был нервный, встрепанный, с огромными лиловыми тенями, залегшими вокруг глаз. Его легко было принять за наркомана, больного или психа, и окружающие старались обходить подозрительного юнца стороной.
«Что, не нравлюсь? со злорадной обидой думал Волкогонов. Ну и катитесь к черту! Чего уставилась, корова? Никогда другого человека не видела?» Роман агрессивно зыркнул на средних лет женщину в темно-бордовом плаще она смотрела на него с жалостью, как на больного зверька, и очень напоминала маму Коли Жучкова. Парень уже собрался узнать, чего эта баба так на него вылупилась, и даже сделал шаг по направлению к ней, когда у остановки резко затормозил автобус и обдал всю спину школьника водой из лужи.
Ты что творишь?! заорал Волкогонов, разворачиваясь и прожигая безумным взглядом лобовое стекло. Водитель безучастно посмотрел на дерганого подростка и отвел глаза, будто ничего не произошло. Ты! Я сейчас тебя самого в этой луже искупаю посмотрим, как тебе такое понравится!
Роман ринулся к дверям автобуса, когда зацепился ногой за что-то большое и тяжелое:
Твою мать!!!
Прости, сынок, прости, засуетился старенький сухощавый дед. Его огромная торба на колесиках оказалась прямо на дороге, и парень ощутимо врезался в нее коленом. Автобус тем временем с шипением закрыл двери и уехал.
Черт! выплюнул ругательство Волкогонов и потер ушибленное место. Ярость отступила. Внутри булькало только тупое раздражение, которое прорастало из еле сдерживаемого ужаса. Спина и задняя часть джинсов промокли от фонтана из-под колес автобуса, сырость пробирала до костей. Да какого лешего сегодня происходит?!
Что ж ты посреди дороги свои клумаки вывалил? досадливо спросил старика Роман. Тот был сгорбленный, совершенно седой, в потрепанной одежде и очень походил на бомжа. По уму, говорить с ним вообще не стоило, но, видимо, бессонная ночь все-таки сказывалась.
Дык застряла, проклятая, пискнул дед, дергая свою тачанку и так, и эдак, но безо всякого эффекта.
Волкогонов не горел желанием ввязываться в битву с нагруженной непонятно чем сумкой, но старик выглядел совершенно несчастным. Бросив взгляд на людей, столпившихся под крышей остановки и усиленно смотрящих куда угодно, только не на пожилого промокшего до нитки бомжа, он понял, что другой помощи деду не светит, глубоко вздохнул и взялся за ручку торбы. Она, хоть и была на колесиках, оказалась совершенно неподъемной.
Ты что там, кирпичи таскаешь? хрипло от натуги выдохнул Роман. Кроме всего прочего, одно из колес провалилось в разлом асфальта и, наверное, зацепилось там за что-то. Одной рукой справиться не удастся, придется закрыть зонтик и окончательно промокнуть до трусов. Вот засада.
Парень секунду колебался, потом угрюмо буркнул себе под нос: «Да какого черта!» сложил зонт и сунул его в руки бомжу:
Держи, дед. И посторонись.
Дождь шел, заливаясь за шиворот и стекая по волосам на лицо. Денек удачней не придумаешь.
Несколько минут Роман воевал с сумкой: пытался просто вытащить ее из ямы за ручку, приподнимал за нижний край, чтобы освободить колесо, пробовал вытолкнуть. В конце концов, сделавшись пунцовым от натуги, он с проклятиями вытащил ее на ровный асфальт:
Фух! Жесть!
Спасибо, сынок. Ой спасибо! Я бы не справился, силы уже не те.
Ты в другой раз смотри, куда волочешь свое добро, дед, все еще тяжело дыша, заметил Волкогонов. А то, вишь, народ у нас сердобольный, помощи не дождешься.
Парень многозначительно посмотрел на людей, ютящихся под крышей остановки, и удовлетворенно заметил, как они неловко заерзали. «Ну-ну. Может, вам хоть стыдно станет, безразличные вы уроды».
Да что там. Ты ж вот помог. В такой дождь Не оставил старика.
Бомж тараторил и кивал, будто кланялся. Картина была странноватая, но тут подъехал спасительный автобус. Сначала Роман обрадовался, а через секунду внутренне тяжело вздохнул: «Теперь-то уж старика не бросишь разбираться с его сумкой-мастодонтом в одиночку. Раз помог придется и дальше помогать. Ну, бли-и-и-и-н»
Народ повалил в автобус, стараясь как можно быстрее проскочить участок от остановки до салона, так что дедок и парень с его тяжеленной торбой оказались самыми последними.
Давай ты внутрь, а я подам сумку отсюда, предложил Волкогонов.
Старичок с готовностью подчинился, но процесс все равно шел медленно и мучительно. Силенок удержать свой огромный баул у деда не хватало. Приходилось как-то подпирать торбу снизу, пыхтеть и, по сути, загружать ее в салон автобуса собственными силами, потому что на помощь пассажиры особо не рвались.
Из салона слышались возмущенные возгласы и перешептывания, и в конце концов Роман не выдержал:
Хотите, чтоб быстрее было, так помогите!
Женщины подхватили эту мысль и закудахтали, вертя головами и заранее осуждая каждого, кто проигнорирует их призыв:
Ну действительно, помогите мальчику! Мужчины, вас же много!
Поддавшись давлению, пара мужиков подошли к двери, оттерли старичка подальше и быстро затащили его поклажу внутрь. Водитель, наблюдая за спектаклем в зеркало заднего вида, запустил мотор и захлопнул двери сразу же, как Волкогонов вскочил на подножку. Автобус наконец тронулся.
Роман поднялся выше и взялся за поручень. С него, деда и его огромной торбы вода ручьями стекала на пол, поэтому окружающие от них отодвигались, чтоб не намокнуть самим. Через минуту вокруг двух промокших людей образовалось пустое пространство.
Ох, сыночек! Ох спасибо тебе! Что бы я без тебя делал! тараторил старик.
Да не за что, устало мотнул головой Роман и впервые посмотрел бомжу в глаза. Слова застыли на кончике языка. Старик совсем не походил на уличного попрошайку или пьянчужку. У него были длинные седые волосы, борода и усы (сейчас, конечно, совершенно мокрые, но чистые и густые). А ясные голубые глаза смотрели доброжелательно и, как показалось Роману, с сочувствием. Да и вообще, старика окружала странная аура душевного тепла. Казалось, он все знает про своего юного помощника и сочувствует ему.
На парня внезапно навалилась такая чудовищная усталость, от которой даже ноги подкосились. Устоять вышло только благодаря поручню, в который он вцепился изо всех сил.
Ты, часом, не болен, сынок? участливо поинтересовался дедок, проницательно заглядывая в глаза школьнику. Случилось что?
Странно, но его вопросы не вызвали раздражения. Наоборот, Волкогонову захотелось рассказать все-все, поделиться своими страхами, попросить помощи. Видимо, сказывалось жуткое напряжение последних дней, бессонная ночь, чувство бессилия и одиночества, которые кромсали изнутри. Случайный знакомый, которого поначалу он принял за бомжа, теперь казался добрым волшебником. И неожиданно для себя самого Роман тихо спросил:
Дедушка, а как быть, если твой враг может тобой манипулировать и превратить в свою игрушку?
Старик еще внимательнее посмотрел на старшеклассника и участливо покивал. «Теперь он считает, что я псих», с упавшим сердцем подумал Волкогонов. Но дедок поднял руку, перекрестил его и спокойно ответил:
У человека только один враг Лукавый, а все прочие его братья.
Что?
«Библиотека Лермонтова», бесстрастным голосом объявил диктор из динамика, и автобус дернулся, притормаживая у остановки.
Пора мне. Старик похлопал романа по плечу и взялся за ручку своей гигантской сумки. Подсоби-ка еще разок, сыночек.
Растерянный и сбитый с толку парень спустил тележку на асфальт, а в голове продолжала крутиться загадочная фраза собеседника. Что он имел в виду? Что это значит? Может, это намек, что Монстр не человек? Но от раздумий его отвлек сам старик, наклоняя сумку так, чтобы она встала на колесики.
Вот спасибо, проговорил он и снова заглянул в глаза Роману. Господь да охранит тебя.
Двери закрылись, автобус тронулся с места, а старшеклассник замер на месте, провожая глазами странного деда, шлепающего сквозь серые струи дождя. Из-под поношенной длинной куртки свисала мокрая черная юбка. Ряса. И направлялся дед явно в сторону монастыря. Монах или послушник.
Так что все-таки он хотел сказать этим «у человека только один враг»? Разве так бывает? Врагов ведь может быть множество, но обычно это люди. Или имеется в виду, что каждый из них одна и та же сущность? И если Монстр его, Романа, враг, то, стало быть, он не человек, а этот Лукавый? Но если даже допустить безумную мысль, что это так, то что же дальше? Как с ним бороться? Опять миллион вопросов и ни одного ответа И только в этот момент Романа осенило. Игра продолжается! Она и не заканчивалась ни на минуту! Как там рассказывал Долгов? «Он залезает к тебе в подкорку и записывает вопросы, на которые ты не можешь найти ответ». Монстр не в Сети монстр уже в твоей голове!
Расталкивая людей и не обращая внимания на возмущенные возгласы, Волкогонов ринулся в конец автобуса, распахнул форточку и высунулся на улицу:
А как узнать, кто это? Как его победить? заорал он, силясь перекрыть шум дождя и расстояние. Как ни странно, старик его услышал. Он остановился, повернулся к удаляющемуся автобусу и улыбнулся, показывая правой рукой на сердце. Затем сложил два пальца и крикнул в ответ:
окрушить фана!
Ветер уносил слова, и Роман не был уверен, что даже эти обрывки фразы услышал правильно.
Что?
Но автобус вильнул и понесся дальше, а плотная стена ливня скрыла от глаз одинокую фигуру с огромной сумкой на колесах.
Парень захлопнул окно и замер, глядя перед собой ничего не видящим взглядом. Какого фана? Чьего? Как это «окрушить»? Что монах сказал на самом деле? Проклятая погода! Лукавый окрушить фана Что-то крутилось в голове. Еще немного усилий и Роман поймет, догадается. Но от недосыпа и усталости мысли путались.
Остановка «Детская библиотека» а это значит школа.
Пора выходить.
Глава 9
В школе было все как всегда, и это казалось странным на фоне последних событий. Единственное, что изменилось, Татьяна Николаевна сказала, что склад директор приказала закрыть и теперь школьникам туда хода нет. «Хорошо, что кофту Жука забрать успел, подумал Роман, а больше там ничего интересного и не было. Пусть закрывают».
Его снова отправили красить стулья с Саней Долговым. Тот был в приподнятом настроении и болтал без умолку. Волкогонова его рассказы совершенно не интересовали, но в нужных местах он кивал и хмыкал, чтобы не вызывать у одноклассника ненужных вопросов.
Про Жука не говорили. Какой бы Долгов ни был тугодум, даже у него, видимо, хватало соображалки не затрагивать эту тему. Роман был ему за это благодарен, хотя и предпочел бы, чтобы одноклассник перестал беспрерывно говорить. Будем считать, что это плата за то, что Саня не выспрашивает, как Жучков в бак упал. И на том спасибо.
Волкогонов, погрузившись в свои невеселые думы, перемазал краской половину пальцев, но даже не заметил этого. Единственное, что его сейчас интересовало, это слова, которые прокричал монах вслед автобусу. И конечно, Леви. Общение с ним так перепахало парню психику, что от каждой мысли о нем внутри все сжималось. Роману было стыдно признать, но безликий псих из Интернета вызывал у него панический ужас.
Может, именно поэтому он так и вцепился в слова странного старика, прокручивая их в голове снова и снова. «окрушить фана». Что же это значит?
И она такая: «Я не знакомлюсь на улице». Долгов писклявым голосом изобразил девушку и засмеялся. Радовало в его болтовне только то, что «реакция зала» ему была не особо нужна, и Волкогонов продолжал копаться в своей голове, строить догадки и злиться на собственное бессилие.
Ну, я и говорю: «Так не проблема, пошли в кафешку. Там и познакомимся. Я угощаю». Она уставилась и ресницами хлопает. Тут Димон друган мой вытаскивает из кармана
Со скрипом открылась дверь в класс, и чем закончилась захватывающая история Сани, Роман так и не узнал.