Асфальт приближался стремительно, однако удара Саша не почувствовал он словно бы плавно спланировал на землю. И в то же мгновение что-то вцепилось в его футболку сзади и поволокло по жесткому асфальту.
Голова еще кружилась, перед глазами все мелькало, он совершенно ничего не соображал, но попытался вырваться. Футболка угрожающе затрещала, однако тот, кто его тащил, не отставал.
Постепенно мельтешение в глазах исчезло, и Саша обнаружил, что сидит в центре блеклого пятна с черной каймой, похожего на лоскут ткани, аккуратно обметанного черной ниткой. И такое впечатление, кто-то неизвестный очень хочет его с этого лоскута стащить, однако сделать это ему никак не удается.
В этом пятне с черной каймой было что-то настолько зловещее, что Саша и сам невольно попытался сползти с него, но не смог: пятно словно бы приклеилось к его джинсам и продолжало тащиться по асфальту вслед за ним.
Послышался треск веток, и в кустах близ дорожки что-то зашевелилось. Казалось, оттуда пытался выбраться некий бесформенный сгусток тьмы!
Саша взвизгнул от ужаса, вспомнив, что парк Кулибина разбит на месте старого кладбища, что сейчас ночь, глухая ночь и, веришь ты в оживших мертвецов или нет, тебе сейчас, кажется, придется убедиться в их существовании.
Сгусток тьмы вывалился из куста, мгновенно принимая четкие очертания, и Саша увидел перед собой огромного рогатого козла. Козел вздыбился и обернулся высоким человеком, облаченным во все черное. Лицо его тоже было черным, и тяжелые темные веки почти прикрывали его глаза.
Ударило воспоминание, что Саша уже видел такое однажды, видел, но прочно забыл, а теперь вспомнил! И это воспоминание было связано с полетами на кладбища, прикосновением к холодным надгробным памятникам, с глазами, в которых постепенно угасал свет жизни
С плеча черного человека сорвался нетопырь и метнулся вперед. Саша загородился ладонями, уверенный, что мерзкая летучая тварь сейчас вцепится в его лицо, выцарапает глаза, однако нетопырь просвистел мимо, а в следующий миг за Сашиной спиной раздался стон и он почувствовал, что тот, кто пытался стащить его с бледного пятна, выпустил его футболку.
Сзади что-то визжало, рычало, порою громко стонало от боли, и Саша понимал, что это неведомое существо сражается с нетопырем. Повернуться он не мог, потому что от взгляда черных, непроглядно-черных глаз неизвестного человека словно бы окаменел, лишился возможности двигаться.
Шум драки сзади начал отдаляться, и Саша понял, что существо бросилось в бегство, а ведь оно пыталось спасти его, как же он сразу этого не понял?!
Теперь надеяться было не на кого, кроме себя, а сам он не мог шевельнуться.
Черный человек наклонился над ним:
Имя, прозвучал глухой, тяжелый, словно бы тоже черный голос, день твоего появления на свет, место, где издавна властвовал вечный покой, знак смерти, который ты постоянно носишь с собой Разве ты забыл, что ты мой помощник и служишь мне, пока ночь владеет миром?
Его слова прервал пронзительный визг. Нетопырь снова просвистел мимо Саши, но уже в обратном направлении, ударился в грудь черного человека и рухнул перед ним на дорожку. Вслед за ним, почти задев голову Саши и осыпав его какими-то крошками, пролетело что-то еще.
Резко запахло ванилью. Черный человек пошатнулся, и Саша наконец смог отвести вернее, отдернуть от него взгляд.
При блеклом свете, который исходил от пятна, он рассмотрел, что осыпан землей и меленькими цветочками, а перед ним лежит какое-то цветущее растение, вырванное с корнем. Немедленно сзади прилетело еще одно такое же растение, потом еще одно и еще. Блеклый лоскут задергался словно в страхе.
Еще одно синее растение ударило черного человека в голову. Он с глухим стоном отпрянул в кусты, исчез в них, но тотчас оттуда вытянулась длинная черная рука, оканчивающаяся не пальцами, а копытом, и зашарила по асфальту. Саша хрипло завопил, подбирая ноги и понимая, что немедленно умрет от ужаса, если это коснется его. Из копыта выдвинулись два черных человеческих пальца с длинными ногтями. Одним пальцем рука подцепила с дорожки неподвижного нетопыря, другим бледный лоскут и втащила их в куст. Затрещали ветки, зашевелился сгусток тьмы, теряя всякие очертания, словно бы растворяясь в темноте и Саша по-стариковски тяжело, шатаясь, поднялся на ноги.
Надо было бежать, бежать, но у него подкашивались ноги, а кроме того, было страшно повернуться к кусту спиной: а вдруг оттуда опять высунется черная рука и вцепится в него. Попятился и чуть не упал, потому что под колени ему ткнулось что-то мягкое и теплое.
Обернулся да это Савва!
Пес резко встряхнулся с него посыпались земля и мелкие синие цветочки, а потом вцепился зубами в Сашину штанину и потащил за собой.
Саша, ничего не соображая, задвигал ногами сначала медленно, потом быстрей, быстрей и через мгновение уже летел из парка во всю прыть, а сзади, прикрывая ему спину и порой грозно взрыкивая, словно отпугивая врагов, несся Савва.
* * *
Саша проснулся от яркого света, бившего в лицо, но некоторое время лежал с закрытыми глазами, вздрагивая от непонятного страха и пытаясь сообразить, где находится. Он чувствовал, что лежит одетый, на чем-то довольно мягком, но не мог понять, что это такое и почему он одет. Все произошедшее с тех пор, как он выбросил фотографии Аси в мусорный ящик в парке Кулибина, он начисто забыл.
Не без опаски пошарил вокруг. Похоже было, что лежит он на своем собственном диване, только без простыни, подушки и одеяла.
Тогда Саша наконец решился и открыл глаза.
Солнце светило прямо в не задернутое шторами окно, и он снова зажмурился.
Что происходило ночью?
Напряжение мыслей заставило его сильнее затрястись от непонятного, необъяснимого страха. И страх этот еще усилился, когда из коридора донеслись странные чавкающие звуки. Похоже, кто-то что-то грыз и давился этим сгрызенным.
Саша немедленно вспомнил читанную совсем недавно повесть известного творца ужастиков о том, как некое существо, а может быть вещество, а может быть и вообще пространство как таковое, пережевывало попавшегося ему медведя. Однако сейчас это существо-вещество-пространство, кажется, не чавкало, не давилось и стонало!
Ну да, он отчетливо услышал стон вернее, слабый визг, как будто собака скулила.
Саша вскочил.
Савва? Да нет же, Савва бросил его вчера в кремле. Но почему-то кажется, что потом пес вернулся и они вместе сломя голову мчались из парка Кулибина, а сзади, в кустах, осталась страшная клубящаяся тьма
Или это приснилось?
Саша попытался мысленно отделить явь от сна, однако вновь раздавшийся слабый визг заставил его выглянуть в коридор и замереть.
Савва! Савва лежал на полу, безжизненно вытянувшись, а из его пасти торчала Сашина кроссовка. Правая.
Саша на миг зажмурился, отказываясь верить глазам, а потом бросился к Савве и начал трясти его, бормоча:
Савва, ты что?! Да ты что, Савва?!
Голова пса вяло моталась из стороны в сторону, глаза были закрыты.
Саша приложил ухо к его боку. Бок был теплый, но биения сердца он не услышал.
Савва!!!
Вспомнив, какое живительное действие совсем недавно произвела на измученного пса обыкновенная вода, Саша метнулся в ванную, набрал ковш, вернулся в прихожую и принялся брызгать на морду Саввы, набирая полный рот воды, такой холодной, что заломило лоб. Потом сбегал в ванную еще раз и еще, залил водой все в прихожей, но пес не шевелился.
Саша смотрел на него в отчаянии, ничего не понимая, не зная, что делать.
Если бы это был человек, Саша вызвал бы «Скорую». Но, может быть, они бывают и для собак?..
Рванулся было к компьютеру, чтобы выйти в Интернет и отыскать ветеринарную «Скорую» в Нижнем, но тут раздался звонок в дверь. Саша открыл и отлетел в сторону, так стремительно ворвалась в прихожую Ангелина Богдановна, звеня браслетами, на ходу завязывая халат, из-под которого виднелась ночная рубашка в цветочек, и теряя шлепанцы, надетые на босу ногу. Ее седые кудряшки были взлохмачены.
Не обращая внимания на Сашу, соседка нагнулась над Саввой и, приподняв ему веки, заглянула в один глаз, в другой, потом в бессильно приоткрытую пасть
Так вот оно что пробормотала она, переведя взгляд на Сашу, а потом властно указала на злополучную правую кроссовку, стоявшую посреди лужи: Дай мне! Быстро!
Он грыз ее! воскликнул Саша. Но не может же быть, чтобы из-за этого
А из-за чего еще?! прошипела Ангелина Богдановна. Срочно нужно лекарство!
Я сбегаю! так и подскочил Саша. Ветеринарная аптека недалеко, на Ванеева. Что купить?
Ему нужен гелиотроп, отрывисто бросила Ангелина Богдановна, разглядывая подошву кроссовки. Помнишь? Синие цветочки, запах ванили Гелиотроп растет в парке. Беги туда. Найди клумбу. Скорей!
Саша рванулся было вперед, но Ангелина Богдановна поймала его за край футболки:
Обуйся сначала.
Он машинально сунул ноги в кроссовки, краем сознания удивившись, что в правой мокро. Ну да, сейчас она стояла посреди лужи, но ведь раньше он сто раз бегал в ней по лужам и она не протекала
Она протекает потому, что Савва выгрыз проклятый камень! сказала вдруг Ангелина Богдановна. Тот, который ты привез с Острова смерти.
Саша покачнулся:
Что?!
Долго рассказывать, отмахнулась Ангелина Богдановна. Беги!
Он выскочил из квартиры.
Саша мчался так быстро, что ноги заплетались, но ему казалось, что заплетаются они в какой-то нереальности, которой вдруг будто сорной травищей поросла его нормальная, пусть в последнее время и довольно печальная, жизнь. Нет, не только жизнь, но и память. Из памяти что-то пропадало, что-то в ней вдруг возникало такое, какого быть просто не могло, и от этого становилось страшно!
«Какой камень выгрыз Савва из кроссовки? При чем тут какой-то Остров смерти? Ангелина Богдановна Спиналонгу, что ли, имела в виду? Бред какой-то А может быть, я с ума сошел? вдруг подумал Саша. С ума сошел от горя, потому что отец меня бросил, потому что у него есть другая семья, которую он любит больше, чем нас с мамой? Ну почему, почему они ему дороже, чем мы?!»
Саша вдруг замер, почувствовав: он знает, знает почему, точно знает почему но не может вспомнить, не может, хоть головой об стену бейся!
Может быть, он так и поступил бы, потому что это ощущение застрявшего где-то в подсознании воспоминания было болезненным, мучительным, однако ни одной стены поблизости что-то не просматривалось: кругом стояли деревья да кусты, и Саша сообразил, что уже примчался в парк.
В парк Кулибина! Он прибежал сюда за синим цветком, который пахнет ванилью и называется «гелиотроп»! Цветок нужен, чтобы спасти Савву!
Почему его спасет этот цветок?
Неизвестно. Но так сказала Ангелина Богдановна, которая, кажется, знает кучу совершенно невероятных вещей
Саша заметался по аллеям, дорожкам, тропкам парка, отчаянно разыскивая клумбу, на которой рос гелиотроп, но не мог найти. Клумб было немало, одна стояла вообще пустая, ничем не засаженная, на других в изобилии цвели астры, георгины, любимые цветы Сашиной мамы космеи, еще какие-то лютики-цветочки, но только не гелиотропы.
Однако же она была, ну была же где-то эта клумба! Но ее нет. Как сквозь землю провалилась!
Или или он видел ее во сне? И ее нет в реальности?
Есть! Должна быть! Ведь Саша отлично помнит, как Савва тогда еще не Савва, а просто грязный умирающий пес помогал отбиваться от какой-то гадости, засевшей в кустах.
Так. Надо сосредоточиться!
От той клумбы он понес умирающего пса к ТЮЗу, где был кран. Бежал напрямик, по газону, по чуть видной тропке.
Саша вернулся к серой стене театра, встал около крана, отыскал в траве тропку и пошел по ней в обратном направлении, надеясь, что так выйдет к пропавшей клумбе с гелиотропом.
Тропа вывела Сашу на боковую асфальтированную аллею, к той самой клумбе, около которой он сегодня уже носился как ищейка. Но на ней не росло никаких цветов вообще. Земля была вскопана и тщательно взрыхлена.
Что за бред! Ну здесь, точно, это было здесь, но почему на клумбе нет цветов?
Чуть не рыча от злости, Саша наклонился ниже и вдруг заметил, что трава чуть сбоку от клумбы усыпана мелкими синими цветочками.
Поднял с земли несколько штук, старательно рассмотрел, для верности понюхал.
Гелиотроп! Он самый! Значит, и клумба та самая.
Но куда же подевались цветы? Кто их вырвал и зачем?
Проследив взглядом цепочку синих цветков, которая вела к кусту, Саша осторожно раздвинул ветки, заглянул за них и чуть не упал, увидев нечто он не мог найти слов для описания ни тьма, ни свет, а некое пространство, туманная пелена, в которой мелькали фигуры людей, изредка поднимая головы и взглядывая прямо в глаза Саше. Происходило это так быстро, что он не смог бы разглядеть толком ни одного лица, и все же каждый взгляд был настолько живым и выразительным, что он невольно вздрагивал.
Внезапно несколько лиц слились в одно, их черты смешались, несколько ртов образовали один огромный провал, из которого исторгся мрачный, враз оглушающий и в то же время вкрадчивый голос:
Александр!
От неожиданности Саша отпрянул так резко, что свалился на землю.
Сел, растерянно хлопая глазами.
Куст как куст. Ветки и листья. Неведомо, как он называется, с виду самый обыкновенный, здесь, в парке, таких полно по бокам дорожек. Но только что там, внутри, Саша видел какую-то совершенно непонятную штуку.
И кто его окликнул? Или показалось?
Так уже было, вдруг вспомнил Саша. Позавчера нет, позапозавчера он шел поздним вечером от Витька, забрел в парк, и кто-то заорал точно таким же голосом: «Александр!»
Саша откликнулся, а потом
Что потом?
Не помнит! Он опять не помнит!
Саша снова сунулся в куст, однако там ничего не оказалось, кроме самых обыкновенных веток и листьев. Пахло землей и травой, пахло древесной корой несколько веток были сломаны.
Значит, в очередной раз показалось?
И вдруг Саша остро ощутил, что упустил какой-то шанс. Шанс понять то, что оставалось непонятным вот уже который день. Шанс вспомнить то, что толклось в голове, не давало покоя и никак не вспоминалось. Шанс отличить то, что чудилось, от реальности. А главное, шанс совершить что? Он не знал, не понимал этих слов, но оно отчетливо прозвучало в голове, как если бы кто-то шепнул его вкрадчивым и в то же время мрачным голосом, как тот, который окликал его по имени. Сожаление от потерянного толкнуло Сашу вперед. Он без раздумий всунулся в куст, зажмурился, потому что чуть не выткнул глаз веткой, и заорал что было мочи:
Александр! Я Александр!
Что-то словно бы ударило его в лицо: ударило волной ветра, солнечного жара, людского гомона. Он открыл глаза и обнаружил, что стоит на широкой дороге, казалось сложенной из разноцветных осколков стекла, камня, разбитых зеркал как мозаика! У Саши закружилась было голова, но это неприятное ощущение тотчас прошло, и он увидел перед собой просторную каменную площадь, окруженную развесистыми деревьями и строениями с колоннами. Солнце садилось, очертания домов таяли в тени, но Саша разглядел, что на площади кое-где возвышались беломраморные статуи, увенчанные венками. Рядом стояли корзины с яблоками и виноградом. На площади толпились люди в странных длиннополых или очень коротких одеждах тускло-белого цвета. Дети вообще бегали голышом.
Было такое ощущение, что Саша видит картинку с какого-нибудь сайта по истории по истории Древней Греции. Ну конечно! Всяких древнегреческих картинок он нагляделся о-го-го сколько, особенно тех, которые касались одежды, и сейчас сразу распознал хитоны и пеплосы, гиматионы и хламиды.
Но сейчас перед ним были не картинки сейчас перед его глазами разворачивалась живая жизнь. Некоторые люди были босы, некоторые обуты в кожаные сандалии. Саша слышал голоса, причем, как это ни удивительно, понимал каждое слово чужого языка.
Из разговоров стало ясно, что люди нетерпеливо ждут появления какого-то человека по имени Александр.
Александр? пробормотал Саша. Кто это?
Лжепророк, презрительно проговорил кто-то рядом.
Это оказался мужчина в длиннополом гиматионе. Лицо чисто выбрито, светлые волосы уложены аккуратными локонами. Это явно был знатный человек.
Александр очень ловко морочит народ священными именами Аполлона и Асклепия, проговорил он. Пугает своей ручной змеей. В этих местах водится много ежей, которые всех змей истребили, люди отвыкли от них, вот и смотрят на все, что им показывает Александр, как на чудо. Однако помяни мое слово: он за это рано или поздно поплатится. Я с нетерпением буду ждать этого дня, а потом напишу книгу, которую прочтут и в Элладе, и в Риме. Все будут знать, что с богами шутки плохи! Аполлон и Асклепий еще отомстят Александру за оскорбление! А ты, наверное, чужеземец, если не слыхал про этого негодяя? Позволь узнать, откуда ты прибыл? Как твое имя? Меня же зовут Лукиан из Самосаты.