В самой машине мужчины перебросились острыми насмешливыми репликами по поводу, как повезло тому, кто сидит за рулём, и как будет психовать тот, кто сейчас на пассажирском месте. Машина шевельнулась и, постепенно разгоняясь, поехала. Сосредоточенно прислушиваясь к происходящему, девушка вздрогнула, когда мужская ладонь просунулась за её спиной, между мягкой спинкой сиденья и её шубкой. Резким движением, продолжая разговаривать с Дмитрием, Тим придвинул Киру к себе.
12
Он так и разговаривал всю дорогу с Дмитрием, словно не замечая, что Кира плотно прижата к нему его собственной железной рукой. А девушка, оторопев, так и промолчала бы всё время, пока ехали, не спрашивай и её о чём-нибудь иногда врач, поневоле вовлекая в разговор.
Корпус администрации, с офисами, находился отдельно от бывшего места её работы. Они прибыли вовремя, как сказал Тим. Вместе с Виталием Викторовичем вошли в вестибюль, где на вахте при пультовой охране для них уже лежали приготовленные загодя пропуска.
Роль проводника в здании взял на себя Тим. Но он так сухо говорил: "Порог. Ступени. Лифт", что Кира сначала обиделась на него: "Я не просила об этом!" Но, прислушавшись, всё же услышала в его голосе не только сухость, но и нотку жёсткой сосредоточенности. И поняла: он тоже напряжён и еле скрывает это. Сразу стало легче.
В приёмной, очень роскошной - как шёпотом прокомментировал Дмитрий, их попросили подождать. Слушая женский голос, Кира представляла себе высокую девушку, в строгом костюме. От неё (секретарь подошла к ним) пахло тонкими духами, а судя по острому стуку, ходила девушка в туфлях на высоком каблуке. А ещё причудилось, что секретарь слегка важничает, ощущая собственное превосходство перед просителями. Хотя те просителями не были.
Едва она проговорила насчёт ожидания, Тим равнодушно спросил:
- Сколько?
- Что - сколько? - строго спросила девушка.
- Сколько времени ждать? Мы пришли вовремя.
- Я объяснила, что...
- Нам назначено на одиннадцать. - Странно, но голос Тима вдруг изменился: стал каким-то монотонным и даже тягучим. - Сейчас без минуты. Как только будет ровно одиннадцать, я уйду.
- Передать это Анатолию Ильичу? - уже нерешительно спросила девушка.
Тим промолчал, и Кира услышала стукоток каблучков, мягкий шелест - сообразила: открылась-закрылась дверь, возможно, кабинета.
- Никогда не слышал, чтобы ты говорил таким голосом, Тим, - тихо сказал Дмитрий. - Ну ты даёшь... Аж мурашки по коже.
- Заходите, пожалуйста! - в отдалении торопливо запел голос девушки. - Анатолий Ильич ждёт вас.
- Виталий Викторович... - напоминающим тоном сказал Тим.
- Понял. Буду ждать здесь.
- Кира, порог.
- Спасибо.
Два шага по толстому мягкому ковру. Пахнет мебелью, мужским одеколоном, бумагами, нагретым металлом. Остановились.
- Доброе утро, господа, - сказала слегка суетливый голос. - Чем могу быть полезен? Садитесь, пожалуйста.
Но они не сели, хотя приглашения Кира испугалась. Не хотелось бы выглядеть ещё более беспомощной, как себя чувствовала уже сейчас.
В лицо Кира никогда не видела одного из тех, кто использовал её способность к предсказанию по зеркалам. Никогда, ведь даже когда она работала в его офисе, он был высшим начальством - недосягаемым для обычного клерка. Но, как она и говорила, в своих предсказаниях она волей-неволей видела его: Анатолий Ильич был человеком лет тридцати пяти, всегда каким-то растрёпанным, любителем снять пиджак в кабинете, кажется считая это демократичным, и ходить в мятой рубашке, которая то и дело вылезала из-за пояса свободных брюк.
- Я Кравцов, - монотонно сказал Тим. - Коротко. Это моя невеста - Кира. Девушка была (подчеркнул он) предсказательницей по зеркалам. Если ваши прихлебатели ещё раз попробуют её шантажировать её друзьями или родными, чтобы добыть для вас информацию, я подам на вас в суд по статье "Доведение до самоубийства".
- Но... - растерянно сказал суетливый голос.
- Мне повторить?
- Нет, но...
- Кира, сними очки.
Не совсем понимая, зачем Тим требует снять очки, девушка тем не менее подчинилась. Тишина в кабинете... Тим снова монотонно заговорил:
- Глаза не повреждены, но Кира не может смотреть в зеркала. У неё спектрофобия, появившаяся в результате вынужденного гадания. Я мог бы засучить ей рукава, чтобы вы увидели бинты на её руках, которые неоднозначно говорят об отчаянии моей невесты, но думаю, что и этого достаточно. Жду вашего ответа. Собираетесь ли вы продолжать действия, в результате которых в следующий раз мы встретимся в суде?
- Но, господа... - Спустя небольшую паузу, растерянность в голосе сменилась небольшим возмущением, да и сам голос окреп: - Мне никто ничего не говорил! Если бы я знал заранее, что девушка испытывает... э... давление со стороны и трудности... э...
- Прекрасно, - перебил его Тим. - Мы вас поняли. Неосведомлённость ваша тоже понятна. В таком случае, больше не будем задерживать вас. Вот моя визитка. Засим - откланиваемся и уходим.
Дмитрий развернул Киру, которая снова надела очки. Тим не успел взять девушку под руку, как она вдруг услышала слегка задыхающийся голос директора:
- Подождите... Вы... тот самый Кравцов?
- Что вы имеете в виду? - насмешливо откликнулся Тим.
- Но... Но... Нет, ничего. До свидания, господа.
- До свидания.
Мужчины провели Киру по приёмной, затем встали у лифта, предупредив её о том.
- Ну что? Какие впечатления? - тихо спросил Дмитрий.
- Он попытается сделать это ещё раз, - уверенно сказал Тим.
- Что? - подняла лицо к нему Кира. - Думаешь, он заставит меня ещё раз?..
- Да. Он слишком эмоционален, и потому он то, что ты говорила: слаб человек. Поэтому мы попробуем тебя припрятать так, чтобы он не сумел этого сделать.
У банкира повторилось всё то же самое, за исключением одного. Как только Тим сказал о суде, Кира услышала раздражённый низкий голос:
- А если будет встречный иск? Девушка ведь не работает? Если я натравлю на неё налоговую? За такие деньги, которые я плачу за финансовые подсказки, она могла бы и пересилить свой страх.
- Так-так, - мягко сказал Тим и отпустил руку Киры, отошёл. - Михаил Петрович, вы сейчас произнесли весьма интересную фразу.
- О налоговой? - скептически произнёс низкий голос, и Кира наконец смогла соотнести голос и невысокого плотного человека, запомнившегося по зеркальным предсказаниям. Был тот почти лыс, с аккуратной чёрной полоской оставшихся волос вокруг головы, с небольшими усами, сумрачными глазами. Очень похож на Эркюля Пуаро, каким его представляла Кира, только на Пуаро слегка жёлчного.
- Нет, Михаил Петрович, меня заинтересовало другое, - спокойно ответил Тим.
Пауза и шелест, после чего Дмитрий вдруг шепнул девушке:
- Кира, Тим сел у стола хозяина кабинета и предлагает сесть нам. Кажется, разговор на этот раз затянется. Я отведу тебя к дивану у стены. Сяду рядом.
- Спасибо, - тоже шёпотом ответила девушка, хотя они разговаривали в ощутимом молчании других двоих.
Когда они сели, Тим продолжил:
- Итак, вы сказали - за те деньги. Позвольте поинтересоваться, а сколько же вы платили за предсказания Киры? Я не налоговая. Можете довериться, - с чуть насмешливым намёком закончил Тим.
- За каждое - пятьсот тысяч, - ровно сказал Михаил Петрович.
- Что?! - вырвалось у Киры.
- Обычно окупалось, - добавил банкир спокойно, - поэтому я не протестовал. Да и надобность в предсказании была не чаще, чем раз в квартал.
- Пятьдесят тысяч, - спокойно же сказал Тим.
- Что? - теперь не понял Михаил Петрович.
- Кира получала пятьдесят тысяч за предсказание. Я видел распечатку с карточки.
Повисшая тишина подсказывала, что теперь ошеломлён Михаил Петрович.
Кира, которой пришлось здесь снять перчатки - слишком жарко для них, напряжённо вслушивалась, изумлённая и даже испуганная. Пятьсот тысяч за предсказание! Вспомнить только, что она четыре раза входила в комнату с зеркалом с вопросами от банкира... Она нервно сжала руки: да с такими деньгами она давно бы сбежала от всех, кто в последнее время заставлял её смотреть в зеркало!
- Ничего себе... - прошептал рядом не менее изумлённый Дмитрий. И тихо рассмеялся: - Кира, да ты у нас богатая невеста...
Далее Тим и Михаил Петрович начали негромко и активно обговаривать, на чью именно карточку пересылал эту сумму банкир, полагая, что пересылает предсказательнице. А Дмитрий, так и сидевший рядом, тихонько сказал, что зря они не спросили у директора холдинга, сколько пересылал он. Кира же молчала, ошеломлённая, и пока думала лишь об одном: неужели те двое, а затем трое грели руки на этих деньгах? Но как? Каким образом они это сделали?
Немного придя в себя, она снова прислушалась к разговору Тима и Михаила Петровича. Беседа, как обнаружилась, шла уже довольно миролюбивая - по интонациях разговаривающих. Но вникнуть в смысл этой беседы для Киры оказалось тяжело. Она хмурила брови, вслушивалась изо всех сил, но ничего не понимала в тех терминах, которые то и дело мелькали в речи оживлённых собеседников. Хуже того: чуть позже (Кира даже не поняла, кто именно начал) оба перешли на английский язык!
Не выдержав, Кира прошептала:
- Дмитрий, ты понимаешь, о чём они говорят?
- Кира, спасибо, - прошептал тот в ответ. - Я думал, что один здесь такой бестолковый. - И спохватился. - Извини, не хотел обидеть. Английский я знаю, но не в терминах экономики.
Она в ответ пожала его руку, с локтя которой из какого-то страха и нежелания чувствовать себя беспомощной до сих пор не убрала ладони. Но конец беседы, когда двое перешли снова на русский язык, и Дмитрий, И Кира всё же поняли. Тим и Михаил Петрович договорились о какой-то банковской операции, в которую Тим решил вложить некую сумму. Напряжённо вслушиваясь, Кира, которую Дмитрий вывел в секретарский "предбанник", поняла, что банкир самолично провожает Тима до двери, причём, судя по прорвавшимся эмоциям, он уговаривает его приезжать почаще - пообщаться по-дружески.
Когда девушку доставили в машину, где Тим снова оказался рядом, она молчала, очень озадаченная. Впрочем, вместо неё заговорил Дмитрий.
- Тим, ты так глубоко разбираешься в финансовых... - Дмитрий озадаченно замолчал, видимо, не зная, какое слово лучше использовать. - Ну, в финансовых операциях? Или как там это называется?
- Так и называется, - неохотно сказал Тим. - Разбираюсь не очень глубоко, если честно. Чаще импровизирую.
- Впечатление от вашего с этим человеком разговора было однозначным, - удивлённо сказал врач. - У меня во всяком случае. Да и у этого Михаила Петровича тоже. Мне показалось, он считает тебя финансовым гением.
Тим чуть фыркнул и ладонью на плечо слегка прислонил к себе Киру.
- Как насчёт пообедать где-нибудь?
- Не отказался бы, - признался Дмитрий. - Чувствую себя так, будто провёл операцию, которая потом будет сниться в страшном сне.
- Тогда сворачивай - за углом неплохой ресторанчик.
- Но как в ресторане буду я? - медленно спросила Кира, пальцем в перчатке проводя по верхнему краю своих очков.
- Не бойся. Здесь хорошая система кабинетов, - отозвался Тим. - Попросим убрать зеркала в одном из них.
- Ты здесь уже бывал?
- Угу.
Их и в самом деле после небольшой заминки проводили в закрытый кабинет, где Дмитрий помог Кире освободиться от повязки на глазах. Растирая кожу вокруг глаз, девушка с внезапной грустью подумала, что выглядит наверняка не самым лучшим образом: кожа, кажется, здорово сморщилась за часы, пока её стягивала повязка. А потом мрачно решила: возможно, и Тиму всё равно, как она выглядит. Так что кукситься зря?
- Чего злишься? - бесцеремонно спросил Тим, за небольшим круглым столом севший напротив.
А Дмитрий с любопытством заглянул в её глаза.
- Я не злюсь, - как можно спокойней ответила она. - Мне хочется домой. Здесь надо быть... - она подумала, - в форме, а дом хорош тем, что можно расслабиться.
- Согласен, - ухмыльнулся Тим. И добавил вредным голосом: - Насчёт - домой.
Когда она сообразила, какой смысл он вкладывает в её выраженное вслух желание: "Хочется домой", она не смогла быстро и ярко отреагировать. Слишком устала от напряжения, в котором держалась уже несколько часов. Только мельком глянула в его пронизывающие глаза и снова опустила взгляд на тарелку, заглушив вздох.
Но руки удержать не смогла. Вилка продребезжала по краю тарелки, и Кира просто опустила вилку и схватилась за бокал с соком. Успела увидеть, как Дмитрий отвёл взгляд от судорожно плещущейся в бокале жидкости, как Тим вскинул бровь на её дрожащие руки. Поднятый бокал опустила, но пальцев с его ножки не убрала. Не поднимая глаз, сказала, стараясь быть бесстрастной:
- Мне всё равно, в сущности. Домой - так домой. Но ещё лучше - забиться в какую-нибудь нору, где темно и тихо. Да, я слабая. Да, я устала. Кто попробовал с завязанными глазами пройти хотя бы с час, пусть и с помощью, тот бы меня понял.
- Кира, успокойся.
- Я спокойна, как танк. - Она опустила руки на колени, чтобы мужчины не смотрели, как трясутся пальцы.
- Что тебя тревожит? - бросил Тим.
- Твои слова. Про то, что тот, который директор, сделает попытку снова заставить меня... А этот? Банкир? Ты так здорово говорил с ним! - Кира попыталась произнести это с сарказмом. - Вы, кажется, даже подружились... Смог предложить ему что-то выгодное, не так ли? А что со мной? Уж прости, Тим, вынуждена быть эгоисткой, но мне до ужаса интересно: будет ли меня этот банкир преследовать, или как? Он же пообещал встречный иск подать, не так ли?
- Кира...
- И что мне теперь делать? Всю жизнь прятаться от зеркал, а теперь ещё и от этого... Михаила Петровича, с которым ты так любезно общался? От тех прихлебателей, как ты их назвал, которых натравит на меня...
- Кира!..
- Знаешь, чего мне хочется больше всего на свете? - Вздрагивая от бушующего внутри азарта, странного, подталкивающего её делать невероятные поступки, мало того - делать назло всему, девушка уставилась в суженные глаза Тима. - Знаешь? Нет? Мне хочется выйти в общий зал и... И посмотреть, долго ли я продержусь. А что? Любопытная идея... Пусти меня!!
Тим внезапно оказался рядом, резко взял её за плечи, подняв с места, и жёстко встряхнул - так, что она чуть язык не прикусила. А он всё смотрел ей в глаза, и Кира даже в поднимающейся истерике почуяла, что происходит нечто странное: она смотрит на него и не может отвести взгляда, погружаясь в податливую и пронзительную глубину голубых глаз, которая всё расширяется и расширяется, будто впитывая её в себя... Время мягко перелистнуло страницы, и девушка пришла в себя. И не поняла. Ногами до пола она не доставала, висела на обнявшем её Тиме, как маленький ребёнок, сама обхватив его за шею, подбородком на его плече. Дмитрия рядом не было.
- А где он? - прошептала Кира.
- Я попросил его выйти, - тоже шёпотом отозвался Тим.
- Стыдно-то как... Прости, Тим.
- Прощаю. Я не сообразил, что лучше не оставаться в городе.
- Обед вам испортила...
- Кира, заткнись. Проревёшься дома, ясно?
- Ясно...
Вернулся невозмутимый Дмитрий, помог ей снова надеть повязку на глаза. Киру вывели из кабинета, а потом из ресторана. На обратном пути, выдохшаяся, она спала на плече Тима, а тот не то чтобы не возражал, но ещё и поддерживал её голову на своём плече. Когда Леонтий открыл ворота во двор дома, Кира даже не стала дожидаться, когда машина встанет на месте: открыла дверцу, вывалилась ногами в снег, благо скорости-то уже пшик, и помчалась со всех ног к двери в дом, сдирая на бегу повязку, запутавшуюся в волосах.
Слава Богу, в холле тёти Сони не было!
Кира пробежала весь холл и кинулась к лестнице.
- Кира!
От Тимова оклика она вздрогнула так, что чуть не подвернула ногу, оступившись на лестнице, но не остановилась - побежала по ступенькам в комнату. Быстро хлопнула дверью, сбросила сапоги, содрала с себя шубку и одежду, быстро накинула домашние штаны и куртку и с ногами забралась на кровать. Посидев, вспомнила и накинула на себя одеяло. Стало не теплей, но уютней. Нора... С испугом Кира подумала, что превращается в истеричку... Может, начать пить успокаивающие лекарства? Попросить Дмитрия выписать что-нибудь? Посильней?
Стук в дверь. Девушку передёрнуло. Объясняться с Тимом... Держаться в напряжении и не допускать прорваться слезам... Да что ж такое...
- Кирочка! - с огромным изумлением услышала она голос тёти Сони. - Зайду?
- Да! - крикнула она.
Дверь открылась. Кира во все глаза пригляделась к пространству за спиной старушки. Нет. Никого. Только одна тётя Соня. Старушка торжествующе приподняла магазинный пакет, толстый от набитых в него мотков пряжи (высовывались поверх - разглядела девушка), и весело сказала:
- А я как услышала, что приехали, так и думаю: надо бы подняться и Кирочке отдать наши тайные покупки-то. Леонтий-то видел, как я покупала, да не думаю, что он понял, что к чему. Ну, как? Посмотришь? Или сначала отдохнёшь?
- Отдохну сначала, тётя Соня, - с облегчением сказала Кира. - Потом посмотрю, что вы там накупили.
- Ну, отдыхай. В одеяло закуталась... Я тебе сейчас тёплого молочка ещё принесу - оно, говорят, успокаивает. Да мёду туда положу ложечку - а то слышала, что в городе сейчас простуд полно. Ну, сиди давай. Сейчас принесу. А сумку-то вот сюда поставлю. - И тётя Соня нагнулась рядом со шкафом, после чего вышла, что-то хлопотливо бормоча.
Дверь она за собой закрыла, за что Кира была ей очень благодарна.
До появления старушки Кира чувствовала себя пыльной слежавшейся травой, а сейчас на неё словно пролился благодатный дождь в лице тёти Сони. Старушечья воркотня и радость при виде вернувшихся оказали на девушку странное действие. Тяжёлые, с трудом открываемые веки теперь стали лёгкими. Кире захотелось немедленно посмотреть, что же там, в сумке. Она откинула одеяло и слетела с кровати к шкафу. Поставила сумку на постель, снова залезла прислониться спиной к стене и заглянула в сумку. Вывалила покупки на покрывало и замерла. Губы постепенно раздвигались в дурацкой усмешке... Когда вернулась тётя Соня с чашкой молока, Кира уже задумчиво перебирала пряжу. Подняла голову и сказала:
- Тётя Соня, а вы знаете, что в Америке все поголовно вяжут? Ну, чтобы успокоиться... Даже мужики...
- И что - мужики? - скептически переспросила старушка. - У моей сестры в деревне чтобы мужик не вязал - такого нет. Все умеют, да не то что на двух спицах... Носки или варежки - на пяти спицах только так вяжут. А ты - успокаиваться. Ну, ладно. Мешать не буду, отдыхай, только молока попей - остынет.
Когда тётя Соня ушла, Кира повесила одежду на "плечики", запихала пряжу и спицы в шкаф, на нижнюю полку, и снова замерла на кровати. "Надо взяться за себя и прекратить психовать. Иначе..." Сердце вздрогнуло - и она машинально уставилась на дверь. Послышались шаги или нет?
Двойной стук. Пауза. Дверь открылась.
- Чё не спишь? - сказал Тим. - Пришёл проведать. Ты как?
- Нормально, - насторожённо отозвалась Кира. Помолчала и спросила в лоб: - Боишься, что ненормальная?
- Неа, - сказал он и привычно прислонился к дверному косяку. - Боялся бы нормальной. Это хорошо, что ненормальная. Мне такая нужна.
Посмотрел на неё, усмехнувшись, и вышел. Дверь закрыл плотно.
Кира успокоила зачастившее дыхание и сердито решила: "Значит, вот как? Ненормальная ему нужна? Ну, погоди, я тебе устрою тут игрушку в жениха и невесту..."
Решение было таким последовательным, что к вечеру Кира довязала шарф - первую из задуманных вещей. Торжествуя и сама ухмыляясь, заинтересованно размышляя, какой будет реакция Тима на слова: "Я невеста. Что мне полагается за подарок жениху?", она спустилась в холл перед ужином и прошла по коридору к комнате Тима. Та располагалась рядом с кабинетом. Дверь оказалась слегка приоткрыта, и Кира, смеясь про себя (у-у, ещё одна жена Синей Бороды), решилась потихоньку заглянуть в неё.
Тим, стоя спиной к входной двери, переодевался. Он стоял в джинсах и спокойно распрямлял рукава рубахи, прежде чем её надеть. Но Кира, с лица которой медленно исчезала улыбка, прикипела глазами не к рубахе. Странная толстая линия на его плече внезапно преобразилась в тягучее тело огромной змеи, которая скалилась на Киру громадной пастью, еле уместившейся между лопатками Тима.
Только добежав до лестницы и переведя дух, Кира поняла, что видела тату.
13
Какое сладкое мгновение -
в объятиях мужчины утешение...
...и вкус этих губ, чуть пряный, пьянящий,
нежность слов, приглушённо-шелестящих,
прикосновений, властно-утешающих,
и поцелуев, страхи забирающих...
Иля
Шарф...
Уже медленно поднимаясь по лестнице - прятать в своей комнате связанный для Тима шарф (что-то его тату перебило всё желание дарить ему вещичку), Кира видела перед глазами рисунок змеиной головы. Сначала она поняла, почему змея напугала её. Тим, одеваясь, двигал лопатками, и Кире показалось, что змея настоящая. А ближе к двери в комнату девушка поняла, что уже слегка улыбается. Неизвестно, что за рисунок заказывал наколоть себе Тим, но глаза змеище он явно велел сделать, как у себя. Сощуренные и пронзительно-голубые - на фоне тусклого зеленовато-золотистого цвета чешуи. "Простреливающие" того, кто смотрит на змею в упор. Кира далее вспомнила, что змея не просто спустила голову с плеча Тима, но и дважды обвила его худощавое, жилистое тело.
Шарф.
Сев в кресло, однажды принесённое Тимом, да так и оставленное в её комнате, Кира вертела шарфик в руках и размышляла уже о другом. Шарф она вязала так лихорадочно, что у самой сказалось впечатление: она выпускает скопившийся адреналин. Хм... А может, она и не нервничала бы, живя у Тима? Если бы постоянно чем-то занималась, а не маялась дурью, как пару раз говаривала тётя Соня - правда, не про Киру, а про кого-то другого... Кстати, о старушке. Она ведь скоро придёт звать тех, кто опаздывает к ужину.
Девушка сунула шарф под подушку и встала.
Существуют две опасности. Зеркала и те прихлебатели, про которых Тим сказал, что они снова попробуют заставить её посмотреть в зеркала. Но из дома-то её не похитят? И посёлок защищён. Значит, пора прекратить сидеть сложа руки и ныть по поводу и без. Несколько дней назад Кира с удовольствием поработала в библиотеке, расставляя книги по-своему и отмывая полки. Теперь пора осмотреть дом заново и приглядеться, что в нём требует её внимания.
Шарф...
Она сердито взглянула на подушку. С чего мысль о нём так и лезет в её голову?! Ну связала! И что?.. Она сунула руку под подушку - и застыла, цапнув шерстяное, но так и не вытащив. До крови прикусила губу... Зеленоватая змея на теле Тима... Чтобы связать шарф потолще, Кира взяла нитку тёмно-зелёного, болотного цвета, соединила её с жёлтой. Смешала цвета, потому что думалось о тёплом цвете лета. А в середину для контраста и рисунка пустила в те же два сложения голубую нить.
Она медленно разогнулась, вытаскивая смятый шарф. Шарф цвета змеи.
Голова пустая. То есть абсолютно. Как она, Кира, догадалась... И догадалась ли... Почему она решила, что ему понравится именно этот цвет?
Вздрогнула, когда показалось - за дверью кто-то поднимается к ней. Наверное, идут звать на ужин... Кира быстро встала, сложила шарф и подошла к шкафу. Осторожно отодвинула дверцу, на которой всё ещё висело покрывало, прячущее зеркало, и положила вещь на полку. Нет, лучше в следующий раз не совать нос куда не надо. Меньше знаешь - лучше спишь. А шарф она Тиму отдаст после ужина и без всяких вопросов. Может, он и не заметит, что он того же цвета, что его татушка.
За дверью никого не оказалось, и девушка быстро спустилась в столовую, чтобы успеть, может, чем-то помочь тёте Соне. Помогать уже было нечего, и старушка велела заняться котёнком. Заниматься Шустиком было весело: пока не подошли мужчины, Кира носилась по всей столовой, дразня котёнка связанной крючком верёвочкой с "хвостиком" на конце. Она даже не заметила входящих - даже Леонтий промолчал, с усмешкой скалясь при виде того, как она играет. Оглянулась, раскрасневшись от беготни, когда почувствовала взгляд в спину: в дверях, рядом с братом, стоял Тим, который не привычно ухмылялся, а обыкновенно улыбался. Как человек, который улыбается невольно. А значит - от души.
За самим ужином Тим задумчиво молчал, насупившись над своей тарелкой, словно совсем уйдя в раздумья, не отвлекаясь даже на кабинетный телефон, слышный отсюда. На настойчивость телефона обозлился Леонтий.
- Ты б хоть его на ужин выключал, чтоб не тарахтел! - недовольно сказал он младшему брату.
- Может, я сбегаю? - предложила Кира. - Вдруг у кого-нибудь что-то срочное?
- Сиди, - спокойно сказал Тим. - Все в посёлке знают, что в это время я не подхожу. Если подойду раз, так и будет потом, что всем плевать на расписание.
- И правильно! - подхватила старушка. - Что это удумали - звонить не вовремя?
Кажется, тётя Соня хотела порассуждать об этом подробней, но Кира сообразила вставить свой вопрос в небольшую паузу:
- Тим, а откуда ты так хорошо знаешь английский? Дмитрий сказал, что даже он на таком уровне не знает языка.
Тим замер над тарелкой, будто прикидывая, как ответить, потом поднял глаза.
- В техникуме повезло: там преподаватель говорил только на английском - даже на переменах. Принципиально. Меня это задело. Ну, за живое взяло... И - пошло-поехало. Выучил.
- А экономику? Ты с этим Михаилом Петровичем так живо говорил! Прости моё любопытство. - О последнем она сказал специально легкомысленно, потому что самой казалось: устроила самый настоящий допрос. Но любопытство и впрямь заело!
- Пока разбирался с выигрышем... - Он скривил губы в ухмылке, напомнившей, что за выигрыш - дачный посёлок. - Пришлось многому обучиться. А вообще, как и сказал уже, - импровизирую.
Он снова занялся содержимым своей тарелки, а Кира, наклонившись над своей, вдруг обратила внимание, как смотрит на младшего брата Леонтий: оценивающе, будто взвешивает его слова на весах - где правда, где ложь... Девушка подвинула к себе бокал с соком. Такое впечатление, что Леонтий тоже многого не знает о брате. Интересно, правду ли сказали братья, что за полгода, с тех пор как Тим привёз старшего брата к себе, они успели подраться несколько раз?
Что-то Кира себе плохо представляла, чтобы Тим одержал верх над старшим братом. Очень уж худощав младший, а Леонтий, привычный к физической работе, выглядит солидно здоровым.
- Леонтий, возьми меня на работу завтра с утра? - внезапно попросилась она. Эту мысль она тоже обдумывала недавно, и ей понравилось: это здорово - начинать рабочий день с уборки снега, на свежем воздухе - с активного движения. Пусть она многого и не сможет, но Кире казалось, что ей должно это понравиться, да и Леонтий будет рад, что она рядом.
- Девуля! А чего спрашивать? - оживился Леонтий. - Пошли, конечно! Лопатой махать на морозце - самое то дело! Сейчас-то тебя приглашать смысла нет - сама вызвалась с телефоном помочь, а вот завтра...
После ужина (тётя Соня сказала, что сама посуду вымоет) Кира прихватила с собой Шустика и поднялась в комнату. Только с порога запустила в помещение котёнка - и тот сразу целеустремлённо направился к знакомой ему постели, только поставила сбоку от стены корзину с "приданым" малыша, как вдруг странная мысль поразила её: а если она подарит Тиму этот шарф, а он решит, что она подглядывает за ним? Ну, из-за того что татуировка и шарф в одной расцветке?
Ошарашенная неожиданной мыслью, постояла немного посреди комнаты, потом быстро подошла к шкафу. Сердитая - такая мелочь, а столько неприятностей с нею! - Кира решилась распустить шарф. Вскоре, сидя на постели, она осторожно распускала первый ряд, поглядывая на играющего с клубочком Шустика. Распускалось с трудом - нить пушистая, цеплялась. Неудивительно, что Кира опустила вязанье и снова сердито подумала: "А может, ну его? Подарю шарф своему брату, Илюшке, а Тиму свяжу другой!" Вздохнув, она дотянулась до спиц и набрала ряд снова, чтобы закрыть его.
Двойной удар в дверь - и Кира, осторожно надевавшая петли на спицу, не сразу сообразила, кто это. Потому и крикнула:
- Входите!
Дверь не распахнулась, а медленно отъехала. Тим. "Странно, - удивилась девушка. - Обычно он как раз распахивает!" И поняла: он побоялся, что за дверью будет Шустик. Аж на душе потеплело - заботливый!
- Кира, ты не посидишь в кабинете, на телефоне? - деловито спросил Тим и вдруг поднял бровь, шагнул к кровати. - Это мне? - уверенно сказал он, кивая на шарф, который она не успела спрятать.
- А... Как ты догадался? - только и сумела выговорить Кира, изумлённо таращась на него: ну и шустрый же!
- Мои любимые цвета, - не то заявил, не то объяснил Тим. - Летом в кустах посидишь за добычей - там только такой цвет и видишь. Зелень и небо. Тебе его ещё долго вязать?
- Нет, - запинаясь: неужели маленькая, но вредная проблема разрешилась? - ответила девушка. - Ряд закрою и всё.
- И всё, - уже задумчиво повторил Тим. И снова заявил: - Тогда посижу - подожду.
Он прошёл крупным шагом к креслу, подтащил его ближе к кровати. Прежде чем сесть, подобрал с ковра котёнка, который сонно покачивался, явно уставший, и посадил к себе на колени. Следя за вязанием, Тим спросил:
- А ты родилась здесь же?
- Да.
- А лес любишь?
- Люблю, но хожу мало. Одной - страшновато. А подруга моя хоть и любит, но у неё семья, дочка. Так что не походишь. Правда, сейчас возможность есть - меня Леонтий несколько раз на лыжню водил, но это же зимний лес. А ты?