Надо выжить. Любой ценой надо выжить. Скальд с трудом разогнулся и стал грести уцелевшим веслом, загребая им то с одного борта, то с другого. Мертвый Бобби глумился над ним, буравя живого товарища ярко-синим взглядом, но Скальд его не слушал.
Он двигался как механизм, как деталь рыболовецкого бота. Влево-вправо, влево-вправо, налегая на весло всем телом. Проталкивая его сквозь густую воду. От холода мутнело сознание, но Скальд не останавливался, чувствуя, как из тумана что-то надвигается. Рев рога звучал все ближе, и, наконец, в тумане проступило нечто черное, огромное. Рыбак, ослабевший, сжимающий в руках обледенелое весло, хрипло дышал раскаленным воздухом. Корабль. Такой же, как в древних историях про времена, когда такие махины рассекали по теплым морям и океанам. Рядом с ним рыбацкий бот показался бы разбитой яичной скорлупой.
Судно выдвинулось из небытия, разрезав туман могучим носом. Дымчатые пальцы стихии соскальзывали со ржавых бортов.
Капитан здесь, прострекотал оледеневший Бобби. Адриак пришел, Скальд. Идем с нами. В тепло.
Оглушительный рев ударил по барабанным перепонкам. С корабля послышался жуткий лязг, и повеяло теплом. Замерзающий Скальд потянулся к нему всем телом, несмотря на то, что это был злой жар. Пронизывающий. Нагревающий лишь кости.
От него заныли зубы.
Одеревеневший от холода, он всем телом откинулся назад, чтобы посмотреть наверх. С фальшбортов свисали отрезанные человеческие головы. Они болтались на цепях, и мертвые глаза заглядывали рыбаку в душу. Видать, не всем хватило места на палубе.
Корабль остановился. Простонал металл, и ему ответил далекий голос льдов. Тело Бобби затрещало, отрываясь от шлюпки. Со звуком рвущейся ткани оно отлепилось от банки и поплыло наверх, прямо по воздуху. Руки Пятого раскинулись в стороны, будто хотели обнять небо.
Не мучайся, Скальд, иди с нами, прошелестел мертвый приятель на прощание.
Там, наверху, вдоль бортов корабля стояли люди. Много людей. Они выстроились очень плотно друг к другу. Десятки, сотни черных силуэтов, пристально наблюдающих за добычей проклятого капитана. Скальд опустил взгляд, ему показалось что он увидел среди странных пассажировЛунобоя.
Труп Бобби исчез где-то на палубе, и корабль содрогнулся, как рыгающий после плотного ужина человек.
Скальд сел прямо, повел плечами. Пальцев на руках и ногах он уже не ощущал, а нос стал как стеклянный. При хорошем ударе его можно было бы разбить вдребезги.
От этой мысли он сипло хихикнул.
Корабль навис над затерянной в тумане шлюпкой и терпеливо ждал. Скальд сжался в комок, косо глядя на черные борта. Может, Бобби прав? Может, нет смысла барахтаться?
Холод наступал, а кости напротив ломило от невидимого жара, которым никак не удавалось согреться. Обняв весло, рыбак дрожал и смотрел на корабль, а тот через сотни мертвых глаз наблюдал за ним. И звал Тихонько, по имени. Голосами Глаза, Лунобоя, Бобби, Эда и Старого.
Как. так просипел он, и закашлялся. Даже связки задубели от холода. Как так
Он вспомнил, как замерзает на льду рыба.
Корабль вновь загудел, будто вопрошая, скоро ли. А Скальд сместился к краю шлюпки. Его воротило от внимательного, голодного взгляда. В этом тумане, в этой тишине, он может умирать еще долго.
Бобби правкуда в море деваться с одним-то веслом?
Не хочу губы скривились сами собой. Не хочу!
Он облокотился на борт шлюпки. Корабль молчал. Хотелось вспомнить что-нибудь хорошее из детства, но из-за мороза в голове спутались мысли и образы. Скальд посмотрел в воду. Один раз перевалиться и все, конец. Тишина и покой. Он слышал, что море в такой мороз на самом деле теплое. Вполне может и согреть его напоследок. И правда, чего мучиться, да?
Он смотрел в серые, зовущие воды.
«Прыгай. Прыгай. Прыгай».
Скальд перекинул ногу через борт. Воспаленный от холода мозг вдруг ввернул образ, как выгибались тела товарищей, убитых скатом. Как падали они один за другим на палубу, скошенные смертью, превращенные в замороженное жареное мясо.
Н нет он вырвался из транса, вцепился в весло и опустил его в воду. Налег на него, толкая лодку по дымящемуся морю. Затем переполз на другой борт, трясясь от холода. Сделал слабый гребок.
Хх тебе просипел он. Не сдамся. Сдох ну, а не сд
В спину дунул пронзительный ветер и сорвал туман с места. Клочья белого пара стремительно растаяли, и вместе с ними исчез и корабль-титан. Скальд скорчился на банке. Несколько минут он смотрел на очистившийся горизонт, а затем пошевелился. Попытался сделать гребок, но весло выскользнуло из слабых рук и ушло на дно.
Скальд поник. Какое-то время он сидел недвижимо, опустив голову. А затем неуклюже лег на дно лодки, свернулся там калачиком. Он сражался. Он не сдох так просто, как они.
Стоило ли оно того? Помогло выжить, а? Может, стоило попытаться помочь хотя бы Бобби? Может, со спокойной совестью умирать легче?
Конец-то все равно один оказался. Выжить любой ценой не получилось, может, стоило красиво сдохнуть?
Очень хотелось спать. Нужно было встать, двигаться, делать хоть что-то, но не осталось никаких сил. Скальд закрыл глаза. Из глубин моря поднималось тепло. Оно окутывало его, как мама одеялом.
В ж жопу прошептал он и позволил себе провалиться в божественный сон.
Но в самый последний момент что-то лязгнуло спереди. Лодка дернулась и затрещала. Скальд проснулся, открыл холодеющие глаза и услышал далекий собачий лай и свисток песьего наездника. Он попытался встать, но не смог подняться, не смог зацепится отмороженными руками за борта шлюпки. Поэтому просто перевернулся на спину и уставился на вспыхивающее огнями ночное небо.
Твю ж мать в изумлении выдохнул Скальд и закрыл глаза, челюсть тряслась как будто в нее вселился демон.
Лай приближался.