- Ага, - радостно скалясь, подтвердил Леонтий.
Подбежав к домофону, Кира удивлённо и радостно взглянула на его панель: неужели она сейчас окажется в родительской квартире? Ой, а какой сегодня день недели? Четверг - вздохнула она. У мамы неполный рабочий день - значит, она дома. Нет только отца, он будет только к вечеру. Зато брат с сестрёнкой тоже дома... Она быстро отстукала привычную когда-то комбинацию цифр. Вызов звенел недолго. Далёкий, но такой родной голос спросил:
- Кто-о?
- Сова, открывай! Медведь пришёл! - выдала Кира старую шутку для своих.
- Кира! Дети, Кира пришла!
Девушка распахнула подъездную дверь, на пороге оглянулась. Стоявший около машины Тим кивнул ей. И она быстро вошла в подъезд.
В лифте чуть не подпрыгивала от нетерпения и всё удивлялась: неужели ничего больше не надо бояться? Неужели не будет вечной оглядки и натягивания на глаза хоть чего-то напоминающего повязку?
На своём этаже её встретили визгом и воплями, будто год не видели. Мама сразу скомандовала идти на кухню - обедать. Пришлось объяснить, что некогда обедать, потому что её ждут внизу. Скороговоркой сказала, что от спектрофобии вылечилась, но надо... Она замялась, но всё-таки сказала:
- Долечиваться надо. Вот внизу меня и ждут отвезти... ну... долечиваться.
- Врач?! - изумилась мама.
- Ну, он не совсем врач, - засмеялась Кира, мысленно примеряя слово "врач" к Тиму. - Скорее - целитель. Из неофициальных. В общем, я ещё некоторое время поотсутствую, а потом приеду и всё объясню. А пока мне надо собрать вещи.
И она пошла к своей комнате, сопровождаемая подпрыгивающими младшими и спешащей мамой, которая всё пыталась поговорить, где же всё-таки старшая собирается жить и какое время. А Кира что-то спутанно отвечала на её вопросы, а сама с недоумением думала, а почему же она назвала Тима "целителем"? Вроде ведь не он помог ей избавиться от зазеркального духа? Или она назвала его так, потому что, попадя в его дом, она смогла найти выход из положения? Из-за того его вопроса, спрашивала ли она зазеркального духа о своей проблеме?..
Но думать сейчас о страшном, когда ею владела самая настоящая эйфория, не хотелось. А тут ещё глазастая Светка радостно завизжала:
- Мама, а у Киры колечко новенькое!
- Кира?!
Девушка остановилась, перестав запихивать в большой пакет самые необходимые вещи, и вздохнула:
- Мама, можно, я чуть позже перезвоню и всё расскажу? Или - ещё лучше - приеду потом и всё-всё расскажу?
- "Можно", - проворчала мама. - Не можно, а нужно!
На выходе Кира всех расцеловала и побежала к лифту. Внизу, выйдя на улицу, задрала голову: народ столпился у окна и дружно замахал руками, когда увидел, что девушка смотрит на окно. Перестали прощаться, когда Тим взял сумки у Киры и сам, задрав голову, поднял руку в приветствии провожающим.
- Твои? - спросил он, улыбаясь.
- Угу, - тихонько подтвердила девушка, про себя ойкая: колечко на пальце видели, теперь будут спрашивать про Тима.
Леонтий забрал у Тима сумки и сунул их в багажник.
Машина с трудом проехала город - послеобеденное время! - и вырвалась на просторы пригорода. Пока ехали, говорили о будущей вечеринке, назначенной Тимом на субботу. Леонтий радовался, что теперь Кира может без боязни участвовать в этом небольшом празднике. А Кира слушала его, поддакивала, а сама ужасалась: она так давно не была на праздниках! Неужели теперь она сможет быть спокойной за себя в огромной толпе народа?
Эйфория начала спадать, едва они доехали до посёлка. А потом даже счастливая тётя Соня, узнавшая, что Кира больше не страдает от странной болезни, не могла вызвать на лице Киры естественной улыбки. Улыбаться девушка могла только вымученно.
Мужчины помогли ей донести сумки в комнату. Когда Леонтий спустился, Кира собралась с силами и попросила:
- Тим, подожди. - И сняла с пальца кольцо, протянула ему.
Он взглянул на кольцо, поднял похолодевшие глаза на неё. Бесстрастно взял кольцо, а потом поймал её за руку и снова надел его на место.
- Не разбрасывайся.
Бросил слова и отвернулся к лестнице. Она замерла, глядя ему вслед. Тим остановился на середине лестницы, постоял там, обернулся и покачал головой, суженными глазами всматриваясь в девушку.
- Ещё не всё закончилось. Потерпи.
И ушёл.
Кира медленно подняла руку. Что не закончилось? Игра? Или... Или он что-то знает о зазеркальном духе? О том, что он может вернуться?
Мысль об обеде, из-за которого тётя Соня может взять себе за труд подняться в её комнату, заставила Киру поторопиться. Она, не закрывая двери, зашла в комнату и огляделась. Не было здесь нескольких часов, а комната уже обрела вид незнакомой. Нет, она обжитая, но почему-то незнакомая. Может, потому что теперь девушка стала свободней, а на дверце шкафа до сих пор висит покрывало, скрывающее зеркало?
Кира задумчиво постояла рядом с покрывалом и, приподняв его, сняла с дверцы. И ошеломлённо уставилась на полированную поверхность. А... А где зеркало? Она даже в первые мгновения изумления решила, что зеркало с внутренней стороны! Специально посмотрела на внутреннюю сторону. Но там тоже не было зеркала! Но как же?..
Тим снял - озадаченно решила она. Больше некому. Просто пугать не хотел... Хотя с чего закрытое зеркало могло её испугать? Или так он побеспокоился о ней, о Кире?
- Кира! - позвала старушка снизу. - Идёшь? Нет ли?
- Иду, тётя Соня!
Кира наскоро переоделась и побежала по лестнице к столовой комнате. Настроение настроением, но заставлять остальных нервничать, потому что нервничает сама, не хочется... За столом заседали уже все.
Тим - спокойный до ледяного состояния. На появление девушки внимания и не обратил. Впрочем, пристально следившая за тем, как бы не встретиться с ним глазами, Кира всё равно уловила его быстрый взгляд, скользнувший по её рукам.
Леонтий - счастливый-счастливый! То и дело злорадно похохатывал. Когда Кира узнала, с чего именно он счастлив, она снова, как в машине, испугалась за него.
- Ох и дырки там были... - довольно говорил он, рассказывая и смакуя самые опасные моменты. - А уж шипело - чуть не бабахнуло!
Тётя Соня, не совсем понимавшая, что произошло, лишь осуждающе качала головой на признания старшего из братьев, что же он натворил.
После запоздалого обеда тётя Соня вручила Кире корзину с Шустиком и велела идти отдыхать, так как вечером намечается военный совет по поводу проведения вечеринки. Девушка не стала отнёкиваться и поднялась к себе, так и не осмелившись взглянуть на Тима. Хотя тот изменил своей привычке выходить из столовой сразу и явно дожидался чего-то. Но в сторону Киры он не смотрел, поэтому она и поторопилась уйти.
В комнате она села на ковёр перед кроватью, обняла корзину со спящим котёнком. И стала думать. Хоть и не хотелось.
Беспокоило очень многое.
Теперь, когда, кажется, самое опасное осталось позади, когда радость от осознания свободы улеглась, подкралось иное. События начали подступать и вспоминаться ярко, и Кира теперь оценивала их на холодную голову. И стало не по себе.
Перед глазами то и дело возникала картина, как мужчины тащат её бывшего хозяина, которое болезненно воет и закрывает руками лицо, а между пальцами течёт кровь. И язык в зеркале, который плотоядно и демонстративно слизывает с длинного корявого когтя кровь... И спущенные колёса машин, на которых быстро не отвезёшь раненого человека хотя бы домой.
И кольцо на её пальце, который теперь обозначает невесть что.
Внезапно она обозлилась - до слёз!
Ну почему нельзя, чтобы в жизни всё было просто?! Ну почему нельзя просто объяснить, зачем они привезли её сюда, когда всё закончилось?! Почему она должна придумывать сама себе какие-то дурацкие причины, почему она здесь, а не дома?! Ну сказал бы он: мол, своим присутствием платишь за то, что здесь живёшь, - хоть бы тем, что поможешь подготовить эту чёртову вечеринку!
А перед глазами снова - чёрное зеркало и длинный, вкрадчиво извивающийся язык... И аккомпанементом к нему - рыдания мужчины с порезанным лицом...
... От неожиданной боли она взвизгнула: проснувшийся Шустик, пока она не видела, попытался по её руке, спущенной в корзину, подняться. Коготки впились в кожу ладони чувствительно и отвлекли девушку от тяжёлых раздумий. Упавший назад, когда она от боли дёрнула рукой, котёнок зашипел на неё. Кире пришлось взять себя за шкирку и сначала заняться Шустиком, напомнившим, что в её жизни есть существа, требующие внимания вне зависимости от её настроения. А потом уже проколами на коже, от которых вскоре остались лишь тёмно-красные точки. Реакция на проколы самой Киры была такой, что она невольно улыбнулась: так тебе и надо! Ты спаслась от ежесекундного ужаса в собственной жизни - и даже не благодарна судьбе за это! Хандришь!..
Она поиграла немного с Шустиком, постаравшись в игре погонять его так, что он устал минут через пятнадцать сплошной беготни. А потом они оба свалились на её постель. Точней свалилась Кира, а котишку подняла к себе. В общем, Шустик не возражал прилечь рядом. Сначала он повозился, прикидывая, как удобней при хозяйке расположиться, потом, видимо, вспомнил, что ничего лучше нет, как устроиться на подушке - шерстью в нос спящего. И устроился. Засыпая, девушка подставила ладонь так, чтобы Шустик не скатился с подушки. Вспомнила извивающийся оранжевый язык в чёрном зеркале - и снова мучительная мысль: что же так беспокоит её в этом крохотном эпизоде?.. Вроде она должна злорадствовать, что Леонтий проколол шины в машинах её мучителей. Вроде должна торжествовать, что бывший хозяин получит по заслугам... Так почему же она... И уснула.
... Она поднимается по лестнице на третий этаж коттеджа, в зимний сад-теплицу Леонтия. У неё босые ноги, которые чувствуют самую малую крошку под ногами... Глубокая ночь. Свет проникает в теплицу только сверху - от огромной развалистой луны поджаристо багряного цвета. Вот Кира шагнула с последней, верхней ступени... Цветы и травы, чёрно-синие от лунного света, словно враждебно притихли при её появлении. А девушке нужно пройти через всю теплицу - к противоположной стене, белой от отражённого света луны. Очень нужно. Во сне она знает, что её тревожит вопрос, ответ на который дадут только в конце дорожки, между полками с зеленью. Кира идёт по дорожке, время от времени застывая, когда сбоку, то с одной, то с другой стороны раздаётся резкий шелест. Прислушиваясь к нему, Кира понимает, что её дразнят. Что кто-то специально бьёт ладонью по стеблям, чтобы ей было страшно. Но ответ на вопрос ей нужен. И, вздрагивая и останавливаясь, с трудом заставляет себя добраться до стеклянной стены, смотрит на неё с надеждой. И вдруг понимает, что стена не стеклянная. Может быть, была стеклянной, но сейчас она заштукатурена. Наглухо.
Резкий шелест за спиной. Кира вскрикивает и быстро оборачивается. Перед нею, в двух шагах, качается, стараясь удержаться на ногах, неизвестный. Он дышит отрывисто и тяжело, то и дело неуверенно поднимая руку и тут же опуская её, будто забывая, что именно хотел сделать. Луна сверху словно оглаживает его мертвенно белым светом, и Кира от ужаса громко стонет, не в силах замолчать. Если сначала она пристально вглядывалась в этого человека, чтобы разглядеть его лицо, то теперь ей хочется отвернуться, потому что лица нет. Оно спрятано за чудовищной маской кровоточащих порезов. Но даже во сне Кира твёрдо знает, что это не её бывший хозяин. Это другой. И он знаком ей. Кто же он?..
Снова шелест травы. Сердце Киры замёрзло... Между телом неизвестного и его безвольно опущенной рукой, просовывается до ужаса тощая рука с неимоверно длинными пальцами. Ладонь, похожая на лапу хищной птицы, поднимается к окровавленному лицу человека. Коготь указательного пальца мягко вдавливается в висок несчастного и ползёт, вдавленный же, вниз, раздирая кожу... Неизвестный всхлипывает от боли... А с ним всхлипывает и Кира, которая ощутимо чувствует эту раздирающую боль...
Тьма...
Когда Кире позволили видеть далее, она заплакала: неизвестный лежал еле видный среди трав и цветов, на дорожке, скорчившись, а на его бедре восседала ссутуленная уродливая тварь и тряслась от беззвучного издевательского хохота.
Девушка пыталась броситься на помощь лежащему человеку, но невидимая стена не пускала её прогнать жуткую тварь, которая раньше просто не смела явиться в реальном мире... Хуже того. Эта тварь теперь отражалась во всех стеклянных прямоугольниках, из которых была сделана теплица...
А умирающий выглядел таким... страшным... Таким знакомым.
... Кира в голос всхлипнула и проснулась.
Тишина в комнате. Никаких посторонних шумов и шелестов. Кожа на лице раздражала. Осторожно, чтобы не разбудить Шустика, который и так зашевелился на её громкий всхлип, она подняла руку и дотронулась до лица. Мокрое. Значит, она плакала не только во сне. Пытаясь двигаться не всем телом, девушка вытерла слёзы.
Интересно, который час? Лампы включённой она не оставляла. А в комнате темно, но не так, как бывает ночью. Заспалась... Кира мягко взяла спящего Шустика, поднялась и уложила на согретое собственным телом место, чуть подоткнула его со всех сторон одеялом и встала уже полностью. Последние секунды сна испарялись с каждым осознанным шагом.
Добравшись до стола, включила лампу. Почему-то верхнего света пока включать не хотелось. Так. На мобильном полпятого. Пора бы в кабинет Тима - на телефонное дежурство. Кира ещё оглянулась: может, прихватить мобильный с собой? Теперь на нём старая "симка", а на той - все номера знакомых. Надо бы позвонить Маше, сказать подруге, что теперь в жизни ничего страшного не будет.
Или пока не звонить?
Кира покусала губу и резко вышла. Надо бы немного подождать. Сон, конечно, приснился страшный, но это ещё ничего не значит. Вполне возможно, что во сне отразились яркие впечатления сегодняшних событий. А те были не шибко радостными.
В холле она встретила тётю Соню. Та вгляделась в неё и сочувственно спросила:
- Кирочка, что случилось? Ты плакала! - Последнее она словно констатировала.
- Не надо было спать после поездки, - нехотя улыбнулась девушка. - Сон приснился, страшный.
И обернулась - на шорох, мгновенно испугавшись. Но это оказался всего лишь Тим. Он стоял у открытых дверей кабинета и неопределённо смотрел на неё.
- И что такого страшного ты видела во сне?
- Глупости, - отмахнулась Кира. - Показалось, что в теплице...
И осеклась, вспомнив весь сон. Так, значит... Нет, надо думать о нём как об отзвуке всего, что произошло сегодня, и больше никак иначе.
- Зайди, - сказал Тим и посторонился. - Тётя Соня, вы начали заниматься меню на послезавтра?
- Начала, как не начать.
- Я сейчас подойду к вам и посмотрим вместе, ладно?
- А чего там смотреть? Всё как всегда, - проворчала старушка, но всё-таки отправилась в столовую комнату.
- Кира, - напомнил Тим. - Зайди. - А когда девушка шмыгнула мимо него, он закрыл дверь и сказал: - Рассказывай, что приснилось.
- Ничего особенного, - пожала плечами Кира, насторожённо глядя на него. - Говорят же, что в сумерки спать нельзя. А я уснула. Вот и приснилось всякое.
- От всякого не плачут, - настойчиво сказал Тим.
- Это вы, мужчины, не плачете, - строптиво сказала девушка и тут же вздохнула: в её сне плакал как раз мужчина. - А мы, женщины, иной раз можем и поплакать.
- Кира, ты потратишь меньше времени на бесполезную болтовню, если просто перескажешь мне свой сон.
- Как будто это чем-то поможет, - проворчала Кира, сама себе до ужаса напоминая Леонтия эти ворчанием, села на стул у стола с телефоном и начала: - Я поднимаюсь по лестнице на третий этаж. Мне надо в теплицу...
17
Он призрачной змеёй в Любимой сон
От зазеркалья выставить заслон.
Той тени замысел раскрыл он суть,
Но жизнь Играющего не вернуть.
Иля
С той секунды, как Кира начала пересказывать странный сон, напугавший её до слёз, Тим снял с телефона трубку и положил её на стол. На описании сцены с умирающим человеком, который пытался поднимать руки, хозяин дома, подтянув джинсы, присел на край стола, рядом. А закончив повествование, Кира изумлённо поняла, что Тим держит её за правую руку. Когда он успел это сделать? Причём держит её руку так, словно не зная о том. Словно рассеянно взял, да и забыл об этом. Сидел и слегка качал ногами в кроссовках, в которых он ходил дома.
Она замолчала, теперь больше обескураженная не сном, а задумчивым видом хозяина, который, не мигая, смотрел в пол.
- Какого чёрта... - тихо сказал в пространство Тим, не поднимая глаз и не отпуская руки девушки. - Какого чёрта... - Он, наконец, мотнул головой, убирая тёмные волосы с лица, и поднял сердитые глаза. - Кира, ты говоришь - видела, как зазеркальный слизывает со своего когтя кровь твоего бывшего хозяина. Я правильно тебя понял?
- Правильно, - насторожённо ответила девушка, стараясь расслабить свою кисть, которая так уютно уместилась в его ладонях.
- Какого чёрта ты его видишь, если потеряла способность предсказывать?!
Кира застыла на месте. Вот оно - то, что заставляло мучительно размышлять о какой-то странности во всех сегодняшних событиях. Тим прав: зазеркального она уже не должна видеть! Но видит... Значит... Значит, ничего не закончилось?
Машинально она поднесла ко рту свободную ладонь. Простейший жест беспомощного человека. Тупик. Она не понимает, что происходит. Ещё хуже, не понимает почему это происходит... Вроде желание выполнено. На заданный вопрос, что нужно делать, чтобы избавиться от страха перед зеркалами, она получила ответ, который тут же практически подтвердился. А тут...
- Кира...
Зов прошёл мимо слуха. Потом отдался будто эхом. И Кира испуганно взглянула на Тима. Может, он понимает, что именно происходит?.. Но, как выяснилось, Тима интересовало другое. И эта его другая заинтересованность настолько выбила девушку из логики происходящего, что на некоторое время она забыла о зазеркальном.
- Почему ты сняла кольцо?
- Я теперь... - Она запнулась, не зная, как деликатней объяснить ситуацию со своей точки зрения, и не решаясь заговорить о том, о чём, по её мнению, должен говорить мужчина. - Я не нужна этим. Значит, опасности больше нет.
- Но тебе ведь понравилось! - настаивал Тим, сощурившись на неё так, что она больше не могла опустить глаз.
- Игра - понравилась, - через силу согласилась Кира. - Но ведь она продолжаться не может.
- Почему? - удивился Тим. - Она нравилась тебе. Нравится мне. - Он вынул из кармана блеснувшую в электрическом свете цепочку с прозрачным камнем, от которого буквально брызнули разноцветные искры. Тим зацепился ногой за ножку стола и, свесившись к девушке, надел на её шею украшение.
- Это всего лишь игра, - буркнула Кира, насупясь на приподнятый камешек.
- Большая игра с большими ставками, - пожал плечами Тим. - Игра, в конце которой я получу большой приз.
- Ты так уверен?.. - недоверчиво спросила девушка.
- А чего хочешь ты? - внезапно снова наклонился к ней хозяин дома. - Расскажи, как ты видишь эту игру?
- Я... своих карт не покажу! - собравшись с духом, заявила Кира. - Это нечестно - спрашивать у слабейшего. Пусть откроет карты тот, кто выигрывает! Скажу только одно: невестой меня больше не называй!
- Почему это? - изумился Тим.
- Невестой называют ту, которой сделали предложение! А женихом - сделавшего предложение! А продолжать игру в "тили-тили тесто"...
- Кира, выходи за меня!
- А... А...
Кира хватала ртом воздух и беспомощно смотрела на этого самоуверенного...
- Ага, чуть что - сразу заикаться, - пробормотал Тим, спрыгнул со стола и встал перед девушкой, глядя на неё сверху вниз. - Значит, так, невеста. Ещё раз заикнёшься про игру или про "тили-тили тесто", я твоих родичей сюда привезу и перед ними ещё раз скажу тебе, чтоб за меня выходила. Ясно? Перед каждым из них. Чтоб все услышали и неверных выводов не делали.
Он мягко взял её за подбородок и, склонившись, тепло коснулся её губ.
- Продолжаем, - как ни в чём не бывало, разогнувшись, сказал Тим. - Вспоминай того человека из сна. Почему он тебе показался знакомым? Движениями? Очертаниями?
- Ты... - сипло и с испугом сказала Кира. - Ты издеваешься, да?
- Нет. Я деловой человек. Мне надо всё успеть. А времени мало. Давай вспоминай.
Оба от неожиданности вздрогнули, когда требовательно зазвенел телефон на столе. Тим поднял трубку и рявкнул:
- Нет его! Сожрали, пока одевался!
И треснул трубку на рычажки. А потом посмотрел на телефон, на растерянную Киру и недовольно спросил:
- Это когда ж я трубку на место вернул?
- Он был невысокий, - задумчиво глядя на телефон, сказала Кира. - Невысокий такой и очень плотный. Не толстый, а плотный. И сильное впечатление, что видела я его недавно. Эти руки, которые он поднимал...
Тим промолчал, снова бедром прислонясь к столу и отстранённо глядя в пол.
А Кира вдруг с беспокойством подумала: "А ведь жить рядом с ним - ой, не сахар. Как он ведёт себя: только что вот взвился, как вздорный мальчишка. А сейчас - глаза уже уверенного в себе мужчины... И шуткой ли было его предложение, обставленное почти как хохма? Смогу ли я постоянно быть рядом с ним - и не жалеть об этом? - И чуть не с обидой: - И даже не спросил меня, согласна ли..."
Заглядевшись на космы волос, прячущие глаза Тима, с новым сомнением подумала: "Мои рассуждения - это ведь не любовь? Любовь рассудочной не бывает? Но почему тогда я испугалась, когда он спросил у меня адрес моего дома? Сидеть рядом с ним, смущаться из-за его странностей и млеть от его игры... И терпеть его выходки, которые он, кажется, считает нормой поведения... Так я... люблю его? Если уже так хорошо знаю обо всех его сторонах, что готова смириться с не самыми лучшими из них, лишь бы быть рядом с ним? А я... готова смириться?"
Быстрый высверк голубых глаз из-под тёмных косм на неё, будто Тим догадался, о чём она думает, заставил её сосредоточиться на другом.
- Ладно, потом ещё поговорим, - сказал Тим снисходительно. - Мне пора бежать, а ты сиди на телефоне. Звони, если что-то будет связанное с ремонтом, ага?
- Ага, - со вздохом согласилась Кира.
Он оттолкнулся от стола и шагнул к ней, сидящей. Рассеянно поцеловал в макушку, как было однажды, и ушёл.
"А обнять?" - тихонько вслед ему подумала Кира, ёжась от странного ощущения, что он ушёл и унёс тепло с собой. Спустя минуты, когда она пришла в себя и развернулась к столу к телефону, пришлось констатировать: она влюблена. Странно, что назвать влюблённостью своё состояние она смогла через большое личное сопротивление. Чего даже испугалась: не слишком ли она рассудочна, если хочет, чтобы все чувства и действия были названы своими именами? Зачем что-то называть, если можно проверить на единственную ситуацию: он ушёл - и без него... холодно?
Начал трезвонить телефон, прервав её беспорядочные мысленные метания. Полное переключение на занятие, которое заставило отвлечься от собственных мыслей и сосредоточиться на высказываниях, она восприняла с благодарностью. Тем, кто интересовался, когда будет вечеринка, Кира отвечала машинально, почти наизусть. Остальным - вдумчиво в ситуацию, после чего или записывала проблему, или перезванивала Тиму. Тот отвечал быстро и деловито.
К ужину звонки иссякли. То ли сработало домашнее расписание, к которому люди в посёлке начинали привыкать, то ли ещё что, но до зова тёти Сони Кира просто сидела и гладила Шустика, который самостоятельно спустился со второго этажа по лестнице, но в холле растерялся и начал тоненьким, но требовательным мявом звать девушку.
Хозяин дома привычно опоздал на ужин. Но, прежде чем сесть рядом с Кирой, он велел ей встать, после чего взял её за руку, оглядел старушку и старшего брата и сообщил:
- Я сделал Кире предложение. Вопросы есть?
- Один. Гы-ы, - отозвался Леонтий. - Чё раньше думал?
Кира не знала, куда девать глаза. Особенно страшно было взглянуть на тётю Соню. Но именно старушка благодушно сказала:
- Ну, вот я и успокоилась. А то сидят - ждут чего-то. И я - смотрю-смотрю на ваши кольца, а молчите всё... Кирочка, поздравляю!
- А меня? - обиженно спросил Тим. И сам первым засмеялся.
Больше всего Кира после этого эпизода боялась, что начнётся зубоскальство, шуточки над женихом и невестой, а то и вопросы о свадьбе, но эту тему после смеха Тима будто отрезали. Заговорили за столом о будущей вечеринке, которая сейчас волновала и интересовала всех - из-за её близости и хлопот с организацией. Только чуть позже девушка с удивлением поняла, что сообщение Тима для остальных лишь и в самом деле оказалось давно ожидаемым.
А когда Кира успокоилась, поймала себя на том, что исподтишка и напрямую наблюдает за Тимом. Он - её мужем? Вот этот неряшливый молодой мужчина, который так уверенно себя чувствует за столом, не лезет лапать, обнимать, а сидит рядом, будто случайный гость, отчего лишь изредка обращается к ней с репликами? Неряшливый и весь какой-то расслабленно размякший. Но вот он взглянул на неё - и чуть вздёрнул уголок рта, словно понял, что она сейчас думает о нём. И голубые глаза жёстко блеснули из-под косматых прядей. И снова захотелось остановить его где-нибудь в доме, чтобы никто не видел, и спросить напрямую: "Меня-то почему не спросил, хочу ли за тебя?" И сама усмехнулась. А ведь она заранее знает его ответ!.. Он вскинет бровь и скажет: "Ну и? Хочешь ли ты за меня?"
А после обеда Леонтий увёз её на свой рабочий участок, где сначала они сгребали остатки снега, а потом вдруг расшалились, как малые дети: хохоча и визжа (Кира, естественно), рыча (это Леонтий), они сначала обстреливали друг друга снежками, а потом валялись в снежных кучах, смотрели на тёмное в звёздах небо и обсуждали вечеринки, на которых любил повеселиться и Леонтий. Скорее, даже Леонтий и рассказывал обо всех тех, на которых он бывал, пока жил у Тима.
А потом кто-то над ними снисходительно сказал:
- Домой вернётесь - самогонкой напою, ясно? Чтоб не заболели!
- А хто возражает? - самодовольно и даже радостно спросил Леонтий и завозился, поднимаясь со снега.
Киру за руку поднял на ноги Тим.
- Лёнь, приедешь сам, - распорядился младший брат. - А мы с Кирой погуляем немного. Пройдёмся по улицам.
Леонтий не возражал - уехал сразу. А Тим помог девушке стряхнуть снег, затем предложил ей руку, лишь раз покосившись на её куртку, которую она уже и сама считала рабочей. Девушка же с великим удовольствием то и дело склоняла голову, чтобы провести щекой по мягкому меху его дохи. И, если честно, идея с прогулкой ей понравилась.
- Странно... Ты, такой деловой, - и вдруг прогулка, - подзадорила Кира жениха, когда они уже шагали белым коридором улицы, среди тёпло-жёлтого света фонарей.
- Ну, я решил, что мы не очень хорошо знакомы, - спокойно заметил Тим. - Я-то тебя вроде как знаю. Но смотрю на тебя, и мне кажется, что парочка вопросов у тебя ко мне лично имеется. А дома поговорить спокойно не дадут. Итак?
- Как ты выиграл этот посёлок? - выпалила Кира.
- Почему сразу об этом? - проворчал Тим.
Кира взглянула на него сбоку. Нет, не сердится. И объяснила:
- Насколько я поняла твоё желание погулять, ты хочешь, чтобы я тебя узнала ближе. Дело с посёлком - ну, история выигрыша, мне кажется, лучше всего расскажет о тебе. О том, какой ты. Какой у тебя характер. - И она улыбнулась.
- Вряд ли, - пробормотал Тим. - История выигрыша... Интересно, что ты скажешь на это: меня подставили с посёлком на этот выигрыш?
- Я на это скажу так: рассказывай давай, а то я от любопытства лопну!
- Тогда надо начинать с самого начала. - Он задумался. - Когда мы с Лёнькой жили в семье, мать за нами приглядывала. Ну, отец в узде держал. Были мы обычными пацанами, уроки и прогуливали, но нам за это попадало, так что хоть чему-то учились. А в семье дядяньки покатились, как говорят, по наклонной. Ближе к девятому классу я и пил, и курил. А на то и на другое деньги нужны. У нас собирались свои компании. В карты играли. Ну и научили. Но я школу полную не закончил - поступил в техникум связи. Тогда ещё можно было и доучиваться, и на курсах учиться. А поступил сюда - подальше чтоб от дядяньки. Мне здесь в общежитии комнату дали. Не на одного, конечно. А учился я сначала не ахти. А есть хочется. Ну, посмотрел, а тут свои игроки в общежитии есть. Если сначала дома в "дурака" кидал карты, то здесь начали покеру учить. Перекантовался с техникумовской жизнью, а потом ещё и во вкус с учёбой вошёл. Ну, после техникума сразу в армию. Поскольку образование - среднее спец, то меня сразу в связисты. Не скажу, чтобы легко было. Когда с полной выкладкой да со старой рацией армейской за плечами бегать приходилось, бывало, под конец мысль только одна: доползти бы. А ротный у нас покеристом был. Мы по вечерам карты раскидывали, он посмотрел - ему и понравилось, как я играю. Вызвал раз к себе и давай учить. И учился я у него, пока он мне в прах не проигрался. А тут - дембель. Назад, к дядяньке, естественно, и не подумал возвращаться. Сюда же вернулся. Однокурсник один пристроил на городскую телефонную станцию. Пока работал, снимал комнату в коммуналке. Мог себе позволить. Однажды начальник нашего отдела подходит и говорит: мол, слышал, играешь? И пригласил к себе на воскресный вечер. У них там игрока одного на покер не хватало.