Андрей спал плохоему снилась мать, вернее тот период, когда она заразилась и умирала. Это был даже не сон, а воспоминания, причём такие чёткие и детальные, что сам он, бодрствуя, не смог бы вспомнить всё с такой точностью, даже если бы захотел. Потому он проснулся с противоречивыми чувствами лёгкой подавленности и облегчения, что кошмар закончился, и сразу включился в сборы.
Вокруг царила суета, но суета организованная: скатывались палатки, загружались запасы, проверялось снаряжениеничего нельзя было забыть.
У нас ещё десять минут на сборы, Бодяга был спокоен, как удав, и докладывал по форме. Товарищ лейтенант, вас зовёт подполковник Родионов.
Бегло осмотревшись и убедившись, что никто не отлынивает, Андрей поспешил к подполковнику. Родионов в полной выкладке находился всё в том же разваливающемся доме и ждал, пока соберутся все младшие офицеры. Андрей оказался последним.
Долго, Романов, беззлобно, но с укором бросил он.
Прошу прощения.
Итак, проигнорировал его извинения Макс и склонился над картой, развёрнутой на небольшом раскладном столе. Сектанты прорвались здесь и здесь. Хотят взять наших в клещи. Мы должны этому помешать.
Андрей заметил, как напряглись при этих словах остальные: кто-то невольно подвигал плечами, кто-то облизнулся, кто-то сделал глубокий вдох. Все, кроме двух капитановБыка и Старого Кирзача. Сам же он ощутил лёгкий прилив адреналина, который приходит с осознанием, что с этого момента всё изменится, а риск станет непосредственным спутником, хотя ещё минуту назад казался чем-то далёким. Однако никто из присутствующих, включая и самого Андрея, не задал ни одного вопроса.
Макс разъяснял обстановку и раздавал задачи минут десять, не больше. Затем выпрямился, обвёл всех серьёзным, внимательным взглядом, будто оценивая, но длилось это не больше нескольких секунд.
Ну, с богом, мужики. Свободны.
Вернувшись к отряду, Андрей увидел, что все уже собраны и готовы. Все трое сержантов в нетерпении переминались с ноги на ногу возле бронеавтомобиля: Олег Буреевсержант от присоединённого отделения, Толик и Бодяга. «Свои» уже знали Андрея и были в курсе, что если ему будет что сказатьон это сделает, и лишь молча ожидали приказа, а вот сорокалетний Буреев, который с самого начала плохо скрывал своё неодобрение, что им командует молодой пацан, начал задавать вопросы.
Ну что? Какие приказы? Что мы должны делать?
Андрей чуть заметно склонил голову и смерил Буреева взглядом. Сам он не слышал критики сержанта, но ему о ней рассказывали. Андрей не собирался никому ничего доказывать и мериться с сержантом длиной членов тоже, потому ответил коротко, но с прижимом.
Придёт времяполучите приказы. По машинам.
Толя с Бодягой развернулись и поспешили к своим отрядам. Буреев задержался на секунду-другую, беззлобно глядя на Андрея.
Есть! козырнул он и тоже быстрым шагом пошёл к своим.
Колонна была большой и, растянувшись почти на километр, быстро двигалась по дороге, когда-то очень давно считавшейся асфальтированной. Подскакивая на ухабах, мчался вместе со всеми и привычный «Волк». Андрей пытался прогонять от себя мысли о том, как всё будет, но они всё равно назойливо лезли обратно в голову. Он не боялся боя, не боялся сектантов, не боялся смерти, но почему тогда не отпускает это непонятное, ноющее чувство? Волнение, странное волнение, такое, будто от тебя ничего не зависит Страх беспомощности Вот оно. Да, после рассказа Родионова вернулся старый страхон боится стать калекой, потерять способность и физическую возможность идти к своей цели.
Андрей откинул голову на подголовник кресла и закрыл глаза, как делал всегда, когда хотел отогнать дурные мысли, представил себе некий ластик, который стирает всё, что было в его воображении до этого. И на новом, пустом листе попытался нарисовать для себя образ чего-то иного, хорошего, такого, что вызывает радость и увидел там Аню. Её красивые глаза, развевающиеся на ветру волосы, характерную для неё кривую ухмылочку, за которой обычно следовала какая-нибудь колкость. А затем всё это стало дополняться и звуками. Каким-то далёким шипением, плавно переходящим в гул. Лишь когда гул стал быстро нарастать, Андрей понял, что это не игры его воображения.
Он открыл глаза и с недоумением уставился на Воробьёва. Сергей взглянул на него и понял, что Андрей не знает, что происходит. Но он не успел ничего объяснить, потому что передняя машина резко остановилась, и Сергей тоже нажал на тормоза. Романов, не ожидавший такого, чуть не свалился с кресла, затем интуитивно открыл дверь и выскочил из машины.
Возду-ух!!! неистово орал кто-то, перекрывая шум моторов и нарастающий гул.
Без паники! Это наши! звучал из рации громкий ответ Кирзача. Продолжать движение, не сбавлять темп!
И тут в рассветной мгле прямо над их головами с шипением и свистом стремительно пронеслись четыре чёрные тени. Четыре металлические птицы пролетели над дорогой и, грозно гудя, улетели вперёд. От них исходило ощущение свободы и силы, а ещё уверенности. Но что чувствуешь, когда эти штуки принадлежат врагу? Этого Андрей пока не знал, как не знал и того, что довольно скоро он на собственной шкуре прочувствует ответ на свой вопрос.
Офигеть, бросил Воробьёв, провожая тени взглядом.
Да-а согласился Андрей, мечтательно глядя вслед скрывшимся за деревьями самолетам. Круто
Колонна уже пришла в движение, позади начали сигналить, и парни быстро вернулись обратно в машину.
Дальше по пути остановок больше не было. Разве что совсем чуть-чуть замедлились, когда объезжали поломавшийся БМП. Через двадцать минут беспрепятственного марша, колонна разделиласьтри роты батальона Быка двинулись на север. Ещё через пять минут остановились и остались на высоком холме две резервные роты вместе с Родионовым. Оставшиеся три роты батальона Кирзача и взвод Андрея продолжили путь, но и они продвигались недолго и, проехав небольшое заброшенное селение, остановились на его окраине. Вскоре в рации зашипел хриплый, размеренный голос комбата, раздававшего указания кому где организовывать укрепления.
Три роты распределились согласно его указаний и принялись в авральном порядке оборудовать позиции для обороны. Андрей со своими парнями с сомнением и лёгким чувством вины поглядывали на кипящую работу из-за спин бойцов других подразделений. Может, стоило бы и самим что-то рыть, но где и зачем? Им участок не выделили, а держат в тылу, стало быть, нет смысла потеть, чтобы потом оставить оборудованные позиции и уйти, да и сидели они буквально на чемоданах, в любой момент ожидая приказов.
Занимались кто чем, убивая время, но во всех было заметно напряжение.
Уж лучше бы мы тоже что-то копали, хмыкнув, пробасил Бодягин. Вот так тупо сидетьэто жесть какая-то.
Он был прав. Сидеть сложа руки и правда было непросто. Большинство слонялись туда-сюда, переговариваясь и пытаясь как-то высвободить скопившееся напряжение. Немного подумав, Андрей подозвал к себе сержантов, находившихся неподалёку.
Дайте приказ по отрядампроверить снаряжение, наличие боеприпасов, оружие, рации. В общемвсё, что только можно. Пусть люди будут заняты хотя бы этим.
Когда сержанты разошлись, Корнеев, сидевший тут же, обратился к Андрею.
Командир, пока ждёмразреши пойти осмотреться. Рация включена. Если чтоза минуту буду, где скажешь.
Несколько секунд Андрей колебался, но всё же отпустил Лёшу. Хотел Корнеев таким образом отвлечься или собирался пройтись по окрестностям с какой-то иной цельюв любом случае Андрей был уверен, что он таким образом сможет найти или увидеть что-нибудь, что в дальнейшем сможет пригодиться.
Командир, разреши мне с Корнеевым?
Это была Руми и Андрей, лишь коротко взглянув на неё, тоже не стал отказывать.
Рядом с ней прямо на земле сидел Игорь, бледный и, казалось, злой, или как минимум раздраженный. Он проводил Руми косым взглядом и снова опустил глаза. В последнее время он мало к чему проявлял интерес и чем дальше, тем сильнее отдалялся ото всех, но Андрей, погруженный в свои собственные проблемы, почти не замечал брата.
Лёша тем временем уверенно шагал к окраине деревни. Он миновал позиции миномётчиков, безразлично прошёл возле четверки упрятанных за полуразвалившиеся дома танков и вскоре вышел к желаемой точке. Только здесь он позволил себе повернуть голову и искоса взглянуть на Руми, присутствие которой до этого игнорировал.
Девушка остановилась в двух шагах от него и наблюдала, что он будет делать. Лёша постоял некоторое время, повертел головой, разглядывая разбитую дорогу и разросшуюся лесополосу по её краям, а затем двинулся к полю справа. На него он смотрел уже дольше, хотя, казалось бы, на что там смотреть?
Что ты рассматриваешь? робко поинтересовалась Руми.
Лёша не ответил, продолжая смотреть перед собой. Руми подождала чуть и, понимая, что Корнеев уже не ответит, отвернулась, размышляя, почему тот ведёт себя именно так, и упёрлась взглядом в идущего к ним Андрея.
Я с вами. Тоже хочу осмотреть местность, приблизившись, сообщил Андрей и задал Лёше тот же вопрос, что и Руми до этого. Что ты там так разглядываешь?
Как и Руми до этого, Андрея Корнеев тоже проигнорировал. Поняв это, девушка не смогла скрыть чуть заметную глумливую улыбку, в которую растянулись её губы. Но к её удивлению, Лёша в итоге всё же заговорил.
Поле боя. Место, где воины демонстрируют свою храбрость. Место борьбы, разрушения, место, где завоёвывается победа, тихо сказал Корнеев после паузы.
Подумав чуть-чуть, он закончил мысль, разделяя слова коротенькими паузами.
Здесь ждёт радость и боль. Триумф и трагедия. Мечта и реальность.
Каждое его слово вбивалось в сознание, словно гвоздь, и каждый из слушающих находил в этом свой смысл. Так когда-то очень давно говорил Лёше его инструктор. Он имел в виду, что на поле боя каждого человека ждёт своя судьба, и никто не знает, что из перечисленного он встретит здесь. Сам же он за свою жизнь испытал на себе все эти понятия.
Никто не сказал ни слова, не спросил, что именно Корнеев имел в виду. Вскоре Лёша двинулся в другую сторону, осмотреть поле и с другой стороны дороги, и все молча пошли за ним. Осмотрев всё, что хотели, они вернулись обратно, а вскоре Андрей получил первый приказсформировать группы разведчиков-наблюдателей и разместить на подступах к деревне, так что информация, полученная в результате обхода, сразу же оказалась полезной.
Через деревню проходила асфальтированная дорога, когда-то связывавшая большие областные центры, чуть севернее деревни была дорога поуже, а с юга находилось изрытое балками поле. Для скоростного маневра лучше всего было передвигаться по раскрошенному погодой и растительностью асфальту одной из дорог. И поскольку та, что проходила прямо через деревню, была шире, Родионов и комбаты в первую очередь ожидали появления сектантов именно на ней.
Ожидали, планировали, но каждый из них, в отличие от командиров помладше, знал, что на войне ничего никогда не идёт по плану. Как говорил Эйзенхауэр: планы бесполезны, но планированиеобязательно. Так было почти век назад, так было и сейчас. В итоге никто не успел как следует подготовиться, когда разведка сообщила о том, что на дороге появился противник, который вскоре нарушил все планы, которые составлял Кирзач.
Первой подтвердила контакт с противником группа Толи Черенко. Услышав в рации его твёрдый и решительный голос, Андрей ощутил сильное дежа вю: с первыми же словами Толи по телу пронеслась дрожь, точь-в-точь такая же, как перед первой стычкой с «волками». Но в этот раз Андрей был не тем слабым пацанёнком, не умеющим совладать с эмоциями. Ему понадобилось меньше пяти секунд, чтобы привести мысли и тело в порядок, и он полностью сосредоточился на радиообмене.
Лом на связи. Вижу большую колонну техники, спокойно, с профессионализмом в голосе, докладывал Толя. Двенадцать единиц техники неизвестной конструкции типа БМП, шесть боевых машин «Хамви». Приём.
Ну, с этим мы справимся, обрадовался Кот, который замещал Толю в качестве командира отделения, сидел возле Андрея и слушал переговоры. Я-то думал там ого-го, а оно и не ого совсем.
Андрей никак не отреагировал на реплику Кота, а вот Бодягин, баюкающий на руках ранее принадлежавший покойному Севе «Печенег», нахмурился.
Был бы тут Толяндал бы тебе уже по щам, буркнул он. Карконта.
Кот надулся и что-то пробормотал в ответ. Немногословный Буреев диалог тоже проигнорировал.
Сокол Лому. Оставайтесь на позиции, прозвучал в рации уверенный голос Родионова. Конец связи.
Далее Макс переключился на волну комбатов и последующих приказов Андрей уже не слышал. Разумеется, пока они не поступили от Кирзача.
Все ожидали от сектантов какой-то хитрости, манёвра. Ждали, что они остановятся, вышлют разведку, но никак не думали, что они повалят напролом.
Колонна, не сбавляя хода, шла прямо на позиции Коробейникова, который давно уже подготовил всё имеющееся в наличии штатное противотанковое вооружение и только ждал команды Кирзача открыть огонь. Чем ближе приближалась техника противника, тем большее напряжение испытывали обороняющиеся.
Кирзач ждал. Он знал, что начни он стрельбу сейчас, то на такой дистанции его бойцам удастся подбить от силы две-три головных машины, остальные рассредоточатся и начнётся настоящий ад. Пока колонна противника смело накатывала к его позициям, он должен был ждатьв ближнем бою у врага будет меньше шансов.
Смотри, как прут, удивлялся Кот. Они явно не знают, что мы их ждём. А нам говорили, что они не дураки, что это не «волки», что в ловушку так просто не попадаются.
Эта фраза Кота заронила в Андрее сомнение. Оно начало ковырять его, намекая, что на самом деле всё совсем не так, как кажется. Но что именно?
Вскоре он получил ответ. Колонна резко остановилась в полукилометре от окраины и рассредоточилась. Повалив несколько деревьев, бронированные машины стали выезжать на поле, а затем открыли огонь, прежде чем не ожидавший такого поворота Кирзач, сам отдал команду стрелять.
Позиции обороняющихся накрыли частые разрывы. Как и в любой драке, где у начавшего есть лишние тридцать процентов шансов на успех, тут растерявшиеся обороняющиеся первым делом пригнули головы, а лишь потом, понукаемые командами, начали что-то предпринимать. Этим они дали преимущество противнику, который успел высадить значительную часть пехотного десанта до того, как в него полетели первые противотанковые снаряды.
Они знали! яростно перекрикивал грохот боя Андрей, ни к кому толком не обращаясь. Сукины дети!
Но никто ему не ответил. Все в напряжении ожидали приказа, вслушиваясь в звуки боя и пытаясь представить себе, что происходит всего в трёхстах метрах перед ними. А там творилось чёрт те чтовезде мельтешили трассеры, взрывались снаряды, изредка всё это прочерчивали серые следы от ракет и реактивных гранат. А потом противник набросал дымовых завес и ситуация ещё больше осложнилась.
Стрельба немного поутихла, а затем совсем прервалась, и сквозь дым то тут то там можно было различить огонь и изредка мелькавшие силуэты перемещающейся техники. Крайне редко со стороны обороняющихся по мелькнувшему силуэту могли выстрелить.
Шо они там делают? нервничал Кирзач. Разведка! Шо они там делают?!
Прошло долгих тридцать секунд, прежде чем ответила группа Корнеева, которую Андрей слышал, потому что связь шла через их базовую радиостанцию.
Это Корень. Обходят Коробейникова с фланга, смещаются южнее, к балке, около сорока пехотинцев и двенадцать единиц техники, приём, доложил Леша.
Романов! Давай всех своих на левый фланг Коробейникова! Мигом! приказал Кирзач, внезапно позабыв все правила радиосвязи, а может он просто знал, что Андрей его слышит.
Все «анархисты», кроме разведгруппдвадцать два человека, немедленно выдвинулись в путь при поддержке БМП-2 и БТР-а из роты Коробейникова.
В этот момент по наводке Корнеева по сектантам открыла огонь скудная артиллерия, которой располагал Родионов. Её нечастые разрывы причиняли врагу ущерб где-то там, за дымовой завесой, но какой он был, этот ущерб, знал только Корнеев. Оборонять фланг Коробейникова тоже было проблематичнотут никто не был готов к такому, не было оборудовано ни одного даже самого завалящего окопа, ничего, что можно было бы использовать как укрытие. Пришлось прятаться в кустарнике и в авральном порядке рыть хоть какое-то подобие огневых позиций.
Сектанты по пути своего следования продолжали устанавливать дымовые завесы, и их техника потихоньку спустилась в балку, где их не видели ни разведка, ни кто-либо другой, и чем они там занимаются было большим вопросом. Впрочем, вскоре это выяснилось.