Кто-то скажетненадежно, есть опасность сбить тягачом, если промахнуться при сцепке. Да, возможно, но это все же лучше, чем, ежели Тихушник, запрыгнувший позади кабины во время движения, порвет все в лохмотья и на прицепе пропадут тормоза. А это, знаете ли, при езде по льду, не очень весело, особенно когда его начинает носить из стороны в сторону.
Что касается пневмосистемы, то она ушла в прошлое вместе с конденсатом, который вечно в ней замерзает.
И когда я, первый раз после переделки бортового грузовика в тягач, посмотрел на дело своих рук, передо мной стоял железный «монстр», способный противостоять не только Тихушникам, но и кое-кому пострашнее.
В сочинских мастерских переделывались все виды транспорта, как по одному проекту, так и по индивидуальному заказу клиента. Чтобы вы понимали всю полноту того, что могут сделать в Сочинских мастерских, скажу, что мне довелось принять участие в переделке «буханки» в мини седельник. Вот какие транспорты теперь в почете. Не те зализанные и неспособные преодолеть даже неглубокую лужу, которые ценились до катаклизма, а настоящие вездеходы, обвешанные броней. Способные не только пройти по глубокому снегу, волоча на себе огромный груз, а за собой не менее тяжелый прицеп, но и во время опасности защитить Ледохода и Стрелка.
Всю эту технику для переделки с поверхности в убежища доставляют Искандеры. Это такие люди, которые обижаются, когда их называют сталкерами и занимаются они поисками полезностей в местах, некогда называвшимися городами, поселками, станицами. Они доставляют их в убежища и продают всем интересующимся. Запрет есть только на оружие и военную технику, это добро нужно отдавать государству за вознаграждение, которое, естественно, небольшое. Так что, большинство Ледоходов старается купить оружие у искателей, так сказать, из-под полы. Его, конечно, не внести в убежище, где проверялся номер, да это и не нужноглавное, чтобы было чем встретить тварей в нужный момент.
Искандерыэто порода людей, изначально образовавшаяся из слоя населения, который в старую эпоху называли геймерами. Ведь кто в здравом умебез поддержкипопрется в полуразрушенный город кишащий тварями, чтобы вытащить из него полусгнивший «тарантас»? Среди нормальных людей таких в начале новой эпохи не нашлось.
Когда три десятка молодых парней, считающих что опыта, который они почерпнули в компьютерных играх, вполне достаточно для вылазки на поверхность, отправились в первый рейд, никто не верил, что они вернутся. Их даже на официальном уровне записали в покойники. Но они появились на четвертый день. На них не было живого места, одежда порвана в лоскуты, глаза красные от бессонницы, но у каждого за спиной был рюкзак, набитый просроченными и перемерзшими консервами из какого-то магазина. Это было то, зачем они пошли, ведь тогда на Побережье начинался голод, и никто не знал, что через пару месяцев появятся Соколы, и проблема пропитания перестанет существовать.
Из семерых вернувшихся, врачи смогли выходить пятерых, двое умерло от гангрены, вызванной сильным обморожением конечностей. И каково же было удивление общественности, когда пятерка выживших через некоторое время снова отправилась на поверхность. Но не за провизиейк тому моменту Соколы уже прибыли на Побережьеа для того, чтобы притащить на санках оружие из бывшей воинской части. Ну а после того, как они его продали, парни уловили выгоду, и под землей их было уже не удержать. Они вновь и вновь делали вылазки на поверхность, таща в убежища все что продавалось, и с каждым новым таким выходом они все больше и больше отстранялись от людей. Искандеры превратились в адреналиновых наркоманов и постоянно совершали походы за огороженную бетонную стену, возведенную на поверхности между морем и входом в убежища Побережья.
Проблема финансов для Искандеров не существовала, они всегда могли позволить купить себе все самое крутое. На этой волне к ним потянулись любители поживы и молодежь. Как оказалось, эта профессия не для каждого и в ней нужны не только крепкие нервы, но и, что было гораздо важнее, «стальные яйца». Многие из новичков погибали или после первой же вылазки выбывали из рядов бесстрашных Искандеров. А те, кто все же решил связать свою жизнь с этим делом, перенимали опыт старших товарищей. Изучали нигде не написанный кодекс, совершенно непонятный всем непосвященным в их таинства, и заучивали клятву, прозванную в народе ИСКАНДЕРКОЙ. Ее приносил Искандер нанимателю при свидетелях и нарушить ее он не смел. Клятвоотступник становился вне закона, он лишался звания Искандер и за его головув прямом смысленазначалась награда.
Наниматель, которому клятву приносили, так же не мог аннулировать заказ до его полного исполнения, это противоречило кодексу, и за это заказчик тоже мог понести очень серьезное наказание. Поэтому принесение Искандерки требовали очень редко и только в самых крайних случаях.
По мне, так это ребячество взрослых мужиков привыкших играть со смертью. И уж в чем я уверен на все сто процентов, так это в том, что лично я никогда и ни при каких обстоятельствах этой услугой точно не воспользуюсь.
Искандеры постоянно воюют с Тварями, как летом, так и зимой и им абсолютно пофиг, какие враги перед нимиТихушники, Мураши, другие Твари или люди. Да, к сожалению, есть такие больные на голову уникумы, которые пытаются позариться на добытое Искандерами добро. А что касается названия Искандеры, то это мутировавшая форма слова «Искатель».
Так же Искандеры не брезгуют и наемничеством, будь то сопровождение богатеев по льду илиесли хорошо заплатятисчезновение неугодных.
Некоторые считают их отморозками, но не я. В моем понимании эти добытчики занимаются полезным делом. К слову сказать, процентов семьдесят машин, переделываемых в Сочи, идут от них и по довольно низким ценам. А это значит, что только благодаря им на Побережье нет проблем с доставкой грузов. Да и сами цены на перевозку, из-за большой конкуренции, не такие уж и высокие, потому-что сама техника стоит недорого, и любой Ледоход может приобрести ее в кредит. Естественно, если у него есть что-то в залог.
Зэки всегда вызывали у меня опасения, ведь фактически, чтобы там не говорили, они управляют целым убежищем. И Соколы решают большинство вопросов не с выборным главой, а с ними. Между ворами и Соколами существует негласный договорворы живут по своим понятиям, не обижают обывателей почём зря, без «мокрухи» и занимаются полезным делом на благо человечества. А Соколы за это оставляют их в живых и не мочат на каждом углу любого, у кого есть хоть одна синюшная наколка на теле.
Но став гражданином Сочинского убежища я полностью поменял свое мнение о ворах. Подземный город хоть и жил по своим законам, но беспределу здесь всегда было ША. В Сочи не шастали бездомные или калеки и не просили милостыню, здесь для всех найдется работа. К примеру, документы на переделанную технику оформлял человек без ног. А орудовать ножом против тварей меня учил бывший Искандер с одной левой рукой. И вообще, в Сочи для каждого подберут подходящую работу с нормальным доходом, главное чтобы имелось желание трудиться.
Само убежище поделено на три частизона отдыха, сам город и промзона. Каждой частью управляет авторитет, выбранный на сходке. Я относился к промзоне, за которой смотрел Арсений Павлович Ломовой, по кличке Лом. Мой опекун и Палыч в юности были подельниками и дружили до сих пор. Правда, дядя Вова, в отличие от своего друга, после катаклизма полностью отошел от дел, но уважения Общества не потерял. Все же он, как и Палыч, когда-то был медвежатником и имел уважаемое в воровском мире погоняло «Фомич», созвучное с великим инструментом под названием «фомка». Вот к Палычу, в первую очередь по прибытии в Сочи, мы и пошли. Познакомились, пообщались и дядя Вова сообщил своему другу о моем странном желании научиться всему, и попросил того подсобить в этом нелегком деле.
Палыч, хоть и тучный мужик, но мозги его жиром не заплыли. Он объяснил, что всему научиться невозможно и спросил, зачем мне вообще уметь все. Я не смог ему толком ответить на этот вопрос, а он сказал, что в моем возрасте заставлять учиться насильно поздно, и чтобы я сам выбирал себе учение по душе. Я и выбирал, все три года, пока жил в Сочия выбирал.
Я на практике учился всему, чему только мог, меняя предметы как перчатки. Единственное, что я делал постоянно, это работал в мастерской и учился в вечерней школе, на все остальное, отводилось по два часа в день и выходные. А самая круть начиналась во время каникул и рабочего отпуска. Я становился членом группы Искандеров и занимался поисками полезностей в разрушенных городах на поверхности.
Первый раз я заметил своего будущего куратора в восемнадцать лет, когда участвовал в незаконных боях на арене, для «толстосумов», делающих ставки. Это одно из самых доходных развлечений в Сочи. Здесь люди бьются против тварей, имея в своем арсенале лишь холодное оружие. В этих боях, участвуют только добровольцы, ни одного человека, каким-бы «козлом» он не был, не бросают насильно в клетку на растерзание.
В таких боях в основном участвуют Искандеры, у них имеется огромный опыт «общения» с мутантами. Все же они делают вылазки на поверхность, не имея поддержки и малыми группами. Они же занимаются их отловом и доставляют в Сочи в ящиках, под видом находки, предварительно усыпив.
Одним из моих учений было ремесло искателя, и я делал вылазки вместе с ними, так что опыт, какой-никакой, я получить успел, прежде чем выходить на арену.
На бой с тварями я пошел не от хорошей жизни, у меня накопилось множество долгов перед моими наставниками. А бой в клеткесамый быстрый способ заработать полугодовую оплату за несколько минут. Трудно, больно, но другого выхода выбраться из долговой ямы я найти не смог.
В тот вечер я находился на арене, за толстой решеткой, а куратор в секторе для небогатой публики. Но, в отличие от остальных, он не кричал и не размахивал квитанцией, он смотрел на меня, как хищник на добычу. Когда же он увидел, что я смотрю на него, он стал кричать и махать руками. Но я не тот, что был раньше, дядя Вова научил меня, как выявлять слежку по взгляду и поведению следящего. И этот неказистый человек с проседью на висках не был зрителем, он следил за мной и я планировал разузнать у него после боя причину слежки.
Бои могут быть разными, с разной оплатой. Больше всего платят за «слепой бой». Это когда человек не знает, против кого он будет сражаться и какого размера его противник. В тот вечер у меня был именно такой бой. Опасно? Еще как! Но, выиграв этот бой, я смогу полностью погасить свои долги и даже немного останется мне любимому. Но я не подозревал, что против меня выпустят разведчика Мурашей.
Чудом я не отдал концы в клетке, а ведь у меня был только нож. Хороший, сделанный под заказ, но, тем не менее, всего лишь нож. Эта тварюга металась по всей клетке, переливаясь всеми цветами радуги, цепляясь за нее когтями и прыгала на меня с бешеной скоростью. И только выбранная мнойкак оказалось, правильнаятактика, позволила мне уйти с арены живым. Я постоянно двигался, делал перекаты и прыжки, и наносил короткие режущие удары, пуская противнику кровь, от чего он быстро слабел. В итоге он просто упал, обессилев раньше меня, а мне оставалось лишь добить его. После чего я сам упал, задыхаясь и хватая ртом воздух, словно густой кисель. Бой был недолгим, но такой «скачки» я никогда не испытывал, ни до этого дня, ни после.
Я стал первым, кто смог разделаться с разведчиком Мурашей, поэтому все ставки делались против меня, так что я смог заработать в несколько раз больше, чем рассчитывал. Это позволило полностью расплатиться с долгами и, наконец-то, я смог купить то, о чем так долго мечтал. НАСТОЯЩИЕ, ШОКОЛАДНЫЕ, КОНФЕТЫ, сделанные из настоящих какао-бобов, растущих под открытым небом, далеко на юге. В отличие от конфет, сделанных из бобов, выращиваемых в убежище, эти продаются чуть ли не на вес золота. Может на вкус они и одинаковые, но мне казалось, что настоящие гора-а-аздо вкуснее.
После боя я несколько дней приходил в себя, так что разговор со следящим за мной человеком, не состоялся, а после я его больше не видел до момента призывной комиссии. Вот там-то он меня и завербовал в СКС.
Я не служил в армии как все, не стоял на стенах между убежищем и морем, не ходил на военных катерах вдоль берега, отстреливая Мурашей, не охранял воинские караваны на льду от Тихушников. Вместо этого, я учился уходить от слежки, стрелять из всего, что только стреляет, прочитал кучу литературы, как выживать во всевозможных форс-мажорах.
Пытались обучать рукопашному бою, но ничего не вышлоя «ушатал» обоих наставников на первой же тренировке. После чего они сами просили показать им те или иные приемы. А когда узнали, что я тот самый Красавчик, так меня прозвали после моего последнего боя на аренекоторый смог справиться с разведчиком Мурашей, то стали просить, чтобы я их научил бою с ножом. Короче, я учился в основном теории, потому-что в рукопашной и с ножом в сочинском убежище разбираются гораздо лучше, чем в СКС.
После меня официально комиссовали из рядов вооруженных сил, энурез, елки-палки, ничего не поделаешь. Я стал вольным Стрелком, как и все курьеры, что позволяет не вызывая подозрений, передвигаться между убежищами и насыпными островами, находящимися на главной ледовой дороге, напротив каждого убежища и даже Сочинского, хотя оно и не имело своего выхода на поверхность.
Около семи лет я колесил по нашей стране и странам ближнего зарубежья, доставляя секретные послания из пункта «А» в пункт «Б». Пока однажды в сумерках под грузовиком, в котором я ехал, не проломился лед, и он не ушел на дно вместе с Ледоходом. Но я, в отличие от него, успел выпрыгнуть из машины. Это случилось в Азовском море, близ города Ейска, а поскольку грузовик ехал не в колонне, а в гордом одиночестве, да еще и под вечер, когда все движение на льду замирает, я думал, что мне пришел «трындец». Замерзну на хрен и помру прямо на льду. Оставаться на месте и ждать появления попутки, на ночьне вариант, слишком призрачная это надежда. Если бы Ледоход утонул сам, без грузовика с рацией, тогда да, но это из раздела фантастики. Поэтому я принял решение идти на восток, в поисках какого-нибудь старого строения, в которых Искандеры частенько устраивают схроны и ночлежки.
Несколько часов я брел по нетронутому техникой льду, перебираясь через наносы снега и ледяные торосы высотой в мой рост, и наконец-то дошел. На мое несчастье, Ейск оказался практически совершенно разрушен и, к тому же, почти полностью покрыт льдом и снегом, как и большая часть Краснодарского края. Лишь кое-где виднелись возвышенности или груда обломков того, что до катаклизма представляло собой дом или какое другое строение.
Увидев все это, мне впору было застрелиться, чтобы облегчить свою участь, ведь даже Искандеры не посещают такие места, в них просто нет ничего ценного. «Покумекав» немного я решил, что так и поступлю, но прежде чем покинуть этот бренный мир, нужно уничтожить фляжку спирта, которая грела мне сердце за пазухой.
Пить спирт на льду мне показалось нецелесообразным, так как по весне мои останки окажутся на дне и их никто никогда не найдет. Посему я направился к небольшому островку, поросшему низким кустарником, посреди которого торчало что-то высокое, массивное и квадратное. При ближайшем рассмотрении мое сердце наполнилось надеждой. Это оказалась железобетонная вентиляционная труба, какие делали в убежищах до катаклизма.
Её размер вполне приемлемый, чтобы я мог передвигаться по ней от блока к блоку на коленях и сквозь решетки, с помощью своего нагрудного фонарика, рассматривать их содержимое. В первых двух блоках я ничего не увидел, они оказались затоплены почти до самой трубы, а дальше начался «Клондайк». Мои глаза буквально пожирали содержимое блоков и не из-за обилия транспорта, материала, инструмента и провизии, а из-за заводов. Я насчитал семь блоков, в которых стояли цеха или конвейерное производство. Так, например, в седьмом по счету блоке я наткнулся на автомастерскую со всеми атрибутами. В семнадцатом находились ряды столов со швейными машинками. Еще в одном блоке мне пришлось выбивать решетку и спускаться вниз, чтобы понять, что за нагромождения труб и резервуаров в нем находится. И если бы не надпись на огромных воротах, я бы никогда не догадался, что это нефтеперерабатывающий завод. Содержимое еще одного блока предназначено для переработки пищевого сырья. Станки для производства макарон, колбасы, фасовочная линия и остальная обыденность которой я еще в детстве насмотрелся. Набрел также на кирпично-шлакоблочное производство, цементный завод и деревообрабатывающую линию. На этом я поспешил закончить свою экскурсию, пора было спать, чтобы на следующий день вновь вернуться на ледовую трассу, подгадав время, когда по ней будет двигаться очередной конвой Соколов.