Пожалуй, сейчас Павел был бы счастлив, если бы очутился в Америке во времена войны Севера с Югом. Ему представлялось, что там всё происходило как-то более мягко и цивилизованно, почти нежно и трепетно, по сравнению с кровавой революцией на их земле.
Но всё это не важно, мужчина прервал его размышления. Обещаю, что очень скоро ты будешь меня ненавидеть. Или даже презирать.
Хорошо, пожал плечами Павел. Вы победили в этой игре, правил которой я не знаю, так что это было жульничество. Можете считать, что я не человек, а какая-нибудь статуя из мрамора. А теперь поясните мне, что означает "наследник" на вашем языке. Потому что чем больше вы говорите, тем меньше я вас понимаю. Хоть мы и говорим, вроде бы, на одном языке. И почему мы убили друг друга не на самом деле. И всё остальное. Я хочу всё знать!
Всё знать невозможно, в глазах мужчины появилась насмешка, а губы дрогнули в лёгкой улыбке, которая вновь превратилась в кривую гримасу. Вообще, губу особо не раскатывай. Ты не один тут такой красивый. И один из наследниковэто я. А меня зовут Кэвин.
Мужчина поморщился, будто не переваривал собственное имя.
Когда-то я считал себя очень особенным, единственным и неповторимым, мрачно заметил он. Когда-то так и было, но сейчас таких, как я, много. А ещё у каждого наследника есть его отражение, копия. Идеальный слуга или служанка. Верная тень. Хотя, если вспомнить одну из сказок Андерсена на подобную тематику, то иногда тень может победить оригинал, кровожадно оскалился мужчина. И на самом деле Тенью может стать почти кто угодно, кого выберет господин Случай (это не гадалка, и не ведущий прогноза погоды, так что не ошибается), то мы, наследники, рождаемся теми, кем мы являемся.
И зачем мы нужны? вклинился Павел, зевая и прикрывая рот ладонью. Я начал терять нить рассуждения. Всё это звучит, уж извините, как какой-то бред!
Работа у нас весьма пустяковая, явно рисуясь, продолжил он, начиная ходить по комнате, размеренно и равнодушно, словно был охранником в тюрьме. Мы создаём миры, а также убиваем людей. Или спасаем ихтут уж на вкус и на цвет. Собираем кровавую жатву. Но, по крайней мере, в отличие от обычных людей, мы не делаем этого просто так, напрасно, хотя кого-то это веселит и даже возбуждает. Но наша высшая цель не эфемерная, а самая, что ни на есть, реальная! Понимаешь, мы не приносит жертвы богам, которых не существует. Ведь это самое глупое и бессмысленное в мире занятие: убивать людей просто так.
Кэвин помолчал, потянулся к графину на маленьком столике, накрытом вязанной крючком скатертью, которая когда-то, лет сто назад, была белой. Налил воды в пыльный стакан, с отвращением осмотрел жидкость на свет, а затем выпил несколько глотков и хрипло прокашлялся.
Как ты уже понял, мыбессмертные. Или условно бессмертные, если тебе так проще с этим смириться. И у каждого, как ты понял, есть особые способности. Если бы сейчас существовала Инквизиция, то нас точно бы попытались сжечь на костре. Хотя в современном мире за такое, вроде бы, расстреливают или отправляют в ссылку, как и за любое проявление инаковости. Да-да, можешь называть это магией, усмехнулся Кэвин, сверкнув жёлтыми глазами.
И особые способности проявляются тогда, когда мы надеваем на палец волшебное колечко, мужчина взглядом указал ему на кольцо, о котором Павел почти забыл. Это я его на тебя надел, точнее, на твой труп, когда застрелил тебя тогда, возле костра. Так я стал твоим наставником, и тебя ко мне притянуло.
Ты нашёл бы меня так или иначе, даже если бы я очутился, допустим, в Африке. Но мне нужно было начать твоё обучение как можно быстрее, да и обстановка вокруг не располагает к созданию мирных туристических маршрутов. Поэтому я ждал тебя поблизости.
Угу, вяло ответил Павел, ощущая громадную усталость, свалившуюся на него, будто груда кирпичей. Он помассировал негнущимися пальцами виски и подумал, что никогда уже не сможет стать прежним. Даже притвориться тем, кем он был ещё недавно. Но впервые он осознал целесообразность такого экстренного взросления.
Юноша уже осознал, что в этом месте наивные слабаки не выживают.
Так что знакомься, Кэвин схватил его руку и больно сжал запястье, будто наручник надел. Это кольцо, он указал взглядом на кольцо-печатку с вороном. Может менять металл и форму, в зависимости от характера и личности носителя. Но суть его, естественно, остаётся прежней. Это наша карманная вселенная, замкнутая сама в себе, как символ бесконечности. Наш повелитель и личный джинн. Отражение нашей сущности. Усиливает наши возможности, точнее, даёт им направление. Как лук направляет стрелы в мишень или пистолет отправляет пули в цель. Не совсем корректное сравнение, конечно, так как человек без лука или пистолета не сможет выстрелить, а мы можем колдовать и так. Только с кольцом всё же гораздо, гораздо легче!
Павел едва заметно кивнул, показывая, что слушает и ещё не спит, хотя сон уже подкрадывался к нему на мягких лапах и готовился вонзить в него острые когти в любой момент. Он старательно отгонял это обычно желанное чудовище, так как не хотел проверять, что сделает с ним Кэвин, когда заметит, что он спит во время чтения, несомненно, крайней важной лекции.
А также кольцо является проводником в один из миров, многие из которых создал я сам. Тени обычно в миры Кольца не суются, им достаточно коснуться кольца или одного из его элементов, вроде драгоценного камня, чтобы они сразу видели перед собой техническую сторону проекта: формулы, цифры, схемы, в общем, разную техническую документацию. Им доступна изнанка миров, то, из чего те состоят, а мы, наследники, видим его внутреннюю суть. Как Тени получают свои силы, я ума не приложу. Не всё в моей власти, и это даже радует, как-то бодрит, ухмыльнулся мужчина. Иногда чувствовать себя почти всемогущим не слишком приятно. Даже отвратительно. В общем, никогда не стремился стать божеством или сыном божества. Но кто же меня спрашивал, пробубнил он себе под нос , но Павел услышал. Ты ещё не заснул, малыш?
Нет, я не сплю, помотал тот потяжелевшей головой. Ему подумалось, что Оле Лукойе как-то перестарался со сладким молоком, заливаемом в глаза.
И тебе не наскучило слушать весь тот бред, который я несу?
Нет, просто я устал, упрямо покачал головой Павел, потирая слипающиеся глаза.
И ты мне поверил?
А мне всё равно! внезапно вскинул голову парень, ощущая как сонливость отступает от азарта и злости, охватившие всё его существо. Не верь глазам своими так далее. Но я всё же склонен доверять тому, что вижу, и тому, что ощущаю. Пусть это и обман зрения или галлюцинации. Даже если всё то, что я вижу и ощущаю, находится исключительно внутри моей больной головы.
Что ж, твоя позиция мне ясна. Не лучше и не хуже других, Кэвин пожал плечами. Тогда, пожалуй, можно немного прогуляться по внутренним мирам кольца. Пора тебе привыкать к торным дорогам, опасным монстрам и непреодолимым препятствиям.
Они и правда слегка прогулялись.
По странным местам, которых Павел никогда не видел и даже не представлял, жадно вгрызаясь в страницы книг. И адреналин шпарил во все стороны, буквально разрывая его на части, будто ему пытались споить океан.
Сначала их едва не сожрали жуткие животные, похожие и не похожие на разных тигров, львов, рысей и пум, которых он ранее видел только в зоопарке, да и на страницах приключенческой литературы, рассматривая красочные иллюстрации.
Те были злобные, прыгучие, с громадными клыками и желанием полакомиться человечиной.
Один из зверей оторвал Павлу ухо, на что Кэвин невозмутимо заявил: "Отрастёт твоё несчастное ухо! У меня всё всегда отрастало, а яблочко от яблоньки Регенерация у тебя прекрасная, так что не дрейфь! И помни, что мы в этих мирах совершенно и стопроцентно бессмертные".
Затем они очутились в мире, где не было живых людей, но имелось множество странных высотных зданий, осколки стёкол валялись, кажется, повсюду, как и многочисленные горы мусора. А затем небеса нахмурились мрачными желтоватыми тучами и разлились дождём, обжигающим, почти как серная кислота. После, переждав выпадение опасных осадков в одном из таких зданий, где было множество помещений, странной мебели и не менее удивительных приборов, они заблудились в тумане, который по своему воздействию, как охотно заметил Кэвин, напомнил ему газовую камеру с убийцамив США, или с жертвами нацистовпочти везде.
Павел покачнулся и ухватился за спутника, просто потому, что тот оказался ближе, чем очередной ржавый остов или чудом сохранившееся дерево. Ему казалось, что его голова вот-вот взорвётся, а глаза вылетят из орбит, как пробки из шампанского.
Ты ещё не осознал? голос Кэвина звучал прямо в голове, вызывая ещё большую головную боль. И боль, и смерть для нас не имеют значения. Как и в мирах Кольца, так и на нашей родной планете. Когда ты это осознаешь, то станешь намного сильнее. Не жертвой, а мучителем. Не то, чтобы это было намного лучше, но лучше быть надзирателем в концлагере, чем заключённым в нём же.
Я бы вообще предпочёл держаться от концлагеря как можно дальше, злобно фыркнул Павел, чувствуя, как тело постепенно становится неживым. На какой-то ужасный миг он подумал, что превращается в статую. И что проведёт вечность в таком вот непотребном виде.
Как и все люди, которые пытаются убежать от войны. Но это невозможно, так как от противника, заполнившего почти весь земной шар, сложно удрать. Ну, разве что попытаться научиться дышать без кислорода, обходиться без еды и летать в невесомости без космического корабля, сыронизировал он. А теперь пошли дальше, шевели копытами! Да нет, это я так, образно сказал, не волнуйся, никаких копыт у тебя не выросло.
Тяжело вздохнув, Павел закатил глаза и, опираясь на почти волочившего его на себе Кэвина, рассказывающего что-то на самом деле интересное и жутко секретное, пытался не заснуть. Оригинальные игры в мёртвоеживое его изрядно утомили.
ГЛАВА 7. Спешу домой
Жара очень напоминала пустыню, раскалённым маревом дрожа над асфальтом Львова. "Западная столица" хмурилась грозовыми тучами, обещающими долгожданное освобождение от жары, но дышать всё ещё было нечем. Духота словно брала за горло, как бандит в подворотне, и резала глаза яркими солнечными отблесками.
Солнце казалось разозлённым до крайности, желающим сжечь каждого человека, словно Святая инквизиция, обнаружившая целую толпу еретиков как раз возле склада с дровами.
На вокзале пахло непередаваемой смесью неприятных запахов, состоявших из особой ноты "аромата", доступной только на вокзалах и сразу узнаваемой, но непонятно, от чего или от кого исходящей. Также пахло прогнившими арбузами, дешёвой выпивкой и ещё более дешёвыми сигаретами.
А ещё от некоторых женщин исходил шлейф очень дорогих духов, которые привлекали к ним внимание не меньше, чем прожектор, направленный на артистов на сцене. И эти изысканные красавицы, непонятно что забывшие на вокзале, стремились суетливыми походками как можно быстрее перейти границу одного мирагрязного, дымного, переполненного бомжами, цыганами и калеками, в более светлый, не такой грязный и куда более праздничный мир старинного города.
Аристарх зевал от бессонницы, всё ещё будто ощущая раскачивания плацкартного купе, в котором провёл одну из самых ужасных ночей в своей жизни, с трудом отбившись от пьяных попутчиков, желающих подружиться и затащить в своё вечное братство алкоголиков-путешественников, и вынужденный всю ночь слушать их песни, ругань нервного проводника, тщетно пытающегося их успокоить, пошлые разговоры "за жизнь", а также "наслаждаться" запахом немытых тел, дешёвой водки и навеки въевшийся в каждую деталь грязи.
Ощутив аромат духов одной из девушек, которая быстро перебирала ногами, откидывая голову под тяжестью длинных волос медного оттенка, Ари пообещал сам себе, что зайдёт в дорогоеобязательно! кафе, выпьет лучшего во всей Украине кофе, а также обязательно склеит какую-нибудь длинноногую красотку. Впрочем, от компании беспечно щебечущих подруг или даже очаровательных близняшек, он бы тоже не отказался.
Парня удивило, что запаха кофе он не ощущал, хотя Львов, кроме старинных достопримечательностей, славился своими удивительными кофейнями с вкуснейшим кофе.
Голова раскалывалась, словно он всю ночь бухал с работниками какого-то там завода. Которые всю дорогу с упоением перечисляли марки самого дорогого в мире спиртного, надираясь водкой класса "для бомжей". Хотя ему и витающих запахов спиртного хватило, чтобы его затошнило.
Очутившись в переходе, Аристарх явственно ощутил усталость, будто ему на плечи взгромоздили каменную плиту или громадное бревно. И он ощутил всем своим существом, что ему нужно отдохнуть после службы в армии, которая началась и закончилась войной. Ари никогда не был особым патриотом, просто не видел смысла куда-то бежать от повестки, даже зная, что попадёт прямиком на фронт. То бишь, в ад при жизни.
Он прекрасно понимал, что очень богатые люди, находящиеся при власти, разбрасывают солдатиков-смертников, словно шахматные фигуры, по линии фронта, с равнодушием к тем, кого и за людей не считают. Парень всегда знал, что является расходным материалом, так как ему не повезло родиться в семье какого-нибудь депутата, мэра и прочей элиты.
Так что он и сам не особенно высоко ценил свою жизнь, понимая, что стоит дёшево. Что является маленьким человечком из серой массы, которая жрёт дерьмо, с восторгом или вялой овечьей покорностью слушает патриотические лозунги из разряда: "Все плохие, одни мы хорошие!", считает, что размножаться полезно и нужно, даже будучи нищим. Чтобы у власть имущих всегда было достаточное количество солдатиков-смертников и рабочих, готовых всю жизнь ишачить за копейки, поднимая бизнес богачей на неизмеримую высоту Олимпа.
Поправив громадный рюкзак за плечами, он принялся мечтать, как наконец-то снимет с себя опостылевшую форму цвета хаки, чтобы не вспоминать каждый раз строчку из песни Виктора Цоя: "Группа крови на рукаве, мой порядковый номер на рукаве, пожелай мне удачи в бою".
Ему внезапно подумалось, что свежий горный воздух и свежие же впечатления способны пробудить от спячки не только спящую красавицу, но и даже бледного, словно вампир, солдатика, навидавшегося крови и трупов больше иного маньяка.
"Надо взять такси", принял решение Аристарх. В забитой маршрутке многие, как он уже знал по опыту, будут недовольно коситься на его форму и на рюкзак, ненавидя его страшной ненавистью. Будто, если бы не было армии, то и войны бы тоже не случилось. Все бы быстренько сдались, их бы потом оперативно изнасиловали, ограбили, попытали и прикончилии настал бы мир во всём мире! На территории огромного кладбища настал бы мир и покой. И тишина. И мёртвые с косами. И поднялись бы зомби и личи, и пошли бы снова воевать
Автобуса ждать тоже не хотелось, да и не очень хорошо он помнил их расписание. И вообще сомневался, что такое имелось. Или же было составлено кем-то, кто составлял прогнозы погоды. С той же вероятностью совпадений.
Ари решил изобразить "Злое лицо", маску, которая отлично помогала выживать в людских джунглях, хотя время от времени и притягивала внимание агрессивного люда, желающего кому-то начистить рожу. Но в ситуациях с решением проблем методом драки Ари не терялся, а чувствовал себя рыбой в воде. Он был сильным и крепким, хоть и в первые моменты мог показаться врагам неопытным и молоденьким сосунком, видевшим драки только по телевизору.
И драться умел отлично, заслужив среди сослуживцев прозвище Ари-Страх.
Так что парень сжал губы в линию, выдвинул нижнюю челюсть вперёд, грозно нахмурил брови и постарался придать взгляду равнодушную жестокость. И не спеша прошёлся вдоль ряда такси. Несколько женщин буквально шарахнулись, а молоденькая девушка-туристка с чемоданом на колёсиках и с выдвижной ручкой, отшатнулась, едва не растянувшись на брусчатке.
Хмыкнув, Ари всё же сделал лицо попроще, подумав, что только нарываться на драку с очередным пьяным идиотом, решившимся заступиться за свою бабу, которую он может испугать, ему не нужно. Не сейчас, когда хочется отдыхать, а не выяснять, чей интимный орган длиннее, круче и боеспособнее.
Хмыкнув, Ари подумал, что совсем не плохо, когда народ слегка побаивается тех, кто его охраняет. Главное, чтобы не дошло до попыток физически устранить причину страхаего, то есть. Ибо, как говорится, до вершины горы далеко, до царя высоко, а солдатиквот он, усталый, одинокий, и уже без огнестрельного оружия. Бери тёпленьким и пинай его: за произвол вышестоящих, за нищету, устроенную, опять же теми, до которых физически не дотянуться, за страх смерти и за всё хорошее.