Невестин мостДай бог, и ты мне не будешь нужна!..Евгений Кремнёв
© Евгений Кремнёв, 2016
ISBN 978-5-4483-2943-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
26 мая 1991-го года Иван Облаков вышел с совершенно пустой головой, не замечая, ни лая злой собачонки в подъезде, ни удушливого запаха сирени на улице. Он подумал о самоубийстве, но как-то боком и как о чем-то несерьезном. Бомжу, путавшемуся под ногами, он надел урну на голову. Налетели менты, он еле отбился от них.
Иван стоял, ждал автобус. Потом стоял в нем. Потом сидел в нем. Потом сошел, перешел на другую сторону. Стоял, ждал автобус. Стоял в нем. Потом сидел в нем, и все это с окаменевшими скулами и уставившись в одну точку, но когда вставал, отметил хорошенькую блондинку, пробираясь к двери увидел огромную блондинку. Обе девушки были в подвенечных платьях-мини. На мгновение он захотел их.
«Ну, что ж, утешимся тем, что мы свободны» сказал он себе, входя домой. Да! Действительно есть жутковатая сладость краха! продекламировал он, дурачась.
Он включил проигрыватель и повалился на диван. Но музыки не желалось. Он разбил проигрыватель о стену.
«Я тебе не нужен, ну и бог с тобой! Дай бог, и ты мне не будешь нужна!..»
Он надел новую белую рубаху. В уме сложились строки письма: «Понимаю, что моя вина безмерна, но не могу иначе». Рубаха оказалась не глаженной, на груди было пятно от корейского соуса. И плевать! Слегка знобило, но температуры не было. Иван попробовал есть, но рецепторы бастовали: пища была безвкусна.
На улице он попытался вернуть чувство бесконечной отрешенности, но это не удалось. Ивану казалось, что он всходит на Голгофу, хотя на самом деле шёл в гараж.
Когда он остановился перед «зеброй», пропуская автобус, внутри, вдруг, толкнуло что-то и живая картина в реальности превосходящая действительность, прокрутилась перед ним: он бросается под автобус, от удара отлетает. В воздух, описывая дуги, летят кроссовки, купленные три дня назад, и падают, вот незадача, в лужу, а его тело, покувыркавшись, бесчувственно валяется посреди дороги.
На другой стороне улицы он понимает, что был на волосок от гибели и она, косоротая, на всякий случай упредила его, явив свой лик. И тут кто-то мягкой ладонью погладил его по лицу.
Автомобиль не заводился, Иван применил испытанный прием: стукнул кувалдой по капоту два раза и тот ожил!
Иван ехал, борясь с нарастающим чувством омерзения, охватывавшем его сплошной ноющей раной. Притормозив у зебры, он увидел перед своим капотом Ингу, переходившую улицу. Красавица не утруждала себя ни ноской туфель на высоком каблуке, ни помадой, ни косметикой. Она знала о своей власти над мужчинами и справедливо полагала, что незачем носить неудобную обувь и убивать время на изменение и без того совершенного лица. Иногда она забывала надеть трусики, ведь она любила ветер в парусах! Девушка со снисходительной улыбкой богини красоты а она такой и была внимала болтовне какого-то «мэна» боксерского вида с переломанным носом. Боксер, видимо, пошутил, и девушка ущипнула его за бок, тот шутливо изобразил страдание. Инга рассмеялась и огрела его по спине кулаком, слегка зашиблась о тренированную спину, боксер обнял её. Иван отвел глаза и взглядом уткнулся в газон, на котором кобель пыхтел на миниатюрной сучке. Он почувствовал себя совсем премерзко. Он ударил по газам, развернулся и со свистом влетел на тротуаp, переехав совокуплявшихся домашних животных.
Инга, почти задетая бампером, вскрикнула. Узнав Ивана, подошла. Ты что совсем уже! сказала она своим визгливым, родным голосом и склонилась к окну. Иван, мы, кажется, поставили все точки над «и». Не глупи. Чего ты добиваешься! И зачем ты собачек задавил?
Слушай! Ты достал! встрял «мэн».
А, тебе не кажется, что красотки еще никому на шару не доставались? сказал он боксеру. Иван хотел добавить еще что-то злое и оскорбительное, но кто-то потусторонний дилер, наверное опять погладил его по щеке, испытывая на нем свое отстиранное до невозможной мягкости потустороннее белье. Он посмотрел на Ингу помертвевшими глазами, протянул руку и сдернул с ее уха черную клипсу: Я от тебя никогда не отвяжусь! Моя любимая сука! Как же ты мне дорога, моя приконченная сука!.. Как я ненавижу и люблю тебя, моя бывшая сука!.. О, моя сука, как тупо было тебя любить!..
Боксер, растерявшийся, было, от противоречивой картины ивановой любви, кинулся к машине, но тот съехал с тротуара и резко взял с места
Идиот! крикнула Инга, снимая непарную клипсу. Она подошла к собачонкам, кобель ещё был жив. Боже! сказала Инга. Почему у меня нет пистолета! Я бы пристрелила его, чтобы бедное животное не мучилось!
Я тебя урою! кричал вслед Ивану боксер. Встреться мне, тварь!.. Пистолет я тебе достану, успокоил он девушку.
На ста тридцати в час «жигуль» влетел на мост и тут на дороге появились две блондинки огромная и изящная. Иван мог бы поклясться, что за секунду до этого на дороге были только два встречных авто. Он резко взял влево, потом вправо; избегая лобового удара со встречной таратайкой, проехал сквозь огромную блондинку, улыбавшуюся безвкусно подведенными глазами. «Жигуль» стукнулся о бордюр, завертелся, словно сумасшедшая балерина, пробил каменные перила, и, неся уже мертвого хозяина, грохнулся с пятнадцатиметровой высоты, превратившись в гармошку, которой больше не играть.
Когда воздуха уже не хватало катастрофически, Иван, наконец, вынырнул из свинцовых волн. На берегу ему махал человек, и он поплыл к нему. Человек приближался, но лица его было не разглядеть из-за капюшона, которые Иван с детства ненавидел, потому что ровесники кидали туда камешки. Человек подал руку, помогая ему выбраться, Иван простил его никчемный наряд и поднял глаза. Но кто-то сзади положил мягкие ладони на лицо опять этот дилер и все покрыла тьма. Яростно зашептали на латыни, на старославянском, заругались матом, затрещало и надорвалось, и Иван увидел себя отлетающим от искореженного авто, где истекала кровью его изуродованная оболочка.
Он поднимался все выше и выше, и наблюдал, как к месту его гибели стекается людской муравейник, и труп его пытаются вытащить из обломков, а из «скорой» бегут белые халаты с бесполезной помощью.
Бездонное счастье парения переполняло Ивана. Его тело имело прозрачно-небесную субстанцию, но не было голо, а покрыто туманной оболочкой, мягкой, как пух. Он купался и кувыркался в воздухе словно дрессированный дельфин, но не забывал сопровождать белую машину, везшую его изуродованные останки.
Машина въехала во двор, куда подъезжали грузовики с пустыми гробами и выезжали катафалки с торжественными мертвецами и где за мусорным баком спал пьяный в дугу музыкант Браверман в обнимку с тромбоном. Бывшее тело Ивана отнесли в холодный подвал и положили на стеллаж.
Новопреставленный вернулся к месту своей гибели, понаблюдал как кран загрузил искореженное авто в грузовик, взлетел над мостом и опять увидел блондинок в подвенечных платьях. Обнявшись, они стояли на тротуаре около порванных лееров. Редкий ручеек прохожих тек сквозь них беспрепятственно. Иван медленно облетел девушек. Маленькая блондинка махнула ему рукой. Приве-ет! вторая сейчас она была похожа на Мальвину-переростка с буклями белого парика и густо подведенными глазами повернула голову и угрожающе улыбнулась. И странный мир изменился: воздух потемнел и засиял, и в нем как бы проросла из пустоты масса маленьких полупрозрачных объектов, похожих то ли на пауков, то ли на тараканов, то ли на жаб, они пульсировали, исчезали и появлялись вновь. В воздухе сверкали черные змееобразные линии, некоторые из них не исчезали, а висели, извивались и качались от ветра, которого Иван не чувствовал. Сверху полился странный, почти черный свет, и предметы вокруг покрылись движущимися узорными тенями. Блондинки закружились на месте, подставляя лица инфернальному явлению. Их короткие платья закружились вместе с ними, обнажив соблазнительные бедра в ажурных чулках на подвязках.
Зачарованный Иван испытал странное чувство возбуждения и страха, он подлетел и уселся на перила.
Ну как ощущения? спросила малышка.
Мощно! Это что? показал он на то, что происходило вокруг и над ними.
Потусторонний ветер и потусторонний дождь!
Полупрозрачные объекты, вдруг, в один миг облепили обеих девушек, черные змеи обвили их вокруг, сжимая и разжимая кольца, Иван закричал от страха. Маленькая блондинка выплюнула изо рта несколько «жаб» и «тараканов», и засмеялась. Не пугайся, глупый! Это друзья, они нас питают!
Питают?! он с трудом подавил в себе чувство ужаса.
Между тем странные объекты стали бледнеть и растворились. Посветлело. Блондинки обессиленно опустились на бетон тротуара.
Это кончилось? спросил Иван, с тревогой глядя вокруг.
Да! сказала большая блондинка и они, как по команде поднялись с тротуара.
А, вы не знаю, как выразиться Может духи?..
Блондинки засмеялись. Они, они самые! Только мы «флэтки», добавила огромная. А, ты тень.
То есть?
Ты прозрачненький, пушистенький, а мы с телами, одежду имеем как у этих, она небрежно кивнула на парочку, приближавшуюся к ним. И ты не можешь сделать то, что можем мы. Она торжественно подняла палец. Например!
Огромная блондинка шагнула навстречу паре, и ущипнула девушку за грудь, а парня пощекотала в паху. Гулявшие застыли друг против друга и покраснели. У девушки столбняк прошел быстрее. Ах, вы свиньи, мужики, какие! Два слова сказал и уже чуть ли не в трусы лезет!.. выстрелила она гневную тираду. Ой, сволочь бесстыдная!.. Кретин!..
Ее провожатый, потрясенный женским коварством, разинул рот, не в силах возразить, наконец, его прорвало: Да ты! Ты!.. Ты что только что у меня здесь делала?! Вот здесь, а?! он гневно указал на свою ширинку. Ты же, шалашовка, только что яйца мне щекотала!
Кто я?! Да, ты мразь ползучая!! Да, вешать вас таких надо!!..
Она бросилась на него с кулаками, но он, побелевший, перехватил ее руки, сжал так, что она пискнула, и прошипел: Выкину на хрен щас с моста! отбросил ее к перилам и зашагал прочь. Его несостоявшаяся подруга захлюпала носом, развернулась и пошла в противоположном направлении, зло цокая набойками на каблуках, которые она подбила как раз к их первому свиданию. Флэтки расхохотались.
Жестоко вы их. Мне их жаль. Может быть, у них любовь какая-никакая получилась, посочувствовал Иван.
Оставь ты их жалеть. Малого стоит их любовь, если они с полуоборота в зверей превращаются.
А, знаете, что я сейчас подумал: это же вы подстроили мне аварию.
He-а. Ты сам ее хотел.
Но ты же, он ткнул пальцем в большую блондинку, появилась на дороге, я и кувыркнулся.
Если бы ты не хотел смерти, ты бы нас не увидел, еще тогда, в автобусе. Для людей не отмеченных, нас нет.
Но вы есть, сделал печальный вывод Иван-новопреставленный.
Правильно. Поэтому летим с нами.
Иван взмыл в воздух вслед за ними.
К центральной площади со стандартным набором из «белого дома», памятника с указующей дланью, гостиницы и кинотеатра, примыкал большой, ухоженный сквер.
Они летели вдоль одной из аллей. Зависли у фонаря. Изящная блондинка сказала: Запомни это место и «плиз» за нами.
Флэтки одна за другой нырнули головами в газон и исчезли. Иван засомневался, потрогал голову, но ничего не трогалось или нечего или нечем было. Молодой человек отбросил сомнения и повторил их маневр.
После погружения в секундную темноту, он вынырнул все тот же сквер, но только здесь был не день, а вечер. Рядом стоял столб с часами, они показывали семьдесят минут шестого. Флэтки махнули ему, и Иван полетел за ними. Закатное солнце висело на юге, а не на западе, как было «там».
За гостиницей стоял двухэтажный особняк. Они опустились на ступени и вошли внутрь. Большую дверь с золотой табличкой «Отдел аварий и катастроф со смертельным исходом. Прием круглосуточно» открыли без стука.
За полированным столом, в кресле больше похожем на трон, сидел молодящийся толстяк. На шее у него висела огромная золотая цепь, на голове золотая корона, похожая на кокошник, из-под нее выбивались лисьи огненно-рыжие пряди. Помещение оказалось роскошным то ли авто-, то ли авиасалоном. Справа и слева от рыжего сверкающим первым рядом стояли «Бентли», «Ягуары», «Мерседесы», «Ауди», прочие «Бугатти», за ними менее значимые «Шкоды», «Мазды», «Фиаты», в глубине матово поблескивали фюзеляжами «Боинги», «Ту», «Яковлевы», боевые «Фантомы» и «Сухие» и ещё масса летательных аппаратов, вплоть до древних «Фарманов» и «Блерио».