К тому времени алтарь использовали снова, но на этот раз сами крестьяне. Известно, что некоторые старушки обладают даром пророчества и известны дурным глазом. Часто они уходили в грубые избушки на болоте и советовались со своими знакомцами перед алтарем на холме. Иногда нужна была кровь, и те, кто приходил к ним за помощью, не отказывались пожертвовать телкой или козой. Тогда это место вновь стало известно благодаря своей дурной славе и никто, кроме приверженцев колдовства и магии, не рисковал заходить туда. В определенные ночи алтарь использовали, но в другие ночи место казалось пустынным, и странные удары слабо слышались издалека. Этого боялись даже колдуньи, ибо знали и уважали силу старых сказаний.
Можно добавить еще кое-что. Ведьмы исчезли, и снова с вершины холма доносился причудливый звук ночных барабанов; но по мнению многих это место стало более безопасным. В определенные периоды приносились жертвы, но представители просвещенной части общества публично это отрицали. Тем не менее, жители о чем-то подозревали, и когда умер последний из рода Нэдвиков, на холме произошло тайное собрание.
Священник закончил рассказ, указав сэру Чарльзу на принадлежащие ему записи, касавшиеся истории этих краев; многие из них касались этой темы. Затем добавил от себя небольшой совет. Будучи божьим человеком, он указал, что даже Библия признает существование зла. С этим алтарем и окружающими его местами было что-то не так, что-то очень плохое. Слишком много крови пролилось там, слишком много обрядов совершилось.
На протяжении всей своей истории древние друидские обряды играли определённую роль, и язычники были злыми людьми. Как человек, изучавший легенды Стоунхенджа и других подобных памятников культа друидов, преподобный Добсон пришел к убеждению, что их власть еще существует. Где-то, в каких-то местах они еще остались. По-прежнему совершались службы. По этой причине, хотя и не являясь суеверным человеком, священник искренне предупредил сэра Чарльза, что сделает все возможное, чтобы держаться подальше от той части его владений, на которой стоит камень.
Ховоко поблагодарил его за рассказ и обратился к другим темам. Через час он ушел, пожелав преподобному Добсону доброго вечера. Однако лицо сэра Чарльза превратилось в маску холодной решимости. Друидские штучки! При всем своем гостеприимстве священник был обычным дураком. Алтарь нужно убрать.
Утро началось с приезда двух рабочих из Бирмингема. Мистер Джозеф Бауэр и мистер Сэм Уильямс оказались крепкими парнями с укоренившейся неприязнью к селянам и их образу жизни. Тем не менее, сэр Чарльз счел за лучшее не сообщать им о происхождении камня, который приказал уничтожить. Однако он сопровождал их к месту работы, чтобы контролировать ее ход.Рабочие вынули из своего старенького автомобиля инструменты и быстро зашагали через поля. Стоял прекрасный день. Явившись в рощу, они увидели алтарь, четко очерченный на фоне синего неба. Не было никаких намеков на тревогу или что-то зловещее, чему сэр Чарльз втайне очень обрадовался.
Двое парней с охотой принялись за работу. Задача оказалась трудной. Сначала они копали вокруг основания алтаря до тех пор, пока камень не окружила узкая траншея. Потом взялись за кирки, а после снова за лопаты. Сэр Чарльз удивился глубине камня; он уходил на много футов вниз. Наконец работа подошла к концу.Используя кирки в качестве рычагов, рабочие освободили валун и с огромным усилием приподняли его с одной стороны. Сэр Чарльз был шокирован. Внизу не было дна! Вместо него там, где раньше был камень, зияла гигантская дыра, из которой доносилась вонь разложения, словно от чего-то давно мертвого.Вход был круглым и очень глубоким. При взгляде вглубь дна не было видно. Камень, брошенный туда, отскочил от земляных стенок, и не раздалось звука удара, позволявшего определить, как глубоко он упал.
Сэр Чарльз храбро держался, дабы сохранить самообладание при столь неожиданном открытии, и приказал рабочим отдыхать до конца дня. Когда те поинтересовались у него о дыре, он ответил, что вероятно это бывшая штольня, впоследствии засыпанная валом. Затем он торопливо отпустил их, чтобы не отвечать на новые вопросы насчет тошнотворного смрада, все еще доносящегося из зияющей дыры.
Рабочие ушли, и сэр Чарльз последовал за ними на расстоянии.Он впервые почувствовал настоящий страх. Баронет подавил внезапный порыв вернуть рабочих и приказать им возвратить камень на место. Он жестко подавил это желание. Его посчитали бы дураком, и он не смел признаваться в страхе даже перед самим собой. Лучше их отпустить. Он наблюдал за рабочими, уходившими в деревню, чтобы снять жилье на ночлег, а сам сознавал, что душу охватила черная тревога. Наконец он заставил себя вернуться в усадьбу и сесть за чтение, но до облегчения ему было далеко.
К полудню его тревога достигла такой степени, что вечером он решил уехать в город. Помещик сел в машину и уехал с последними лучами заката. Ему не хотелось быть одному после наступления темноты. Вечер он провел в кабаре, а ночь в гостинице, стараясь не оставаться без компании.
Приближался полдень, когда он наконец-то вернулся обратно в деревню, восстановив самообладание. Но ненадолго. В пригороде его ждали ужасные вести. Гауэр и Уильямс ушли. Не просто уехали, а исчезли навсегда. Все объяснялось просто.Трактирщик рассказал ему всю правду с примесью жалости в голосе.
Днем ранее к нему пришли двое парней, чтобы снять комнаты на несколько дней. Не зная причину их визита, хозяин паба не нашел для них мест; если бы он имел хоть малейшее представление об их работе, то сразу приказал бы выметаться отсюда. Поселившись где-то, эти двое парней вернулись в паб, чтобы поужинать. Сначала они сторонились местных завсегдатаев, но после трапезы побаловали себя несколькими бокалами эля с джин-тоником. Это заставило их несколько ослабить гордыню и присмотреться к дружеской компании, собравшейся в пабе около восьми вечера. Вскоре они представились местным и присоединились к общему разговору.Одно тянулось за другим, и к десяти вечера вся компания порядком захмелела. Двое горожан угостили выпивкой местных, а те ответили им взаимностью. В целом шел приятных дружеский разговор о политике, экономике и обществе.
Трактирщик признался, что к тому времени выпил украдкой несколько крепких порций, а значит, не мог справедливо судить о событиях, послуживших причиной ссоры. Однако очевидно, что кто-то из рабочих позволил себе обмолвиться о том, что они находятся здесь по указанию сэра Чарльза Ховоко для работ на его земле. Они конечно были не в курсе царивших здесь неприязненных настроений по отношению к баронету и были весьма удивлены, когда об этом узнали. Некоторые из местных застали сэра Чарльза в таверне днем ранее, и взяли на себя ведущую роль в обвинении двух рабочих.
Здесь Гауэр прервал их. Он раздраженно сказал, что не понимает, из-за чего весь сыр-бор, и все, что они за сегодня сделали, это откопали на холме старый камень и вскрыли какойто заброшенный колодец.
Сразу после этого признания разразилась настоящая буря обвинений. Ничего хорошего от этого ждать нельзя; нечего беспокоить Старейших в их обиталищах. Чума настанет за такие дела! Было много возбужденных пересудов о том, что же скрывается под алтарем. Только бог знал, насколько стар камень, и только дьяволу известно, кто скрыл яму под ним. Некоторые старушки зашептали древние сплетни о друидах; их деды когдато говорили о поклонении алтарю в виде входа, и что это могло значить, проход или трещину в земле? Вспомнили про Голосразве он тоже не раздавался из-под земли? Когда исчезли друиды, куда они ушли? Старые пути еще сохранились. То, что совершили эти рабочие, было кощунством, и все это кончится только плохо.
Ко всем этим рассказам двое рабочих отнеслись презрительно.Они не собираются пугаться сказок о домовых, подобных этим.Они не были деревенскими простаками, они явились из города, где такие глупые фантазии никто не принимал всерьез. В сказки Гауэр и Уильямс не верили и могли бы выразить свое мнение о любом невежде, кто верил в столь явную ложь. Друиды, или как их там называли, были лишь мифами. Возможно, какие-то невежественные крестьяне приносили жертвы животными на алтаре? И все? Они не боялись.
Вся эта пьяная грызня двигалась к трагическому завершению.Один из крестьян, седой дурень по имени Лефтвич, вызвал визитеров на спор. Он предложил поставить фунт на то, что эти двое не рискнут вернуться в тот же вечер назад к холму, где стоял алтарь. Ставки сразу сделали, несмотря на предостережения возбужденного трактирщика. Пьяные скептики посмеялись над опасностью такого предприятия, и после очередной порции спиртного, они отправились в путь к холмам, сопровождаемые крестьянином, что вызвал их на спор. Затем они пошли уже одни, медленно пробираясь по полю с фонарями в руках и непристойными песнями на устах.
Крестьянин стоял, наблюдая за ними; вдруг тучи заволокли луну и во внезапном порыве ветра послышался хохот. Странный ужас охватил протрезвевшего Лефтвича, и не сумев справиться с ним, он поспешно отступил. Едва он сделал это, как заметил, что звуки песен стихли, и фигуры затерялись в темноте туманной ночи. Тогда он побежал назад в деревню, чтобы позвать на помощь. Когда он бежал по дороге, до ушей донесся гул, похожий на раскаты приглушенного грома. После этого раздался пронзительный крик, и повисла тишина.
Задыхаясь, крестьянин пробежал по деревенской улице и вновь вошел в таверну. Спустя десять минут группа мрачных и серьезных людей в факельном шествии направилась из маленького городка по длинной дороге к холмам возле болота.Вновь выглянула луна, и когда они достигли основания пастбища, откуда отрезало двух рабочих, то совершенно четко увидели в серебристом свете верхнюю часть алтаря. Она была пуста. Двух мужчин нигде не было видно. Несколько самых смелых отправились на вершину, в то время как остальные стали прочесывать окрестные луга. Спустя час люди собрались вновь и отряд с холма сделал доклад. Сейчас мужчин не было, но раньше они были. Самое наглядное представление о том, что произошло с ними могла дать шляпа, обнаруженная в трех футах возле дыры от алтаря. Трава на вершине холма была примята, и, хотя следы в траве говорили о том, что сюда пришли, следов обратного спуска не было. Вот и все.
Сэр Чарльз слушал эту историю с недоверчивой миной.
Ужасносказал он. Ужасно, но совершенно объяснимо. Эти два дурака были пьяны. Они добрались до вершины, потеряли равновесие и упали. Если на то пошло, вы и Лефтвич понесете ответственность за столь глупое и нелепое пари. Это дело следует тщательно изучить и сообщить о нем властям, чтобы избежать неприятностей. Завтра мне придется вызвать полицию, и я предупреждаю, что вы несете моральную ответственность за этот несчастный случай. Доброго дня!
Баронет развернулся на пятках и быстро двинулся в сторону Нэдвик-Холла. Больше его никогда не видели в деревне.Остальную часть истории досказал преподобный Добсон, и именно этот джентльмен отвечает за всю ее достоверность. Сэр Чарльз исчез в своем кабинете, расположенном сразу после входа в зал. То, что произошло между двумя часами дня и девятью вечера, мы не узнаем никогда. Наконец-то он убедился в ужасных причинах трагедии? Его мучила совесть, призывая искупить вину? Никто не может сказать. Какими бы ни были его чувства, он, как известно, спешно покинул дом в девять часов, не обращаясь к слугам и не отчитываясь за свои поступки. Он был непреклонен и растерян, и чуть не бежал по дороге в сторону дома священника. Но не вошел. Какой бы ни была его цель, он передумал в последний момент.
Именно тогда, когда тот нерешительно стоял на пороге, Добсон, выглянув из окна, увидел его измученное лицо. Он наблюдал за тем, как сэр Чарльз повернулся, и, содрогнувшись от внутренней агонии, поспешил назад по дороге, какой пришел.Думая, что он может заболеть, священник поспешно надел шляпу и пошел следом. Но даже когда он спешил за уходящим баронетом, Добсон был вынужден пересмотреть свое мнение. Ни один больной человек не мог бы так быстро переставлять ноги.На мгновение преподобный джентльмен решил сбавить ход, но тайна странного поведения его гостя заставила продолжать погоню.
Вдруг сэр Чарльз свернул с дороги и двинулся наперерез через поле позади деревни. Он больше не шел прямо. Вместо этого он, казалось, подпрыгивал. Казалось, ему стыдно, что его видели, и все же он спешил добраться до места назначения. Страшно было видеть, как владелец усадьбы бегает по полям, словно какое-то большое, жалкое животное. Увидев, Добсон хотел было позвать Ховоко, но удержался. Долгое время они двигались в тишине.
Сэр Чарльз шел вперед, не оглядываясь. Взгляд его был устремлен к роще деревьев и маленькому холму, и тело его двигалось, словно под властью какого-то неестественного принуждения. Он собирался расследовать сплетни о себе? Или его заставили уйти? Он, казалось, не мог остановиться, и теперь, без фонаря и проводника, помещик мчался по каменистому полю, что вело к деревьям.
Добсон спешил так быстро, как мог. Он все еще отставал на несколько сотен ярдов, когда спешивший силуэт баронета исчез в роще витых деревьев. Преподобный напрягал все силы, стремясь догнать этого человека до того, как Ховоко достиг вершины холма; ибо теперь стало до ужаса ясно, какова была его цель.Когда Добсон вошел в маленькую лощину, луна исчезла, и преследуемый исчез из виду. Священник напряг слух, чтобы услышать звук шагов во тьме впереди, но тщетно. Вместо этого раздался другой звук.
Барабанный бой в земле. Земля под ногами начала издавать глухой звук; адская дробь приглушенных ударов доносилась до его ушей. Он наткнулся на тьму, в самых глубинах которой гремел ужасный гром. Если бы ему удалось добраться до холма вовремя! Проклятие манило сэра Чарльза, точно так же, как и тех двух работяг. Старейшие собирались вернуть свое!
Задыхаясь и хрипя от недостатка воздуха, священник наконецто достиг основания маленького холма, на котором лежал алтарь.Вглядевшись во тьму, он различил размытую фигуру баронета.Тот почти достиг вершины, и бой барабанов сотрясал холм. Взгляду Добсона открылось печальное зрелище сэра Чарльза Ховоко, на четвереньках бегущего по склону холма, словно обезумевшее животное. Едва он добрался до вершины, барабанный бой прекратился.
На мгновение воцарилась тишина, и Добсон увидел баронета, вставшего в полный рост, и зачарованно смотревшего в темную дыру у своих ног. Затем с губ сэра Чарльза сорвался вопль ужаса, и спустя мгновение его ноги заскользили в зияющую пасть дыры. И когда крик захлебнулся, взошла луна, четко вырисовывая напряженную позу баронета на фоне голодного неба.
Потом он полетел вперед и исчез в черной дыре. Но в тот миг преподобный Добсон увидел то, что заставило его метнуться с проклятого места; он увидел в серебристом лунном свете, как из ямы протянулись руки, схватили сэра Чарльза за ноги и утащили на погибель.
Такова эта история. Добсон клялся в этом, и знающие жители деревни склонны были верить ему. Посторонним сообщили, что эти три смерти случайны, и такая правдивая и здравая версия была признана официальной. Другой человек занял усадьбу, и он знает достаточно, чтобы держаться подальше от того, чего не понимает. Местные жители вернулись к тихой жизни, и опровергали все намеки на алтарь, поляну на холме и легенды друидов. Они надеются, что со временем страх забудется, и отрицают веру в истину древнего предания.
Но это не помешало им тщательно восстановить алтарь над той зловещей дырой в холме, и омывать его время от времени свежей, богатой кровью.
(The Druidic Doom, 1936)
Перевод К. Луковкина
Безликий бог
1.
Существо на дыбе застонало. Рычаг, скрежеща и скрипя, растянул железное ложе еще на одно деление. Стоны перешли в пронзительный вопль нестерпимой агонии.
Ну вот, сказал доктор Стугач. Наконец-то.
Он склонился над жертвой пытки и нежно улыбнулся прямо в страдальческое лицо человека на железной решетке. Взгляд, окрашенный утонченным весельем, вбирал каждую черту распростертого телараздутые ноги с ободранной кожей, красные от объятий огненных сапог; иссеченные плечи и спину, багровые от поцелуев плети; кровавые и бесформенные ошметки груди, раздавленной ласками Железной Девы. С бережной заботливостью он стал рассматривать завершающие штрихи, привнесенные дыбойвывернутые плечи, изломанный торс, раздавленные и сломанные пальцы, болтающиеся жилы нижних конечностей. Затем он снова поглядел на измученное лицо старика. Он негромко рассмеялся, и смех его походил на звон колокольчика. После он заговорил.
Что ж, Хассан. Не думаю, что ты еще долго сможешь упорствовать ввиду таких хм красноречивых аргументов. Довольно уже; скажи-ка, где найти того идола, о котором ты упоминал?
Изуродованный страдалец зарыдал, и доктору пришлось опуститься на колени у ложа боли в попытке разобрать бессвязное бормотание. Существо бредило минут двадцать и наконец умолкло.
Доктор Стугач поднялся на ноги с довольной искоркой в добродушных глазах. Он махнул рукой одному из негров, возившихся с механизмом дыбы. Тот ответил кивком и направился к живому ужасу на пыточном инструменте. Несчастный плакалплакал кровавыми слезами. Чернокожий вытащил меч. Лезвие свистнуло, взлетая вверх, и вновь рассекло воздух, опускаясь. Послышался глухой звук удара, брызнул крошечный фонтан, на стене за дыбой расплылось багряное пятно.