Модер устало вздохнул и ленивой походкой отправился заказать еще по одной.
Никанорыч
А знаете, Вениамин Никанорыч! Кофий у Вас изумительный, щурясь от удовольствия, Бродяга прихлебывал ароматный напиток. В отличие от книжек этих
Что Вы говорите? хитро прищурился изпод густых седых бровей его собеседник. Ужели не понравилось, позвольте осведомиться?
Ну Бродяга задумчиво поглядел в потолок. Не всё. Далеко не все
Это почему же? не отступал Вениамин Никанорыч. Про Вашего брата книжечки. Про Зону нашу, будь она неладна. Про мутантов, прости, Господи
Этото да, протянул сталкер. Только чегото там у многих не хватает. Чеготонастоящего, что ли
Вот! старик решительно блеснул старомодным пенсне. Позвольтека, я Вам объясню. Настоящего там, как Вы изволили выразиться, быть не может по определению. Это, знаете ли, вымысел. А еще этопопса чистой воды. Дада! И не надо так на меня смотреть! Вашаэмм профессия никаких нареканий у меня лично не вызывает. И попсой я ее обидеть не собирался. Только книжки эти писаны были не заради правды. Для денег всё. Дада, представьте себе! Было на рубеже веков такое тотальное увлечениепопса. Большинство считало, что речь лишь об определенном музыкальном направлении. Глупцы! Слепые невежды!..
Вениамин Никанорыч всё больше распалялся. Опрокинул кружку, забрызгал остатками кофе грязнобелых халат, но, как обычно бывало в такие минуты, совершенно не замечал этого.
Попсаесть образ жизни молодежи того времени! Дада! Именно молодежи. Более того. Смею утверждать, что она была их образом мысли. Все окружающее их было попсой! Этот, простите, корм быстрого приготовления, эти, с позволения сказать, брючки от лобка, эта умопомрачительная глупая ложь, впитываемая ими из массы окружающих информационных потоков И за все это они исправно платили свои гроши. Подчас, заметьте, честно добытые гроши, старик, выдохнувшись, безнадежно махнул рукой и тяжело опустился на стул. Да что там говорить!..
Хм Бродяга поскреб обломанными ногтями редеющий затылок. Ну, Вам, профессор, конечно, виднее Только мне вот большинство этих фолиантов все равно не понравилосьГде Вы их только откопали?..
Обиженные
Слушай, Дед, а правда, что первым до Исполнителя дошел Редгард Шухов? Новичок даже вперед подался от нетерпения.
Брехня! глядя в костер, проскрипел Дед. Был он очень стар, и, говорят, знал еще те времена, когда не было ни Зоны, ни аномалий, ни сталкеров. Шуховмиф. Хантазия вашего брату
Как же так? разочарованно вскинул брови Новичок. Вон Бродяга на днях книжечку принес. От самого Никанорыча. Дык там так и сказано: дошел. Только конец оборван, не понятно, что загадал. И выжил ли вообще
Дед раздраженно махнул рукой.
Бред! На забору вон почитайка, тож «написано». Сказки всё, говорю!
Ты, зелень, Дедато не нервируй! веско проговорил Бродяга. Если говорит, что брехнятак и есть. Поживешь с его, поймешь
Тьфу! костерок огрызнулся ворохом искр на Дедов гневный плевок. Ты, Бродяжка, тож не больнуто выступай! Дед за себя постоит. Не боись!
Молчу, молчу! сталкер примирительно выставил ладони.
Через некоторое время веселое потрескивание полешек прервал скрипучий голос старца:
Желаниёв много было, взгляд его устремился сквозь огонь, сквозь сидящих вокруг сталкеров, сквозь Черный Лес. Сквозь Время. Токмо как узнашь, которое главней? Один Исполнитель и знат. А кады перед ним стоишьв башкето токмо ветер свищет. Любуисся
Дед замолчал. Никто из собеседниковни любопытный Новичок, ни книгоман Бродягане смели нарушить тишину. Знали сталкеры: Думу думает старец. Мешать нельзя. Проклянет. Вот и поди разбери: исполнилось оно? да и было ли наяву?.. Очухалси токмо у вертухи ентой у фертолету, значит. А припомнить чегопусто Эхехе, ребятки. Видать, нету его, счастьято. Да и не напасесся, на всехто
Пролог
Чего ж тут у тебя, Никанорыч, так душното? Бродяга ловко свинтил перочинным ножом решетку вентиляционной шахты.
Да всё, знаете ли, както не до того, виновато промямлил невысокого роста сгорбленный мужчина в поношенном белом халате, «колдуя» над закопченной кофеваркой.
Бродяга запустил пятерню в нутро шахты, чемто загрохотал там, высунув от усердия кончик языка. Через минуту старательных кряхтений он извлек из вентиляции пачку пожелтевших листов, испещрённых бисерным, корявым почерком, какимито графиками и цифрами.
Ого! Глянька, проф, не ты ли потерял?
Никанорыч забегал взглядом по «спасённой» сталкером бумаге.
Дада, скороговоркой забормотал он. Напряжение гиперактивного псиполя в квадрате 1936 Тактак псевдоатмосферная природа гравитации сектора А-15 Хм
Ась? поднял бровь сталкер, пододвигая стул к ароматно пахнущей чашке с кофе.
Ах, простите старика, Бродяга, Никанорыч небрежным жестом откинул листы, мгновенно о них позабыв. Так Вы говоритекниги?
Ну. Нашел я тут ворох какойто макулатуры, Никанорыч. Бродяга подтянул поближе увесистый мешок. Еле допер. Глянь, может, сгодится чего.
С этими словами на усеянный профессорскими записками стальной пол научной
лабораториибункера 17/31/79 было вывалено два десятка старых, порченых временем и Зоной, но еще читабельных книг
Почти начало
В замызганном с ног до головы сталкере профессор Вениамин Никанорович с трудом признал Бродягу.
Эка Вас, любезный, угораздило, профессор, закрыв за гостем бронированную дверь шлюза, заторопился в отсек для персонала. Давайтека за мной. Да поаккуратнее тут! Не заляпайте мне всё!..
Бродяга, виновато понурив голову, поплелся за ученым. За сталкером потянулась цепочка грязных жирных следов.
Да вот, Никанорыч, сокрушенно оправдывался Бродяга. Еле ноги унес. А там буераки какието. Ну, пришлось покувыркаться, как видишь
Вениамин Никанорович распахнул дверь миниатюрной душевой:
А я, Вам, батенька, неоднократно говорил: не суйтесь Вы туда! Мёдом там для Вас
намазано, что ли? Ума не приложу!
Сталкер стянул комбез, запихал его в дезинфектор. Сам разделся и протиснулся в душевую.
Эх, счастливый ты человек, Проф! Это ж надодуш посреди Зоны! Полцарства за душ! подмигнув профессору, Бродяга закрыл дверцу и, блаженно щурясь, подставил макушку под горячую струю.
Нуну, задумчиво пробурчал Вениамин Никанорович в закрытую дверь и поспешил в рабочий отсек готовить свой чудный кофе.
Ну, что там книжки те, Никанорыч? спустя час Бродяга потягивал кофе в рабочем отсеке бункера.
Ах, да! профессор отодвинул свою чашку, скрестил руки на столе, глаза его прищурились.
Весьма, весьма интересные экземпляры, Бродяга! Любопытная находка. А самито Вы читали чтото из них?
Дык когда? Как собрал в тот разсразу к тебе. Но сейчас вот время есть, могу полистать.
Э, нет. Как Вы изволили выразиться «полистать»не стоит, Вениамин Никанорович покачал головой. Книги, знаете ли, нужно ЧИТАТЬ! А полистать можно газетку в, эээ, извините, клозете. Так что Вы уж сделайте милость: располагайтесь и читайте. А там и обсудим. А я пока займусь своими, так сказать, насущными. Как раз еще паратройка анализов осталась
Сказка
Попал раз Бродяга к бюрерам. Когда, где и какне спрашивайте его. Он такими тайнами все одно не поделится.
И вот. Посадили его карлики в клетку, а сами потопали какието свои обряды языческие проводить. Смотрит Бродягадиву дается. Сидят бюреры вокруг красного половичка. Кругленький такой половичок, симпатичный. Сидятраскачиваются. А над ними водит хоровод всякий хлам: болтикигаечки, стеклышкибумажки, гильзыжелезячки. Что за мудреный ритуал, ломает голову Бродяга
Постепенно затянули карлики вой. И все громче, громче. Передернул плечами наш пленник: хоровод хлама от воя того поднялся под самый потолок, закружился так, что слился в широкое такое кольцоюпитер со своими поясами обзавидуется!
И вдругбах! Тишина вакуумная ударила Бродягу в перепонки барабанные. Замер хоровод.
А потом внезапно обрушился весь хлам в центр коврика. Что тут началось! Гайки не пускают к коврику гильзысталкиваются, рикошетят друг о друга; стеклышкибумажки рвут в клочки, а сами рассыпаются от ударов железячек. Грохот поднялся неописуемый! Рухнуло все на пол.
Зажмурился Бродяга, уши ладонями прикрыл. Испугался.
Долго так сиделприслушивался. Ничего, вроде. Открывает глаза: мать чесна! Кружок карликовский превратился в кашицу кровавочерную: посекло лилипутов противных хламом с потолка. А коврик круглыйчистенький. Ни один захудалый осколочек на него не упал! Ни один бумажный клочёчек не опустился!
А у клетки стоит бюрер. Противныйсил нет рассматривать. На пленника пялится. И глаза такие грустныепечальные.
Защемило у Бродяги под ложечкой.
Что за кручина приключилась, образина? приободряясь от такого поворота событий, спрашивает его Бродяга.
Напрасно Вы, уважаемый, меня образиной обзываете! обиделся карлик. Видели Преодоление? и башкой двинул в сторону кашицы.
Так вот как это у вас тут называется? удивился пленник. Ну, видел, вроде.
Плохо, потупился бюрер. Никто не должен этого видеть. Только сами Преодоленцы.
Теперь я вынужден Вас отпустить.
Во как? Бродяга от изумления глазами многострадальными быстробыстро заморгал.
Вы изволили влезть в наш монастырь со своим примитивным непониманием, вздохнув, продекларировал заученное карлик. Мы Вас торжественно изгоняем.
С этими словами бюрера прутья сталкеровой темницы развалились. Вот так и выжил смельчак-Бродяга. А что оставалось? Сунул нос не в свой огородполучил
по кончику. А что понятного мало узрелдык то даже лучше: пересказать комуто не сможет.
И тайна бюрерова Преодоления снова будет спасена
Начало начал
Притча. Читать ночью у костра за тушенкой.
Когдато давнымдавно, когда мама и папа Бродяги играли в песочнице и засыпали на руках, жил на свете Сталкер. Ходил за хабаром, отстреливал крысмутантов, крался у аномалий и о Монолите мог только мечтать: очень, очень далек был от него Монолит. И пройти к нему было нельзя.
А в один прекрасный день стало можно.
Задумался Сталкер крепко: а ну, как не дойдет? А вдруг миф это все? Или хитрая легенда, заманивающая легковерных на гибель лютую? Но Сталкер был мудр и расчетлив не по годам.
Засучил рукава, прислонил верный «калаш» к табурету и нажал на «Power».
Долго потел он у экрана мерцающего. Много кофе с тех пор утекло, да много сигарет в бычки обратилось. Да только не потянул Сталкер взваленный крест. Откинулся на табурете тихонечко.
Стали Сталкера разыскивать торговцы да туристы страждущие: как же без опытногото жить дальше. Нашли. Опечалились. Погребли. Заинтересовались трудом предсмертным. Стали вникатьсоображать. Ругались сильно, побили даже когото. Нозакончили!..
Ликовали в тот день все, от мала до велика! Знамо ли: сколько лет назад затеял Сталкер, пухом ему Зона, труд свой загадочный, а вон, только сегодня мудрые последователи до истины докопаться сумели.
И открыли мудрецы люду праздному тайну великую: есть он, Монолитто! Камень это
природы непознанной, исполняющий сокровенное, из сердца человеческого извлеченное. А потомусвященен он! И только мудрец, знающий точно о сокровенном в сердце своем, способен приблизиться к Нему, да вровень с ним стать.
И решил люд боязливый: надобно Камень тот хранить! Чтоб не гибли кучками сорвиголовы вездесущие, возомнившие себя мудрецами знающими.
И стал клан избранных священный Камень хранитьоборонять.
И подумал люд мыслящий: зачем Зонато нужна человечеству многострадальному? Хватит с него и своих бед великих. Надо бы Зону ту стереть с лика Земного.
И призван был другой клан избранных долг сей перед цивилизацией выполнить.
И усомнился люд сомневающийся: вдруг помощь великая из той Зоны человечеству
тысячелетнему обернется? Надо бы разрешить мудрецам Зону познать.
И стала еще одна группа свободу в Зоне проповедовать
Долго ли, коротко ли длилась история места сего загадочного. Да только пришел както в Зону Бродяга. Не захотел он ни Камень от людей прятатьсторожить, ни долг перед человечеством справлять, ни свободу познания зонного проповедовать, стал он просто в Зоне той жить
Тоска по отраде
Бродяга очень любил дождь. Особенно затяжной. Бывало, выйдет из схрона, подставит лицо тугим струям, руки раскинет. Стоитбалдеет. И плевать, что радиоактивным дождь в Зоне слывет: давно уж облысел Бродяга, да и мужское свое начало не проверял уж годков пять, как пришел сюда. И не тянуло чегото. Да и боязно: вдруг и впрямьиссох порох в пороховницах сталкерских. Горе. А так, в неведении оно и полегче: авось, сможет, ежели понадобится. Только вот надеяться на то он уж давно бросил. И то вернонайдутся в Зоне и поважнее дела
Дождь. В тайне ото всех считал его Бродяга кусочком счастья. Маааленького такого,
человеческого, личного своего счастья. Индивидуальной своей зонной отрадой. И не беда, что вечно хмурое, неприветливое здешнее небо в минуты дождя нависало над сталкерами стальным покрывалом. Бродяга просто закрывал глаза. И чувствовал струи. И улыбался.
Это неописуемо! И всегдапоразному. Порой бьют капли по лицу, словно мошки на
автостраде, если высунуться в люк мчащегося автомобиля. Поройкасаются мягко,
щекотливо, словно осторожничают, как легкий «грибной» дождик в жаркий июльский день.
Иногда«до нитки», словно в чан с ледяной колодезной водой ныряешь. А иногдакак брызги от веселого фонтана, пролетевшим ветерком игриво брошенные в лицо, иим жевысушенные без следа
Вот и в этот раз стоял Бродяга под дождем. Голову запрокинул, руки развел. Холодные капли вмиг слились в ручьи, побежали за шиворот, намочили майку, освежили спину, грудь
И Бродяга чувствовал себя маленьким мальчишкой, скинувшим сандалии и бегающим, и прыгающим, кружащимся под этими мокрыми потоками. А шорох дождя по избитой аномалиями земле, по кривым иссушенным ветвям вымученных деревьев безжалостно заглушал его тихий, но счастливый, индивидуально отрадный зонный смех
Псевдоконец
Бродягу никто не видел уже с неделю. Ушел тогда в рейдсказал, мол, постранствовать захотелось. Итишина. А народто беспокоится: ну, как сгинул Бродяга с концами? Грустно.
На десятый день ввалился наш странник в бар вонючим грязным мешком. Ему сразу водочки поднесли, огурчик, за столик усадили аккуратненько Все честь по чести. Обступили.
Молчат. Ждут.
Отдышался Бродяга. Откашлялся мощно. Стаканом по столешнице звякнул: мол, нука повтори. Плеснули до краев. Сталкер опрокинул, крякнул довольно, поставил тару на стол мягко, беззвучно. Обвел собравшихся усталым взглядом.
Ну? не утерпел Модер.
Хм Бродяга опустил голову. И не знаю, с чего начатьто Короче, это Всё, короче.
Загомонили вокруг:
Чтовсё?
Да ты по существу давай, по существу!
Завязываешь что ль?
Дык чего там стряслосьто?
Бродяга встал. Подбородок приподнял, зыркнул по сторонам и торжественно изрек:
Кончилась мать-Зона, сталкеры. Всё!
Тишина
Бредишь, сталкер?
Что за хрень??
Давайтека его спать
Точно, налейте антигрустинную ибаиньки!
Бродяга резко вскинул пятерню:
Стоять! Вы что это удумали? Проспится Бродяга, иадьё, всё забудет? Черта с два! сталкер тяжело опустился на шаткий табурет, вновь грохнул рюмку о стол.
Налили. Опрокинул.
Фуф. Не, братцы, Бродяга утерся рукавом. Не угадали. Всёзначит, всё. Нету Зоны. Вышла.
Как же?
С чего это вдруг?
Совсем залился Бродяга.
Постепенно гомон стих. И тогда раздался хриплый голос Бродяги, поначалу тихий,
задумчивый. А потом все набирающий силу, крепчающий.
Дошел я до Монолита. Страшно? Да! Еще как! Смотрю на него: красотато какая! Мать чесна! Что ж делатьто, мыслю. А потом вспомнил: желание. Потаённое. Самоесамое. Ну, и загадал, сталкер обвел присутствующих помутневшим взглядом. Хочу, говорю, чтоб не было тебя! Ни раньше, ни потом, ни в мыслях, ни в желаниях. Никогда! И всё Обратно не помню, как дошел. Патроны все на месте, болты тоже не использовал, точно. Пару раз падал, в грязи, вишь, извалялся весь Очухался только здесь, после первых полста