Неужели это мисс МакГиннесс?
Боже мой. Вы абсолютно правы! Ну и память у вас.
Мужчина никогда не забудет такую хорошенькую девушку, как вы.
В моем возрасте такая лесть только подстегивает. Она прикоснулась к его руку. Она флиртовала с пожилым джентльменом. Бррр.
Есть что-то, чем я могу помочь сегодня?
Я надеялась, что вы сможете помочь, потому что я в отчаянии, начала мама. Затем она вывалила на него всю свою историю: как нам неожиданно пришлось приехать сюда из Сиэтла на похороны её матери и что ей пришлось отказаться от празднования моего Дня Рождения, но теперь «сенатор Хэтэуэй» пообещал помочь ей организовать всё здесь, что было «невероятной удачей», но всё происходит «в невероятной спешке», в следующие выходные, может ли он сделать всё так быстро?
Хммм, осторожно пробормотал мистер Перкинс. А о чем конкретно идет речь?
Пригласительные, достаточно много, с пометкой о необходимости письменного ответа. Было бы идеально, если они будут темно-синего цвета с золотой надписью. Тисненой. Скажем, двести пятьдесят штук?
Двести пятьдесят? Мысленно повторила я.
У вас есть текст?
Мама показала ему страницу из записной книжки с кожаной обложкой.
Очень мило, прокомментировал он. Он сжал губы, пока обдумывал решение. Мама ждала затаив дыхание. Хорошо, сказал он. Для вас и сенатора.
Слава небесам, спасибо вам! Насколько быстро всё будет готово?
Мистер Перкинс позвонил на склад.
У нас есть то, что вам нужно в необходимом количестветемный индиго. Если мы немного подсуетимся, то всё будет готово этим вечером. Он, извиняясь, пожал плечами. За дополнительное вознаграждение.
Разумеется, вырвалось у моей мамы. Вы просто волшебник, мистер Перкинс.
Когда мы вышли на улицу, мама вскинула кулак в победном жесте, но я почувствовала тошноту. В моей голове всё время продолжала вертеться эта цифра. Двести пятьдесят гостей приглашены на празднование Дня Рождения мисс Сары Парсонс. Во что, Бога ради, она меня втянула?
Нашей следующей остановкой снова был не госпиталь. Мы поехали в дорогой торговый квартал чуть ниже Mt. Вернон Сквер, где мама въехала на парковку возле узкого кирпичного здания, которое оказалось магазином женской одежды. Сэмми начал подвывать.
Мам, сказала я, не думаю, что Сэм спокойно выдержит ещё один такой заход. Может, ты нас просто высадишь у госпиталя?
Она выставила свои длинные ноги с водительской стороны, передала ключи парковщику и подошла к дверце со стороны Сэмми. Она присела рядом с ним.
Последняя остановка, золотко, и потом ты получишь газировку из одного замечательного магазина, который я знаю. Ты сможешь побыть здесь?
А Злобный Мишка тоже получит свой стакан? Он перестал выть.
Я видела, что она собиралась сказать нет. Я видела, что она хотела сказать нет, но она вовремя остановилась.
Разумеется, детка, он тоже получит свою порцию, но ты должен пообещать мне, что вы со Злобным Мишкой будете хорошо себя вести в этом магазине. Ты обещаешь?
Угу, ответил он.
Удачи тебе с этим, подумала я.
Внутри магазина мы прошли в комнату, поднявшись по небольшой лестнице и миновав две большие каменные кадки, наполненные дорогущими цветами. Платье, представленное в самом центре, было свадебным.
Это не предвещало ничего хорошего.
К нам сразу же подошла привлекательная, безукоризненно одетая женщина.
Меня зовут Мэри, пробормотала она моей маме. Чем я могу вам помочь, мадам?
Нам нужно два платья в полный рост для каждой из нас. Что-нибудь слегка консервативное для меня, но не слишком. И что-то по-настоящему экстравагантное для моей дочери. Мы будем праздновать её шестнадцатилетие.
Разумеется, мадам. Она провела нас к кожаным диванам, вокруг которых размещались стеклянные столы, на которых стояли высокие вазы с лилиями. Могу я предложить вам что-нибудь? Шампанское? Горячее какао для маленького джентльмена?
Шампанское звучит неплохо. Сэм? Как насчет горячего какао?
Два. Один для Злобного Мишки. Он кивнул.
Мама с Мэри обменялись раздраженной улыбкой, затем она наклонилась для серьезного разговора с Сэмом.
Милый, мне кажется, что вы со Злобным Мишкой могли бы разделить какао
ДВА! прокричал он.
Мама вспыхнула, но Мэри вежливо сказала:
Мы, разумеется, принесем Злобному Мишке его собственную порцию какао.
Помощница Мэри бросилась за напитками, пока Мэри начала заполнять вешалку платьями. Я с растущей тревогой смотрела на них, чувствуя отвращение от того, что мне придется всё это примерять. Но затем вешалка скрылась в задней комнате и мгновением позже первое платье вернулось в комнату надетое на одну из продавщиц, нанятую очевидно больше для работы моделью, чем из-за её способностей справляться с кассовым аппаратом. Богатым клиентам не придется утруждать себя примеркой. Особенно при том, что платье значительно лучше будет выглядеть на моделях.
Так что я уселась, попивая разделённый со Злобным Мишкой какао и наблюдая, как Сэм зарисовывает пробелы в раскраске, которую помощница Мэри волшебным образом откопала для него, пока мама тихо покачивает головой при виде очередного платья. Я проявила слабый интерес при появлении восьмого по счетуэлегантного черного платья, на что мама лишь нахмурилась. Мэри, по-видимому, поняла, что мое мнение вряд ли будет приниматься в расчет при выборе, и всё свое внимание направила на маму.
Где-то пятнадцатое платьенечто розовое с кружевным лифомполучило от мамы «возможно». Для неё, злобно нахмурившись, понадеялась я. В любом случае, мимо нас проплывали всего две модели, в бесконечных вариациях цветов и стилей. Мэри выглядела более чем разочарованно, когда наконец появилось темно-зеленое платье в греческом стиле, из органди, которое одновременно облегало и струилось при каждом шаге модели. Лицо мамы просветлело.
Мне кажется, что это платье будет отлично смотреться на вашей фигуре, мадам. Мэри тут же оживилась.
Определенно мама была с ней согласна. Первый выбор сделан. Но вешалка опустела и для меня ничего не было. Пока, с ненавистью подумала я.
Простите, но мы не нашли ничего для юной леди, извинилась Мэри.
Я застряла на мысли что ей пойдет золотисто-осенний цвет, проговорила мама. Он оттенит её кожу и заставит её сиять. Но мне очень понравилось то кремовое платье с вышивкой. А тебе оно понравилось? Милая?
Ой. Неужели со мной заговорили? Хм. А я помнила, о каком платье идет речь?
Да, именно. Она было чудесным. Если речь не шла о том черном платье-футляре, которое мне понравилось, мне было плевать.
На какую дату нужно платье? спросила Мэри, воодушевившись при мысли о дополнительной комиссии. Если мадам будет угодно, я могу уточнить у дизайнера. Может быть, она сможет организовать это платье в золотом цвете.
Это было бы идеально.
Мэри позвонила. Они сняли с меня мерку. Платье будет готово в следующую пятницу в Арлингтоне. От моей мамы требовалось организовать доставку.
Я понятия не имела, сколько денег мама только что потратила, но видимо сумма была внушительной, если судить по широкой улыбке на лице Мэри.
Дальше мы остановились возле магазина деликатесов в менее дорогом районе Балтимора. Сэм получил свою обещанную шоколадную газировку и обычный сэндвич с индейкой и салатом. Потом мы, наконец, поехали в папин госпиталь.
Папа встретил нас у главного старого входа к Джону Хопкинсу. Он воскликнул:
Черт возьми, детка, что с тобой случилось? затем он присел на корточки и посветил мне в глаза одним из тех маленьких фонариков, которые доктора всегда носят с собой. Видимо я прошла тест, потому что он выпрямился и подготовился к следующему мероприятиюВИП-туру. Он включал в себя все лестницы в старой ротонде госпиталя, проход мимо нескольких запрещённых зон и купол в самой верхушке.
Я считала ступеньки, когда папа начал рассказывать нам об основателе госпиталя, мистере Джоне Хопкинсе. Семья Хопкинса была квакерами, освободившими всех своих рабов за несколько лет до того, как это сделали во всем округе, заставив Хопкинсов бросить школу и работать на полях вместо них.
Приблизительно после сотой ступеньки мы с Сэмми услышали всё, что только можно было о том, насколько Хопкинс был удачливым в делах и что у него были и плохие времена.
Он влюбился в свою двоюродную сестру, Элизабет, проинформировал нас папа.
Не слишком умно с его стороны, подумала я, всё ещё считая, 137, 138. Кто же захочет влюбляться в кузенов.
Ни один из этой трагичной пары потом не завел семью, продолжал папа, что привело к тому, что у Хопкинсов оказалось много денег, которые некому было оставить. Так что ему в голову пришла эта замечательная идея, организовать больницу и медицинский колледж. 169,170. Я уже начала задыхаться.
Это был союз школы и больницы, информировал нас папа, уже слегка охрипший к этому времени, который привел к научным достижениям и некоторым величайшим открытиям в медицине ХХ века.
Мы все сконцентрировались на ступеньках, пока поднимались по винтовой лестнице внутри купола, ныряя в очередной люк и поднимаясь на следующий уровень, и проходя последние шестьдесят шесть ступенек, которые были настолько узкими, что приходилось выворачивать ступню чтобы ступить на них. Очередной люкдвести тридцать одна, двести тридцать двеи внезапно под нами оказался весь Балтимор. Мои ноги как будто налились свинцом, но вид того стоил. Я сделала несколько фоток, чтобы послать их Джеси.
И тут папа, наконец, восстановил дыхание.
Только подумайте, сказал он, если бы Хопкинсу удалось окончить образование или если бы он женился на своей кузине, он возможно бы и не основал ни этот госпиталь, ни университет. И тогда тысячи людей, которых лечили в госпитале, или миллионы людей, которым помогли исследования в университете Хопкинса, могли бы просто умереть. Вся наша история таковаона построена на бесконечном количестве случайных событий, которые вместе соединяются в нечто, подобное этому. И если изменить хоть одно, тогда Папа пожал плечами.
Я мысленно закончила предложение, весь мир тоже может измениться.
Мы пообедали с папой, потом мама нас забрала. Дорога домой проходила в тишине. Мама сфокусировалась на дороге и своих мыслях. Я б сказала, что она была удовлетворена прогрессом, которого она добилась при организации грандиозной вечеринки. Она забрала и свое платье, и приглашениявсе это было аккуратно сложено в багажнике автомобиля.
Когда мы приехали, в доме было темно, горела только лампочка на крыльце. Мы с Сэмми ждали, пока мама освободит руки, чтобы выключить лампочку на крыльце и включить свет в холле.
Сара, прошептал Сэм. Я наклонилась к нему. Он показал пальцем направление. Почему она в зеркале?
Кто? я повернулась, чтобы посмотреть. Но тут вспыхнул свет.
И я ничего не увидела в зеркалени отражения портрета, ни блеска стекла, вообще ничего. Я снова повернулась к Сэмми.
О чем ты говоришь?
Но Сэмми уже шел дальше.
Мама отнесла приглашения в кабинет на первом этаже в западном крыле, который, как я предположила, стал чем-то вроде главного офиса для планирования вечеринки, так что я воспользовалась случаем и решила пройтись по западному крылу.
Пойдем со мной, Сэм, сказала я. Я пока не была готова к прогулкам в одиночку.
Комната бабушки была справа, её окна выходили на реку. Это была большая комната с собственной ванной и классным восьмиугольным закутком в углу. Постельные принадлежности, маленький диван и два креславсё было отделано современной ситцевой тканью с цветочным рисунком, а большая часть мебели была последних моделей, что меня удивило. Может быть, бабушка не хотела, чтобы прошлое окружало её в комнате, где она спала.
Единственным исключением из всех предметов двадцатого века была старинная колыбель в углу. Мне стало интересно, когда бабушка к ней прикасалась, могла ли она видеть спящего там младенца.
Наискосок от бабушкиной спальни была комната в китайском стиле, которая была заставлена всевозможными вещами с Дальнего Востока: вазами, шкатулками, и прочими произведениями искусства, а также там стоял комод, отделанный латунью. Я закрыла двери, даже не думая заходить тудатам была куча вещей, которые Сэмми мог бы с легкостью разбить.
Последняя комната занимала весь конец коридора с видом на реку и переднюю лужайку. Она была почти пуста, с богатым паркетным поломя предположила, что это бальный зал. В зале был небольшой уголок, где, как я решила, находился оркестр, отгороженный от танцующих пар. В дальнем конце располагались французские двери, которые вели на кирпичное крыльцо и лестницу за ним.
Глухое эхо в пустоте комнаты вызвало у меня желание узнать, смогу ли я заставить себя увидеть что-нибудь из прошлогосмогу ли я вызвать видение по заказу. Пока Сэмми кружился по комнате, с очевидным желанием вызвать у себя головокружение, я подошла к крыльцу и прикоснулась к перегородке оркестровой зоны. Я сжимала дерево, пока у меня на руке не отпечатался узор, склонила голову, сконцентрировалась и услышала, увидела
Ничего. Я, наконец, разжала руку, чувствуя себя слегка нелепо. Как экстрасенсы делают это? Это был не слишком хороший дар, если я даже не могла контролировать то, что происходит. Если это снова произойдет.
Я пожала плечами и закружилась по залу в сторону Сэмми под воображаемую музыку вальса, припоминая балетные движения со второго класса. Я ударила по выключателю и потянулась к дверной ручке.
И тут за моей спиной вспыхнул золотистый свет. Настоящая музыка сменила мою воображаемую мелодию, смешавшись со звуками шагов по полу и болтовней дюжин людей. Я развернулась и увидела танец, бал в самом его разгаре, женщин в платьях с кринолином, совершающих одинаковые движения напротив ряда мужчин в смокингах. Тени, с удивлением и удовлетворением подумала я. Я увидела их.
Мое внимание привлекла девушка в бледно розовом платье, с белоснежной кожей и почти черными волосами. Она выглядела знакомой. Родственница? Она могла бы быть одной из моих дальних прабабушек. Это не так уж плохо, не так пугающе. Это было похоже на волшебство, на фильм, и я зачарованно наблюдала за видением, пока не услышала голос моего маленького брата.
Сара, проснись. Я хочу уйти.
И картинка с танцорами исчезла, как будто кто-то выключил телевизор, и комната погрузилась в темноту. Я немного расстроилась, я хотела, чтобы они вернулись. И я улыбнулась про себя. Когда видения не включают безумную женщину, кричащую на тебя в темном чердаке, они могут быть достаточно неплохими. Интересными.
Ладно, Сэм, пойдем-ка отсюда.
Идя следом за своим младшим братом, я напевала мелодию, которую никогда раньше не слышала, мелодию, которая не звучала в этих стенах на протяжении столетий.
Глава 7
У девушки в зеркале было симпатичное лицо в обрамлении темно-каштановых локонов. Оная - прихватила шпилькой выбившийся локон и с удовлетворением кивнула собственному отражению. Я вышла из своей комнаты и постучала в дверь соседней комнаты.
Ты там?
Сара-Луиза! Входи.
Мальчик сидел за столом заваленным деревяшками и инструментами. Он скреплял края матовым клеем, который идеально подходил и скрывал стыки деталей. Его лицо было бледным и худым. Мой брат. Мэтти.
Дорогой, сказала я, ты же не должен сейчас работать.
Я закончил со всей сложной работой, Сара, ответил он. Мне осталось только скрепить и склеить все детали.
Сделаешь всё завтра или на следующей неделе, когда будешь чувствовать себя лучше.
Мы с тобой можем не притворяться друг перед другом. Он улыбнулся и тряхнул головой. Мы всегда должны быть честными.
Прости меня. На глаза навернулись слезы. Я со злостью смахнула их.
Садись. Помоги мне. Я хочу закончить эту штуку. Я хочу, чтобы люди, которые через сотню лет будут смотреть на неё, могли бы сказать: «Должно быть тот кто её сделал был умным парнем».
Ты должна взять её себе и хранить в ней свои самые драгоценные сокровища и всегда помнить обо мне.
Я буду, сказала я охрипшим голосом и яонасела рядом со своим братом.
Сара. Он улыбнулся и прикоснулся к её руке.
Сара.
Я слышала голос Сэмми как будто издалека, но не хотела отвечать ему. В комнате мальчика было безопасно, вокруг мелькали холодные тени от моих видений. Я не хотела уходить.
Сара. Проснись, Сара.
Своей маленькой пухлой ручкой Сэмми хлопал меня по руке. Я села в утреннем радостном свете, но в моей голове всё ещё застрял сон. Мне казалось, я знаю эти лица. Я видела их на одной из картин на стене.