Сделайте героем романа пройдоху вора, ловкого сыщика, начинающего мага или командира звездолета и успех вам почти обеспечен. Хорошо писать об университетской профессуре, докторах, писателях и журналистах, спортсменах, художниках, охотниках и шпионах, гадалках и маньяках. Для полной верности поместите героя в какую-нибудь экзотическую страну эпохи перемен. Конечно, когда вы берете в руки книгу и с первых страниц переноситесь в венские салоны конца девятнадцатого века или солнечные пляжи Калифорнии тридцатых годов минувшего столетия, в этом есть свой шик. Викторианская Британия, пыльный Запад свободных американских государств эпохи переселения и войн с индейцами, пиратские кровавые будни, петербургские трущобы, дворцы аристократов,да много ли существует времен, где нам бы хотелось пожить или скромно заглянуть за их тяжелые портьеры? Выпить рюмку кальвадоса в парижском кафе с эмигрантом, затянуться синим опиумным дымком с китайскими мудрецами, на утренней зорьке наловить форели или наточить гарпун, разобрать старинные рукописи в заброшенной библиотеке, трясущимися руками разорвать кружева, обнять пьяную проститутку, при этом нащупывая во внутреннем кармане пальто скальпель; опустить перископ, поднять швартовые, завести моторы, выучить заклинание, выкопать окопывсё хорошо, всё интересно.
Но моя история не об этом.
Какая может быть прелесть в маленьком шахтерском городке? Улицы днем светлыеэто так. Ночью темныеэтого не отнять. Люди непростые. Запросы скромные. Кто вообще знает о существовании Городка-на-Суше, кроме его обитателей? Река и та уже давно высохла! Кому в голову придет идея снять здесь фильм или написать роман о нелегкой шахтерской судьбе? Такие истории и кинокартины в наше время не продашь, поэтому они неинтересны творцам. Но Томас жил здесь, здесь ему было хорошо, и в самый трудный час он приехал в Городок. Поэтому я не буду писать о его приключениях в Сибири и Дальнем Востоке, на югах, Кавказе и Средней Азии. Мне неинтересно монашеское житие Тихони в Киеве. Только степь, только терриконы! Бутылёк пива, игра в козла и подведенные углём глаза! И всё же без заморской экзотики не обойтисьскоро я буду вынужден рассказать вам о том, что должно случиться в Новогоднюю ночь с 1999 на 2000 годы, и как это событие связано с началом ХХ века.
Но пока...
15 Об выпить
Уважаемый, а не выпить ли нам на брудершафт?
Радость от возникшего в свете последних событий желания была бы не полной без словТомас поднял вверх палец: «Только я угощаю!». На это предложение последовал нелепый по сути, но снайперски-точный в нынешней ситуации ответ: «No pasaran».
Зашли в магазин. Тихоня купил бутылку самого дорогого коньяку, охотничьих колбасок, плавленые сырки, пару «алтаек» и две минералки ноль-пять. Он хотел прихватить одноразовых стаканчиков, однако новый гость пропел: «Just a minute»,кивнул продавщице и, подняв загородку прилавка, исчез в подсобке. Через минуты три он вышел, держа в руке две мокрые рюмки.
Парочка быстро нашла месторядом-то бульвар, а значит тень и скамейки. Присели. Томас раскрыл коробку, снял целлофан и откупорил бутылку, на этикетке которой было пять звезд. Налив по половинке, сказал торжественно:
Я вас знаю. Вы,Джузеппе.
Мужчина, смотря на кофейную приятно пахнущую влагу в рюмке, поплямкал губами.
Даже так? Its nonsense.
А яДуремар.
Why?
Потому, что в этой жизни я ничего не понимаю.
Джузеппе поднял рюмку.
За знакомство!
Выпили. Томас до дна, новый приятель только пригубил.
Наверное, плохо быть Дуремаром,сказал Джузеппе.Папой Карлокуда ни шло, даже Буратино. Дерево, чего от него ждать? Ответственности никакой. Дуремаромплохо.
А Мальвиной?
Мне уже поздно судить. Стар для этого.
Арлекином?
Посадят.
Пьеро?
С голоду сдохнуть можно. Или повеситься.
Томас вытряс капли из рюмки.
Какой вы категоричный.
Я правдивый, я правду люблю. Считаю, что быть Дуремаром это большая роскошь.
Почему же?
Это путь ленивых. У вас ведь мозги не заплыли этим, как его... слово, такое есть модное. О! Силиконом!
Силиконом? Нет,усмехнулся Томас.
Значит, вы не Дуремар. Но и на философа-кокетку не похожи. Вы, наверное, погорячились.
В смысле?
Ищите что-то, а найти не можете. Это плохо, брести без толку. В жизни должна быть определенность, цель. Вот у вас...
Томас.
Очень приятно. Иван.
Привстали, пожали руки.
Вот у вас, э-э-э, Томас, есть цель?
Тихоня налил по второйсебе половину, Ивану добавил пару капель.
Есть.
Подняв рюмку повыше, новый знакомый произнес тост:
Ну, тогда за наличие! Наличие цели в жизни! Вам ведома формула счастья? Я-то не знаю, но китайцы её вроде нашли. Счастье, когда есть кого любить, есть что делать и есть на что надеяться.
Шикарный тост.
Выпили. Томас до дна, Иван пригубил.
Тихоня снял фольгу на сырке. Закусил.
Потеплело...прошептал он одними губами.Жара, как в мартене. Это ж надо быть каким идиотом, чтобы пить в духоту...
Коньякнапиток благородный. Его можно пить всегда и везде. Этот вообще класс«Ной», армянский. Закусывают такое персиком, вернее, нектарином. А колбаска и плавленый сырок гладко идут под портишок. Но сегодня мы не капризничаем,сказал Иван, отправляя в рот половину сырка.
Томас заметил, что у соседа почти не было зубов, а оставшиеся готовились к скорой эвакуации.
Вы коньяк предпочитаете другим напиткам или традиция?продолжал Иван.
Вообще-то уже не пью. Раньшебывало, и даже более чем, а сейчас печень пошаливает. Последний раз по-настоящему правильно пил... Даже не помню, сколько лет назад. Не берет, зараза. Только перевод продукта. Хмеля нетголова чистая словно линзочка...
Томасу вдруг захотелось объясниться:
Наверное, всё свое уже выпил. Но вот дерябнул с вами и как-то в голове зашумело. Сразу. Непривычно...
Это из-за компании. В хорошей компании даже вода превращается в вино,ответил Иван.А я люблю водку. Простую, по два семьдесят.
Томас забросил волосы назад, поморщился.
Не, не моё. При позднем Брежневе уже почти не пил, а при Андропове и Черненке её, в основном, из картофельного спирта делали, а он, как известно, вызывает агрессию. Я же создание не злобное.
Возражу. При Леонид Ильиче хороша была. Следили. Это потом испоганились. Но я и ту и другую кушал одинаково. Хоть попадалась иногда с таким ацетоновым послевкусием... Это как у чачи, если «голову» не выливать. Вы не задумывались, отчего у них так получалось? Где виноград, там понятно, но тут водка. Откуда там ацетон? Совершенно не по ГОСТу.
Я в этом не разбираюсь,вздохнул Томас.
А мне приходится. Я вот на старости лет перебирать начал. То по нраву, этонет.
А что нет?
Текилу,лицо Ивана исказила гримаса отвращения.
Какую?
Ну, что апельсином закусывают. Думал, чего не идет, а потом прочиталлипа. Нет столько в природе этого дерева или кактуса,что они там туда бросают, не знаю. Химичат. Для меня этоотрава, прямо как одеколон «Огуречный».
«Огуречный»?
Пробовали?
Томас отрицательно мотнул головой.
Не. Только «Цитрусовый».
«Цитрусовый» куда не шло, а вот «Огуречный»первоклассная гадость. Давайте по третьей,предложил Иван-Джузеппе.
Давайте.
Тихоня себе налил половину, а собеседнику до краев.
Тост.
Валяйте,кивнул Иван.
Третий пьют за любовь. Так выпьем же за любовь. Во всех её проявлениях.
Хорошие слова.
Выпили. Томас до дна, Иван пригубил.
Закусили сырком.
16 И закусить
Тихоня вдруг почувствовал, что с ним что-то стало происходить. Глаза слушаются, координация в норме, а вот с дикцией начались проблемы. Темп, интонация... Голова на месте, в настоящем, а язык как будто находится в прошлом и двигается медленней, чем обычно. Томас умел контролировать себя во время пития. Если хотел расслабиться, когда-то с бутылки косел, а так мог сутками пить, ведрами, по-русски, как геолог, нефтяник, охотник. Мог пить и оставаться при своей памяти, но в этот жаркий день, сидя на бульваре рядом с Иваном-Джузеппе, Чертыхальски вдруг захотелось напиться. Он начал загибать пальцы, считая годы, когда же последний раз позволял себе крепкое в нормальных количествах, но так и не вспомнил. Споткнувшись на цифре двадцать три, его мысли стали путаться. Только копнул могилу памяти, как оттуда повалили такие пугала и начали так верещать, что Тихоне сразу же пришлось закрыться. Зажмурил глаза, прижал ладони к ушам, дожидаясь, пока в голове стихнут крики и стоны. Когда настала долгожданная тишина, Томас с облегчение выдохнул и вытер пот со лба. Поставив на колени рюкзак, он вытащив из его внутреннего кармана кинжал с красивой ручкой, протер лезвие платочком.
Старинный,уважительно отозвался Иван.
Целое состояние. Мой талисман,ответил Томас.
Что за зверь?
Думал, слоновая кость, но мне объяснилиэто бивень мамонта.
Оказалось, что талисман может служить и в практических целях. Тихоня ловко нашинковал колбаски, оставшийся сырок и алтайки. Покончив с готовкой, они, наконец, принялись закусывать по-настоящему. После драников, казалось, Томас должен быть сытым, но последние минуты ему дались очень тяжело, и проснулся дикий аппетит.
А у вас есть цель в жизни?спросил Чертыхальски с набитым ртом.
Конечно! И очень простая. Моя цельощущение радости.
Как это?Томас даже перестал жевать.
Иван-Джузеппе откинулся на спинку скамейки.
Ну, как? Вот я уже давно должен был умереть. Печень, почки и всё такое. При моих болячках люди долго не живут. Но пока меня не прибрали. А раз я там не нужен,он показал пальцем на небо,почему бы мне не порадоваться? Лето, скоро осень. Я радуюсь тому, что просыпаюсь в своей постели, смотрю в окно, завтракаю. Живу. Каждый день я достигаю своей цели, и кто знает, может, поэтому ещё топчу землю-матушку. В сей благословенный час я сижу в теньке, в руке у меня бокал с чудесным напитком, из-за которого меня ждет запор, но это завтра, а сегодня я купаюсь в радости! Передо мной сидит человек, с которым можно поговорить и, заметьте,я не исключаю такой возможностидаже выпить на брудершафт.
Томас поставил рюкзак на землю. Решив внести ясность, спросил:
Получается, у вас не глобальная, ну, там... Мир во всем мире, посадить дерево, построить дом, отлямурить диктора Центрального телевидения... А локальная цель?
Получается, так.
Но как можно соединить несоединимое?
В смысле?брови Ивана полезли вверх, образовав глубокие волнистые складки, отчего лоб стал похож на стиральную доску.
Радость продлевает жизнь, водкаукорачивает. Вы, несмотря на болячки, пить не бросаете.
А зачем? Когда-то я пил. Как надо пил. Не мог успокоиться, пока существовала любая спиртосодержащая жидкость в эпицентре пяти километров от меня. Но однажды я прозрел. Спросил себя, зачем я пью? Ответ был такой: «Чтобы мне было хорошо, чтобы мысли связно ложились на язык, и можно было поговорить по душам с хорошим человеком. Чтобы заботы, горести, страх и стыд не мешали дышать». Вот каким умным я тогда был. Список можно продолжать, не хочу рекламировать питие. Так вот, я себя спросил второй раз, а зависит ли удовольствие пития от объемов выпитого? Ответзависит. Прогрессия геометрическая, но, к сожалению, со знаком минусчем больше пьешь, тем хужее. Это слово я употребил, как употребилхужее. Тоска накатит так, что, извиняюсь, «блювати охота». Это слова не мои, а моего покойного деда Коли с Полтавы. По маминой линии. Вот тогда-то я и понял: чтобы получать радость, надо пить, но не литрами, а рюмками и не больше одной в день. Только с хорошим человеком. Не с утра, а то коровы ещё не пили, а мы уже... После десяти, но лучше после двенадцати. Заканчивать в шесть. Тогда голова утром не болит. Есть ещё одно обязательное правилозакуска! Закускавсему голова.
В один день? Вот так взяли и решили?
Иван похлопал себя по карманам шорт, словно искал сигареты.
Если честно, то нет. Как-то я был в вынужденной завязке: аппендикс вырезали, с осложнениями, инфекцию занесли. Болел сильно, даже на том свете побывал, но вычухался. Потом жена оборону взялана порог больнички никого с гуманитарной помощью не пускала. Капельницы-капельницы... Так я не пил около месяца. Жонка, когда я оклемываться начал и своими ногами ходить, снова на измену. Давай, говорит бабку приведу, дедку, а я возьми, да и скажи, сама мол, поди и закодируйся.
Пила?
Не. С этим делом как всепо праздникам. Она у меня на диетах сидела. Лет под сраку, а туда же. Я говорю, ты пойди, пусть нашепчут от полноты, всё же не такие мучения, а если поможет, я поддержу.
И?
Иван-Джузеппе, разломав мякиш алтайки, отправил небольшой кусочек в рот, пожевал.
Нашла мужичка. Был у нас такой, в спортивном зале техникума принимал, на вас чем-то похожий. Высокий, худой. Руками водил. Приходит она, а у колдуна приём. Мужики и бабы стоят посреди зала и тоже руками машут. Как деревья. Жене говорит, подожди немного, сейчас закончу. Вот она и села в сторонке на лавку, таращится. Когда колдун тех распустил, принялся за жонку. Не дорого взял.
И как?
Не помоглоне похудела. Вот только с тех пор, что не съест, хоть на ночь, хоть за ночь, восемьдесят четыре с половиной, как часики. Но, главноепосле той лавочки в рот ни капли, даже запаха не переносит. И это полбеды. Меня-то через жонку ведь тоже задело. Теперь, хоть разбейся, больше рюмки не лезет.
Томас с удовольствием посмеялся.
Бывает. Надо запомнить эту историю. Как у вас складно получилось. Всегда бы так.
А у вас нескладно?
У меня нет,вздохнул Тихоня.
Чего же?
Не знаю. Сегодня плохо, а завтра чую, будет ещё хуже.
Это потому, что вы Артемон,во взгляде Ивана не было и намека на шутку.
В смысле?
Я доказал, что вы не Дуремар? Вы с этим утверждением согласны?
Допустим.
Значит, выАртемон.
Иван внимательно посмотрел на Томаса, гадая, произвел ли его диагноз впечатление.
Знаете, русские горки, американские горки, вверх-вниз. Вся эта бессмысленная беготня. Сегодня туда,Иван поднял указательный палец вверх,а завтра сюда,теперь он показал древнеримский жест «а ля муэрте».
Я думаю, Артемоном быть не так плохо как Дуремаром, но не намного лучше. Последний ничего не понимает и от этого несчастлив. Жизнь рядом протекает, а её не потрогать, не пощупать, так как хочется. Дуремар несчастлив. Оттого и пьет, бьет близких. Убивает себя и все, что любит. Все это от недостатка ума. Я знаю, сам был таким когда-то. А вот Артемонэто мастер перфоманса, но не созерцания. В душе онстарый лис. Многое знает, ощущает, образован, начитан, но ему не хватает... понимания. Вникнуть в суть вещей, событий... Он не может отличить сострадание от жалости. Он то радуется, то печалится, то важничает, то поучает дуремаров. Ему вроде и всё ясно, но только на расстоянии вытянутой руки. Перед ним всё красиво, все понятно, а дальше? А за горизонтом? Что там? А таммрак, туман и страх. Сильный, уверенный в себе Артемон красив. На него можно положиться, его любят женщины, но он бежит, и не догадывается, вернее, догадывается, но боится себе признаться, что его дорога хоть вниз, хоть вверх, имеет одно направление.
И куда?
В ад.
Куда?Томас чуть не поперхнулся.
Туда,вздохнул Иван.Какая разница, вверху ты или внизу, если конечная остановка известна?
И все аретмоны попадут в ад?усмехнулся Томас.
Все.
И если я, допустим, артемон, то мой уделад?
Да!
Сударь, вы безжалостный человек.
Почему?
Вы обо мне не очень-то хорошего мнения.Томас ухмыльнулся.Думаю, за полчаса нельзя человека узнать, чтобы получить право судить так строго. Я вам говорю, что имею цель, к ней стремлюсь. Но не собираюсь делиться, что это за альфа и омега, хорошая ли она или плохая. А вы так, ррраз!Томас поставил скамейку на воображаемый ручной тормоз,и меня в Кур отправляете. Это поверхностно, несерьезно.
Не обижайтесь,грустно улыбнулся Иван. -Мне хорошо с вами. Вы мне глубоко симпатичны. Я не имею ни малейшего желания вас обидеть. Но! Для начала с вашим, заметьте, не утверждением, а предположением, что нельзя судить человека по истечении тридцати минут, не соглашусь. Я не хочу спорить, просто прошу вспомнить, сколько раз в своей жизни, вы после первых пяти минут общения давали человеку оценку? Вот этотидиот, тотскупец, а третийпройдоха. Бывало?
Бывало.
Мы говорим о пяти минутах! А за полчаса можно человека узнать, осудить, выкинуть и забыть о нем.
Томас помолчал.
Вы знаете,сказал он тихо.Когда других касается, это легко, но если применить к себе... В этом что-то есть.
Конечно! Давайте выпьем!
Давайте.
Посмотрев на полную рюмку Ивана, Томас поставил почти пустую бутылку на лавочку. Посмотрев по сторонам, заметил проезжавшего на велосипеде мальчишку лет тринадцати.
Эй, помазок, можно на секунду?
Велосипедист, лихо развернувшись, подъехал к скамейке.